Обещание

Эти катакомбы у основания Великого Древа пустовали уже много лет. Когда-то здесь были кельи ушедших в Изумрудный сон друидов, потом, когда стало известно о предательстве Фэндрала Оленьего Шлема, подземные кельи быстро переоборудовали в темницу, где Темные Стражницы держали в заключении друида-отступника. Теперь эти камеры вновь пригодились. Для того чтобы удержать друида, много усилий не требовалось. Одурманенный чарами, между Сном и явью, Фэндрал мог оставаться в таком состоянии очень долго, не приди ему на помощь приспешники Рагнороса. С новым пленником все было гораздо сложнее. Мирэй Серебряный Ветер, вызвавшаяся лично наблюдать за заключенным, пока длится эта буффонада, именуемая "расследованием", бесшумной тенью скользила по покатым, постепенно сровнявшимися от времени ступеням, по спирали уводящим под землю. Здесь было достаточно темно, но за эти несколько дней она уже настолько хорошо успела изучить подземелье, что готова была поспорить, что смогла бы передвигаться тут и с закрытыми глазами. Спустившись на самый нижний уровень, новый командир отряда Темных Стражниц подошла к спешно навешенной тяжелой двери, обитой железом, возле которой несли вахту двое сестер. Эльфийки почтительно поклонились ей. Именно Мирэй после гибели отряда Алиры стали почитать за героиню, которая организовала оборону Дарнаса и чьи решительные действия спасли множество жизней. И все прекрасно понимали ее бессильные ярость и гнев, когда убийцу и предателя предпочли оставить в живых, вместо того чтобы убить на месте, столь же безжалостно, как он расправился с ее сестрами. Келья, куда поместили полудемона, более других напоминала одиночную камеру. Пространства было так мало, что пленнику почти негде было развернуться. Впрочем, не сказать бы, что Темное Крыло горел желанием бродить по камере или предпринимал попытки вырваться. Когда бы Мирэй ни зашла, Эридан все так же сидел в одной и той же медитативной позе, подогнув под себя скрещенные ноги, и, казалось, спал. Магический ошейник - широкий обруч с выгравированными тлеющими рунами - тускло переливался в темноте. По заверениям магов Кирин-Тора, этот артефакт должен был надежно блокировать любые проявления магии, а руки колдуна были надежно скованы кандалами, соединявшимися цепью с ошейником-артефактом. Вдобавок их маги-высокорожденные нанесли на стены камеры защитные руны, чтобы заключенный не сумел выбраться из камеры. Только вот непохоже было, что Эридан так уж рвется из этой темницы, куда его засадили. И это выводило Мирэй из себя. Лучше бы он бунтовал, бесился и проявлял агрессию. Тогда бы она знала, что делать, она бы выбила из него эту непокорность со всей жестокостью, что он заслуживал. Вот и сейчас, остановившись перед слабо мерцающей от магии решетки, Стражница пристально вглядывалась в обманчиво расслабленную фигуру сидящего эльфа, облокотившегося о стену. У него стала чертовски отличная регенерация. На лице и теле почти не осталось следов побоев и пытки, что она его подвергла в попытке вытянуть из него нужную ей информацию. Этот мерзавец вообще все это время надменно молчал, словно считал ниже своего достоинства общаться со своими тюремщиками и угнетателями. И от этого осознания у Мирэй с хрустом сжимались кулаки. Он не должен быть таким гордым, этот монстр должен быть раздавленной жалкой тварью, какую они почти волоком уносили из разрушенного Храма Элуны. Раз он все еще жив, значит, он должен страдать! - Эй, ты, - Стражница ударила кольчужной перчаткой по стальным прутьям. Пленник даже ухом не повел. И это разозлило Мирэй. Она ведь знала, что он не спит. - Все еще думаешь, что ты - жертва обстоятельств и чудовищного заговора? Эридан не отвечал. Но его ровное дыхание сбилось. Ничерта он не спит, даже пусть не старается ее в этом убедить. - Своим заточением здесь они лишь продлевают твою агонию. - эльфийка опустилась на одно возле решетки, чтобы их лица были на одном уровне. - Клянусь тебе, я превращу твою жизнь в кошмар... что ты, мразь, будешь молить меня об избавлении от мучений. О том, чего ты лишил моих сестер! - Смотри, как бы ты раньше не задохнулась от своей ненависти, - неожиданно послышался тихий ответ Эридана. Из-под его век забрезжило ядовито-зеленое свечение, и Мирэй передернулась от отвращения, встретившись с горящими, как у зверя, глазами узника. Даже у сквернокровых эльфов глаза не пылали так мерзко. Словно пламя в утробе Повелителей Ужаса. - Что ты сказал, ублюдок? - Мирэй и меньшего хватило бы, чтобы вспыхнуть как порох. Просунув руку сквозь прутья, она схватила цепь ошейника и с силой рванула на себя. Потеряв равновесие, не в состоянии удержаться скованными руками, Эридан ударился щекой и плечом об прутья решетки. - Поверь, я заставлю тебя поплатиться за каждую отнятую тобой жизнь, за каждую пролитую моим отрядом каплю крови, - процедила Мирэй, с яростью глядя на пленника. Эридан скосил на нее тяжелый взгляд. Трудно себе представить, а ведь когда-то Мирэй считала сумасбродного мага очень привлекательным мужчиной. Но потемневшая от скверны кожа, расчерченная кое-где тлеющим узором сосудов, костяные наросты на лице и теле были ей отвратительны до брезгливости. - Можешь избить меня снова, если тебе от этого станет легче. Мне не становится... - безразлично отозвался узник. У Мирэй все потемнело перед глазами от ярости. Она