У кого восемь щупалец и кому нельзя пирог?

Дин просыпается на дне резервуара. В первые секунды он паникует, но потом вспоминает, что не может утонуть. Должно быть, вчерашние упражнения и восторг вымотали его, потому что он не помнит, как уснул. Но он точно больше не покидал аквариумную комнату, поэтому Сэм, Элли и Кас ужинали сидя на полу, составив ему компанию. И, должно быть, он вырубился где-то посреди их скучной болтовни. Неважно. Всегда можно свалить всё на осьминожий обмен веществ. Но в резервуаре уже гораздо лучше. Уровень воды теперь низкий, и Сэм с Касом притащили всякую аквариумную чепуху, которую нашёл Кевин, заполнили пространство прутьями, коробками и прочей мелочью, на которой Дин мог висеть. Дин не помнит, лазал ли он когда-нибудь на гимнастических площадках, но эта самодельная — чертовски удобная и отличная. Проснувшись отдохнувшим, Дин изучает своё окружение, вытягивая щупальца, обвивая поверхности для равновесия, тянется, взбирается и скользит с одного места на другое. Главное, помнить о дополнительных конечностях и пользоваться ими попарно. Если бы у Дина были голосовые связки, то он бы скорей всего начал сейчас насвистывать мелодию из «Человека-паука». За стеклянной стеной резервуара видно, что Кас спит на одной из раскладных кроватей. Он почти целиком зарылся под одеяло, но торчащую с одного края тёмную копну волос можно мгновенно узнать. Дин всплывает на поверхность и вскарабкивается по стенке. Он уже полностью проснулся, и теперь ему очень любопытно попытаться выбраться самостоятельно, что он и делает довольно успешно, не считая последней пары дюймов, когда присоски теряют хватку со стеклом и Дин падает на пол с влажным плюхом. Дин, быстро подпрыгнув на паре щупалец, мгновенно выпрямляется. Кас не шевелится. Осьминоги умеют бегать. Вернее, согласно интернету они могут бегать под водой, а Дин сейчас как бы не под водой, но уже вполне очевидно, что он не просто обычный осьминог. Например, он без проблем дышит воздухом, хотя спустя время всё-таки устаёт. Так что, возможно, он может бегать и вне воды. Дин подбирает щупальца, оценивает расстояние и срывается с места. Кас не просыпается, даже когда Дин, добежав, заползает наверх и плюхается на кровать. Кас просто остаётся слеп и глух к внешнему миру, его дыхание тихое, веки слегка трепещут, и Дин раздражённо выдыхает. Если Сэм даст кому-нибудь так к себе подкрасться, то лучше ему быть больным или пьяным в доску. Сидя на кровати, Дин внезапно осознаёт, что они поменялись местами. Сколько раз Кас подкрадывался к нему, когда Дин спал, как будто ему больше нечем было заняться? Дин думал, что когда Кас перестал быть ангелом, то это закончится, но, очевидно, эта черта неотделима от дурацкой личности Каса, потому что, поселившись в бункере, Кас просто получил гораздо больше возможностей подкрадываться к спящему Дину. Дин сдвигает верхний край одеяла. Кас хмурится и, когда Дин вперевалку подбирается ближе, резко вдыхает. Судя по всему, Касу снится сон. А точнее, похоже, у Каса кошмар, его хмурое выражение на лице углубляется, а пальцы, вцепившиеся в подушку под головой, подёргиваются. Отличная идея Дина оборачивается плохой идеей, и теперь ему срочно нужен план отступления, — и с каких это пор Касу снятся кошмары? Кас открывает глаза. Если бы Дин мог говорить, то обязательно вставил бы клёвую реплику. «Какая неожиданная встреча», или «Жутко, да?», или «Я Дарт Вейдер с планеты Вулкан». Но клёвой реплике не судьба случиться, и всё, что Дин может сделать, это сидеть там как невзрачный водяной шар, пока Кас рассматривает его сквозь полуприкрытые веки. Очевидно, Кас фрик настолько, что не может даже оказать Дину услугу и хотя бы притвориться удивлённым. Взгляд Каса мягкий и сонный, губы слегка пересохли, и тот факт, что они всё ещё смотрят друг на друга, напрямую возвращает к другому факту: что Дин давно уже привык предвидеть, как всё повернётся, если дело хоть как-либо касается Каса. Кас