***
— А где же та сексуальная девушка из-за которой вчера подрались два парня, и которая завершала отмечать свой день рождения с самым сексапильным, официально свободным мужчиной? — Иногда мне кажется, что ты знаешь, что будет прежде, чем это случиться. — Я указала на диван Мие. Быстро плюхнувшись на него, она уже намостила уши и жаждала подробностей. — Ну… — простонала девушка, — я уже не могу больше ждать! — Я встретила своего пьяного бывшего. Мы с ним зацепились, а Супер Уэйн всех спас. — Разведя руки в эпичном завершении моего рассказа, я села на кресло. — Не густо… — обиженно надула губки девушка. – Я что, не имею права знать подробности? Рассказ я начала с того, как мы с ней последний раз виделись. Упустив пару деталей, я уставилась на девушку в ожидании ее реакции. На что получила: — Вау… и это за пару дней? — Да, — уверено сказала я, наливая в кружку чай себе и собеседнице. — Черт! — Она начала улыбаться и покачивать в такт ногой музыке, которая тихо лилась с колонок. – Что ты к нему чувствуешь? — Что я к нему чувствую… — Ну, он тебе нравится? — Что? нет, да… Я не знаю… — Да, нет? Отвечай не думая. — Да! Ох, Миа… — Я уже захотела возразить, что она мне устроила такой допрос с пристрастием, как вдруг она сказала: — Тогда откройся этому чувству. Мне кажется, тебе не хватает таких приключений, как он. — Я подняла глаза на девушку, она светилась, как новогодняя елка в Рождество. — А если конец этих отношений будет печальным? — Ну, так это конец, а сейчас только начало. Если ты откажешься, то будешь жалеть всю жизнь. Просто отношения. Просто роман. Просто, чтобы не скучать. — Она наклонила голову, а губы ее растянулись в улыбку. — Из какой книги эта фраза Миа? Меня не проведешь. — Вообще-то из фильма, не помню точно название. Просто давно хотела ее заказать. — Она засмеялась. — И вообще, забудь, что я говорила тогда! Поступай так, как считаешь ты. — А его невеста? Что за история? Ты говорила, что они порвали. — Боже, ты точно в лесу живешь! Официальная версия гласит так: он сделал ей предложение, где-то полтора года назад. Через полгода он застукал ее с любовником, тогда они перенесли дату свадьбы на зиму 2015 года. Это ее отец попросил, так как были большие проблемы. А на самом деле они расстались, она укатила в Италию, то ли с музыкантом, то ли с моделью. Никто не знает, кто он. Все до этого времени официально не подтверждалось, а вчера он заявил. Притом проблемы его экс тесть так и не решил. — Она вопросительно уставилась на меня, словно я должна была сейчас реветь от счастья. — Ну, что скажешь? — спросила девушка и отпила чай. — Стервы разные встречаются, — пожала я плечами и откусила печеньку. — Ты не исправима… — Она закатила глаза. — И у вас было? — растягивая последнее слово, пропела девушка. — Нет, — тут же отчеканила я. — О Боже, Ана, — хватая ртом воздух начала она. — Ты должна с ним переспать, - А я уж подумала, что она задыхается, а нет… — Не торопи события. Может, я его больше не увижу помимо работы? «Ага, не увижу, как же». — Не торопи?! Да он вчера тебя глазами пожирал. И я заснула только под утро. Не думаю, что Дженсен… — Иди к черту! — Я кинула в девушку маленькую подушку.***
Я решила научиться готовить, так как на полуфабрикатах я не смогу прожить всю жизнь и поэтому пять минут назад я нарезала овощи, слушала песню про зомби* на полной громкости, швейцарской группы Kadebostany и подпевала солистке. И мне даже кажется, что я счастлива. Ну а сейчас я спускаюсь вниз по лестнице только потому, что ко мне пришел гость, и охрана не захотела его пропускать. — Стивен, что-то случилось? — Я взволновано посмотрела на парня. Он поправил бейджик у себя на груди и показал пальцем на мужчину, который сидел на кресле и что-то тыкал в своем телефоне. — Он вам знаком? Он не хочет называть свое имя, и говорит, что пришел к вам. В целях обеспечения безоп… — Да, Стивен, он мне знаком. Парень коротко кивнул и отошел к двери. — Ах, а как же те времена, когда мужчине надо было сразиться с ужасным драконом, покорить башню и спасти прекрасную леди! — с наигранным голосом в завершении приложенной руки ко лбу сказала я, и пошла к лестнице. — По-твоему это смешно? — Ну, я посмеялась, — уже улыбаясь во все тридцать два зуба, сказала я. — Не люблю, когда отказываются от моих подарков. — Не люблю, когда меня пытаются подкупить мертвыми цветами и коробочкой в золотой обложке. — Это не подкуп, а подарок. У тебя вчера был день рождения, а я оказался без подарка. — Так тебя и никто не приглашал. Соответственно, ты и не должен ничего дарить. — Он улыбнулся и облокотился на перила. Картина была превосходная. Мне даже захотелось запечатлеть этот момент – как лучи солнца, проходящие через стеклопакет, падали на его лицо, и он щурился. Так и хотелось сказать: «Только не шевелись, пожалуйста! Я еще не закончила восхищаться этим прекрасным моментом!» — А знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? Твоя