Кто из Пяти?

Кваге пришлось остаться жить на улице. Ни к Неко, ни к Гусёне, ни к Антиплащу отправляться он не мог. Даже не хотел. Селезень пытался найти старую игрушечную фабрику, где жил ещё до прихода в Ужасную Пятерку. Однако или Квага потерял все свои ориентиры, или фабрики просто-напросто не было. И это было грустно. Шут бы снял квартиру на время, но кроме рюкзака, полного разными вещичками, у него не было ничего. Не было ни гроша в кармане. Вокруг звенела капель, зиме пришла пора отступить. Сен-Канар в своей спешке и не заметил, как сошёл снег. Под ногами непривычно расстелились лужи - бывшие сугробы. И пусть светит солнце, пусть на чистом небе нет ни одного облачка, на душе всё-таки тяжело и неприятно. Ни крова, ни денег, ни семьи... Воровать шуту больше не хотелось. Любое такое действие теперь казалось Кваге неверным. И именно поэтому возвращаться к Антиплащу он не хотел. За всё время скитания по улице промокли ноги. Изредка тело пробивало дрожью. Квага едва сдерживал свои страх и нахлынувший приступ, тихо проговаривая про себя стихи Невилл. Дабы немного согреться и прийти в себя, Квага зашёл в первый же дом, дверь которого была приветливо сломана для него. Шут скинул с плеч тяжёлый рюкзак, забранный из девушкиной квартиры, которая к его приходу ещё пустовала, и сел в укромном углу чуть обогретого подъезда. Он не спал меньше двенадцати часов, но селезень понимал, что усталость была сильнее обычной. Интересно, как там Мегавольт? Наверное, Анти вне себя от ярости по отношению к этому безрассудному поступку подчиненного? Квага вздохнул и свернулся калачиком в своём уголке и беззвучно пустил слезу, что скатилась по щеке и упала на холодный плиточный пол. Мимо селезня проходили жильцы этого дома, кидали в его сторону презрительные взгляды, но обездвиженный шут просто лежал на том же месте, ибо не знал более другого выбора. Он слышал всякое за своей спиной. "Бомж, алкоголик, наркоман..." - и ведь это звучало так отвратительно, грязно и в целом неприятно, что злость и страх ещё сильнее овладевали им. Все эти мимохожие люди даже не знали, что заставило мужчину так себя вести: алкогольное опьянение или душевная проблема? Шут вновь свалился в сон... или в лживую реальность? "Такого ещё не было…" – заметил шут, беспокойно оглядываясь по сторонам. Здесь он уже был… Самый первый сон. Про сад с живыми цветами и насекомыми, что парят вокруг самого Кваги. Убегая в прошлый раз, он и не заметил всей красоты этого места. Сквер, парк или аллея – он не знал, что именно это было, но продолжал утверждать про себя, что это нечто волшебное и точно необычное. Это был сон. Но самый, что ни на есть реальный мир! Цветы, который были, кажется, везде, источали такой тонкий сладкий аромат, от которого медленно можно было сойти с ума. Квага пристально вгляделся в орнамент огромной винтажной арки, через которую, в прошлый раз, он убежал. Шут смутно вспоминал чёрную землю, огонь и пропасть, в которую, по повторению сна, он падал и падал, и падал… кажется, вечно. Вдруг, столь же отчётливо, как и в прошлый раз, он услышал над головой детский голосок: - "Шуту не убежать", - так гласит легенда… Квага испуганно обернулся на голосок. В другой арке напротив стоял маленький человек в чёрном балахоне. Шут сразу же подумал, что это и есть маленький оратор. - Кто ты, малыш? – шут присел на корточки, стараясь взглянуть на ребёнка, прячущего лицо под чёрным капюшоном. - Бог просит наказать сильнейшее творенье…- продолжал детский голос, а Квага даже не мог понять, мальчик это или