вздыхает. Вздох слабый и такой человеческий. Дин сидит там и пытается сделать вид, что таков и был его план, но всё валится, когда Кас обхватывает пальцами одно из его щупалец. Дин не двигается, пока Кас вновь не закрывает глаза. Он всё ещё держит его за щупальце, крепко сжимая, несколько раз вдыхает и выдыхает, успокаиваясь. Конечно, Кас теперь человек и вполне может видеть сны, а также может есть, спать и болеть. Этот момент кажется странным, а значит, Дину простительно, что он решает обвить кончиком щупальца руку Каса, осторожно сжимая в ответ. — Пора вставать? — спрашивает Кас. — Тебе что-то нужно? Дин дважды тыкает по запястью Каса: «нет». Кас кивает, отпуская щупальце Дина, и рассеянно похлопывает его по голове. Кстати, интересно, что снится Касу? — Всё, я проснулся. — Кас медленно садится, суставы щёлкают при движении. Он смотрит на Дина с лёгкой улыбкой — Дин понимает, что уже давно не видел такую его улыбку, — и предлагает: — Идём, найдём тебе еду. Дин разрешает Касу подхватить себя и переместить в ведро. Вот в чём плюс временно лишиться голоса: Дин не может спросить, какого хрена это было. Когда Кас начинает чудить, именно Сэм знает, как с этим разобраться. Дин же любит просто издавать громкие звуки, а сейчас это совсем не вариант. Это было странное начало дня, и странность продолжает сопровождать их весь день. В бункере тихо. На холодильнике записка от Сэма, где он объясняет, что ему позвонила Чарли и он уехал. Кас тоже в основном тихий, он берёт рыбный улов Элли с рынка и спрашивает Дина, чего бы тому хотелось. Позже в кухню забредает Кевин и при виде них тут же издаёт сдавленный звук. — Кас, у тебя на голове нарост. — Он хочет быть подвижным. — Кас не поднимает взгляд, сосредоточенно нарезая крабов в раковине. Дин машет пацану парой щупалец, тихо фыркнув, когда Кевин, сузив глаза, бросает на него злобный взгляд. Дин скучал по своему высокому росту, поэтому без всяких сомнений обвить собой плечи Каса было одной из лучших его идей. — Или ему просто скучно сидеть в ведре, кто знает. — И что, он просто вскарабкался на тебя? — спрашивает Кевин. О, пацан хочет демонстрации? Дин более чем счастлив повиноваться. Он оценивает расстояние между ними, а затем, убедившись, что Кевин действительно смотрит, эффектно прыгает с горы Кас на стойку, соскальзывает вниз по шкафчику и бросается к ногам Кевина. Кевин, конечно же, орёт. Он — главный персонаж в этом фильме ужасов, где Дин — тварь, которая пугает по ночам и забирается на горластых пророков Господня. Дин проделывает фантастическую работу, если спросить его мнения, он скользит по дёргающимся конечностям и колышущейся одежде и устраивается вокруг заметно менее широких плеч Кевина. В этот момент на кухню забегает Элли, с широко раскрытыми глазами и тяжело дыша: — Что случилось? Что? О. — Ага, — слабо выдавливает Кевин. — Спасибо, мне очень не хватало ещё травм в моей жизни. — Тело под Дином напряжено как камень, и Дин успокаивающе поглаживает его по уху. — Ого, это... это интересно, — произносит Элли. Хотя бы она в состоянии оценить мастерство, и Дин благодарно машет ей щупальцем. — Доброе утро, Дин. Чувствуешь себя лучше? — Дин, попробуй это, — Кас протягивает ему кусочек крабьего мяса, Дин принимает его и тянет под себя положить в рот. Краб не намного лучше рыбы, хотя всё же Дин не умрёт, если съест ещё. — Вкусно? — Дин пожимает «плечами», обозначив их двумя средними щупальцами, и Кас кивает. Рост Кевина означает, что теперь Дин почти на уровне головы Каса и снова может смотреть Касу в глаза. Хотя Кевин не такой крепкий, как Кас, он корчится и дёргается при каждом движении Дина, даже если это просто вдох-выдох. — Мне это кажется несколько негигиеничным, — высказывается Кевин. — Он всё ещё человек. — Кас продолжает ловко орудовать ножом, избавляя мясо крабов от панцирей. Может, управляться с огнестрелом Каса научил и Сэм, но Дин гордится, что поварское мастерство Каса почти целиком его заслуга. — Насколько