дерзость, и она нисколько не раздражает, а наоборот. — Ну, тогда я буду предельно мила с тобой. — Я встала в паре шагов от него. — Так, ты приехал дать мне нагоняй за то, что я отказалась от подарка, — тут же продолжила я. — Нет, я приехал позвать тебя прогуляться. Вся в предвкушении я со скоростью света побежала к себе в комнату, оставив гостя в гостиной с чашкой чая. Ладошки дико потели, и меня одолевала паника. Черт побери, мне двадцать один! А я волнуюсь, как пятнадцатилетняя девочка-подросток, которую позвал самый красивый мальчик из футбольной команды на свидание. Не хватает мамы, которая помогла бы мне определиться с нарядом, и папы, стоящего возле выхода с линейкой в руках, чтобы замерить длину моей юбки и дать своё разрешение. Черт, ну почему я так волнуюсь. И почему я хочу просто пойди сесть напротив него и молча смотреть в его глаза? Или же закрыться в комнате и никогда не выходить из нее. И я даже ума не приложу, что за метаморфозы происходят со мной. И сейчас я, наверное, первый раз встретилась с такой распространённой проблемой - «мне нечего надеть». Вот уже пять минут я просто стояла и перебирала вешалки с вещами. У меня был полный шкаф одежды, я могу месяц ходить в разных нарядах. Но сейчас я даже не могу сообразить, что мне одеть. Слишком откровенное. Слишком короткое. В этом вообще похожу на шестнадцатилетнего ребенка. А в этом на женщину бальзаковского возраста. Сейчас я сразу вспомнила о блоге одной популярной журналистки. Точнее, о ее фразе: «Кем бы вы ни были, и какой бы мужчина бы вас не сопровождал. Одевайте всегда-то, в чем вам будет удобно. Иначе вы будете испытывать дискомфорт и чувствовать себя не в своей тарелке». Мне удобно в костюме из флиса. Не идти же мне в пижаме?! Раньше ее советы я считала полезными, а теперь надо отписаться от нее. Была большая вероятность, что к тому времени, когда я выйду из комнаты, там будет сидеть скелет, покрывшийся пылью. По Чикаго-авеню будут летать дроны, а Марс колонизируют. Но меня не устраивало такое развитие событий, поэтому, схватив первую попавшую вешалку, я быстро оделась, и уже через пять минут стояла возле двери и успокаивала себя, настраивая на нужный лад. В машине пахло кожей, будто я только что купила новые кожаные туфли, и этот аромат заполонил все вокруг. Скоро этот запах у меня будет ассоциироваться с его серыми глазами. А под козырьком на пассажирском сидении я увидела ароматизированный стикер. А еще мы споткнулись на лестнице, когда спускались вниз. Просто он шел впереди, и я не могла упустить шанс не полюбоваться его телом. Ну как телом… тем, что ниже поясницы. Дженсен вел себя непринужденно. Пальцем он постукивал по рулю в такт песне Хулио Иглесиаса, иногда косился на меня, но тут же отводил взгляд. Наверное, думает, что я не замечаю, но когда я ловила его взгляд на себе, он молчал, и молчала я. Хотелось бы спросить у него много всего, но разговор как-то с самого начала не задался. — Почему ты так любишь запах кожи? — Мой дедушка работал сапожником в Италии, поэтому каждое лето я бывал у него, и это были действительно потрясающие каникулы. — А куда мы едем? — Почему тогда, когда я тебе возвращал браслет, ты так поступила? — Тут же задав вступительный вопрос, он посмотрел на меня. — Как именно? — Я нервно начала теребить рукава рубашки, вспоминая тот злосчастный день. Прядь, выбившаяся из хвоста, все никак не хотела держаться за ухом и падала на лицо. — Говорила, какую-то чепуху, а потом еще… — Мне не понравлюсь то, как ты поступил. — Ты боялась. — Я чуть не сломала тебе руку. Я могла ожидать любой реакции от тебя, — дрожащим голосом сказала я. — Нет, не поэтому. — Откуда тебе знать? — резко выпалила я. — Если бы ты боялась, то не отпустила бы руку. — Я могла ее сломать, — уже громче сказала я. — А я мог запросто уложить тебя на лопатки, но не стал. — Почему? — Я повернула голову в его сторону. — Ты закрытая книга для меня Ана, и еще ни одна девушка так не задевала меня, как ты. — Его пальцы взяли эту несчастную прядь, и еле касаясь лица, заправили ее за ухо. — Две руки на руль и смотри на дорогу, Дженсен. — Как скажешь. — Сталь в его голосе резала, а напряжение между нами достигло отметки «лучше молчать». Одноэтажные здания уже сменили высотки, а недалеко виднелся синий баннер с изображением пляжа «NorthAvenue» с надписью «Чикаго — город твоих возможностей». Когда я в первый раз увидела его, то усмехнулась. Переехать в Чикаго я поставила себе целью еще десять лет назад, когда в первый раз посмотрела фильм Роба Маршалла, по одноимённому мюзиклу «Чикаго», и вот, на закате своих восемнадцати лет, я собрала сумки и уехала из отчего дома, в котором так мало прожила. Всю дорогу от Нормана городка в штате Оклахома до Чикаго, я прибывала в предвкушении сопровождающимся легким трепетом и новыми ощущениями свободы. С пяти лет я грезила стать певицей, в шесть родители меня отдали в музыкальную школу и даже наняли дополнительную учительницу