Tell me, how to win your heart?

Курт ничего не ответил. Он стоял в шоке, поджав свои красные и пухлые губы под себя, а что ты ожидал, гений? Что он просто так сюда заявился с цветочками? Просто так лежал и «наслаждался» как его избивают? Курт еще раз взглянул в эти золотого оттенка глаза, там было столько боли и жалости, да, этот парень сожалел, но, почему же Курту было плевать? Почему? Потому что этот же парень недавно его трахал, да так трахал, что тело мальчика всё еще ныло от недавно принесенной ему боли. Но, почему-то, в тот раз, когда он увидел Себастиана, который так жестоко избивал мужчину ногами, Курт остановил друга, просил прекратить, он не хотел причинять своему насильнику боль. Почему? Потому что Курт не из таких, да, он не будет писать на него докладную в полицию, не будет всем подряд рассказывать, что именно этот милый паренек его изнасиловал, хотя в баре и сейчас он казался… таким… хорошим? Что за глупости! Может, он правда был пьян, он не знал что делает и… нет. Он просто очередной мужлан, который оттрахал какого-то мальчика, который ему понравился, а теперь, либо хочет развести на секс его снова, либо так подлизывается, чтобы Курт не накатал на него заяву. Видимо, мужчина ждал на сказанное какого-то разумного ответа, что-то типа: «ты прощён» или «уходи прочь, ненавижу тебя», но нет, Курт лишь тяжело выдохнул и, опустив взгляд в пол, покачал головой. Эти несколько движений, как не странно, но, словно лезвием резанули по чувствам Блейна и по его сердцу, мужчина готов был, несмотря на всю физическую боль и на все раны, выскочить из такси и упасть на колени перед Куртом, заплакать, прошептать заветное слово «прости» и умереть. Да, он готов и на такое. Блейн вообще не понимал того, как могут спокойно жить на свете люди, когда кого-то принужденно затащили в постель, кого-то такого хрупкого и милого, как Курт. Да даже обычного человека или подростка. Таких надо расстреливать, прилюдно расстреливать, чтобы все остальные видели и не было повадно. Каким надо быть жутким психом и ублюдком? Интересно, да? Именно таким был Блейн. Только он не понимал кто он именно: псих или ублюдок? А, может, то и то одновременно? Возможно, ведь это Блейн, всё возможно. - Курт… - тихо прошептал Блейн, но было уже поздно, мальчик закрыл рукой глаза, видимо, плача. Черт, Блейн не мог видеть, как Курт плачет, не мог в очередной раз приносить ему столько боли. Мужчина был уже готов выскочить из такси, как мальчик тихо-тихо прошептал, сквозь слезы: - Пожалуйста, оставь меня в покое. Это было произнесено так тихо, что Блейн едва разобрал слова, но смысл четко понял, Курт не хочет больше его видеть, ни с какими цветочками, ни с какими извинениями и просьбами, просто отвали, понял, Андерсон? Тебя никто не любит, потому что ты идиот! Тебя бросил твой единственный парень, только потому что ты идиот! Он тебе изменил, потому что ты идиот. Да, именно, твой бывший трахал какого-то мужика, а не тебя, потому что ты строил из себя целку, говорил, что стесняешься и не можешь так рано переходить к интиму, потому что ты идиот. Ну, что? Перешел к интиму? Понравилось? Идиот. Курт убрал руки от лица и постарался с каким-то мужеством и презрением посмотреть на мужчину, но у него не получилось, в глазах Блейна он был похож на маленького невинного котенка, которого хотелось защитить. Да, именно защитить, а не затащить в постель. Но уже поздно, Курт не хочет его видеть. А знаете что? А Блейну просто было плевать! Плевать на отказ Курта. Его это не интересовало. Его интересовал только Курт, именно Курт, а не его отказ. Да, он будет долго думать и говорить это слово, ибо это слово есть имя самого восхитительного и самого доброго мальчика на свете! Он не откажется от Курта, он не какой-то там сопливый мальчик, который сразу же обижается и переступает к новой «жертве», после отказа. Блейн не из таких. - Курт… - тихо выдохнул мужчина, но мальчик лишь всхлипнул и направился в сторону дома. Блейн упустил его. Осталось лишь сказать водителю свой адрес, отравиться домой… а дальше придумывать новые