я знаю, у людей меньше конечностей. — Он человек по тем признакам, которые действительно важны, — на этих словах Кас всё же отвлекается от крабов и бросает взгляд на Дина, словно желая убедиться, что послание доставлено. Это какой-то тест? В этом цель проклятья? Превратить его в щупальценогого, но оставить разум и сознание, чтобы преподать ему чушь Этой прекрасной жизни? — Гар, — ворчит Дин. — Хотя некоторые осьминоги ядовитые, — произносит Элли. — Что? — взвизгивает Кевин. — Дин, не отравляй меня. — Я касался его всё утро, — говорит Кас, нахмурившись. — И я в порядке. — Ты касался его всё утро? — медленно повторяет Кевин. — Осьминогам необходима близость, — объясняет Кас, и это вполне похоже на ложь, так что Дин едва не воркует одобрительно. — Ему и так приходится переживать стресс, Кевин. — Может быть, у ангелов иммунитет к яду осьминогов, — предполагает Элли. — Э. У бывших ангелов. Эй, это логично точно так же, как и всё здесь вокруг. Дин не чувствует себя ядовитым. Хотя Кас, кажется, вполне допускает такую вероятность и немедленно подставляет Дину локоть. Перебравшись, Дин свешивается с руки Каса, и это всё ещё не самое странное, что Дину доводилось делать, да, такова его жизнь. Хотя он очень надеется, что он не ядовит. Достаточно и того, что он уродлив. — Я могу чем-то помочь? — спрашивает Элли. — О, да, можешь посмотреть резервуар? — говорит Кас. Дин считает иначе, поэтому легонько шлёпает Каса по щеке, отчего тот подпрыгивает. — Что? Ты не хочешь, чтобы она подходила к резервуару? Дин немного сползает по одетой в хлопок руке Каса и тянется к планшету, удобно расположенному на стойке. «Она гость». — И? Элли же просто смеётся и касается руки Каса перед уходом. — Я гляну резервуар, не беспокойся. И всё в порядке, Дин, просто... завтракай, приятного аппетита. Дин не успевает дальше запротестовать, как она уходит. Дин сердито смотрит на Каса и печатает: «Незя заставлять гостей работать». — Почему, это грубо? — спрашивает Кас. Дин уверенно тыкает стилусом: «Д». — Ну ладно! — громко произносит Кевин и берёт яблоко из тарелки с фруктами. — Здесь слишком радостно, я лучше пойду. Я положу папки тебе на стол. Дин вздыхает. Кас всё ещё мало смыслит, а Сэма нет, уж он бы его поддержал. Импала — привычная константа в его жизни, но как Дину объяснить ту стабильность, которую «Автосвалка» и «Дом у дороги» каждый по-своему столько лет предлагали? И эти места принадлежали Бобби и Эллен, а бункер — их, и кому как не Дину знать, что неправильно было бы воспринимать это как должное. Комнаты бункера, запоминающие форму матрасы, кухня и гостеприимство. Сэм может сколько угодно подкалывать Дина за то, как тот обустраивается, но вся эта хрень действительно важна. Он работает стилусом: «Да ерунда Просто». Кас терпеливо ставит тарелку. — Не торопись. У них есть гостевые комнаты, а теперь появились и жильцы в них. Блин, даже у Каса есть своя грёбаная комната, где он спит, читает и чистит зубы, хотя ещё пару месяцев назад Дин мог бы пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз Кас задерживался у них хотя бы на кофе с десертом. — Ты расстроен? — с любопытством спрашивает Кас. Дин раздражённо качает головой. Простые слова. Ему нужно использовать простые слова. Он печатает: «Это дом». — Да, — соглашается Кас. — Ты обустроил здесь дом, и у тебя есть правила, как следует обращаться с гостями, это я понимаю. Но я не понимаю, чем Элли отличается от Чарли, Кевина или меня. Мы с радостью вносим свой вклад в благодарность за ваше гостеприимство. Дин удивлённо смотрит на него. — Признаться, Кевин может не согласиться с этим, — задумчиво произносит Кас. — Но вы только что спасли душу Элли от вечных мук, и она это очень ценит. Так почему бы не позволить ей помочь вам, пока она ещё здесь? — Кас ждёт реакции Дина, хотя тому нечего сказать. — Теперь будешь есть? Они перемещаются к столу, где Кевин, как и обещал, оставил папки. У Каса на завтрак фрукты, хлопья и кофе, он