вокала. Миссис Тревис была примером для подражания. Пожилая женщина с шикарным голосом, прошедшая огонь, воду и медные трубы, все-таки смогла пробиться сквозь тернии к звездам и стала одной из ведущей оперных певиц штата. Но моей мечте так и не суждено было сбыться. Имея хорошие музыкальные данные, я решила оставить музыку просто увлечением, как вязание или разгадывание кроссвордов. Приехав в Чикаго, я первым делом пошла в музыкальный колледж, но, не пройдя даже и второй тур, я отдала документы, по которым два года проучилась на отделении журналистики в Нормане в филологический колледж Чикаго. Наверное, все эти воспоминания на меня навеяла песня, БонниТайлер «Полное затмение сердца», которую со мной так старательно разучивала миссис Тревис и которую я исполняла на прослушивании. Тихо, ноту за нотой певица выводила знакомый мотив, от которого бросало в дрожь. За окном пронеслись огни заправки. Значит, мы уже на выезде. — Осталось недолго, — сказал он отстраненно. Сейчас я сижу в тридцати сантиметрах от него. И в нем есть, что-то, что притягивает меня и не хочет отпускать, заволакивает, как дымка и утягивает за собой. Как зыбучий песок или море. Хотя сравнивать его с морем — это кощунство. Он – океан. Через пятнадцать минут, мы подъехали, к «Большому Чикагскому холму». Не могу сказать, что его настроение не изменилось, но он очень умело это маскировал. Где-то улыбнулся, посмотрел… Но и мое настроение тоже не задержалось на отметке «отлично». Хотела многое спросить, в итоге пялилась всю дорогу на приборную панель, то на него, едва не заработав себе косоглазие. Недалеко играла музыка, я повернулась на шум… — Ого! — Надеюсь, ты любишь цирк? Я шла по дороге из красного кирпича, как девочка Элли, из сказки про волшебника Изумрудного города. А рядом шел тот самый волшебник, держа руки в кармане и смотря угрюмо вперед. На улице уже стемнело, а я чувствовала такой прилив сил, что готова была прыгать и петь. Громкая музыка, детский крики, огромный шатер, канатоходцы, аттракционы, запах сладкой ваты… Все вместе способствовало рождению новых эмоций, которые переполняли меня. Цирк. На первом свидании, если его можно так назвать, он повел меня в цирк. Не в дорогой ресторан, театр или другое сборище богемы, а в цирк. Рядом остановился клоун в полосатом костюме желто-зеленого цвета. Клоунского носа у него не было, зато была борода и забавные очки. В руках он держал воздушные шары. Протянув мне шарик небесно-голубого цвета, он улыбнулся и пошел дальше. В шарике болталась бумажка, свернутая в свиток и перевязанная золотой тесьмой, а на ниточке возле самого шарика болталась бирка, на которой было написано: «Прочти меня, когда я сдуюсь». Я повернулась к Дженсену, на его лице была еле заметная улыбка, а мои глаза, наверное, светились от счастья. В руках не помещалось большое, мягкое солнце, которое Дженсен выиграл в тире. Хотя, честно говоря, пятилетний ребенок стреляет лучше него, я все же восхищалась им и смеялась над тем, как он не знал, куда вставить патрон. — Вот смотри, — держа винтовку за приклад и ствол, я надавила на нее, так, что бы она согнулась пополам, — теперь вставляешь сюда патрон, — показывая на внутренний колпачок, объясняю я. — Сгибаешь ее обратно и щелкаешь затвором. Потом прикладываешь ее к плечу, иначе останешься со сломанным носом или челюстью. Сначала на спусковую скобу, а после на спусковой крючок. Все очень просто. — Передовая ему винтовку и ловя его удивленный взгляд, говорю я. — И откуда ты все это знаешь? — Отец работает тренером по боевым искусствам, он меня всему и научил, — лгу я. — А сколько вы знаете боевых искусств? — послышался знакомый голос за спиной. Пять лет спустя. Последние лучи солнца уже скрылись за горизонтом, а это означало то, что буквально через двадцать минут решится моя дальнейшая судьба. Часы отбивали секунды, кажется, небывалой для них скоростью. Время летело незаметно. Маркус сидел возле меня и успокаивающе поглаживал меня по руке. — Послушай, даже если… — его речь перебила открывающаяся металлическая дверь, оповещающая, что моя очередь пришла. Сердце начало биться в два раза быстрее, словно мне предложили сыграть в русскую рулетку, и я подставила револьвер к виску. — Ты же знаешь, что он меня ненавидит, — дрожащим голосом произнесла я. — Вспомни то, чему я тебя учил. Я наклонилась к его губам, на что он ответил отрицательно и приложил указательный палец к моим устам. — Не прощайся. — Анастейша Андреа Трей, просим вас пройти… — Я знаю! — Грубо перебив незнакомого мне парня, я встала с металлического стула и направилась к нему. — Прошу идти за мной. — Я поплелась за парнем в синем комбинезоне. Моему взору открылась тренировочная площадка, в середине которой стоял Дрейк и профессор Гордон. — Не забудь, их должно остаться всего четверо, — сказал седовласый мужчина Дрейку. — Анита и Люк мертвы, и еще пятеро не прошли, — ответил он и отпил немного воды из бутылки. Тело охватило дрожью, а легкие сдавило. Ноги стали ватными, а в висках начало колотить. — О, Анастейша, я ставил на вас. — Рука профессора легла на мое плечо, от чего я подпрыгнула. — На мою смерть или то, что я пройду? — А это уже решать вам, мисс Трей, — сказал профессор и улыбнулся напоследок. Двери за мной захлопнулись, оставив наедине с этим зверем.***
