Мёртвое Небо

— Эй, Вонгола. Тсунаёши оторвался от своего занятия (коим являлась подготовка к завтрашним урокам), повернулся к Мукуро лицом и нервно улыбнулся. Право, изначально он планировал всячески игнорировать его, но привычка — вещь неприятная и очень вредная. Если это, конечно, не привычка читать или танцевать, или стрелять по людям, заставляя их разгуливать по улицам города в одном нижнем белье. Савада тряхнул головой. Вот Реборн, именно Реборн, не считал вредной привычкой стрелять по своему ученику из пистолета когда душе угодно, но он теперь хотя бы не «раздевался», а крушил недоброжелателей направо и налево в своей одежде, с мега-крутыми перчатками и бесстрастным лицом, как какой-нибудь герой фильма или аниме. Вот только лоб потом нещадно болел после особых пуль, но Тсуна перестал жаловаться, а лишь обречённо вздыхал. Он уже давно принял тот факт, что он станет Десятым Вонголой, но время от времени всё же бунтует и отнекивается, хотя давно уже догадался, что его маленький репетитор (которому уже, между прочим, целых десять лет!) уже давно догадался, но всё же продолжает мучить и пытать своего дорогого ученика. Тсунаёши вновь бросил робкий взгляд на Мукуро. У хранителя Тумана в последнее время появилась вредная, по мнению Тсуны, привычка гостить у него в доме, а Нана только рада новым гостям. Емитсу же тонко намекнул, что если тот попробует хоть пальцем тронуть его сына, то кое-кому не поздоровится. — Ты что-то хотел, Мукуро? — спросил Тсуна, сдержавшись, чтобы не отпрыгнуть в сторону, когда Рокудо подсел ближе к своему маленькому боссу. Хранитель мило улыбнулся и сказал: — Да. Отдай мне своё тело. — Невозможно, — отрезал Савада и всё же попытался отсесть, но Рокудо не позволил, мягко, но настойчиво схватив мальчишку за запястье, притянув к себе ещё ближе. Стол опасно покачнулся. Тсунаёши грустно посмотрел на недоделанную математику, смекая, что снова не успеет её сделать, и завтра вновь придётся клянчить домашку у Гокудеры, а тому и в радость будет помочь дорогому Джудайме. Но если Реборн узнает, что математику он в наглую списал... Тсуна поёжился. Мукуро прижал его к своей груди, носом уткнувшись в копну тёмных волос, и глубоко вздохнул приятный аромат. Тсунаёши растерянно моргнул, не зная, как себя вести. Не придумав ничего более умного, Тсуна попытался выбраться из кольца рук, но все попытки с треском провалились. — Не в том смысле, Вонгола, — туманно сказал Мукуро, усилив объятия. — М-мукуро? — прокряхтел Тсуна, прекратив вырываться, и попытался расслабиться. Ему казалось, что его рёбра вот-вот треснут под натиском тонких, но сильных рук иллюзиониста, а лёгкие лопнут с характерным «бум». Тсуна попробовал вздохнуть, что получилось плохо, и начал слабо колотить хранителя по спине. — М-му... Муку-ро, з-задыха-аюсь!.. Рокудо тут же отпустил Тсуну, подняв руки вверх, демонстрируя аккуратные, тонкие ладони, и довольно улыбнулся, будто кот, обожравшийся сметаны. Тсунаёши отдышался и покосился на Мукуро, который продолжал довольно жмуриться, чуть ли не мурча от удовольствия. «Ну точно, кот!» — мысленно воскликнул Савада, а вслух спросил: — Что «не в том смысле»? Что ты имел в виду? Мукуро тут же перестал улыбаться и со всей серьёзностью и снисходительностью посмотрел на Тсуну, будто бы говоря: «Хэй, парень, да что с тобой не так? Неужели не дошло?» — И в самом деле не дошло? — вслух спросил Мукуро и, получив отрицательный кивок, ответил: — Ты мне нравишься, Вонгола. Тсуна судорожно сглотнул, не зная, как быть, и подавился воздухом. Прокашлявшись, он во все глаза уставился на Мукуро, ожидая, когда тот рассмеётся и начнёт прежние издевательства. Но Мукуро выглядел пугающе серьёзным и молчал. Молчал и Тсуна. «Что мне делать? — паниковал юноша. — Если я скажу что-то не так, он разозлится. Всё очень плохо!» Выдохнув, Тсуна осторожно начал: — Мукуро, я тебя очень понимаю, но... — Тсуна прикусил губу, подбирая правильные слова, чтобы не задеть чувства своего хранителя. Всё же иллюзионисты всегда были более чувствительными в плане любви и отношений, чем другие люди. — Но когда? «Это совершенно не то, что я хотел сказать! — ещё больше запаниковал Тсуна. — Теперь он думает, что я тоже влюблён в него!» — Когда? — добродушно прокуфуфукал Мукуро, и Тсуна не заметил, как вновь оказался в его объятиях. Савада поёрзал, чтобы устроиться поудобнее и приготовился слушать. — Когда... — повторил Мукуро. — Уж точно не в