За закрытой дверью в доме Колхейна

Эшли Раймесса, молодой герцог Колхейн сидел в своем кабинете и задумчиво вертел в руках письмо, которое пришло с вечерним курьером. Это не были горестные известия, но вот необходимость сообщить эту радостную новость любовнику удручала. Тэри, любовник Эшли, состоял на тайной службе у короля и во всем, что не касалось их отношений, был парнем уверенным и умевшим бросать вызов судьбе. Но как только речь заходила об их чувствах, Тэри вел себя как капризный и избалованный ребенок. Сегодняшний разговор должен был закончиться чем-то невероятно грандиозным, ведь Эшли придется сообщить любовнику о своей предстоящей свадьбе. Эшли уже смирился с тем, что Тэри будет от этих известий, мягко говоря, не в восторге, молил лишь о том, чтобы взбалмошный мальчишка не надумал тайком собрать вещи и исчезнуть из его дома. Три года назад, когда Гарриет, муж Эшли, привел в дом Тэри, он подумал, что это будет концом их с мужем отношений. Да и того, что любимый супруг приведет в их семейное гнездышко своего любовника, он никак не ожидал. И не только поселит в доме (хотя это и делали многие знатные господа), но и открыто предложит разделить с ними постель. Но этот Тэри вдруг оказался интересной личностью и страстным любовником, так что очень скоро их с Эшли отношения из холодной настороженности переросли в теплую привязанность, а после – в любовь. А полтора года назад Гарриет погиб. Больше всего в тот момент Эшли боялся, что Тэри уйдет, но они лишь сплотились, переживая общее горе. И вот теперь, по настоянию короля, он должен вновь сочетаться браком, потому как герцог столь знатного и древнего рода не может оставаться без супруга, а положенный срок траура давно вышел. Общество попросту не поймет, если он поступится традициями и законами ради какого-то там любовника. Если бы этот поступок влиял только на его жизнь, то он, безусловно, отказался бы от устроенного брака. Но теперь Эшли стал главой рода Гарриета, который насчитывал многочисленное количество тетушек, дядюшек, племянников. И что самое главное, их с Гарриетом сыну, должен был достаться в наследство сильный и процветающий род, с незапятнанной репутацией. Тэри вошел в его кабинет, широко распахнув дверь. Длинные кудрявые волосы, перехваченные плетеной кожаной лентой, разметались по плечам. На щеках блестел румянец, а глаза блестели. - Ах, Эшли! Та новая кобылка, что ты прикупил позавчера – горячая штучка! Тэри грациозно опустился в кресло напротив любовника и закинул ногу на ногу, пальцы сцепил в замок и выжидательно уставился на сиятельного герцога: любовник нечасто вызывал его в свой кабинет столь официально, передавая приглашение через слуг. - Спасибо, родной, - кивнул Эшли. – Так что, не отправлять ее тогда в подарок тетушке Кохе? Оставить для тебя? - Было бы неплохо, - кивнул Тэри, облизнув губы. – Но Торопыжка не простит мне такого предательства. Эшли засмеялся: Тэри своего коня любил безмерно. - Тогда тебе стоит хорошенько помыться и сменить костюм, прежде чем идти к нему, иначе он точно узнает, что ты опять путался с какими-то дамами. - В прошлый раз он знатно меня укусил, - поджал губы Тэри. – Так о чем ты хотел поговорить? - Я люблю тебя. Очень-очень, родной, ты ведь знаешь? Эшли до одури захотелось опуститься сейчас на колени перед Тэри, чтобы целовать руки, доказывая свои слова, чтобы крепко упираться локтями в колени, на случай если тот вздумает сбежать до конца разговора. - И я тебя. Начало не предвещает ничего хорошего, - усмехнулся Тэри и напрягся. - Тэри, я должен жениться. - Удачи, - нервно дернул плечами тот и уже собрался встать, но Эшли успел оказаться рядом. - Тэри, прошу! - Мне не нужны отношения на троих, Эш. Так, как с Гарри, уже не будет. - Отношений на троих не будет, клянусь! Только ты и я, мне не нужен никто другой в постели. - К чему тогда брак? - Того требуют обязательства перед родом. Если бы я мог жениться на тебе, Тэри… - Я знаю, благородный герцог не может жениться на ком-то, не имеющем титула. А я из таких. - Люблю тебя, родной. Мой хороший, мой лучший, единственный. Король позаботился о наших чувствах и предложил мне в супруги мужчину. А значит, мне даже не нужно будет подтверждать наш брак ночью любви. Как только наш союз вступит в силу, прибудет дева, чтобы выносить нашего ребенка. Как положено, как только ребенку исполнится пять, я, по первому твоему желанию, отправлю мужа в деревню. Обещаю! - Думаю, ты