— Маркус! — выкрикнула я. Я все еще не могла поверить, что он стоит передо мной. Сколько раз я пыталась его найти, и сколько раз упиралась в стену, завершая поиски и вновь их возобновляя. Пять лет, прошло уже пять лет как я последний раз его видела, и вот он стоит напротив меня в чертовом парке развлечений. Живой – и это самое главное. Годы виднелись на его мужественном лице, скулы стали еще отчетливей выделяться, а его «фирменный белый ежик» сменился стрижкой в стиле «гранж», белокурые пряди были прекрасно уложены назад, что прибавляло ему пару лет. Если я не ошибаюсь, то Маркус уже разменял четвертый десяток. — Ну все, хватит, а то ты меня задушишь, — сказал мужчина, пытаясь выбраться из моих объятий. – Что ты тут делаешь? — сразу же последовал вопрос от него. — Живу, работаю, — ответила я, — журналистом, — добавила через несколько секунд. Его лицо озарила улыбка, а в уголках глаз образовались еле заметные морщинки. — Когда? — поняв вопрос без всяких дополнений, я ответила: — В восемнадцать. Меня всегда интересовал один вопрос, из-за которого я его искала. И сейчас стоя возле него, я не могу даже задать его, так как вижу эту улыбку на лице, которую видела так редко. Одобрение – вот что я читала в его глазах, он рад, что я смогла выбраться из этой пучины, в которую попала в двенадцать лет. Я смотрела на него не в силах пошевелиться. Все такие же глаза, которые я так любила находить в толпах людей, когда мне было одиноко и страшно. — Папа, папа! Смотри, что мне клоун подарил. — Детский озорной смех прервал наш немой диалог. К Маркусу подбежала девочка на вид не больше четырех годиков, держа в руках такой же воздушный шарик, как у меня, только ярко-желтого цвета. На ней забавно колыхалось кружевное платьишко в клетку, а белокурые волосы украшала диадема, как у настоящих принцесс. — Какой красивый шарик, — проговорил мой бывший учитель, и взял на руки девочку. — Маркус мы тебя с Эльзой потеряли. — К нему подошла высокая женщина с темно-русыми волосами. Осанки русоволосой могла позавидовать любая балерина. В каждом ее движении была изящность, плавность и грациозность, а глаза медового цвета сияли, когда она смотрела на Маркуса и Эльзу. — Ана, это моя жена Адалин и дочка Эльза. Мы приехали в Чикаго на свадьбу сестры Адалин и, увидев анонс, не могли не посетить такое прекрасное место. В груди неприятно кольнуло, возобновляя прежние чувства, что были у меня когда-то. Воспоминания начали вырываться наружу, вороша то, что я так старательно прятала долгие годы. — Очень приятно, — обнажив в улыбке свои ровные, белоснежные зубы, сказала Адалин. Я почувствовала, как на плечи легло нечто теплое и тяжелое. Обернувшись, я увидела Дженсена, который накинул мне на плечи свою куртку. — Уже похолодало, — сказал он и притянул меня к себе. Я улыбнулась ему в ответ и, поймав удивленный взгляд Марка, решила представить своего спутника: — Это Дженсен, мой… — Не зная, как представить его я замолчала, и вопросительно уставилась на него. — Муж? — послышался тихий голос Маркуса. — Нет, — тут же ответила я. Между нами повисло молчание, Адалин смотрела на меня, Эльза любовалась новой игрушкой, Дженсен все так же стоял и успокаивающе поглаживал меня по плечу, а я и Маркус смотрели друг на друга, не зная, что сказать. А так хотелось… — Нам не пора, любимый? — с осторожностью сказала Адалин. — Да, ты права. Рад был познакомиться Дженсен. — Мужчины пожали друг другу руки. — Анастейша, — сказал опасливо он, — был очень рад тебя увидеть. Я не удержалась и кинулась к нему. Встав на носочки, я прошептала ему на ухо свой адрес и фразу, которую он говорил мне ежедневно: «Я буду ждать тебя в любое время дня и ночи». Когда он ушел, внутри осталось чувство незавершённости. Что говорить, не так я представляла нашу встречу. Мне так хотелось рассказать, что делала я те два года, пока меня не уволили. Про Доминика. И про то, что я натворила. Про то, как мне было трудно, когда я ушла и то, как мне не хватало его…***
