Бархатная перчатка

       Глаза завязаны, но остальные чувства обнажены до предела. Тонкий, острый, будто стекло, осколок льда скользит по моей груди от ямки между ключицами вниз, проползая медленно и остро дальше, к животу. Чувствую, как холод обводит пупок; мои мышцы напряжены до боли, я силюсь не застонать, я знаю, что Господин запретил. Завершив этап этой сладкой пытки, лед стремится вниз, по тонкой дорожке волос, и, сорвавшись, как грешник, падает под резинку моих боксеров. Не сдерживаю стона и тут же закусываю губу. Похоже, Господин сегодня в хорошем настроении. Моей щеки касается тонкая рука в бархатной перчатке, она обводит губы, скользит вниз, вызывая мурашки. Теплая ткань повторяет мокрую, прочерченную льдом дорожку, согревая и щекоча. Контраст обжигающего холода и мягкого тепла бархата сводит с ума, по телу разливается дрожь. От наслаждения и страха перед Ним я напрягаюсь еще сильнее, веревки больно впиваются в запястья. Вдруг прикосновения исчезают. Я жду, не слыша даже его дыхания. - Встать.        Слушаюсь, встаю с колен, выпрямляюсь, держа голову вниз. Руки за спиной затекли, но я не смею шевелиться. Слышу, как стучат его каблуки, когда он переступает с ноги на ногу. Тонкая рука в перчатке оттягивает мою голову назад за волосы, я кусаю губы, послушно обнажая шею. Весь обратившись в слух, я внимательно ловлю скрип его кожаного корсета, возбужденное дыхание сквозь зубы.        Миг - и мою кожу обжигает, я крупно вздрагиваю, а тягучее тепло стекает вниз. Ноздри дразнит запах воска, я едва могу дышать от боли и удовольствия. Слышу шипящий шепот прямо возле уха, от которого тело снова напрягается до предела, веревки остро давят на запястья: - Какой красивый возбужденный мальчик, - я ощущаю его ухмылку, еле сдерживаю вскрик, когда еще одна капля падает, на этот раз в ложбинку меж ключиц. - Такой большой и такой беспомощный. Обнаженный, подчиненный... - новая капля обжигает мой живот, я тяжело дышу, сжимая зубы. Возбуждение делает кровь густой, словно сироп. Я уже почти задыхаюсь, его дыхание перестает щекотать мне ухо, я жду новой капли, но ее все нет... Ожидание доводит, выводит, мучает. - На колени, - вновь приказывает Он своим ровным безэмоциональным голосом. Я опускаюсь, он тянет меня за челку, заставляя наклонить голову, и на мою спину рушится дождь из расплавленного воска — по тяжелой капле на каждый позвонок. Не выдержав, я кричу. И почти сразу замолкаю, осознав, что наказание не заставит себя ждать.        Толчок рукой в лоб, и я, не удержавшись, падаю на спину. Связанные руки не дают мне встать, но я бы и не посмел перечить его воле. На мой живот опускается сапог с тяжелым каблуком. - Плохой несдержанный мальчик, - властно говорит Он. Сапог спускается ниже, и я чувствую его подошву на своем возбужденном члене. Тонкое белье не может скрыть меня, я обнажен и подчинен, я чувствую, как он нажимает на мою плоть, и зажмуриваю глаза изо всех сил, стараясь не издать ни звука. Через несколько мгновений давление исчезает.        По звукам угадываю его движения. Стук каблуков - он отошел. Звякнуло что-то металлическое - он взял со стола какой-то предмет. Снова стук и скрип корсета - я чувствую его запах, когда он наклоняется надо мной. Треск ткани - и боксеров на мне уже нет: они срезаны и не способны прикрыть уже ничего. Кровь грохочет в ушах, когда рука в тонкой бархатной перчатке касается моего члена. Но это не разрядка, о которой я столь мечтал. Щелчок - и на моем члене тяжелая металлическая уздечка. Пара прикосновений бархатной перчатки заменяет приказ, я послушно поджимаю колени к груди. Секунда - и внутри меня бусина, сцепленная тонкой цепочкой с болезненным украшением на члене. Слышу Его дыхание — Господин доволен. - Встать. Ему нравится смотреть, как я то опускаюсь на колени, то вновь поднимаюсь, я знаю это. Он наслаждается каждым мигом, и я чувствую его тяжелый, густой, страстный взгляд на своем теле. Каждое движение отзывается напряженной тяжестью бусины внутри меня и уздечки на моем члене.        