девочка. - Что ты здесь делаешь? – настаивал селезень, поднявшись на ноги и сделав смелый шаг к малышу. Ребёнок отступил, а Квага продолжил, - Я могу чем-нибудь помочь? - Творенье красоты, силы и ума. Выходи же, Квага, Если жизнь твоя дорога… - Это конечно, очень лестно. Особенно про красоту, - шут нахально провёл ладонью по перьям на своей голове и вновь вернулся к серьёзности, - Но кто ты, чёрт возьми?! - Выходи же, Квага, если жизнь твоя ещё чего-то стоит… - прошипел чёрный силуэт и уже хотел бежать прочь с аллеи, но шут в два прыжка оказался рядом с маленьким оратором, схватив его за шкирку. - Прости, - тут же проронил шут и скинул с лицо ребёнка капюшон. - Отпусти меня! – завизжала девчонка, махая руками и ногами, надеясь, что так её быстрее освободят. - Я нигде тебя не видел? – чуть удручённо спросил он, внимательно вглядываясь в детские наивные черты и пухлые щёчки. - Ты и не должен видеть! – завизжала она и, размахнувшись, ударила селезня по ноге. Квага, растерявшись от неожиданной боли, выпустил девчонку, которая, воспользовавшись случаем, кинулась бежать. - Стой, дурашка! – тут же крикнул Квага и попытался побежать за ней. От резкой боли в ноге, свалился на зелёную траву. В мечтании поймать маленькую девочку в чёрном, шут быстро поднялся и выбежал за арку следом. Странно, что в этом сне он чувствует и боль, и страх, и даже полное влияние всего окружающего на него самого. Раньше такого не было. В первый раз, он падал в пропасть, не разбиваясь, а начиная путь во сне заново. В музеи осколки и обломки стен летели мимо Кваги. И только сейчас боль, отдающая в колено, была действительной. Селезень не знал, радоваться новым чувствам или нет. За изгородью на траве валялся скомканный балахон из чёрного шёлка. Шут почувтвовал, что не стоит даже в руки брать это одеяние. - Сэр, - вновь раздался за спиной детский зов… - Сэр?.. Сэр?! Сэр, проснитесь же… Кажется, что тот же детский голосок из сна теперь пытался разбудить Квагу. Кто-то уверенно и сильно дёргал селезня за плечо. Шут нехотя открыл глаза. Странно, что просыпаться впервые не хотелось. Он сел на полу и лениво потянулся, прогоняя усталость и тягу ещё немножечко подремать. - Что тебе надо, мальчик? – рассеянно спросил шут, продирая глаза. Перед ним был маленький утёнок в ярко-красной ветровке. - Ничего, - ответил ребёнок, чуть отскочив от него, - Просто я испугался за вас. Вы стонали, я услышал и захотел помочь. - Мне не нужна помощь! Квага резко поднялся и едва устоял на своих двоих. Сильно закружилась голова, а перед глазами всё поплыло. Утёнок покорно схватил незнакомца за руку, стараясь удержать его. Шут оперся о стену и резко выдернул ладонь из маленьких ручонок. Малыш растерялся и открыто обиделся. Селезень перевёл дыхание и посмотрел на пришедшего. У мальчишки были раскосые чёрные глаза, которые отчего-то улыбались. - Вам некуда идти? – задумчиво догадался он. - Теперь и сейчас – да. - Жаль, дедушка не разрешит вас пригласить, - разочаровался мальчишка. - И правильно, - кивнул селезень, заумно подняв указательный палец к потолку, - Я могу оказаться вором или маньяком. - Они не спят у почтовых ящиков, - парировал мальчик. - Много ли ты знаешь?.. – хмыкнул настоящий вор и, присев, начал что-то искать в своём портфеле. Вдруг, вскочив, Квага протянул мальчику свою ладонь, в сжатом кулаке которого что-то лежало, - Не бойся, - уверил нового знакомого шут. Утёнок протянул руку навстречу, и взрослый отдал ему маленький подарок. Это оказалась маленькая ракушка с лиловым перламутровым отливом. Мальчик