Руки были липкими от сладкой ваты, а на голове болтались очки-звездочки. Сейчас мы шли на колесо обозрения, а до этого были на представлении. Внутри шатер был еще больше, чем казался на первый взгляд. Во время номера меня вызвал к себе клоун, сначала я долго упиралась, но после, когда почувствовала руку у себя на спине, которая бережно подталкивала меня, я встала и пошла. Там я и получила очки-звездочки. Все шоу длилось не больше часа. Воздушные гимнасты, акробаты, львы и тигры, красочная феерия, смертельные номера и девушка под куполом в белом платье — все это было похоже на фантастику, нечто не реальное. — Тебе понравилось? — Ты шутишь? Это лучший вечер за этот год! «Не за год, наверно, за всю мою жизнь». Мы подошли к чертову колесу. Точнее, к очереди на него, которая была настолько длинной, что с трудом было возможно разглядеть, кто стоял в начале. Дженсен меня потянул в обратную сторону, к шатру, возле которого должно было состояться представление канатоходцев, а я его вперед. — Пойдем, — тянула я его за собой. Стальной хваткой вцепилось в его запястье и пошла вперед. — Куда мы идем? — с легким весельем в голосе поинтересовался мужчина. Перешагнув импровизированный шлагбаум из металлической арматуры и двух бетонных блоков, мы направились в обратную сторону от аттракциона под сопровождение косых взглядов работников цирка. — Смотри, — я показываю на пустую кабину чертога колеса. — У нас ровно тридцать секунд, что бы добежать до нее и запрыгнуть. — Ты шутишь? — Двадцать семь. — Легким движением я перепрыгнула ограждения, которое было мне по пояс. — Ты с ума сошла? — уже со смехом в голосе сказал он. — Ну, как знаешь. — Я махнула головой и побежала в сторону аттракциона. Кабина становилось все ближе к деревянному подмостку, на котором стоял контролер. В висках начало приятно пульсировать. Как же мне знакомо это чувство, когда делаешь, что-то запрещённое. Мгновенье - и вот я уже перепрыгнула цепочку, которая служитла в качестве страховки, и села в кабину, ударяясь ладошками об металлический каркас. Приятно покачивало. Слышны были возмущённые крики контролёра и недовольных посетителей. Толчок. Я повернула голову и увидела перед собой мужчину с серыми глазами и взъерошенными волосами, которые падали ему на лоб. Он выглядел так, как будто фотографируется на паспорт. Лицо не выражало никаких эмоций. Ну да, а я что думала, что он будет от радости прыгать и меня благодарить? Несмотря на это, мне очень весело, ну и с другой стороны, если бы он посчитал эту идею сумасшедшей — то не побежал бы. А так как эта идея само сумасшествие, то мы с ним на одной волне. Наверно, я так думаю. Через миг мы оба заливаемся раскатистым смехом. — Ты мне больше нравишься, когда улыбаешься, а не строишь из себя серьезного начальника. — А ты, когда… Звук сообщения прервал наш смех. Я достала телефон, Дженсену показала, чтобы подождал одну минуту. На экране высветился конверт с именем Иван. Сердце замерло. Он не пишет, если все в порядке. Нажав на сообщение, вдохнула больше воздуха. «Сегодня одна милая особа пыталась сломать мне хребет, будь осторожна. Позвони». Дрожащими пальцами я нажала кнопку «удалить».***
Год назад. Я чувствовала, как могильный холод окутывает и зовет с собой. Он хочет затянуть меня в свою большую яму, в отбитый черной тканью гроб. На минуту представила, что на месте Ярослава лежу я. Такая же холодная, бледная, с закрытыми глазами… То, как мама заплела бы мне косу и вплела в нее черную ленту, и аккуратно завяла бы красивый бант. Она не умеет завязывать банты и никогда не вплетала мне ленту в косу. Но она бы сделала это, и отправила бы меня в мой последний путь. Это как первый раз в школу. Праздничная одежда, а в руках цветы. Только она бы уже знала, что я никогда не вернусь. От одной этой мысли мне становиться тошно и хочется упасть и реветь. Громко сильно, чтобы извергнуть из себя всю боль. Но… Но я не могу. Не здесь. — Ты хочешь, что-нибудь сказать? — Голос звучал измученно. Я поднимаю глаза и вижу Марию. Кивнула ей в ответ, она помогла мне дойти до трибуны, которая стояла возле скрипача. Ярослав безумно любил скрипку. Я ударила по маленькому микрофону, а в ответ он издал противный звук, похожий на шипение. — Ярослав был для нас другом, отличным одноклассником или коллегой, сыном, племянником. Но для меня он был как брат. — Я развернула листок, который написала накануне. Руки дрожали, а перед глазами выступила пелена из слез. Подняв голову, я увидела Ивана. — Простите, — прошептала я. Бумажка оказалась смятой у меня в кулаке. Я быстрым шагом направилась к выходу – не могла больше здесь находиться. Все плыло перед глазами, и я не в силах больше сдерживать себя. Слезы потекли градом. Небо затянуло тучами, словно природа грустит об уходе такого человека, как Ярослав. — Ана, стой! Я остановилась, но не могла развернуться и взглянуть в его небесно-голубые глаза, полные боли. Боялась увидеть в них осуждение, ведь это я виновата в смерти его брата. Я его отпустила в ту роковую ночь, я его подрезала. Не без помощи, но эта ошибка стоила ему жизни. Хоть он и был прекрасным водителем, это ему не помогло. На его месте должна была оказаться я. — Я больше не хочу видеть тебя возле своей семьи. Прощай. Я никогда еще не слышала столько боли. Она беспощадной волной ударяла по всему телу, в каждую клеточку души втыкала иголки, и от этого становилось еще хуже. — Прости, — прошептала я еле слышно и в никуда. Он уже давно ушел, а я так и стояла.***
