Место смерти 275

КТО?! КТО ПОСМЕЛ ПОМЕШАТЬ ЕГО ОБЕДУ?! Его сочному и такому желанному! Каннибал резко вскочил на ноги, готовый сражаться против целого полчища психов, если потребуется. Но перед ним стоял всего лишь один человек... Глускин. Тот стоял перед Френком и с отвращением смотрел на него. Каннибал... Он никогда не думал, что встретится с ним еще раз после того случая. Но раз уж так распорядилась судьба... Он взглянул на "невесту" и поразился произошедшей с ней перемене. Если раньше она удивляла его, поражала своей красотой и несокрушимостью, и даже смогла испугать его, то теперь... Теперь перед ним лежало истошно кричащее существо, которое практически ничем не отличалось от его предыдущих невест. Она не прекращала рыдать, что еще больше раздражало жениха. Устав от воплей, он резко ударил ее по голове, закатила глаза, теряя сознание. Что ж, теперь им ничего не мешает. Жених против каннибала. Кто же выиграет? Глускин не задавался этим вопросом. Он знал только одно: ради своего счастья, ради своей семьи - он обязан уничтожить его! Уничтожить каннибала! С этой мыслью, Глускин резко метнулся к нему, пытаясь ударить ножом в живот. Каннибал уклонился от удара и взмахнул своей болгаркой. Лезвие ножа проскрежетало по корпусу болгарки и оставило длинную царапину. Фрэнк взвыл и, прокричав что-то неразборчивое, ринулся в безумную атаку. Морфогенетический двигатель оставил свой след на каждом из них и, посему, эту битву действительно можно назвать сумасшедшей. Несмотря на тяжелый вес болгарки, каннибал довольно ловко управлялся с ней и атаковал без усталости. Глускин так же невероятно быстро управлялся со своим ножом и старался атаковать в уязвимые места Манеры. Единственное, что могло изменить их силы, была мотивация... Каннибал хотел есть - голод был его мотивацией. Примитивные эмоции. Но Глускин... Глускин был другим. Безумие в нем сочеталось с фанатичным желанием иметь любящую семью. Возможно, именно это и сыграло решающую роль в этой битве... Кто знает? Изловчившись, Глускин ударил ножом по правой руке и засадил лезвие как можно глубже, перерезая сухожилия Каннибала. Манера истошно закричал от боли и выронил болгарку. Он поспешно отполз в угол и постарался спрятаться там. Сейчас Фрэнк больше напоминал побитую собачонку, а Глускин без капли жалости сделал шаг, чтобы прирезать ее. Он уже занес над ним свой нож, когда совсем неожиданно услышал стон, что и остановил его руку в воздухе, так и не дав прикончить эту голодную скотину. Его любимая должна была вот-вот прийти в себя. Он резко обернулся, мгновенно потеряв весь интерес к Манере, и посмотрел на нее. Она лежала на полу и, на первый взгляд, могло показаться, что это она сама, уставшая от тяжелого трудового дня прилегла здесь на прохладном по... Глускина как током пробило. Если она заболеет, то, скорее всего, не сможет вынести его детей. Ее нужно было немедленно перенести на нормальную кровать! - О боже, дорогая! - он подбежал к ней и, легко подняв на руки, скрылся во тьме коридора, что-то нервно шепча. Какое-то время в комнате было тихо, а затем послышался разочарованный вздох Манеры. Он встал и подвигал правой рукой. Рана уже затянулась, и он даже не чувствовал боли. Так быстро... Эти чертовы опыты... Он нагнулся, взял болгарку и пошел к выходу из комнаты. По пути в его голове разочаровано билась мысль: "Ээээххх. Опять не повезло... Где в этой больнице можно было бы раздобыть еще такого мяса... Мммм... А какое оно на вкус..." После таких раздумий, он вытащил изо рта мизинец той девушки. Ему все-таки удалось заполучить небольшой кусочек этого деликатеса. Он сумел вырвать эту карамельку из грязных лап жениха! Манера немного полюбовался им, а затем положил обратно себе в рот. Все еще разочарованный и хмурый, каннибал отправился на поиски другого обеда. Он обязательно найдет себе еду, а если посчастливится, то опять встретится с карамелькой. И уж на этот раз, он сделает все возможное, чтобы эта грязная падаль Глускин не отобрала его мясо... *** Окрыленный Глускин мчался по коридору, бережно