Мотылек

Теплые капли воды струятся по моему хрупкому помеченному телу. Стою, прикрыв глаза, наслаждаясь утренним душем. Меня освобождают от проклятых цепей только тогда, когда Даня рядом и когда может приглядывать за мной. Если у него назначена встреча, или еще какие-нибудь дела, то я сразу же оказываюсь в наручниках, с цепью на ноге. Не знаю и не понимаю, почему он так осторожничает. Как будто я смогу сбежать, когда входная дверь заперта на замок, от которого у меня нет ключа. Как будто я смогу спрыгнуть со второго этажа и убежать. Если прыгать, то уйти, хотя какое уйти, уползти далеко я точно не смогу. Парочкой переломов тут точно не отделаешься, и встать будет очень трудно, даже с чьей-то помощью. А может быть ему нравится, когда у меня такая ограниченность в действиях? Задолбал говорить, ходить туда-сюда или еще что-нибудь - в наручники и цепью к батарее. А чем не хороший выход из ситуации? Даже когда он дома и когда он меня выпускает, все равно наблюдает за каждым моим действием. Если пойду куда-то, в тот же самый туалет или на кухню, - он пойдет за мной хвостом. А у туалета постоит еще, подождет, послушает, что я там такое-эдакое делаю... И вот сейчас он стоит рядом с душевой кабинкой, и я чувствую его взгляд на себе. Нет места в его доме, где он не будет наблюдать за мной, сверля взглядом мое бедное тело и лицо. Больше всего я не понимаю его целей и желаний. Цель у него - отомстить Арику с помощью моего тела. Он просто должен брать меня, трахать и, собственно, все, но он иногда нежничает, растягивает, целует, и мне от этого становится паршиво, ведь тело хорошо реагирует на его прикосновения и ласки. Таким образом он пытается сделать больно своему брату, однако боль получаю только я с удвоенной силой. Арику, видимо, совсем плевать на меня. Ни разу он не пришел к Дане, хотя, наверное, знает его адрес, не позвонил, только мой телефон у парня, но звук включен, ибо мне уже звонила мать, и я слышал это. Моему бывшему другу плевать на то, что со мной случилось, побоку, что со мной происходит. Столько раз имел, а теперь даже не волнуется и не интересуется мной. Конечно, я же просто подстилка, готовая раздвинуть ноги в любой момент перед ним... Про меня даже мать забыла. Звонки от нее, на которые мне не давали ответить, прекратились три дня назад. Может, она уже написала заявление в полицию и сейчас ищет меня со слезами на глазах... Нет, мне кажется, что все не так. Чувствую, что сейчас она волнуется только о своей работе, нежели обо мне. Обидно, однако, очень обидно. Я никому не нужен, кроме Дани. Да и ему я нужен только в виде секс игрушки, готовой на всякие извращения для удовлетворения любимого хозяина. А хотя, разве со мной надо по-другому? Я жду помощи от матери и Арика, но что я сделал в прошлом, чтобы заслужить эту помощь? У матери я всегда сидел на шее, но у нас почти никогда не было ссор. Она не обязана меня спасать из лап этого чудовища. Да, она моя мать, она должна испытывать материнскую любовь, инстинкт сохранения своего чада, должна вытаскивать своего сына из грязной канавы. Должно быть естественно, что родители помогают своим детям в проблемах из-за любви, но в моей семье не так. Мать многим интересуется у меня касаемо личной жизни, учебы, но старается не помогать решать мои проблемы, подготавливая таким образом к самостоятельной жизни. И даже если я пропаду на столько дней, то она, может, и поищет меня, но не будет бить тревогу долгое время. Поэтому от нее помощи можно не ждать. А что я сделал хорошего Арику? С чего бы он должен нестись и спасать мою шкуру от первого попавшегося извращенца? Он же не мой телохранитель, не должен опекать меня всегда и везде. А хотя он вообще меня опекать не должен, ведь не очень давно я его послал куда подальше и всем своим видом показал, что никогда с ним больше в жизни не заговорю и на похороны его не приду. Да, он сам виноват, но сейчас не об этом речь. Суть в том, что я никогда ему ничего хорошего не сделал и не спасал его ни разу. А вот он очень много раз мне помогал: в детстве, когда меня никто терпеть не мог, защищал в школе, хотя и младше меня. Еще