все это мне говоришь не потому, что вы вчера с королем за бокалом вина договорились об этом? - Думаю, я говорю это потому, что уже дотянул до последнего. Мой будущий муж приедет через четыре дня и останется в нашем доме до свадьбы с семьей. - Сюрприз! – Тэри зло скривил губы. - Прошу, Тэри, умоляю! - Хорошо, но даже не вздумай меня попрекать, что я веду себя неподобающе, - фыркнул тот, слегка оттаивая. - И не подумаю. Можешь хоть руками принимать пищу, - мягко улыбнулся Эшли, прикасаясь кончиками пальцев к губам возлюбленного. - Помнится, в нашу первую совместную трапезу, ты ждал от меня обратного? - Я ошибался, сильно ошибался. Ты безумно сексуально ешь руками. Особенно шоколад и ванильный крем. Может, выпьем чаю с пирожными? Хочу посмотреть на это прямо сейчас. Буря миновала, не начавшись, похоже. Эшли желал сохранить такое положение вещей и в дальнейшем, а потому старался всячески задобрить любовника: пирожные были заказаны у кухарки еще с вечера. - Ты все продумал! – возмутился Тэри, когда ему подали восхитительно нежные шоколадные пирожные с ванильным кремом. Герцог Раймесса не задумываясь скинул со стола все бумаги и похлопал рукой по гладкой поверхности. - Покорми меня, родной? Хочу есть с твоих губ. Лайонел Шантеса, баронет Шантеса, сын графа Шантеса перебирал свои костюмы в волнении. Ему надолго предстояло уехать из дома, возможно, навсегда. Впрочем, он был очень рад предоставившейся возможности: шестой сын, хоть и достаточно богатого графа Шантеса, мог мало на что рассчитывать. Но отец похлопотал о судьбе любимого сына перед королем, и теперь его ждал брак с молодым герцогом Колхейном. Богатый, недавно овдовевший герцог был, к тому же, по словам отца, очень красивым мужчиной. Лайонел не был из тех глупых юношей, что опрометчиво мечтают о сказочной любви с будущим супругом, а потом жестоко разочаровываются в один момент. Но все же, он верил, что сможет наладить отношения с супругом, влюбить его в себя со временем. А потому он тщательно готовился к поездке – у него уже не будет возможности заехать домой непосредственно перед свадьбой, и поэтому стоит тщательно продумать то, что он возьмет с собой сейчас, ведь остальное останется в родительском доме. Три месяца, что остались до свадьбы, вся семья проведет в гостях у его будущего мужа в столице. Отец не любил столичной жизни, он даже продал родительский дом в столице, не желая, чтобы жена и дочери упрашивали его о поездке в сердце страны. А потому сестры радовались возможности побывать на балу в королевском дворце, старший брат - посетить известный на всю страну охотничий рынок, мать собиралась купить тканей и пряжи. Но они все точно были счастливы удачному браку Лайонела. Никакого возлюбленного, которого пришлось бы оставлять ради удачного брака, у Лайонела не было, а потому ничего не печалило его перед отъездом. Высокий трехэтажный дом, выкрашенный в белый и желтый цвета возвышался за высоким кованым забором. Вокруг ворот плотной стеной вились розовые кусты. Едва они подъехали, ворота распахнулись, пропуская кареты внутрь. Герцог лично вышел встречать их. Из окна кареты Лайонел старался получше рассмотреть будущего супруга, ведь после, когда он выйдет, так пристально разглядывать его будет уже неприлично. Темные, немного вьющиеся волосы, доходящие до плеч, были зачесаны назад. Свободная, по новой столичной моде, рубаха скрывала особенности фигуры, а узкие брюки, заправленные в высокие сапоги, облегали мускулистые ноги. На руках красовались перстни, а в открытом вороте блестела массивная золотая цепочка. - Добро пожаловать в мой дом, господа, - мягким низким голосом произнес Эшли. – Надеюсь, скоро он станет также и вашим! - Благодарю, герцог Колхейн, от лица всей моей семьи. Им предложили до обеда отдохнуть и привести себя в порядок. Лайонел с удовольствием опустился в широкую ванну, расположенную в отдельной небольшой комнате, вход в которую шел прямо из его спальни. В отличие от ванн в его родном доме, где горячая вода появлялась тогда, когда слуги нагреют ее и натаскают ведрами, здесь вода текла из труб, расположенных в стенах. От этого она бурлила, приятно массируя усталое тело. После больше всего хотелось закутаться в одеяла и хорошенько выспаться. Но предстояло долгое и нудное расшаркивание за столом в соответствии с этикетом: отец предупредил, что Эшли Раймесса любит следовать этикету и традициям, так что семейным посиделкам за общим