способы, чтобы заполучить Курта. Ой, что с ним? Какой там заполучить! Блейн лишь хотел, чтобы Курт принял его извинения, правда принял, а не пробурчал себе под нос: «Ты прощён», после чего бы они никогда не виделись бы. Мужчина, если честно, хотел потом продолжать общаться с мальчиком. Нет, он не претендует на любовь, после такого – это смешно. Курт не захочет его любить, но друзьями они могли бы быть. Но сперва, просто извинения, да такие, чтобы мальчик расплакался, нет, не от боли или грусти, а от счастья. Чтобы он рыдал и понимал, что этот ублюдский поступок, ублюдский момент в его жизни – он единственный такой плохой, больше таких не будет, никогда не будет. Блейн ручается за это. Теперь никто не обидит Курта, он постарается. * - Господи, Курт, почему ты плачешь? Что он сделал опять?! Надо было его убить… чтоб он сдох от кровотечения! Курт, расскажи, что случилось? - Себа обнял друга на пороге спальни и посадил его осторожно на край кровати. Курт еще долго шмыгал носом и вытирал непрошенные слезы, но никак не мог открыть рот, чтобы выдать что-нибудь нормальное, а не глупое мычание. - Себ-ба… он, он извинился, может, он правда, правда не хотел? – прошептал Курт и посмотрел на Себастиана, который вдруг поменялся в лице. Себастиан встал с кровати и отвернулся от Курта, начав постукивать пальцами о стенку справа от него. Повисло недолгое молчание, лишь этот стук нарушал тишину, от чего мальчику становилось страшно. Курт негромко попытался вставить своё слово: - Себ… ну, он не хотел, я простил его… - Закрой свой грязный рот, Хаммел, - резко ответил Себастиан и развернулся, устремив злой взгляд на Курта, - тебе понравилась та ночь? Приятно было, когда тебя держали за руки и за ноги и вбивались в твоё девственное тело членом? Так вбивались, без смазки, так, что ты кричал и молил о помощи, но тебе никто бы не помог, и ты это знал, но всё равно молился. Знал же?! Знал. А понравилось, когда с утра он даже не вспомнил про тебя? Хах, а ты, наивный идиот, еле встал с кровати от боли. Помнишь, как с забвением рассказывал о мечтах, о своем первом поцелуе, - Себастиан от злости пальцами начал царапать стенку, - никогда больше этого не случится, ты понимаешь? Никогда больше не будет такого, а знаешь почему? Знаешь почему ты никогда не почувствуешь то счастье первого поцелуя?! Знаешь? Почему не почувствуешь счастье от того, что в тебя медленно, под звездами, где-нибудь на полянке, осторожно, целуя каждый сантиметр, входит твой любимый?! Знаешь? Потому что той ночью ты был жестко оттрахан, как последняя блядь! И знаешь кто тебя трахал? Тот мудак, которого ты сейчас защищаешь! Никогда я больше тебя не назову невинным Курти, потому что ты теперь никогда им не станешь! Курт всё это слушал, глотал всю эту информацию, впитывая, как губка, видя, словно наяву, как все его мечты и понятия счастья рушатся. Перед его глазами ему пересказывали всю его будущую жизнь. Он шлюха. И ей останется. Он только и может, как лежать и стонать на кровати, вбирая в себя член, да, может, даже несколько, кто знает. Никогда он не встретит своего любимого, потому что боится теперь что-либо такое чувствовать. Он не знает что такое любовь. И никогда больше не узнает, ибо он настоящая блядь. Все им будут пользоваться, он будет доверять, а его иметь. А знаете что? Его уже поимели. Нет, не тот парень. А жизнь его поимела, после чего еще и плюнула в душу, чтобы всю жизнь помнил ту ночь и рыдал в подушку, чтобы никогда в жизни он больше не улыбнулся, никогда. За что? Когда он сделал что-то такое, что он сейчас так жестоко расплачивается? Курт встал с кровати, прикусывая нижнюю губу до крови, чтобы не разрыдаться тут же. Он медленно подошел к Себастиану вплотную и поднял ладонь вверх. - Да, ударь меня, но я сказал правду, и я не буду извиняться за свои слова, - зло процедил сквозь зубы Себастиан, не отрывая взгляда от глаз Курта. Мальчик лишь приоткрыл рот, чтобы ответить своему другу, что-то явно доказывающее, что он не прав, но вышло только это: - Я… я, правда, никогда не буду счастлив? И всё. Курт разрыдался. Он