завтракает и читает. Дин сидит на своём коврике и копается в холодном крабьем мясе, пытаясь представить, что это нечто съедобное, что он мог бы положить в рот. Какое-то время он наблюдает за Касом, замечая, что тот в последние дни не брился, вернувшись в прежнюю ангельскую взъерошенность, каким ходил до того, как Дин научил его пользоваться бритвой. Обучение прошло весело и с минимальной потерей крови. Планшет лежит рядом, и Дин подползает к нему. «Знаеш чо забавно». — Что, Дин? «Эт самый долгий срок на ктр ты оставался после чистилища». — Потому что ты бы не дал мне уйти, — говорит Кас. — Блюрп? — произносит Дин. — В Чистилище ты ясно дал понять, что не дашь мне уйти, иначе ты начинал вести себя безрассудно и подвергал себя опасности. А это шло вразрез с моими намерениями. — Кас хмурится. — А почему ты это вспомнил? Это имеет какое-то отношение к проклятью? «Нвжн», — быстро печатает Дин. — Есть вероятность, что проклятье как-то связано с левиафанами, Кевин предположил это по надписям, — говорит Кас, к счастью, сменив тему. Он подтягивает папку к себе ближе и подсаживает Дина в ведро, чтобы тому было лучше видно. — Это опись того, что Кевин нашёл, а это бумаги, которые я вчера читал. Всё вместе похоже на фрагменты какого-то эксперимента летописцев. Супер. Хотя, если подумать, кому-то же надо было придумать демонскую ловушку, изгоняющие заклинания и как лучше всего уничтожить сверхъестественную тварь. Вообще-то НИР и ОКР отдел летописцев кажется довольно клёвым, мог бы быть клёвым, если бы они оставляли нормальные инструкции. — Не думаю, что это опасно, — продолжает Кас. — Если не считать неудобного превращения, то в остальном у тебя отличное здоровье и некоторые полезные умения твоего вида. Дин булькает. «Некоторые/» — Вполне возможно, что проклятье было каким-то оружием, — продолжает Кас. — Осьминог может пробраться туда, куда не попасть обычному человеку или из-за размера, или потому что оно под водой. Дин яростно печатает: «Вероктопус///» — Там есть кнопка Shift, если хочешь поставить знак вопроса. И вер-октопусов не существует. «Откуд те знать», — требует Дин. — Потому что я старше тебя. — Дин закатывает глаза и Кас улыбается. — И раньше моей работой было знать про всех созданий Господа. И созданий Евы. Что очень удобно для их охотничьей банды. У Кевина с Касом нет опыта Бобби в заботе о хозяйстве, но теперь у них новое хозяйство с новыми правилами и положениями. Чертовски здорово, когда спину тебе прикрывают пророк Господень и бывший ангел Господень, и, не считая их ранней зубастой проблемы, их новая система работает. И может продолжать работать. Вот только всё это жутко усложнится, если один из главных игроков навсегда окажется на скамейке запасных. Блядь. Дин не хочет думать об этом; он успешно избегал подобных мыслей с тех пор, как очнулся без носа, бровей и остальных частей тела, которые делали жизнь краше. Но теперь, когда он задумывается о розовых слонах, встаёт самый главный вопрос: что будет, если Дин никогда обратно не превратится? Что если теперь вот такой будет его жизнь? Где он больше не сможет смеяться, чистить зубы, есть пирог, ужасно танцевать и ещё кучу других вещей, которые обычные люди воспринимают как должное? Ему придётся провести в бункере всю оставшуюся жизнь, какой бы долгой она ни была. Сэм останется один, больше некому будет прикрывать ему спину. Может, они с Дином и много раз собачились — обычно не меньше чем конец света требовался, чтобы напомнить, что вместе им работается лучше, чем раздельно, да и конца света могло быть недостаточно, — но сейчас-то у них всё хорошо. У них есть бункер, где они могут, наконец, осесть и пустить корни, или как там говорится, и пусть они пускают корни поверх чужих корней, это в любом случае означает, что они смогли найти твёрдый фундамент, который не рухнет у них из-под ног. Но теперь Дин может всего лишиться. Больше никакой охоты, никакой человеческой еды, никакого секса. Он больше