нашу первую встречу. Тогда я слишком сильно ненавидел мафию в целом и тебя в частности, — Мукуро снова прокуфуфукал и провёл кончиком указательного пальца по щеке Тсуны. Савада напрягся. — Может, в битве за кольца. Я был очень польщён, что ты выбрал меня своим хранителем, куфуфу... — Ну, формально, выбрал тебя не я, — сказал Тсуна. — Оя? — руки Мукуро сжали Тсуну ещё сильнее, заставив его еле слышно пискнуть. — А не всё ли равно? — М-мукуро, ты что творишь? — беспомощно взвизгнул Тсуна, когда почувствовал горячее дыхание над ухом. Савада забился в руках сильнее, когда Мукуро мягко обхватил мочку уха губами, слегка посасывая её, вызывая непонятную дрожь во всём теле, и плавно провёл кончиком носа по щеке парня. Тсуна почувствовал, как кровь мгновенно ударила в голову, вызывая постыдный румянец на бледных щеках. Было до жути приятно, и Тсунаёши испугался такой реакции своего тела. Юноша увернулся от поцелуя в губы и крикнул: — Прекрати! — Тебе не нравится? — огорчённо спросил Мукуро и уткнулся в изгиб шеи парня, шумно дыша. — Прости, я не буду делать то, что тебе не нравится. — Тогда отпусти меня, — беспомощно попросил Тсуна и попытался вырваться. — Тебе не нравятся мои объятия? — Тсунаёши промолчал. — Вот видишь. Савада сжал кулаки и горько выдохнул: — Ты всё это делаешь, чтобы захватить моё тело, да? Мукуро молчал, его хватка ощутимо ослабла, и Тсуна без труда разлепил пальцы на животе, освобождаясь из своего маленького плена. Савада посмотрел на Мукуро, и едва сдержался, чтобы не закричать от страха. Прищуренные глаза иллюзиониста презрительно сверкали, губ коснулась неприятная, устрашающая усмешка, а брови были сердито сведены на переносице. Всё лицо было перекошено от гнева и толики безысходности, а руки были сжаты в кулаках так сильно, что костяшки пальцев побелели, и были видны голубые вены. Не трудно было догадаться, что Мукуро держал себя в руках из последних сил. — То есть ты считаешь, что моя симпатия к тебе, Тсунаёши-кун, всего лишь средство для получения твоего тела? Вот оно, лицо мафии. Вы никогда не доверяли таким, как я. И ты хочешь, чтобы я доверял тебе? Глупый Вонгола. От того, как Рокудо произнёс его имя, Тсуна вздрогнул и сделал крохотный шажок назад, так как Мукуро сделал больших два. Десятый с нескрываемым ужасом и страхом смотрел на Мукуро. Особенно в глаза бросался его проклятый глаз, который горел красным огнём ярче обычного. «Мамочка, зачем я только сказал так? — думал Тсуна, пытаясь найти пути к спасению. Невольно его взгляд упал на лежащий на полу трезубец. Вонгола молился, чтобы Рокудо о нём не вспомнил. — Зачем я это вякнул? Он же теперь очень злой. Вечно я скажу что-то, даже толком не подумав! Никчёмный идиот!» — М-мукуро, — задыхаясь от волны страха и паники, произнёс Савада. — Прости, я не это... Я не это хотел сказать, — хранитель решительно двинулся в сторону Савады, заставляя его пятиться назад, к стене. Тсунаёши автоматически выставил руки вперёд в защитном жесте и отчаянно закричал: — Мукуро, прости! Я правда не хотел! Прости меня! Когда он спиной упёрся в стену, Тсуна зажмурился, приготовившись к самому худшему. Каково же было его удивление, когда его аккуратно обняли. Тсуна распахнул глаза, судорожно вздохнув. В нос ударил аромат вишни и ещё чего-то такого, чем пах Рокудо Мукуро. — Тсунаёши-кун, это ты прости, — зашептал Мукуро, поглаживая того по волосам. — Я виноват перед тобой, поэтому неудивительно, что ты мне не доверяешь, — Тсуна лишь крепче прижался к нему. — Я докажу тебе, что я серьёзен, — заявил Мукуро, отстраняя от себя Тсуну. — Вот увидишь. — Угу, — кивнул Тсуна и впервые тепло и солнечно улыбнулся Мукуро, а затем рассмеялся. Мукуро вопросительно и несколько недоумённо посмотрел на парня, будто тот сошёл с ума, и обеспокоенно спросил, не случилось ли с ним чего. Тсуна покачал головой и пояснил: — Просто я думал, что ты пахнешь ананасами, хотя на самом деле почему-то вишня. — Вот же глупый Вонгола, — беззлобно сказал Мукуро и вновь обнял его. — Только, Тсунаёши-кун, не заставляй меня ждать слишком долго. Тсуна вновь мягко улыбнулся, принимая его слова к сведению. Его ответ был давно уже готов, но его хвалёная интуиция тревожно звенела, намекая, что подобное не понравится Мукуро и что за этим последует много проблем. Да только Вонгола Дечимо всегда эти проблемы находил независимо от обстоятельств и его желаний. Такова судьба главного неудачника всего Намимори.