Любовь никогда не умирает

Темнота. Крики, глухо доносящиеся до сознания. Боль, пронзающая все тело. И снова темнота.

***

Сквозь окно заскочил поздороваться яркий лучик утреннего солнца. Он быстро обежал, очертил своим ярким светом комнату и приблизился к кровати, где спала уже который день девушка. Лицо её было бледным. Простыня немного съехала в сторону и свисала с кровати, открывая ногу. Лучик немного полюбовался девушкой и решил поздороваться поближе. Добравшись до ее лица, он застыл в ожидании. Девушка поморщилась, попыталась рукой убрать навязчивый свет, но, когда попытки оказались тщетны и свет не хотел никак исчезать, открыла глаза. Но яркий лучик уже побежал в другой дом, чтобы тоже поздороваться с другими викингами и пожелать им хорошего дня. Первое, что почувствовала Астрид, когда открыла глаза, что тьма, давившая на нее всей своей тяжестью последние несколько дней, наконец исчезла. Девушка снова видела яркие цвета мира, ослепительный свет утреннего солнца. Когда радость немного миновала, она поняла еще одну вещь: она не в пещере, где находилась в момент до потери сознания и не на улице, а дома. Да, определенно дома, ведь все в этой комнате до боли знакомо ей. Вон стол, на котором лежит книга о драконах, белые листы, перо и чернило, а рядом стоит свечка. Все было аккуратно сложено. К столу был придвинут деревянный стул. Возле ее кровати тоже стоял стул, на котором лежали платок и книга. Астрид понятия не имела, как оказалась дома. Ведь до этого находилась так далеко. А последнее, что она помнит, было то, как острая боль пронзила ее тело, и она потеряла сознание. Потом девушка было подумала, что это был просто сон. Может, и не было всего это, она не отправлялась ни за каким кинжалом, не было никакого подземного тоннеля, никакого обвала и землетрясения. Определенно, все это сон, решила Хофферсон и хотела уже было подняться с кровати, а не отлеживаться, да и боль в ноге мешала спокойно встать. Когда Астрид освободила себя от приятной тяжести простыни, то оторопела, поняв, почему у нее так болит нога. Вдруг все стало ясным, как день: все путешествие не было сном, оно было реальным. От увиденного Астрид рухнула обратно на кровать и закрыла лицо руками. Ей хотелось заплакать от безысходности, но девушка сдерживала себя. Ведь она - викинг, а викинги не должны показывать свои эмоции. Собравшись с силами, Хофферсон все же решила подняться и найти родителей. Астрид с болью посмотрела на свои ноги. Точнее на свою ногу. Ведь теперь вместо правой ноги у нее был железный протез, такой же как и у Иккинга. Идти на новой "ноге" оказалось делом не из легких, а очень даже сложных. С первым шагом Астрид чуть не свалилась на пол. От падения спасла табуретка, за которую девушка ухватилась и удержалась, как за спасительный круг, мертвой хваткой. Уже опираясь на стул, который она переставляла, Хофферсон смогла добраться до лестницы. Благо были поручни, чтобы опираться, но, тем не менее, ступать было очень неудобно и сложно. Сам протез очень давил на ногу. Вероятней всего, рана еще не совсем зажила, поэтому и боль была такой ужасной. Было очень непривычно учиться ходить новой ногой. Да и Астрид еще не совсем верила, что ей отрезали ногу. Несколько раз она, правда, щипала себя, надеясь, что это всего лишь сон и сейчас она проснется, но все оставалось по-прежнему. Нога была отрезана почти так же, как и у Иккинга, только чуть больше. Астрид всегда сочувствовала Иккингу насчет его потери ноги, но никогда и подумать не могла, что окажется в его шкуре, и ей придется испытать всю ту боль, что когда-то испытал он. Зато сейчас она прекрасно, как никто, знает, что чувствовал Хеддок, узнав, что ему ампутировали ногу. Мать Астрид в этот день, как и во все предыдущие дни по возвращение дочери, проводила дома. После того, как волшебным образом вернулась Астрид, она не отходит от нее. Она разговаривала с ней, читала книги, рассказывала новости, делала все, что могла, дожидаясь ее пробуждения. А после того, как дочери ампутировали полноги, так и вовсе проводила