не сможет в перерывах между охотой вытащить Сэма на киномарафоны и спорить с ним, какой попкорн взять. Больше никаких баров, бильярда и езды в детке с опущенными стеклами. — Дин? Дин знает, что он бывал в гораздо худших ситуациях и кошмарах. Чёрт возьми, он же был в Аду, и, может, они всё ещё приходят в себя после того, как всё завернулось, но они с братом всё ещё здесь, живы и в сознании, всё ещё вцепляются в невозможный шанс сделать всё лучше. Ему нужно сосредоточиться на положительной стороне. Он всё также сможет видеться с Сэмом каждый день, верно? И он может общаться, и пусть сейчас у него получается медленно, но со временем он наловчится. И он всё также сможет помогать им с охотой, хоть как-нибудь, потому что он же Дин чтоб-его Винчестер, и он не просидит всю оставшуюся жизнь в чёртовом ведре. — Дин! — восклицает Кас. Дин резко возвращается в реальность и обнаруживает, что над ним нависает нахмуренный Кас. Дин не заметил, как Кас встал или как положил руку ему на голову, пытаясь привлечь внимание. — Дин, — повторяет Кас. — Дин, ты там? Немедленно ответь. — Горп! — отвечает Дин. Он напряжённо поджимает щупальца в замешательстве от близости Каса и пытается отклониться назад, но ему не позволяет прижатая к затылку рука. — Дай мне что-нибудь ещё, — говорит Кас. Дин вздыхает. Скользит к планшету и берёт стилус: «Чувак чё». Кас облегчённо выдыхает. — Мы не знаем, как проклятье ещё может на тебя повлиять. Я больше не вижу тебя. Я не могу определить, ты всё ещё там или... тебя стёрло. О. Да, Дин это понимает. Он похлопывает Каса по голове парой щупалец, надеясь этим его успокоить. Остынь, хочет он сказать, от него не так-то легко избавиться. Может, мысленно Дин и паникует, но это как раз и означает, что он всё ещё нормальный, всё ещё достаточно человек, чтобы паниковать. «Просто как обычно беспокоюсь, — печатает Дин. — Чтонить похоже на лекарство?» — Нет, здесь ничего нет, — Кас раздражённо качает головой. — Вроде, это должно быть главной целью экспериментов, но здесь ни слова об этом. Дин кивает. Вертит стилусом, перекладывая его из щупальца в щупальце. Но Кас не продолжил читать. Он сердито смотрит на папки и, словно почувствовав взгляд Дина, резко переводит сердитый взгляд на него. — Идём, — это было единственным предупреждением, прежде чем Кас внезапно подхватывает Дина и устраивает его к себе на плечи. Движимый любопытством, Дин обвивает Каса за шею. — Дай знать, когда высохнешь. — Кас берёт в одну руку планшет, в другую ведро, и встаёт. Когда он достигает лестницы, Дин издаёт встревоженный звук. Они идут на улицу, потому что только туда ведёт лестница, и Дин крепче обвивает руки Каса, когда они подходят к двери. На улице светло. Сейчас позднее утро, небо ясное с редкими высокими облаками. На стоянке Импалы пусто — облом, она бы точно смогла его взбодрить, — рядом припаркован пикап Элли, а с другой стороны пристроился велосипед Кевина. Дин не чувствует запахов, но, кажется, недавно прошёл дождь, листья у входа в бункер всё ещё мокрые. — Хочешь прогуляться? — Кас тихо смеётся, когда Дин радостно выстукивает ему по лбу «да». И они отправляются на прогулку. Боже, как же приятно оказаться на свежем воздухе. Дин широко протягивает в разные стороны пару щупалец. Присоски ощущают движение ветра, и если закрыть глаза, то ощущения похожи, как когда ветер ерошит волосы. Они идут в тишине по знакомой Касу тропе, Дин наслаждается пружинящей походкой Каса, как будто он идёт самостоятельно. На улице его глаза работают иначе: цвета не такие насыщенные, солнечный свет неприятен глазам, если слишком долго смотреть. Поэтому Дин предпочитает смотреть на землю, перед его взором проносится трава. Дин скучает по своей детке. Когда они доходят до ручья, Кас останавливается. Он просто стоит какое-то время и не двигается. — Блюрп? — не выдерживает Дин. Кас слегка вздрагивает, словно забыл, что Дин с ним. Он кладёт ладонь на щупальце на его груди — и просто держит. — Я