столом не бывать. В их семье они часто засиживались за ужином подолгу, болтая обо всем на свете. Нередко пренебрегали и некоторыми традициями, в том числе строгим этикетом сервировки стола. Садились так, как каждому было удобно, разговаривали зачастую шумно, перебивая друг друга и громко смеясь. Лайонел любил эти теплые семейные вечера, но отец напомнил им перед отъездом не раз, что будущая семья Лайонела такого не приемлет. Когда Лайонел спустился, стол и вправду был накрыт так, как того требовал этикет, в комнате присутствовало несколько слуг. Рядом с Эшли стоял высокий юноша. Его волосы были заплетены в тугую косу, а одежда соответствовала скорее конной прогулке, нежели праздничному ужину. - Прошу меня простить, господа, - произнес Эшли, когда все собрались. – Тэри отсутствовал, когда вы прибыли, а потому я не представил его вам. Лайонел ожидал, что Эшли назовет титул и родственную принадлежность юноши, но Эшли замолчал. И только по тому, как покраснели его отец и мать, Лайонел понял, кого только что представил будущий супруг. Любовник, живущий в его доме и не собирающийся съезжать. Безродный дворняжка, удачно нашедший себе теплое место! Какой позор! Лайонел слышал о том, что такое практикуется в столице, но не верил, потому как в их местности даже просто публично признавать факт измены супругу считалось дурным тоном. Конечно, Эшли проявил к ним некоторое уважение, представив этого мальчишку сразу всей семье, не заставляя каждого из них знакомиться лично, но это никак не сгладило потрясения Лайонела. - Познакомьтесь также, это мой сын Илис Колхейн, граф Колхейн. Илис, Тэри, познакомьтесь – семья Шантеса, а этот прекрасный юноша – мой будущий супруг Лайонел, баронет Шантеса. - Приятно познакомиться, - вежливо отозвался юноша, не проявив к ним ни капли интереса. – Тэри, ты останешься на ужин? - Боюсь нет, мой юный лорд, - впервые заговорил юноша. – Не смею гневать Вашего будущего батюшку своим присутствием на празднике, - с этими словами Тэри шутовски поклонился, зло сверкнул глазами и вышел из столовой. Илис же, словно удовлетворившись его ответом, подошел к своему обеденному месту. Эшли шагнул за ним и вскоре все сидели за столом. - Герцог, что же это получается? Надеюсь, Ваш друг съедет в эти три месяца? - Нет, - сухо отозвался герцог Колхейн. - Вы оскорбляете этим моего сына! Это невообразимо! Я против! - Боюсь, что об этом стоило подумать прежде, чем подписать брачный договор. Там таких пунктов не оговорено. - Да я и подумать не мог, что вы можете позволить себе такую низость! – отец гневно сжимал в руках вилку. - Вы вполне можете отказаться от брака, указав при этом причину, - безразлично пожал герцог плечами. – Но будьте тактичны, когда будете говорить о таком с королем. Он, в отличие от меня, отнесется к этому более эмоционально. Наш монарх, слава ему, немного вспыльчив и, к тому же, может принять ваши высказывания на свой счет. А критиковать короля, знаете ли, дурной тон. Лайонел смотрел не на будущего супруга, а на его сына, о котором он тоже не знал. Худому высокомерному мальчику было около семи лет. Он был мало похож на Эшли, скорее всего на второго отца. Его безупречным манерам, умению обращаться с приборами и восковой маске безразличия позавидовали бы некоторые взрослые. Как же тут обращаются с ребенком, что он растет столь безрадостным юношей? Сестры сидели, сжавшись: они до смерти боялись ругающегося отца, даже если гнев был направлен на кого-то другого. Лайонелу было все это не слишком приятно, он хотел, чтобы отец поскорее закончил свою отповедь, тем более, что она ни к чему не приведет: Лайонел лично видел сумму неустойки в случае, если семья Шантеса откажется от брака Лайонела с герцогом Колхейном. Такие деньги им были по карману лишь в том случае, если они отдадут все приданое, приготовленное для дочерей графа и для его второго сына. Когда они с отцом изучали брачный договор, они совершенно не заострили внимание на этой сумме: «Что за глупость? С чего вдруг мы захотим отменять такой союз? Даже не стану спорить по этому пункту» - пожал тогда плечами отец. Про отсутствие или наличие у мужа любовников в тех документах речи тоже не шло. Какая-то дурная ловушка, увы. Закрывшись после ужина у себя в комнате, Лайонел горько плакал до самого утра. Оказывается, даже то, что он не был витающим в облаках романтиком, не спасло его от горького разочарования, еще на самом пороге его будущего брака.