все время возле нее. Герд этим утром уже побывала у дочери. Точнее, она спала у ее кровати, и теперь, проснувшись, пошла приготовить завтрак. Внезапно от дел ее отвлек странный звук, доносившийся с комнаты девушки. Испугавшись, как бы чего не случилось с дочкой, женщина выбежала из кухни. На лестнице, опираясь за перила, стояла Астрид. Ее и без того бледное лицо было покрыто потом, а правая нога - выше колена - кровоточила. Герд бросилась к своей любимой дочери, которую до недавно времени считала умершей. Как же она была рада в тот день, когда Иккинг принес бессознательную Астрид к ним в дом. До сегодняшнего дня девушка не приходила в себя. И вот, свершилось чудо. Подбежав к Астрид, которая уже увидела мать и уже было рванула к ней в объятия, но вместо этого она чуть ли не свалилась с лестницы, забыв вовсе о своей новой ноге. Она бы упала, если бы миссис Хофферсон вовремя не поймала ее. - Астрид, доченька, милая! - сказала радостная Герд, крепко прижимая к себе дочь, чтобы убедиться, что это вовсе не сон. На ее глазах проступили слезы радости. - Ты даже не представляешь, что мы с отцом пережили, когда ты внезапно улетела из дома, ничего не сказав нам. Мы чуть с ума не сошли. Спасибо Иккингу, который спас тебя. Если бы не он, то не сидели бы мы вот так с тобой, - уже немного позже, сидя за столом в кухне, говорила Герд. Она в который раз прижала к себе Астрид и расцеловала. - Ты не представляешь, как я рада, что ты цела и здорова, - на секунду женщина запнулась, а ее взгляд упал на кровоточащую ногу. - Ох, я сейчас быстро обработаю рану. Герд по-матерински перевязала рану, а потом насыпала полную тарелку еды и дала Астрид. Та со зверским аппетитом набросилась на завтрак. - Мам, а как я... лишилась ноги? - решила все-таки задать Астрид вопрос, который так и вертелся на языке и не давал покоя. Несколько минут Герд пришлось помолчать, чтобы обдумать, и наконец она сказала: - Понимаешь, доченька, - мягко, как бы невзначай, начала она, поглаживая Астрид по голове, - мы были вынуждены принять такие меры, потому что рана, которую ты получила где-то, была сильно воспалена. Ещё немного, и началось бы заражение крови. Если бы повременили с решением еще насколько дней, то, в лучшем случает, отрезали чуть ли не всю ногу. Мне очень жаль, милая, очень жаль, что так произошло. - Миссис Хофферсон крепко прижала к себе дочь со слезами на лице. Сколько времени они так просидели - неизвестно. Они все говорили, говорили. Наверстывали упущенное время. Но их славную идиллию прервал стук в дверь. - Это, наверное, Иккинг пришел, - сказала Герд, идя к двери. - Такой славный и милый парень. Наша семья многим ему обязана. Что бы мы делали без него? Если бы не он, то, Астрид, не сидели бы мы вот так. Услышав имя Иккинга, Астрид мигом всполошилась, а, узнав, что он ее еще и спас, покраснела. Но ее пыл быстро поутих, когда она вспомнила, что не знает, где кинжал - тут, дома, или остался в пещере? Вероятней всего, думала она, остался в руинах пещеры, где она была до этого. И тут же она поняла, что так и не смогла спасти Иккинга и себя. Что зря потеряла ногу и что зря отправилась в этот дурацкий поиск дурацкого кинжала, который добыла и не добыла в то же время. Тем временем мать Астрид открыла двери, а на пороге, как и говорила Герд, стоял Иккинг. На его лице играла улыбка, но почему-то она казалась фальшивой, наигранной. В руках он держал цветы. - Здравствуйте. Как поживаете? Как Астрид? Передадите ей цветы, пожалуйста? - Иккинг простянул цветы Герд. - Здравствуй, Иккинг. Проходи в дом, не стой на пороге. Цветы ты сможешь и сам передать. Представляешь, Астрид пришла в себя. Я так счастлива, - и миссис Хофферсон заплакала, но от радости. Иккинг застыл на пороге, не зная, что сказать. - Да чего же ты стоишь и не заходишь? Проходи. Астрид на кухне. Хеддок медленно направился в кухню, пытаясь как можно дольше оттянуть момент встречи с Астрид. Сколько раз он в голове прокручивал этот момент, сколько раз он повторял придуманный диалог, чтобы не выглядеть полным