неся в руках женское тело. Его сердце билось гораздо сильнее чем обычно, а в животе словно вылупились тысячи бабочек и стремились разорвать эту жалкую оболочку. Он не помнил, когда был в последний раз так счастлив. Наверное, когда ему удавалось уделить несколько минут своей удаче и полюбоваться свадебными платьями, что стояли в витрине магазинов. "Получилось! Я смог!" - мелькали в его голове сумбурные мысли. Он сделал это! Как настоящий мужчина, он защитил свое будущее потомство, защитил свою семью от поползновений другого самца. Постепенно, он все глубже и глубже погружался в свой мир фантазий. Коридор исчез, вместо него был прекрасный белый зал. Все помещение было наполнено мелодией свадебной композиции. Везде сидели гости, а за самой первой скамьей сидели его родители. Он не видел, не помнил их лиц, но он точно знал, что это они. Люди кругом смеялись и радовались: маленькие дети перешептывались, изредка хихикая, а подружки невесты восхищались женихом. Кожа Глускина очистилась от шрамов, засохшая кровь рассыпалась пылью, волосы отросли и его старый, заляпанный костюм превратился в грациозный фрак. Взглянув на невесту, Глускин ахнул. Всех тех страшных ран, что он ей нанес, не было... Она была облачена в идеальное свадебное платье с каймой и изумительной вышивкой по краям. Ее зеленые глаза смотрели прямо в его, а ослепительно белые зубки едва-едва выглядывали из-под пухлых губ. Невеста улыбнулась, прищурив глазки, и Глускин внезапно почувствовал себя совсем неопытным мальчишкой, готовым сорвать с губ прекрасной девушки, свой первый поцелуй. Он слегка наклонился и потянулся своими губами к ней, но тут почувствовал резкую боль в ноге и упал на пол. Прекрасная невеста куда-то укатилась, а его розовые мечты быстро сменились темной реальностью. Он сидел на сером от пыли полу в длинном широком коридоре, ведущим к его комнате. Высокие ажурные окна сменились грязными и заляпанными узкими оконцами. Ряды скамей превратились в кучу столиков со швейными машинками. Глускин встал и отряхнулся. Он чувствовал как краска стыда заливает его лицо. Каким же идиотом нужно быть, чтобы принять роскошный свадебный зал за...за...ЭТО?! Жених почувствовал тревогу. Он не смог обнаружить свою невесту поблизости и моментально приступил к поискам. Девушка обнаружилась под одной из машинок, тревожно втягивающей воздух со свистом. Он медленно подошел к ней, прикрывая лицо одной ладонью (ему все еще было стыдно) и услышал, как что-то хлюпнуло под его ботинком. Совсем небольшая алая лужица. Только сейчас Глускин заметил отсутствие мизинца на ее руке и ужаснулся, а затем рассвирепел. "Чертов Каннибал все-таки взял свое!" - ничего... Как-нибудь они снова встретятся, и уж тогда... Глускин прикрыл глаза, представляя как будет расчленять Каннибала, а затем сжигать его части тела в любимом крематории Манеры... Но быстро опомнился. Сейчас у него была проблема поважнее. Он уже забыл о том как издевался над девушкой, как избил ее. Глускин хотел только одного. Он хотел как можно быстрее помочь ей и подлечить ее. Ведь не может мать выносить здоровых детей, если сама больна, верно? С этими мыслями он легко взвалил ее на плечо, как мешок и быстро дотащил до своей комнаты. Жених тихо открыл дверь в свою комнату. Единственное место, где он еще не издевался над людьми и не резал их на части. Глускин бросил взгляд на необычный тряпочный портфельчик своей невесты, что она скинула с себя при самой первой их встрече. Он осторожно ногой отпихнул ее собственность к тумбочке, положил девушку на кровать и присел на краешек рядом с ней. Ему нужно было помыть руки перед тем, как окажет ей помощь. Глускин открыл тумбу и, найдя там наручники, пристегнул девушку к железному изголовью. Она лишь испуганно смотрела, но ничего не говорила. - Дорогая, я скоро вернусь... - он поцеловал ее в щеку, отчего "невеста" дернулась, загремев оковами. Жених вышел, бережно прикрыв дверь. Он неторопливо направился в уборную, под дикие вопли за своей спиной. - Глупенькая... - улыбнулся садист, наслаждаясь криками.