изумлённо разглядывал дары. - С-спасибо, - заикнувшись, кивнул утёнок, поглаживая подарок. - Нашёл на побережье Испании, - словно невзначай добавил Квага и закинул свой рюкзак на одно плечо. - А пойдёмте гулять?! – радостно завизжал мальчик, крепко обняв малознакомого человек. Шут немного растерялся в объятьях ребёнка, - Просто мне никто не делал таких подарков. А их делают только друзья, верно? У меня их нет… "У меня тоже", - грустно подумал селезень. "Нет, у меня есть друзья, - спохватился он, - Мегавольт. Фуфло никогда меня не бросит…" Пока Квагу охватили мысли, маленький птенец потянул его за руку на улицу. Паренёк летел вперёд селезня, что-то рассказывая. Шут изредка кивал, хотя даже не вслушивался в эту детскую болтовню. - А ещё я люблю слушать стихи и заучивать их на слух, - заулыбался он, ярче солнца, - Я почти не могу читать, буквы расплываются… - И кого же ты слушал? – саркастично хмыкнул шут, включаясь в разговор. - Шекспир, Байрон, Блейк, даже Лермонтова, - уверенно перечислял утёнок, - Ещё люблю цитаты Оскара Уайльда… - Ты серьёзно? – Квага был впечатлён осведомлённостью маленького мальчика-инвалида. - Конечно, серьёзно! - А современных авторов ты любишь? - Нет, - всё так же уверенно ответил он, пиная ногой камень, словно мяч, - Они пишут ради денег, славы и фейка. Классики писали от души… - Я очень люблю Невилл, - неоднозначно поддержал разговор Квага. На удивленный взгляд ребенка шут добавил, - Неважно, просто новомодный поэт. Мальчик пожал плечами и вдруг кинулся бежать через дорогу, - Осторожней! - крикнул ему в спину джокер и попытался побежать за ним, но вдруг споткнулся об какой-то камень и упал на лужу. Нагруженный безделушками портфель накатился на голову. Испугавшись, шут вновь истошно закричал, - Стой! Парень проскочил через проезжую часть и остановился на другой стороне тротуара. Квага вздохнул спокойно и, поднявшись, начал отряхивать с пальто воду и грязь. Раздался какой-то приглушенный выстрел, но джокер не обратил на это внимания, подумав что так мог взорваться самый обычный пакет из-под сока. Подняв глаза, Квага не увидел на той стороне мальчишку, который должен был стоять на той стороне и просто ждать его. Селезень панически забегал глазами по горизонту, пока не заметил свисающую с бордюра ручонку в красном рукаве. Шут мог бы пройти мимо, ведь он даже не знал имени этого утёнка, но что-то внутри селезня кричало и требовало помочь ребёнку. Сердце забилась быстро-быстро. "С кем не увяжись – всюду смерти!" – словно в пелене нахлынувших чувств, джокер бросился бежать на выручку к новому другу, вокруг которого начали собираться поражённые люди. Кваге показалось, что это уже было в его жизни… Человек в маске развернулся и ушёл к тем людям, которые толпились вокруг Морганы на тротуаре. С грозными нотками повелителя он крикнул: "Разошлись! Здесь нечего смотреть!", и подняв на руки ведьму вновь, оглянулся, задумался и пошёл в направлении больницы. - Разошлись! Здесь нечего смотреть! – крикнул селезень и закинув мальчика на руки, небрежно оглянулся, - Кто-нибудь подвезёт нас до больницы?! Человек в шляпе, стоящий рядом с Квагой учтиво поклонился и предложил преступнику разместиться в его машине, что была припаркована в шаге от происшествия, так как он проезжал мимо и остановился, услышав выстрел. Всё дорогу мальчик продолжал дышать и улыбаться, глядя на людей, которые решили поехать с ним, развесёлым живым глазом. Шут старался не укачивать приятеля, как младенца, но от нахлынувшего испуга Квага всё-таки незаметно делал это.