шёл этой дорогой, — рассеянно говорит Кас. — Когда в первый раз попытался найти бункер по памяти. Я прошёл мимо этого дерева, но повернул не туда. После этого я вернулся в город. Планшет всё ещё под мышкой у Каса. Но Дину не хочется печатать, поэтому он просто тихо курлычет, обвив его за шею ещё одним щупальцем. Кас проходит мимо полянки и спускается к ручью, где усаживается на бревно. Дин решает проверить ручей, и поначалу всё клёво и круто, но потом обнаруживается обратная сторона: по земле невозможно пройти, не подцепив на себя кучу мусора. Он щёлкает клювом, намекая Касу, что его надо поднять; Кас почти не смеётся над ним, так что Дин не мстит ему, лишь легонько щёлкает по ушам. Прогулка была отличной идеей. Кажется идеальным сидеть в тишине у Каса на коленях, пока Кас очищает его от листьев и прутиков. Руки у Каса удивительно нежные, не то чтобы раньше Дин много задумывался о его руках. И не то чтобы в прикосновении было что-то неправильное — в дружеском прикосновении; Дин всегда только рад вторгнуться в личное пространство других людей, когда его прямо приглашают. Хотя Кас не такой, чаще он сдержанный, руки обычно держит в карманах мешковатых курток, которые любит носить. И новые осязательные ощущения определённо пойдут парню на пользу. Так что Дин остаётся на месте. Прикосновения ловких пальцев Каса напоминают Дину, что он настоящий, что пусть сейчас вместо кожи у него влажная колючая шкура, но для него всё ещё существуют приятные ощущения. Конечно, тем самым он буквально позволяет Касу гладить себя, но кому какое дело, он же сейчас осьминог. — Мне нравится время от времени приходить сюда, — произносит Кас тихо, словно не желая нарушать мирную тишину. — За деревьями есть ещё какие-то руины. Как мы предполагаем, запасное хранилище летописцев. Дин удивлённо поднимает взгляд на Каса. Он берёт стилус и опускает щупальце вдоль ноги Каса к лежащему на земле планшету. «Мы?» — Мы с Кевином как-то осматривали местность, — объясняет Кас. — Вы тогда уехали на дело в Вайоминге. Мы не нашли ничего полезного, иначе бы вам рассказали. Только пустые контейнеры и ржавые трубы. Логично. В Дине тоже ещё не иссякло изначальное стремление изучить новое место, хотя в последнее время он ограничивается изучением и обустройством знакомых помещений: своей комнаты, ТВ-комнаты, кухни, небольшого кабинета, который они как раз переделывают под игровую комнату. Но Дин не знал, что Кас тоже всё изучал. Мог бы сказать что-нибудь. А может, они и сказали? Возможно, Сэм в курсе. А Дин, кажется, имеет свойство пропускать какие-то вещи мимо своего внимания. — Ты в порядке? — спрашивает Кас. Дин стучит быстрое «да» по запястью Каса. А потом ему кажется вполне логичным так там и оставить щупальце, расслабленно обвив сужающийся кончик вокруг предплечья Каса. Дину пока не хочется двигаться. Конечно, Дину нравится издавать звуки: говорить и двигаться, но это не значит, что он не может наслаждаться их отсутствием. Сэм знает это лучше всех. А Кас, конечно, не знает, потому что никогда надолго не задерживался пережить вместе с ними кризисы, ранения и концы света и не познакомился с негативными последствиями. Кас продолжал двигаться, перепрыгивал с одного места в другое, от силы кивнув Дину по пути. Вот только прямо сейчас Кас сидит на бревне и молчит, его рука лежит на голове Дина, и они наблюдают за журчащим ручьём. Они, блин, без слов общаются с природой, и Дин впервые за последние дни чувствует себя так хорошо. Спустя время Кас замечает: — Ты сохнешь. — У него с собой бутылка-спрей, и Дин расправляет щупальца, чтобы Касу было удобнее смочить их. Кас мурлычет что-то себе под нос, мелодия раздражающе легко запоминается, а значит, он, должно быть, подхватил её у одного из других обитателей бункера. Дин обязательно как-нибудь притащит сюда свою музыку, может, попросит Чарли намудрить с лэптопом или ещё что придумать. Им стоит чаще сюда выбираться, желательно когда у Дина вновь будут