Любовь никогда не умирает

И снова Астрид проснулась от пронзительного холода, что забирался прямо под кожу. И снова эта кромешная тьма давила на глаза. Девушке казалось, что она потеряла зрение и теперь ничего не видит. Было темно и страшно. Хофферсон не знала, что её ждёт на каждом шагу, на каждом повороте. Самое страшное - это неизвестность. Глаза быстро привыкли к темноте и идти стало намного легче, хотя всё время приходилось остерегаться, что можно ступить не туда или споткнуться. Через некоторое время ходьбы в темноте Астрид почувствовала голод. Но из еды ничего не осталось, потому что остатки зайца были съедены ещё вчера. Но на дне сумки девушка нашла яблоко, что было брошено туда пару дней назад до того, как она оказалась здесь. Это яблоко и стало скудным завтраком Хофферсон. Или уже не завтраком? Может, уже обедом? Или ужином? Как и вчера нога продолжала болеть. В темноте было непонятно то ли у неё опухло колено, то ли рана начала заживать, то ли уже пошло нагноение. Но боль не хотела уходить даже после нескольких перевязок, а лишь только нарастала с каждым проделанным шагом. Несколько раз Астрид всё же пришлось останавливаться, чтобы промыть рану и наложить кусок юбки, который служил перевязкой. Но с целью сэкономить воду - было неизвестно, попадется ли на пути родник - промывания были нечастыми, и вскоре вовсе было исключено, потому что воды оставалось совсем чуть-чуть, а жажда не уходила. За время "путешествия" под землёй Астрид не раз спрашивала себя, зачем вообще пошла на всё это. Знала бы, чем ей это обернётся, то ещё бы подумала, вместо того, чтобы сразу рвануть куда ни попадя. Конечно, она воспитывалась как викинг. Её с детства учили воевать, драться, управляться с оружием, убивать драконов, воспитывали силу воли и выносливость, готовили ко всем испытаниям, что рано или поздно выпадут на долю каждого викинга. Но её вовсе не готовили к тому, что она окажется под землёй. Хотя она и отличный воин, но эта темнота, а также неизвестность сломили бы дух любому человеку: будь он героем или просто обычным человеком. Так как в темноте то и дело, что остаётся подумать, Астрид этим и занималась. Она думала о свободе, о небе, вспоминала, как она с Громгильдой вместе летали высоко в небе. Громгильда... Лишь от одной мысли о ней сердце у Хофферсон сжималось в комок. Как странно было вдруг остаться без своего дракона, не летать вместе, не кормить её, не общаться, не видеть её. Потерять друга. Как она вообще раньше могла жить без Громгильды? Как она могла убивать драконов? Как тяжело было осознать, что в один прекрасный день ты потерял своего лучшего друга. Но Астрид продолжала тешить себя мыслью, что в скором времени она выберется от суда и вновь увидеть свою Громгильду. Идти становилось всё сложнее. Жажда мучила сильнее, а в фляге осталось воды лишь на пару глотков, и те девушка хранила, берегла на крайний случай. Нога с каждым шагом не давала забыть о боли, которая теперь стала ещё сильнее. Несколько раз Астрид делала привалы, не в состоянии продолжать путь. Она даже пыталась бросить всё и больше никуда не идти, но какое-то чувство не давало останавливаться на полпути, а заставляло продолжать идти дальше. Поэтому с трудом она смогла заставить себя продолжать дорогу, но заставила же. Когда голод и жажда начали мучить до такой степени, что перед глазами начали плавать разноцветные круги, а нога не давала идти дальше, когда все припасы еды кончились, а из фляги лениво упали на пол несколько последних капель воды, когда казалось, что путь в темноте не кончится никогда, маленький свет пронзил, как кинжал, кромешную тьму. Как спасительный лучик света, появившийся ниоткуда. Где-то вдали замелькал свет, и Астрид, большим усилием, заставила себя идти туда. Когда, еле передвигая ноги, она всё же дошла к месту, откуда пробивался маленький свет, то зажмурила глаза из непривычки. Когда глаза привыкли к тусклому свету, то оказалось, что Астрид стоит в маленьком помещении под землей, как в маленькой комнатке, только стены очень криво были выкопаны полукругом. Здесь не было ничего, голые стены, а посредине стоял маленький пьедестал. И на на нём лежала вещица. Когда Астрид подошла ближе, то увидела маленький кинжал. Вероятней всего, тот самый кинжал, из-за которого и был проделан весь путь. На рукоятке, покрытой серебром, было что-то написано на непонятном языке, а внизу было нарисовано маленькое сердце. Лезвие казалось очень острым, но даже в тусклом свете сверкало. Хофферсон почувствовала как с неё вдруг свалился необъяснимый груз, давивший всё это время на плечи. И теперь она смогла ровно распростать плечи. Даже, казалось, дышать стало легче. Вот он, кричало сердце, спасительный кинжал, который ты искала всё это время и который спасёт ваши отношения с Иккингом. Вот он, кинжал, который спасёт твою любовь. Стало вдруг легко, осознав, что в самом деле она преодолела все препятствия, преодолела нескончаемый, казалось, путь в темноте, и наконец нашла этот кинжал. Не раздумывая ни минуты больше, Астрид взяла с пьедестала заслуженный трофей и уже собиралась уходить, как почувствовала мелкую дрожь под ногами. Сначала девушка не обратила внимание на это, подумала, что это у неё от радости так ноги дрожат. Но когда дрожь стала сильней, а со стен и потолка начала обсыпаться земля, то тут-то Хофферсон и запаниковала. Как только Астрид осознала, что началось землетрясение, то почувствовала сильную боль и, упав на землю, потеряла сознание.