После этого случая я больше не видела Ивана, и вот долгожданное сообщение, только не с тем содержанием, что я ожидала прочесть. Я вздрогнула от прикосновения, рука Дженсена лежала на моей. — Что? — решила уточнить я. — Я говорю: все в порядке? — Да, просто спам, — выдумывая на ходу, сказала ему, в ответ он кивнул. По спине пробежал холодок. Но быстро приказав себе успокоиться, я подняла голову и взглянула в обеспокоенные глаза моего спутника. «Все в порядке», — мысленно пыталась передать ему, а сама выдавливала из себя улыбку. — Здесь прекрасно не правда? — Я отвернулась и посмотрела на город в сиянии ночных огней. Но это не вызвало во мне ни капельки эмоций. Я люблю этот город, но сейчас я всеми мыслями с тем сообщением. — Во-о-от, — протянула я звучно, — а ты хотел решить нас этой красоты. Улыбнулась ему в ответ. Он действительно восхищён. Наверное, сидя в своей «башне» он не видит того, что прямо перед его носом. Ну хоть одного человека я сделала чуточку счастливей. — Ты была в Лондоне? — Нет. — Ты просто должна посетить «Лондонский глаз», там прекрасно. Похоже, я поторопилась с выводами насчет «ничего не видит». Кажется, суровая «бизнес-акула» романтичней, чем я. От этой мысли я просто не смогла сдержать улыбки. Попыталась немного отвлечься и все же не потратить остатки такого прекрасного вечера в пустую. Когда мы спустились «с небес на землю», нас накрыли возмущенные возгласы контролера и охраны. — Что, нет денег? Стыдно должно быть. Вы заплатите за то, что прокатились бесплатно. Вроде взрослые люди, а… На мой смех Дженсен только достал свой бумажник и отдал контролёру пару купюр. Глаза у нее округлились в прямом смысле слова. Похоже, она только что получила премию. — Это же Уэйн! — крикнул, кто-то из очереди. Теперь смеяться стали мы оба. — Ого, да ты знаменитость! — с долей веселья сказала я. — Ну, меня любит народ, да. — Такое ощущение, что я на свидании с Джонни Деппом. Все тебя знают и оборачиваются в след. — Ну, я как-никак еще холост, красив, богат. — Он обнял меня одной рукой за плечо. — Ну, это ненадолго, — с твердой уверенностью сказала я. И только потом поняла, что ляпнула. Итак, Анастейша, что мы имеем: Дженсен Уэйн тебя обнимает, ты с ним на свидании, и еще буквально четыре дня назад ты не хотела его видеть, а вчера чуть не переспала с ним. Любопытно, очень любопытно. — Я не в том смысле, ну, что ты… Эм, не перестанешь быть красивым или богатым… Ты же все равно скоро женишься… О боже… Итак, что сейчас мы имеем: Он тебя не обнимает, ты выставила себя полной дурой уже какой раз и ты по прежнему вчера чуть с ним не переспала. — Потанцуй со мной? «Что?!» — Под песню из Титаника? — улавливая знаковый мотив песни Уитни Хьюстон, подытожила я. — Ну и что. — Так ведь… — Я обернулась в поисках пар, которые сейчас танцуют, но увидела просто клоунов, детей с взрослыми, пару подростков и двух ходулистов в ярких костюмах. — Ну? — Я увидела его протянутую ладошку, а на лице легкую ухмылку. Я вложила свою ладошку в его, он улыбнулся и резко притянул меня к себе. — Кстати о моей популярности. Прижмись ко мне и положи голову на плечо, — услышала я тихий шепот над ухом. — Что? — Тут репортеры, сделай, как я тебе сказал. Не хочу, чтобы твое прекрасное лицо было на страницах желтой прессы. «Ого! Это комплимент или мне показалось?» — То бишь они ищут новую пассию, из-за которой ты бросил прежнюю? — Они ищут, что написать в своих газетенках. И Анастейша, ради бога, сделай, что я тебе сказал. Я послушно опустила голову ему на плечо. От шеи исходил тонкий, приятный запах геля для душа, а сильные руки окутали мою талию и прижимали ее так, что еще чуть–чуть – и я начала бы задыхаться. Хотя дышать, когда он так близко уже невозможно. — Твое дыхание обжигает, Тэсия, — прохрипел он над ухом. — Почему Тэсия? И какой это язык? — прошептала я, пытаясь, успокоить свое сердце, которое стучало, как после двадцатикилометрового кросса. — Румынский, Тэсия — это восстановленная. Ты же позаимствовала Ана из Италии. — Ну, а Анастейша — это пробуждение. — Да ты права, Анастейша куда удачней, чем Тэсия. Ты пробуждаешь во мне мыслимое и не мыслимое. — Все тело обхватило приятной дрожью, от которой побежали мурашки, ладошки стали влажными, а ноги ватными. — У тебя такое учащенное дыхание, Анастейша. — Ана, — тут же возразила я. — Анастейша слишком длинно. — Зато, как ласкает слух. — Его рука зарылась у меня в волосах, и теперь я понимала Голубчика – мне хотелось мурлыкать от удовольствия, и чтобы это никогда не прекращалось. — Ну, а Дженсен? — Храбрый, грубый, мужественный, сильный, большой. «Мне нужен срочно аппарат искусственного дыхания, иначе я не доживу до конца песни». — Нет, я про имя, а не про его обладателя. — Это было про имя, но бывает так, что имя полостью описывает своего обладателя. — Значит, ты храбрый, ну с этим я согласна. Грубый — может быть. Мужественный — еще как, а вот что насчет сильного? Через секунду я почувствовала, как земля ушла из-под моих ног. А взору представилось