он меня баловал, дарил хорошие и дорогие подарки не только на дни рождения и Новый год, но и в будние дни. А что сделал я? Только удовлетворял его во время секса, при этом испытывая чувства, которые, скорее всего, были ему противны? Как будто этого достаточно, чтобы он продолжал заботиться обо мне, как делал это ранее, и спасал мою задницу. Чтобы получить то, в чем нуждаешься, нужно перед этим для другого человека сделать добро, ведь тогда он точно поможет. Может, кто-то скажет, что это неправильно и что добро надо делать, не задумываясь об ответе, но я на это могу сказать лишь то, что так строится почти весь мир. Хочешь, чтобы тебе помогли? Помогай другим, тогда и тебе помогут. Разве когда-то было иначе? Мне кажется, что так было и будет всегда, ведь это все зависит от людей. Хотя, к чему я это говорю. Такая помощь всегда правильна. Вот именно потому, что я никогда не делал никому ничего хорошо, я не получу в ответ ничего, а помощь тем более. Я сам виноват, ничего не поделаешь. А хотя зачем мне спасаться? Мне тут тоже не очень плохо, хотя и начинаю думать как шлюха. А впрочем, я живу в хорошей квартире, меня кормят, у меня почти каждый день сексуальный контакт, в процессе которого я получаю свою долю удовольствия, и у меня есть своя собственная кровать, где я могу спокойно спать. Только у меня кое-какие ограничения в действиях, но они же терпимы. Минус в этом всем в том, что рано или поздно я окажусь выкинутым на порог оттого, что надоел. Все в этом мире надоедает, и секс со мной не исключение. Человеку всегда нужно разнообразие, как бы он не хотел сохранять отношения, которые сломаются раз и навсегда из-за опробования чего-то нового. Вряд ли в мире есть люди, которые довольны тем, что делают изо дня в день, снова и снова, радуясь при этом и улыбаясь до ушей. Это же то же самое, что есть на завтрак все время хлопья с молоком. Через некоторое время они надоедают так, что на них смотреть противно, верно? Вот так же может быть и с людьми... В любом случае перед тем, как надоесть, надо успеть урвать все самое хорошее из отношений, даже таких, как у нас с Даней. Глубоко вздыхаю, заканчивая свои грустные, но верные мысли, и выхожу из душевой кабинки, сразу же сталкиваясь с парнем, о котором думал считанные секунды назад. - Намылся наконец? - усмехается. Точная копия Арика, ничего не скажешь. - Угу, - укутываюсь в полотенце, предоставленное Даней. Больше ничего не говорит и идет в направлении выхода из ванной. Я иду за ним, укутавшись в белое полотенце, ибо мою одежду забрал парень, а ходить голым мне не очень хочется. Заходит в комнату, в которой обычно меня оставляет, когда уходит, а я следом. Когда я подхожу, меня берут за руку и валят на мягкую кровать. - У меня волосы мокрые, я постель намочу, - еле слышно проговариваю. - Мне срать. - Но... - Закрой хлебалово, - пауза, - пожалуйста. - Как скажешь. Мои губы накрыли губы парня, и он вновь начал терзать мой язык, губы, как обычно он любит это делать. Садист из него хороший и опытный, мазохисту всегда сможет доставить удовольствие очень качественно. Далее мою шею покрывают поцелуями и оставляют на свободном месте маленькие синие пятнышки. Плавно парень спускается на ключицы, грудь, соски. Вроде делает и больно, и приятно в тот же момент. А может это потому, что я мазохист, которому нравится боль, принесенная им? Которого возбуждает такое жестокое обращение ко мне? Хах, может, я и мазохист, но в малой степени, ведь иногда и я могу желать ласки, от которой будут дрожать ноги и бегать мурашки по коже. Вроде начало как обычно, но когда парень закончил терзать мои соски, в нем что-то переклинило. Не знаю, что именно, но в его глазах внезапно загорелся огонек дикого желания, которого я никогда ранее не видел. Обычный огонь желания я видел, но такого яростного и дикого, который я смею лицезреть сейчас, не видел никогда. Даня быстро лег на бок и меня повернул, прижавшись торсом к моей спине, и его я почувствовал сквозь тонкую футболку парня. Мою ногу резко подняли и незамедлительно вошли. Да, у нас частый секс, и да, я уже более менее привык к размеру его