ноги. И почему они раньше не выбирались? Здесь довольно круто, и недалеко от бункера, так что в случае ЧС они могут быстро вернуться. Должно быть, ночью небо тоже охрененное. Им стоит пригласить сюда Чарли, Кевина и Гарта и устроить дружеские посиделки, было бы клёво. Жизнь на дороге означала, что они с Сэмом прерывались на отдых там, где получалось. А значит, им редко удавалось отдохнуть в одном и том же месте дважды, и если прежде, когда Дин был гибким и подвижным, эта стратегия работала, то сейчас он начинает уставать. Он уже начал уставать (да, такое случается после Ада и Чистилища), так что это место вполне могло бы подойти. Загвоздка в том, что оно действительно охуенное. Конечно, их жизнь далека от идеальной. Конечно, их продолжает швырять в дерьмо, на самое дно, прежде чем выдернуть обратно, словно у Бога к ним личная вендетта — и это может быть даже не метафорой. Но прямо сейчас у них всё относительно хорошо, отчаянное положение и плохие парни не маячат на горизонте и в ближайшем будущем. Бункер отлично оборудован, Сэм поправился и взбодрился, охотничья сеть медленно восстанавливается, чему помогают Гарт, Джоди и Кас, сидя на телефонах. Кевин, Чарли и Крисси со своим отрядом заново напоминают и пересматривают, что такое быть настоящим охотником, у Каса с Кевином огромный прогресс в изучении и использовании наследия летописцев. Сэм и Дин болтаются где-то посередине, как чёртовы действующие ветераны, каким был для них когда-то Бобби, и это просто выносит Дину мозг. Дела идут хорошо. Конечно, не считая текущей осьминожьей ситуации, но это песчинка по сравнению с тем дерьмом, что им доводилось пережить. Дела определённо идут хорошо. — Думаю, нам пора возвращаться. Кас поднимает Дина на плечо. Дин чувствует себя приятно расслабленным, обычно в таком состоянии он устраивается на капоте Импалы с холодным пивом. Но раз уж это невозможно, то он заменяет это, зацепившись двумя щупальцами за воротник Каса, и распластывается по его груди. Дин никогда раньше не занимался спелеологией, но ему кажется, что это вполне можно с ней сравнить. Новая точка обзора очень интересная, и щупальцами Дин чувствует сердцебиение Каса. Если Дин сосредоточится, то может даже почувствовать, как Кас дышит, как его грудь поднимается и опускается. Клёво, что у осьминогов не кружится голова, когда они висят вверх тормашками. — Ты засыпаешь? — спрашивает Кас. — Мерп, — отвечает Дин. Он погружается в лёгкую дрёму и просыпается лишь от прикосновения тёплой воды к щупальцам. Они уже вернулись в бункер, и Кас медленно опускает его в ведро. Как бы на улице весело ни было, но вода приносит облегчение, и Дин ныряет глубже. — Я включу телевизор, — говорит Кас, его голос сквозь толщу воды звучит искажённо. — Пульт рядом с ведром. Дин дышит под водой, наслаждаясь прохладой, когда та проходит сквозь его рот. Возможно, им стоит раздобыть прозрачный контейнер или ещё что-нибудь подходящее, размерами меньше резервуара и более мобильное, чтобы он мог, сидя под водой, смотреть телик. Где-то поблизости раздаются приглушённые голоса, хотя их несколько перебивают звуки из телевизора. Услышав имя Сэма, Дин выныривает, успевая услышать окончание фразы Элли: — ...Да, он звонил сказать как дела. Сказал, что дело кажется обнадёживающим. — Это здорово, — отвечает Кас. — А ты как? Тебе нужно что-нибудь? — Я в порядке, Кас. Это я вам села на шею. Ну, вдобавок к уже имеющимся проблемам. Одну руку Элли засунула в карман джинсов, а второй размахивает в воздухе, тело Каса повёрнуто к ней и его брови нахмурены, как он обычно хмурится, когда сосредотачивает на ком-то своё внимание. Дин лишь осьминог, а не мёртвый, но где-то в процессе он успел позабыть, что у кого-то, вроде Каса, могут быть абсолютно законные причины тянуться к даме, вроде Элли. И это совершенно точно не вуайеризм, если они знают, что Дин здесь. — Но всё же я говорил серьёзно, — тихо произносит Кас. — Кевин не преувеличивал, сказав, что не