темное небо и несколько пролетающих воздушных шариков. — Дженсен поставь меня немедленно на место! Я не это имела в виду! — Нет, — смеясь, сказал он. — Хорошо, ты сильный, поставь меня на место. Это выглядит достаточно глупо. — Я и не пытался показать свою силу, — хмыкнул он. Мои ноги опустились на землю, а его рука, как и вчера, легла на мою щеку. Все с чего-то начинается. Приключения моей кузины Вайлет с того, что она однажды убежала из дома, когда ее мать снова привела нового ухажёра, а на улице она наткнулась на полицейского, через неделю сбежала с ним из страны. Ну а новая жизнь моей мамы началась с того, что ее поставили работать в пару с мужчиной из другого отдела, который после стал моим отцом. Жизнь соседки Мариам изменилась после того, как она попала под программу «Защиты свидетелей», а всего-то оказалось не в то время, не в том месте. Ну, а моя же жизнь много имела приключений, и еще больше я пыталась начать все с чистого листа: в одиннадцать лет, в шестнадцать, в восемнадцать и в двадцать, но в итоге я всегда возвращалась к тому от чего бежала. И все начиналось с каких-то слов и заканчивалось ими. «МЫ с отцом хотим с тобой поговорить», «Добро пожаловать туда, от куда нет выхода» — эти слова я помни до сих пор от парня в сером комбинезоне, а после его - «Что бы ни случилось, я всегда буду рядом» или «Может, тебе стоит попробовать на автодроме, обычно там весело и можно выиграть много денег» — это сказал уже Фил. Или может «Анастейша Андреа Трей, вы уволены, ознакомиться с правами вы можете в отделе кадров»… В моей нескучной жизни много примеров, и практически все это впоследствии заканчивалось плачевно. И наверно, то, что сорвалось у меня с языка, не дав прокрутить эту идею в голове и взвесить все «за» и «против», закончится также. Но может, это и будет то «практически». — Ты будешь моей? — Да. Игрушкой, любовницей, девушкой… Наверное, продолжение фразы мне дали додумать на мое усмотрение. — Мистер Уэйн, Мистер Уэйн! Могу я задать вам пару вопросов? «Я убью того, кто испортил этот прекрасный момент!» — Черт! — Его рука сжала мою, и мы повернулись к журналистке. Около нее прыгал фотограф, словно мартышка с бубном. Журналистка скорей была похожа на парня, чем на девушку. Коротко обстриженные волосы, торчащие в разные стороны, бесформенный комбинезон и мужская толстовка смотрелись на ней не лучшим образом. Татуировка, набитая на шее репортерши, выглядывала из-под воротничка болотного цвета футболки, а карие глаза блуждали из стороны в сторону. — Силена Хьюз репортер журнала «Fox». Ваша новая спутница – кто она? Начинающая актриса или модель? Может, вы нам прольете свет на историю любви Валентины и вас. – Голос был таким же грубым, как и ее внешность. — Я не намерен отвечать на ваши вопросы, — в грубой форме ответил мой спутник. — Не было никакой любви. Дженсен уже давно со мной, а Валентина... Валентина просто девушка, которой он прикрывал наш роман, — тут же вставила я, выпустила его руку и обняла за талию, через пару секунд он обнял меня. — Но ведь дело шло к свадьбе или вы просто решили разбить девушке сердце? — Она уже в год живет в другой стране, думаю, ей разбил его уже другой, и не сердце, и не раз. А Дженсен, деловой человек, как и отец Валентины. В таком бизнесе надо искать выгоду во всем. — У вас был тайный роман? — Да, разве вы не поняли это с первого раза? Думаю в издательстве, где вы работаете, следует пересмотреть вашу кандидатуру. — А кем же работаете вы? — Я журналист. Но не такая, как вы. И если в завтрашней статье я прочту или узнаю, что там одна ложь и грязь, и наш с вами непосредственный диалог о вашей некомпетентности, то я найду метод воздействия на вас. Ведь так, дорогой? — Я взглянула на него и, наверное, ожидала увидеть злость, ярость, да все поводы сбросить меня с того чертового колеса, но его глаза светились от веселья, а губы сложились в легкую улыбку с забавными ямочками на щеках. — Конечно, дорогая. — Его губы коснулись моего виска, это не осталось незамеченным фотографом. — Спасибо. Всего доброго, — сухо ответила Силена и быстро убрала диктофон в сумку. Крикнув фотографа, что бы тот пошел за ней, а не прыгал возле нас, щелкая затвором фотоаппарата, она развернулась на носках своих ботинок и пошла к выходу. Дженсен нервно провел рукой по волосам, тем самым взлохматив их еще больше, чем после пробежки до кабины аттракциона. — Если хочешь, — тут же начала я, — я сделаю так, чтобы завтрашнем выпуске не было этой статьи. — Как? — хитро сощурив глаза, с нотками усталости в голосе промолвил он. — Сломаешь ей руку? — Могу и сломать, — тут же отозвалась я. — Прости, если… — Ты сказала все правильно. — Может, я чего не понимаю. Но тогда почему ты не расскажешь всем правду?! — Я любил ее больше жизни, Ана, и не думаю, что смогу еще кого-нибудь так полюбить, как ее. И если бы она сейчас пришла и попросила у меня прощения, то я бы все бросил и простил. Сердце пропустило второй