Я не хочу быть грехом

      Дождевые капли громко стучат по треснутым стеклам в оконных рамах и хрупкой, совершенно ненадежной крыше, которая с трудом выдерживает порывы ветра, готового разнести ветхое строение, находившееся на окраине маленькой деревушки. Удивительно, но звуки ливня, идущего на улице уже который час, слышны даже здесь, в мелком и неуютном подвале старого дома, где при свете одной лишь свечи работают два человека. Их с трудом можно было назвать алхимиками, однако они были единственными способными сохранить произошедшее сегодня в тайне.       Яркое свечение алхимического круга, начерченного на холодном полу, постепенно начало угасать, благодаря чему я смог разглядеть происходящее на другом конце комнаты. Над кругом, прямо в его центре, появились два бесформенных очертания, постепенно принявших облик двух гомункулов, оказавшихся девушками, в создании которых я играл немалую роль. Но я сразу почувствовал, что что-то не так. Энергия исходила от них совершенно разная: от одной очень слабая, от другой же, наоборот, невозможно сильная. Циркуляция энергии в круге практически завершилась, и оба тела плавно опустились на пол. Пока они были неподвижны, им, — только что созданным гомункулам, — ещё предстояло прийти в себя. Реакцию алхимиков на резкое появление чего-то постороннего можно было предугадать — они молчали и не двигались, но по выражению лиц было понятно, что они просто охеревают от того, что только что сотворили. Игнорируя этих полоумных, я подошёл к моим новоиспечённым подругам. — Ух, батяня, этих красоток я посвящаю именно тебе, — произнес я в воздух. Я — Жадность одного ненормального типа, которого уже и в живых нету. И это меня веселит — я теперь сам по себе. — Ты — моя Ненависть к отцу, которую я не скрывал от взора остальных, — взгляд упал на девушку, что была выше.. Казалось, что эта обладательница длинных волос, доходящих ей до поясницы и, на удивление, сине-голубых глаз, нагло взиравших на меня, несмотря на то, что пока девушка не пришла в себя, превосходит меня, из-за чего хотелось назвать её совершенством. Яркий, словно выжженный уроборос сверкал на её левом боку, немного переливаясь, чем, наверное, пытался подтвердить мои мысли и выразить свою солидарность. Наверное, это была игра света и тени, хотя кто знает.. мне ранее никогда не приходилось видеть процесс создания гомункулов, несмотря на то, что «младших братьев» у меня было достаточно. — А ты, — повернувшись, я обратился ко второй. — Мой страх, который я прятал в глубине себя, — она казалась слабой и даже несколько беспомощной, из-за чего появилось желание защитить бедного гомункула. Стоп, что я несу? Без ненависти стал мягче, раздражает. Эта девчонка была значительно ниже первой, а её прямые волосы, доходившие до плеч, сильно вились на концах и, как мне предстоит узнать позже, скрывали уроборос на задней стороне шеи. Её голова была опущена и я, нагнувшись, посмотрел в её прикрытые глаза: бледно-фиолетовый цвет ввел меня в заблуждение. Из-за чего же вторая в этом плане была подобна людям? Ещё раз взглянув на собственный Страх, я убедился, что она могла бы сойти за обычного гомункула, но от Ненависти и других, знакомых мне ранее, отличалась очень бледной кожей и худобой, из-за чего напоминала привидение, готовое исчезнуть в следующую секунду.       Завороженным взглядом я осматривал творения, бывшие когда-то моими собственными чувствами, как вдруг слышимый со стороны шепот перешел в громкий, но очень неуверенный голос алхимика: — Господин Грид, нам нужно кое-что вам сказать, — его голос дрожал и он говорил с неохотой, словно предпочитая умолчать об этом. — Они.. не равны в своих силах. — закончил он. Из-за этого я почувствовал сильное напряжение и раздражение: — Чего? Ну-ка поподробнее, — фраза вырвалась случайно и очень резко, из-за чего второй алхимик пропищал что-то вроде молитвы. — Мы не правильно разделили материал, который вы нам дали, — после этих слов чувства, подобные ненависти, от которой мне удалось избавится, начали меня переполнять. — Что вы натворили?! В чём их различия? — те вздрогнули, но попытались ответить: — На одну из них мы потратили больше камня, — дрожащим голосом объяснил один из них, пребывающий в более спокойном состоянии чем все, не считая двух неподвижных гомункулов. — Потому она более совершенна.. — алхимик мог уже не продолжать, ведь все остатки ненависти, что только могли найтись в моем сознании, взяли верх. Я потратил год на поиски немалого количества философского камня, однако совершенно не позаботился о том, чтобы найти способных алхимиков, что и обернулось против меня. — Как это повлияет на их сущность? — спросил я, все ещё пребывая не в лучшем состоянии, у двух неудачников, готовых умереть от страха прямо на месте. — Мы не знаем.. — осмелился высказаться один из них, а я уже постарался представить себе процесс выяснения особенностей гомункулов. Наверное, эти двое были даже не в курсе, что создали существ, которые отличались от людей тем, что превосходили их во многом. Ярость и злость отступали, а меня поглощали раздумья и отчаяние. Не случись этого я бы, в порыве чувств, убил этих двоих на месте. — Эй, вы, оба, валите пока не поздно и забудьте то, что видели и слышали. Ну, если хотите в живых остаться! — крикнул я, невзирая на них. Судя по звукам, те сразу же опомнились и побежали прочь, громко хлопнув входной дверью со скрипящими петлями, оставив всё своё оборудование в подвале.