члена, но мне никогда не было приятно, когда в меня очень быстро входили и сразу же начинали задавать ритм. А сейчас этот ритм просто бешенный. Хватаюсь руками за одеяло и сжимаю его в ладонях. - Пожалуйста, помедленнее, - выговариваю, жмурясь от боли. - Заткнись. - Пожалуйста... - жалкий вид, но я не могу с этим ничего поделать. Слезы уже давно покатились по красным щекам, и я не могу сейчас сдерживать свои жалкие тихие всхлипы. - Я же сказал тебе завалиться, - рыкнул Даня, резко схватив мой член и сжав его очень сильно. - А-а-ай, - единственное, что я смог выдать, а потом я еще и сжался, отчего получил боль посильней. Парень несколько секунд подержал мой член так, смотря на мое лицо, точнее на мои эмоции, возникшие от дикой боли. Почему? Почему сегодня он настолько груб? Не могу отрицать, что иногда были заскоки, когда он причинял мне боль, но он успевал опомниться, заглаживая свою вину ласками. Но сегодня все состоит из боли и жестокой грубости, которой никогда раньше не было. Причины возникновения я не знаю и не узнаю никогда, ведь парень все равно мне не ответит и заткнет, как обычно любит это делать. Даже манера речи сегодня у него другая, нежели вчера или в другие дни. Сегодня он даже на словах колкий с самого утра. До этого момента я не замечал этого, но сейчас понимаю, что что-то случилось и уж точно нехорошее. Сегодня я издаю стоны не от наслаждения, как делал это ранее, а от жуткой жгучей боли в заднице. Поза поменялась, и теперь меня имеют раком, держа за волосы и с каждым разом приподнимая все выше. Мне приходится подниматься и прогибаться - именно этого Даня и хочет в данный момент. Слезы все еще капают с моих глаз, но я не обращаю на них внимания, как и на маленькую полоску слюны, тянущуюся к подбородку. Так больно не было никогда, даже несмотря на мой опыт секса с мужчиной. Я занимался этим с Ариком и не могу сказать, что он всегда брал меня нежно и с ласками. Было время, когда он тоже меня имел, но не так сильно, как сейчас имеет Даня. Больше всего я не понимаю, за что это? Это я провинился в чем-то? Сделал что-то не то или сказал? Если это и было так, то я же не хотел, чтобы все закончилось так. Правда не хотел... Единственное, что я сейчас могу - терпеть проклятую боль и ждать, пока это все закончится и я смогу отдохнуть. Мне дали передышку в несколько секунд, пока брюнет меняет позу. Теперь я лежу под ним, раздвинув ноги, и смотрю на парня, хоть он у меня немного и расплывается из-за слез. Вновь входит, предоставляя новую порцию ощутимой боли. Жмурюсь, комкая одеяло в руках, и лелею мысль о том, что скоро он закончит и отпустит меня. Терплю, терплю достаточно долгое время и наконец осознаю, что почти конец. Вот-вот парень кончит, а я буду свободен на всю ночь и смогу хорошенько отдохнуть. Мою планировку ломает Даня, внезапно выйдя из меня. Хватает меня за волосы, и подносит мое лицо к своему члену, тыкая им мне в щеку. Намек понят, и я открываю рот, вбирая наполовину. Однако, парню кажется, что это очень мало, и он, надавливая мне на голову, заставляет взять больше. Изо всех сил расслабляю горло и все-таки беру еще несколько сантиметров. Брюнет победно хмыкает и без предупреждения начинает вдалбливаться в мой рот. Это мой не первый оральный секс, но также впервые он настолько грубый. Никогда у меня не было рвотных позывов, однако сейчас они появились. К тому же меня впервые так быстро трахают в рот, даже не задумываясь о моем состоянии. Сейчас мне ужасно противно, потому что меня используют, как последнюю шлюху. Хотя о чем это я? Я же подстилка-давалка, никогда не отказывающая ни в каких сексуальных желаниях. Даня издает рык и кончает, не давая вытащить его член изо рта и заставляя проглотить всю сперму, в немалом количестве. Держит за волосы и не дает отстранится, пока не понимает, что я все проглотил. Отпускает мои волосы и падает на постель, а я за ним. - За что?.. Не получаю ответа из-за того, что парень моментом провалился в сон, что сделал и я, пытаясь не обращать внимания на дикую боль в пятой точке. Впервые со мной сотворили такое, и надеюсь, что это был первый и последний раз.