болваном в глазах девушки. Но все напрочь перемешалось в голове, когда он увидел Астрид. Как давно он не видел такую Астрид? Неделю, месяц, год? Казалось, целую вечность. Они просто смотрели друг на друга, не говоря ничего. Иккинг наслаждался этими тихими минутами, как последним глотком воды. Он уже успел позабыть, как же чудесна Астрид, как она прекрасна и мила. Как он мог только пойти к шаману? Как он только додумался лишиться чувств к этому милому созданию? Он не однократно спрашивал это у себя, но все время не мог дать точный ответ. Вероятней всего, в тот момент ним двигало чувство задетого достоинства. чувство ревности и обиды. Каким он был глупым в тот день. Иккинг подошел и крепко обнял Астрид. Как сладок и ненасытный глоток воды в солнечный день, который рано или поздно кончается. Не ожидав такого поворота событий, Астрид немного опешила и отошла. - Иккинг, - все, что смогла выговорить из себя Астрид, на большее у нее не хватило духу. - Астрид, наконец-то, ты пришла в себя, - сказал за нее Иккинг. - Ты не представляешь, как твоя мать и отец рады... я рад. Весь Олух был рад, что ты нашлась. - А как я нашлась? - шепотом спросила девушка. Хеддок посмотрел сначала на нее, потом перевел взгляд на правую ногу, которая была аккуратно перемотана (Астрид показалось, что в этот момент он горько вздохнул) и, настроившись на длинный рассказ, сел напротив нее. Ему понадобилось пар минут, чтобы заглянуть в углы своей памяти и вспомнить все важные подробности тез забытых дней. Он начал с момента, когда он покинул остров, прям перед своей женитьбой: - Из-за того, что меня хотели женить на той, которую я не люблю, я сбежал с острова, - начал Иккинг, но, увидев вопросительный и удивленный взгляд, решил начать с далека.- Все началось еще с того, что мой отец сказал мне найти невесту или же он сам мне ее найдет. Конечно, претендентов на роль моей будущей жены было много, но только одна мне нравилась больше всех. И это была ты, Астрид. И я решил признаться тебе в этом. Уже подходя к твоему дому я остановился, чтобы собраться с мыслями и дождаться тебя, пока ты выйдешь из дома. Но ты вышла не одна, а с каким-то парнем, с которым через несколько минут поцеловалась. Я тогда очень вспылил и разозлился - на тебя, на себя, на весь мир. Я нашел в тот момент только один выход из этой ситуации - обратиться к шаману с просьбой убрать чувства к тебе. Я так и сделал. Потом, как ты уже знаешь, мои чувства к тебе и вправду начали исчезать с каждым днем. Через время ты исчезла, пропала без вести. В этом я винил себя, только себя, потому что до этого у нас был не очень-то приятный разговор. Мы все тебя обыскались, но так и не смогли нигде найти. Ты как под землю провалилась. Мы думали, ты умерла и прекратили поиски. Были организованы поминки. Но даже когда твои родители уже не верили, что ты жива, я продолжал тебя искать, ведь верил до последнего. Потом отец заявил, что скоро к нам прибудут гости, а с ними и моя будущая жена. Девушка эта оказалась вполне себе милой, красивой, доброй, но мне она так и не смогла полюбиться. Не смог бы я с ней прожить до конца своих дней. Я пытался быть с ней добрым, пытался присмотреться к ней лучше. Но не мог и все. Я сбежал... Прошло больше недели моего скитания и полетов, как вдруг я увидел Громгильду. К моему большому удивлению, она была без тебя. Выглядела она неважно, взволновала и подавлена. Я никогда раньше ее такой не видел. Не знаю, как Беззубик смог понять твоего дракона, но мы полетели за ней. Уже через несколько дней мы остановились возле какой-то горы. Знаешь, было сложно понять, что тебе пытается донести дракон. Я несколько дней потратил на твои поиски, как я думал. И уже хотел бросить всю эту затея, как внезапно земля начала трястись и обсыпаться под ногами. После землетрясения я и нашел тебя. Повезло, что в этот момент, когда начала обсыпаться под ногами земля, я был как раз возле того места, где, практически, была и ты. Если бы я был где-то в другом месте, то неизвестно осталась бы ты живой или нет. Ты была уже