Стук каблуков, каждый, будто удар плетью, я едва ли не вздрагиваю. Он за мной, я напряжен до предела, каждый мускул уже болит, но я не могу расслабиться. По спине от шеи и вниз по позвоночнику ползет, почти вспарывая кожу, царапая и дразня, холодное лезвие. Я кусаю губы, жмурюсь, боясь пошевелиться. Лезвие ползет вниз, и мне кажется, я чувствую, как течет вслед за ним кровь. Дойдя до веревок, стягивающих мои запястья, Он без раздумий разделяет и их. Обрывки сползают вниз, но я не спешу расцепить руки. Он касается перчаткой моих пальцев, жестом позволяя мне расслабить их. Я расслабляюсь, но только внешне. Когда Он за моей спиной - это страшно, это возбуждает, это головокружительное предвкушение. Мягкая, шершавая ткань касается моей спины, собирая бисер пота, повторяя маршрут лезвия, и я снова схожу с ума от контраста боли и этих властных, но мягких, почти ласковых прикосновений, когда от тепла его кожи отделяет только шероховатость бархата. Через несколько мгновений рука Господина отстраняется, и я закусываю губу.        Когда он прижимается ко мне сзади, я судорожно выдыхаю сквозь сжатые зубы. Касание корсета в контрасте с его обжигающе-горячей кожей, дыхание с возбужденным, хриплым присвистом, запах. Возбужденный горячий член, упирающийся мне в ягодицы. Толчок бархатной перчатки в спину, еще один. Я делаю несколько шагов и натыкаюсь на холодный железный стол. Он ударяет меня по лопатке, и я послушно приникаю животом к металлу. Возбуждение скручивается в тугой узел под членом, пульсирует, отдаваясь в бусине. Слышу его улыбку, когда он тянет цепочку, и бусина выскальзывает из меня. Скрип корсета - и к моей оттопыренной заднице прислоняется горячая головка. Утыкаюсь лбом в металл стола, судорожно дышу, почти обессилев от возбуждения. - Говори, - приказывает Господин. Я с трудом размыкаю губы, хрипло прошу его: - Господин, прошу Вас. - Что? - Трахните меня, господин. Я прошу... Я принадлежу Вам! Умоляю... - Ты знал, что нельзя кричать? - Да, Господин. Я провинился. - Умница, - выдыхает он и одним движением входит в меня. Я чувствую жар его бедер.        Толчки все нарастают, внутри меня горит огонь, корсет на члене давит, я едва не кричу. Его рука в корсете тонкой перчатки ласкает мою спину и ягодицы, теплые шершавые прикосновения сводят с ума, я выгибаюсь все сильнее, толкаясь навстречу его плоти, окутанный бархатом его ласки.        Когда он стягивает губами перчатку, подходя к финалу, я замираю, он так глубоко во мне, что трудно дышать. Слышу его сбившееся дыхание, чувствую запах возбуждения.        И касанием триггера он вдруг шлепает по моей заднице слева обнаженной ладонью. Контраст между бархатом и его горячей, будто бы пылающей кожей невыносим, я больше не могу сдерживать оргазм и изливаюсь под ним, постанывая, поскуливая, ощущая свою собственную пульсацию. Я унижен, я чувствую его удовольствие и задыхаюсь от собственного - тяжелого и кружащего голову.        Он отстраняется и ласково ерошит мне волосы обнаженной ладонью. - Молодец. Ко мне.        Я разворачиваюсь, с трудом удерживаясь на дрожащих ногах, пошатываясь от еще не прошедшего оргазма. Опускаюсь на колени, ползу на его голос, словно пес. Слышу, как он расстегивает ремни, позволяя кожаным штанам упасть вниз, и выступает из них в сторону. Рывком сняв с меня маску, он привлекает меня ближе, ставит ногу в тяжелом сапоге на мое плечо. Я аккуратно касаюсь языком его прекрасного белого бедра, он берет меня за волосы, принуждая к действию. Властный, красивый, с высоко собранными длинными волосами, он прекрасен, и я внутренне замираю, когда касаюсь ртом его горячей солоноватой головки, собираю свой вкус, обводя языком восхитительно твердую плоть. Он толкается бедрами мне навстречу, не сдерживаясь, и я принимаю его член в горло. Подбадривая, поощряя меня, его обжигающая ладонь касается моего лица и тела, у меня кружится голова от таких редких, таких теплых и искренних прикосновений обнаженной ладони, я готов сделать всё, чтобы продлить его ласку, чувствовать его удовольствие и возбуждение с привкусом тока на моем языке, слышать его рокочущие, хриплые стоны...        И я едва не умираю от счастья, когда он прижимает мою голову к себе до предела, а его прекрасное тело прошивает судорогой оргазма. Господин прекрасен.        Мягко отстранив меня, он проводит пальцами по моей нижней губе, и я прикрываю глаза, растворяясь в Его прикосновениях. Рукой я нашариваю на полу бархатную, еще теплую перчатку и подаю ее Господину.        И когда он комкает ее в ладони, будто показывая, какой ненужной она стала сейчас, он касается моих губ легким поцелуем.

И я понимаю, что счастлив принадлежать Ему.