удар за минувший вечер. Стало обидно до такой степени, что мне хотелось просто развернуться и уйти. Буквально пять минут назад он мне говорил такие слова, после которых спать невозможно, а сейчас про свою бывшую, которая ему изменила и которую он до сих пор любит. Господи, да что за человек он такой?! — Знаешь, измену никогда нельзя прощать! Она об тебя ноги вытерла, а ты готов бежать к ней, как собачка за резиновым утенком! Надо уважать себя, и делать так, чтобы она без тебя на стену лезла, а не ты! И вообще… ммм… Руки Дженсена бесцеремонно сжали мою талию, а его губы накрыли мои. Они были холодные и имеют вкус сладкой ваты. С каждой секундой поцелуй становился все настойчивей, от чего просто голова начала кружиться, а легкие сдавливать от нехватки кислорода. Отпрянув от его губ, я начала всматриваться в его глаза. Теперь я видела не только глубокий серый цвет, а еще неразделённую любовь и предательство, как и у меня. — Мы опоздаем на шоу. — Да плевать я на него хотела. Я услышала тихую песню, которую поставила на входящий звонок в своем телефоне. — Не бери. Вспомнив сообщение, которое мне прислал Иван полчаса назад, я решила ответить на нежданный звонок. На экране высветился неизвестный номер. Сказав, что я сейчас вернусь, я отошла от него на пару метров и нажала кнопку «принять вызов». — Все еще думаешь, что ушла от своего прошлого? Женский голос тихо, плавно и немного растянуто проговаривал слово за словом. На обратной стороне была слышна музыка и детские крики. Значит, она находится где-то рядом. Я огляделась по сторонам, взгляд упал на девушку, стоящую напротив меня где-то на расстоянии десяти метров. Губы ее сложились в широкую улыбку. А моя рука опустилась вместе с телефоном. — О боже!.. — С тобой точно все хорошо? Я подпрыгнула от неожиданности, когда услышала голос Дженсена за спиной. Быстро убрав телефон обратно в карман, я глубоко вздохнула. — Да, я в порядке. Пойдем, а то пропустим все интересное, — еще раз оглянувшись по сторонам и не найдя ту девушку, я обернулась к мужчине.***
— Ты же понимаешь, что она была чуть ли не точной копией меня? Я словно в зеркало смотрела! — Паника одолевала меня с каждой секундой все больше и больше. Я уже измерила всю гостиную шагами, задернула все шторы и закрылась на все замки. — Да, я сначала подумал, что это ты, но потом, когда она просилась на меня, я подумал, что Ани, так делать бы точно не стала. — Голос Ивана звучал спокойно и рассудительно, когда я чуть ли ни крушила все подряд. — Может, кто-то решил подшутить так надо мной? — Я открыла мини-бар и взяла первую попавшуюся бутылку. Вгляделась в прозрачного цвета жидкость. Нет, мне нужна трезвая голова. Бутылка отправилась обратно в шкаф. Вместо нее я включила чайник. — Ты сама в это веришь? — Нет, — на одном дыхании произнесла я. — Открой почту, я скинул тебе нечто интересное. Тело бросало то в жар, то в холод. Уже три года я не испытывала такого сильного страха за свою жизнь и жизнь своих близких. Я боялась себя. Прежнюю себя, которая могла и не остановиться в нужный момент. Жестокую, расчетливую, с тем взглядом, от которого хочется бежать. Которая могла запросто причинить боль, не моргнув и глазом. А буквально час назад я увидела ее. Я пошла в рабочий кабинет. Не включая света, села за стол и открыла лэптоп, кликнула на иконку с письмом. Глазами впитывала каждый сантиметр фотографии, от чего мне стало дурно. — Это сделала она? — не узнавая собственный голос, произношу я. — Ну конечно, она – не я же, — тут же отзывается он. — Открой окно и успокойся, а то чувствую, как ты побледнела. Ну конечно, не каждый день получаешь свою фотографию, в которую воткнут нож. — Может, кто-то тебе решил отомстить? — Дрейк мертв. — Можно подумать, ты насолила ему одному, прежде чем упорхнуть, — с усмешкой произнес он. — Давай я завтра к тебе приеду, и мы подумаем как тебя вытянуть из этого? — Это мои проблемы, и не хочу тебя втягивать в них. — Ты уже втянула меня во все свои проблемы, когда я в первый раз тебя увидел. — Хорошо, — почти шепотом произнесла я и положила телефон. Сон все никак не хотел одолевать меня. А в голове крутилась одна фраза, которая была адресована мне от незнакомки. Она была моей копией. Чуть вьющиеся, кроткие волосы пепельного цвета – именно с такой прической я приехала в Чикаго. Чуть впалые скулы и взгляд, от которого бросало в дрожь. Комнату осветил яркий свет дисплея телефона. Взяв его, я увидела одно новое сообщение от Дженсена. Представление мы так не досмотрели, ему начали звонить по поводу работы, а я так и не смогла абстрагироваться от звонка и сообщения Ивана. В голове уже начала выстраиваться цепочка дальнейших действий. Поэтому уже через тридцать минут мы стояли возле моего дома. — Все было просто превосходно. Как до тебя дойдут мои слова, дай знать. — Именно с такими словами я вышла из машины. Кому: Анастейша Трей. Не спишь? От кого: Дженсен Уэйн. *Kadebostany "Castle in the snow"