сел на корточки, закрыв ладошками лицо и зарыдал, как маленькая девочка, не получившая на день своего рождения того, что она так яро желала и требовала у своих богатеньких родителей. Да, Себастиан был прав, на все сто процентов. Курт слабак и поддался на эти щенячьи глазки, он его простил? Реально?! Очнись, Хаммел! Совсем с ума сошел? Или тебя еще раз оттрахать, чтобы наконец-таки понял весь пиздец ситуации? Себастиан тяжело выдохнул и понял, что он только что со зла сказал. Боже, он такой мудак. Его друг только что пережил самый сложный момент в своей жизни, а вместо приятельской поддержки, Курт в очередной раз получил унижения. Почему именно этот маленький паренек должен получать такой негатив в своём юном возрасте? Какой же из Себастиана друг?! Теперь он себя чувствовал так же, как и Курт. Будто, он ничтожество. Та тварь, тот изгой общества, на которого все показывают пальцами и смеются, в открытую смеются, не за спиной. Себастиан встал на колени и начал обнимать друга, стирать с него слезы, шептать слова поддержки: - Курт, пожалуйста, Курт, я такой идиот, Курт, ты же знаешь, я тебя люблю, я бы никогда так не сказал, никогда, я не хотел, но этот мудак, ты же понимаешь? – Себа посадил дерганого Курта на край кровати, всё еще стирая с его щечек слезы. - Ты понимаешь? Ты будешь счастлив! Ты найдешь себе самого единственного и самого лучшего! Курт… * Блейн стоял напротив зеркала и смотрел на себя в отражении. Нет, он не разглядывал царапины, синяки или опухоли, нет, он разглядывал свои глаза. Они выглядели такими ублюдскими. А какими должны быть глаза у человека, который обидел мальчика? Интересно, что в этом случае чувствуют другие насильники? В мире же их так много. Насильники детей, подростков, которые покупаются на разные сладости или на прочий бред. Их заводят в дальний угол, усыпляют, ударяют битой по голове и тому подобное, Блейн особо не углублялся в подробности. Но что они чувствуют, когда придут домой и посмотрят в зеркало? Гнев? Боль? Сумасшествие? Бешенство? Что из этого? А может, они ничего не чувствуют, просто забывают и принимают это, как факт. Да, ну изнасиловал он кого-то там. Ну будет этот человек с моральной травмой на всю жизнь, ему то какое дело? Его это не касается. Главное, чтобы этого насильника не посадили, а так и дальше можно трахать невинных людей. Они чувствуют тоже самое, что и Блейн? Чувствуют? Видят ли изменения в глазах? Эту боль и, при этом, какую-то стальную непоколебимость? Чувствуют? Наверно нет. Блейн пытался себе внушить, что он не такой, что он не насильник невинных людей. Мужчина даже не принимал во внимание, что в тот момент он был под наркотиками и пьян. Он не принимал это, как причину или факт. Значит пить не надо, раз уж контролировать себя не можешь. Блейн быстро тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Еще немного и он сойдет с ума. Парень медленно поднял руки вверх, отчего почувствовал в ребрах и в плечах нестерпимую боль. Блейн оскалился и зашипел, но вытерпел. Так же, не торопясь, он стянул с себя майку, обнажая идеальный пресс и подкаченную грудь. Но всё это было украшено множествами синяков и ушибов. А вообще, как он выглядел? Помятым. Именно. И его состояние душевное было абсолютно таким же. Синяки на лице, на теле, ушибы, рассеченная губа, засохшая кровь, похожая на какое-то месиво, синяк, от удара, под глазом, из носа виднелась струйка крови. Нет, Блейн не хотел отомстить этому Себастиану, он заслужил все эти гематомы. Каждый синяк, каждый ушиб, каждая капля крови, всё это он заработал. Наоборот, спасибо ему, с этой болью, он хоть как-то заглушил боль в груди, но, походу, ненадолго. Блейн окончательно разделся, с усилиями, большими усилиями, и пошел в душ, став под холодные струи воды. Он зажмурился и запустил пальцы в волосы, не выдержав, он присел на корточки и зарыдал. Слабак. Тебе не должно быть больно. Не ты страдал. Не тебя насиловали. Почему же Блейну так больно? - Пожалуйста, я больше так не могу… - прошептал Блейн и сильно ударил кулаком о прозрачную стекло-стенку душевой кабинки.