позволит прикоснуться к своему джипу. — А что, — спрашивает Элли, — ты не можешь попросить Дина научить тебя водить? — Чтобы Дин пустил меня за руль своей машины? Это было бы для него противоестественно. — Кас смеётся, и Элли в ответ широко улыбается. Если бы они были в баре или ещё какой забегаловке, то Дин мог бы признать, что Кас делает успехи. — Конечно, я сейчас никуда не спешу, — пожимает плечами Элли. — Я научу тебя. Блин, мы можем даже взять с собой Дина и привязать его ведро на заднем сиденье, чтобы ему было удобнее смотреть в окно. — А это идея. — Кас поворачивается и смотрит прямо на Дина, словно знает, что Дин всё это время наблюдал за ними. — Ты бы хотел этого, Дин? Дин презрительно булькает, но машет Элли щупальцем, когда та строит рожицу. Как будто ему может захотеться влезть в происходящее между этими двоими, хотя Дин не винит его, Элли чертовски клёвая и умная, а её привлекательность дополнительный бонус. Ладно, неважно, он же осьминог, он имеет полное право быть сварливым, потому что он бы точно научил Каса водить, если бы захотел, и единственная причина, почему этого не случилось, это потому что Кас никогда его не просил. Да он мог бы прямо сейчас предложить Касу научить его водить, если бы только мог дотянуться до педалей. — Я включу тебе фильм, — предлагает Кас. — Скажи, что ты хочешь посмотреть. Дин булькает, ведро опасно покачивается на диване, пока Кас не подпирает его подушками. Кас тянется к пульту, но вскрикивает, когда Дин парой присосок присасывается к его предплечью. — Тебе всё ещё нужен пульт? Даже сейчас? — Кас морщится, не впечатлённый отличной моторикой Дина, когда тот утягивает пульт в переплетение щупалец. — Хорошо. Я продолжу читать. Дин может сидеть на месте, пока Сэм не вернётся с хорошими новостями. Минут десять, от силы пятнадцать ему потребуется научиться прилично пользоваться пультом, а потом, наверное, он костьми ляжет (которых у него нет), но разберётся с двд-плеером. — Я скучаю по твоему голосу. Дин удивлённо поднимает взгляд. А вот взгляд Каса всё так же опущен к страницам. Внешне он выглядит, словно полностью погружён в чтение про шалости летописцев, вот только он произносит: — Скучаю по твоему смеху, твоим странностям и склонности показушничать. По твоему уму и доброте, величие которых напоминает о надлежащих мне смирении и скромности. Осьминоги хладнокровные, но Дин готов поклясться, что у него вспыхнуло лицо. — Мы сделаем всё, что в наших силах, и восстановим тебя, — продолжает Кас, всё ещё сосредоточенно хмурясь, внимательно глядя на страницы перед ним, — но если нам не удастся, то я просто хочу, чтобы ты знал: неважно, как ты выглядишь, я всё равно буду тебя любить. Как и Сэм. Всё заканчивается так же неловко, как и началось. Кас чуть кивает, словно поздравляет себя с отлично выполненной работой. Дину не нужно ничего говорить. Дьявол, он буквально не может ничего сказать, и судя по тому, как Кас расслабляется и возвращается к чтению, он и не ждёт какого-либо ответа. Он сказал всё это только для того, чтобы Дин услышал, хотя трудно определить, стало ли ему лучше, после того как он высказался. Дин знает, что Сэм и Кас всегда будут рядом, это не подлежит сомнению. Он мнёт пару щупалец в воздухе, чувствуя, как они гнутся и скользят друг против друга. Довольно приятно, что, если Дин таким навсегда останется, Кас вполне это переживёт и продолжит хорошо к нему относиться. Конечно, Дин этого не переживёт, но приятно, когда для другого это не проблема. Ещё секунду он смотрит телик, а затем тянется похлопать Каса по колену. Поначалу никто из них не двигается, а потом Кас кладёт руку на местечко за головой Дина, где начинаются щупальца. Возможно даже, Дин льнёт к руке, потому что, к чёрту — потому что это приятно, когда ты касаешься и тебя касаются, неважно, в теле осьминога ты или нет. Кас здесь, и был здесь дольше, чем Дин когда-либо надеялся, и в любом случае Дин не пользовался преимуществом так, как мог бы.