Первый дождь

      И не упрекайте меня у себя в голове, мол Александра, теневой офицер, прошедший войну, спец-агент по борьбе со сверхъестественными явлениями, не уследила, как оказалась сидящей на холодном полу медпункта. И Эйб был тем, кто не позволил мне упасть, когда пропал Харон. Прямо передо мной в кафеле расползлась трещина, в центре которой — пуля. — Ты чем вообще думала? — забасил знакомый голос.       Я взглянула в сторону говорящего. Не было сомнения, что Хеллбой объявится именно так и никак иначе — с шумом. С ним была Лиз, бледнее обычного, молчала. Мои колени морозил кафель, а сама я так и не сдвинулась с места, немо глядя в пол и виновато понуривши голову. Эйб по прежнему меня держал. Он бесшумно выдохнул мне в шею и упал на плечо. Он чувствовал облегчение. Его рука по прежнему зажимала мою, с медальоном в кулаке и не хотела разжиматься. Не смотря на то, как сильно он меня сжимал, я ощущала внутри его мышц дрожь. Он… испугался? — Нашла с кем сделки заключать, — фыркнул он, убирая револьвер с самодельными пулями за пазуху.       На самом деле в последнее время Хеллбой стал невероятно хорош в том, что касается нечисти. Накормить пулями всякого рода дрянь — да запросто. Хоть открывай кружок очумелые ручки для любителей пострелять в нежить или какую другую тварь. Эйб по-прежнему не отпускал меня и держал крепко. Мои глаза вопросительно потянулись в его сторону, но не нашли контакта — его голова уперлась прямо мне в висок. И я, затем, бросила быстрый взгляд на парочку. — Вроде уже старуха, а все наивная, — решил добить меня Красный. — Ну так, — горестно вздохнула я, — Если во мне сидит какая-то фантастическая мразь, угрожающая всему белу свету, то не лучше ли ей умереть вместе со мной? Не то, чтобы я от этого в восторге, но на войне, как на войне, выбирать не приходится. — Александра! — воскликнул Эйб.       Вдруг, не предвещая ничего такого, без какого бы то ни было предзнаменования… к такому меня не готовила ни мать, ни война, ни тренера спец отряда, ни даже, собственно, жизнь.       Я оказалась заключена в объятия, такие, что остановилось дыхание. Нет, то были не объятия смерти…       Это был Эйб. Даже, когда он сидел на коленях, сжимая меня со спины, я не заметила, как менялось его настроение, как усиливалась дрожь в пальцах. И я поняла, что в тот момент, он был единственным, кто держал за руку меня, готовую прыгнуть в пропасть, балансируя на той грани, откуда обычно не возвращаются, когда смерть уже одевает на тебя цепи, провожая в последний путь. И был тем, кто меня удержал от прыжка. И сейчас, когда он развернул меня и прижал к себе так крепко, я чувствовала биение его сердца. Чувствовала, как вздымается его грудь, как он, опустив голову ближе, боялся меня потерять. И иступленно прижимал к себе, молча говоря, что не отпустит. «И все-таки, Хеллбой прав, — подумала я, — война сильно меняет людей, но, даже став воином, даже пройдя долгий путь, я осталась наивной.»       Мой растерянный взгляд набрел на рогатого героя, на лице которого возникло легкое недоумение. Он помолчал ещё с минуту, косясь в сторону разводящей рукам Лиз, а затем неоднозначно хмыкнул и потянул вожидающе-игриво: — Эйб?       За что получил неодобрительный взгляд со стороны своей второй половинки и лёгкий удар локтем в бок, призывающий помолчать. Он, собственно, так и сделал, хотя не вполне понял почему. Он хмуро глянул на Лиз, а затем понял, что это вовсе не был призыв заткнуться, а тревожное предупреждение. Глаза Лиз застыли, сфокусировавшись в одной точке, на передней стене. Хеллбой медленно посмотрел в ту же сторону. И правда, то, что он увидел, не было чем-то к чему он был готов. Никто из них не был готов…       Со стены сочилась чёрная, мутная слизь, скапливаясь как сукровица в крупные капли и стекаясь вниз. Очень быстро она заполнила всю стену. В комнате заметно потемнело и запахло чём-то инородным, неземным. Запах не был неприятным, скорее специфическим. Но почему-то Хеллбою это напомнило встречу с Ангелом смерти. Красный спешно огляделся. Видимо, эта нечисть стала сочиться отовсюду. Он ринулся вперёд, снова обнажив пистолеты и решил проверить что же выйдет, если поэтому гадости пострелять.       Когда это началось, я почувствовала, что Эйб напрягся и отпустил меня, направив ладонь в сторону этого неведомого явления. Он закрыл глаза буквально на на мгновение. Едва Хеллбой коснулся рукояти первого револьвера, его веки распахнулись, а в сине-зелёных с голубыми вкраплениями глазах читался страх. Крем глаза он заметил, что Хеллбой пронёсся вперёд, как метеор, закрывая их с Александрой спиной. — Стой! — вдруг крикнул Сапиен, кинувшись в сторону товарища, — Не стреляй!!!       И только ладонь синего успела коснуться его плеча, как курок уже был нажат. Пуля вышла гладко, быстро и рассекла пространство за долю секунды. Одной пули было достаточно.       Едва крошечный кусочек металла утонул в чёрной массе, стена впереди затвердела, словно покрывшись льдом, в котором благополучно застряла пуля. Но если бы на этом все закончилось. За те же доли секунды от пули разошлись трещины и миллионы осколков обрушились на них, как лавина, покрыв всех четверых с головой.       Я не уверена, что именно почувствовала в тот момент. Осколки пролетели мгновенно царапая холодом кожу, но со стеклом, как оказалось оно имело мало общего. Прошипел электрический всплеск и стало прохладней.       Когда я открыла глаза, я не поверила тому, что предо мной предстало.