без сознания, когда я тебя откопал из-под развалин. Я не знал, что предпринять в такой ситуации: ты без сознания, твоя нога неестественного цвета. Поэтому я поспешил как можно быстрее на Олух. Твое состояние ухудшалось с каждым днем перелета, я боялся, что потеряю тебя окончательно. Ты начинала бредить, тебя бросало в жар, ты говорила о каком-то мече. Твоя нога начинала опухать. К моменту прилета на Олух дела и вовсе ухудшились. Почти сразу по прибытию тебя отнесли к Готти. Ее вердикт был горьким и неизменным: отрезать ногу. Плевака сделал тебе такой же протез, как и у меня, а еще приспособил его к Громгильде, чтобы было удобно летать. Поверь, ты быстро научишься. Я сам прошел через это, так что знаю, что говорю. - Иккинг грустно улыбнулся. - Все жители Олуха были рады, узнав, что ты жива, а когда они узнали о вердикте Готти, то всем сердцем сочувствовали твоему горю. Твои родители были тоже очень счастливы вновь тебя увидеть. Твоя мама почти не отходила от тебя. Все твои друзья радовались не меньше других. Они приходили проведать тебя каждый день. Я тоже рад снова тебя видеть. Все рады. Когда Иккинг закончил своей немаленький рассказ, то они с Астрид погрузились в размышления. Тем временем за дверями стояла мать Астрид и тихо, почти бесшумно, плакала. Она понимала, что нужно оставить ребят наедине, им много о чем нужно поговорить. Историю Хеддока она слышала не один раз. Но каждый раз, слушая историю чудесного спасения дочери, она заливалась слезами. И этот случай не стал исключением. И, чтобы не мешать ребятам делиться новостями, она тихонько покинула дом. Молчание между Иккингом и Астрид было долгим. Первой тишину нарушила Астрид: - А как долго я была без сознания? - Со времени землетрясения или уже когда оказалась дома? - уточнил парень. - Со времени того, как оказалась дома, - ответила она. - Неделю, может, больше. И снова между ними повисла тишина. - Астрид, ответь мне, только честно, зачем ты отправилась так далеко и как ты оказалась под землей? - задал вопрос Хеддок, взглянув прямо в голубые глаза девушки. Теперь настал черед рассказывать свою историю настиг Астрид, и подумала она в тот момент, что не раз и не два придется ей повторять ее. Хофферсон рассказала и о шамане, и о том, что он указал ей на место, где девушка найдет кинжал, что он и спасет Иккинга и вернет ему былые чувства. Рассказала и о том, каким образом оказалась под землей. Как тяжело и страшно было идти в кромешной темноте. - И когда я уже взяла этот кинжал в руки - началось землетрясение. Больше я ничего не помню, потому что меня что-то оглушило, и я потеряла сознание. А когда проснулась, оказалась дома. А кинжал и надежда на возвращение прежних чувств остались там, под кучей камней и земли, - закончила Астрид. Она была на грани срыва. Хотелось плакать и кричать от боли, давившей ее изнутри. - Самое обидное, - продолжила она, - что весь этот дурацкий поиск ничего не дал, а только отнял. Отнял надежду, отнял ногу. Вместо того, чтобы найти кинжал, который уже был в моих руках, я потеряла ногу, - уже кричала девушка. Слезы катились по щеках и глухо падали на пол. Все это время Иккинг слушал и не перебивал. Слушал и осознавал насколько был глуп и слеп. Он просто подошел и обнял Астрид без всяких слов. Как он мог не увидеть, что счастья-то рядом, вот оно, только протяни руку. - Глупенькая, - сказал Хеддок, поглаживая Астрид по волосам. - Ведь в тот момент, когда стало ясно, что ты сбежала и все уже думали, что ты мертва, мне начало доходить - я потерял что-то дорогое в своей жизни. Я потерял тебя. А когда я увидел твое бессознательное тело под грудой камней, то понял, что до сих пор люблю тебя. Ты смогла и без кинжала вернуть мне былые чувства к тебе, которые стали еще крепче и надежней. - Но как же так? - всхлипнув, спросила Астрид, подняв удивленный взгляд на парня. - Как же смогли вернуться чувства без смешивания крови, без кинжала? Шаман ведь говорил... Иккинг не дал договорить ей. Его губы накрыли губы Астрид в нежном поцелуе. - Значит, шаман не все знает.