вновь с силой рванула на себя цепь и вновь, словно желала разбить лицо пленника об решетку. Эридан закашлялся от пережавшего горло ошейника и поморщился от боли в рассеченной об прутья скуле. - Если бы я могла, я бы перерезала тебе глотку, - прошипела эльфийка. - Моли о пощаде, тварь! О пощаде, которой ты лишил мой отряд!! И кажется, она задела какую-то струну в его омертвевшей душе. Равнодушие и затаенная боль ушли из его взгляда, даже глаза, казалось, полыхнули ярче. Взгляд Эридана стал злой и колючий. Мирэй ощутила неповиновение и бунт. Рванув вделанную в решетку дверь, разъяренная Стражница шагнула в его камеру. Эридан из своего угла пронизывал ее горящим злым взглядом, в котором не было уже ни капли смирения и раскаяния. По его щеке стекала кровь, левый глаз уже начал заплывать. - А тебе идет роль тюремщицы, Стражница. Так держать, Маейв бы тобой гордилась, - презрительно проговорил колдун. Глаза Стражницы ненормально расширились, и она со всей силы врезала пленнику тяжелым сапогом в живот. Полудемон с шипением согнулся пополам, а Мирэй не могла остановиться и продолжала наносить удары, даже когда он свалился на бок. Опомнилась она лишь спустя несколько минут и судорожно ухватилась за решетку, потому что приступ ярости выпил у нее все силы. Повисла угнетающая тишина, даже Стражницы на посту затихли, лишь хрипел и кашлял на полу узник, не в состоянии подняться, а Мирэй таращилась на него бессмысленным застывшим взглядом. Сравнение с Майев Песнь Теней для некоторых из Стражниц было сродни ругательству и страшному оскорблению. Безусловно, лидер Часовых была великим воином, в выслеживании и преследовании ей не было равных, но годы заключения в темницах Черного Храма и произошедшее с ее отрядом в гробнице Саргераса не прошли для Песнь Теней даром. Она озлобилась, стала подозрительной до паранойи, а еще она очень остро ненавидела Верховную Жрицу и Малфуриона. После своих преступлений, попытки убийства Архидруида она скрылась в неизвестном направлении, а капитан Сайна Нагоняющая Грозу расформировала отряд Часовых, которые впоследствии превратились в Темных Стражниц. А теперь Мирэй добровольно согласилась стать тюремщицей для преступника и больше всего на свете мечтала перерезать ему глотку, чтобы убийца захлебнулся в собственной крови. Послышался лающий смех. Мирэй с суеверным ужасом уставилась на хохочущего узника, корчащегося на полу. Кое-как Эридан сумел приподняться на скованных руках и с неожиданным весельем посмотрел на Стражницу. Его лицо было по-прежнему перекошено болью, все же била она его по ребрам от души, но вместе с этим взгляд эльфа полыхал от бешенства. Мирэй стало не по себе. Это злое веселье не походило на безумие, как бы она ни пыталась себя в этом убедить. И ей стало страшно, словно только сейчас она осознала, что за существо сидит перед ней и пронзает взглядом, в котором было обещание. - Я чувствую твой страх. - Эридан с шумом втянул носом воздух и зло улыбнулся Мирэй. - Я убил твоих сестер по ошибке, незаслуженно жестоко. Но тебя, - выделил полудемон, - я бы прикончил с особым удовольствием. Я бы выжег тебя изнутри. Стражница невольно отступила на пару шагов, врезавшись спиной в решетку. Ее лицо тоже перекосилось от бешенства. Она прекрасно понимала, что даже беспомощный пленник ввергает ее в панический ужас. Может, потому что он него разило демонической скверной, которая у любого существа вызывала инстинктивный ужас и гадливость, а у ночных эльфов - особенно. - Мирэй... - послышался за ее спиной напряженный, охрипший голос. - Что ты делаешь?.. Серебряный Ветер медленно повернулась к стоящей в арочном проеме Наиме. В облачении Темной Стражницы, но без шлема Затаившаяся Буря пронзала ее враждебным взглядом. - Веду воспитательные работы. - Мирэй вышла из камеры и захлопнула решетку. - Избиение закованного узника, который не может дать сдачи, это, по-твоему, воспитание? - холодно осведомилась Наима. Мирэй повернулась к ней лицом. Будь она ночной пантерой, сейчас бы она скалилась и рычала. Не будь Затаившаяся Буря отныне с ней одного ранга, Мирэй гнала бы ее сейчас в шею. - Не знаю, что ты наплела Верховным и как отмазалась, но я не верю не единому твоему слову, - проговорила Мирэй, глядя в глаза Наиме. - Если я хоть на секунду решу, что ты подыгрываешь этой мрази, - быстрый кивок в сторону клетки, в которой тяжело возился и сопел пленник, - ты даже не поймешь, откуда прилетит стрела или кинжал. - Это называется самосуд. Одну Стражницу уже погнали взашей за подобные "воспитательные" работы и карательные мероприятия, - все так же не отводя взгляда, ответила Наима. Мирэй была старшее ее и значительно опытней, и Затаившаяся Буря совершенно не была уверена, что доведись им сцепиться - перевес оказался бы на ее стороне. Все же как ни посмотри, что подозрительная покойная Алира, что Мирэй - гораздо опытнее ее в бою. И Наиме совершенно не хотелось снова доказывать свою преданность Дарнасу и его правителям, теперь уже перед Мирэй, на которую роль тюремщицы очень плохо влияет. Мирэй ничего не ответила на ее слова, но и уходить не спешила. - Что тебе здесь нужно? - не скрывая враждебности, спросила она у Наимы. - Я здесь по приказу члена Совета Кирин-Тора, синего дракона Калесгоса. Он расследует это дело, - как можно нейтральнее ответила Затаившаяся Буря. - То есть Кирин-Тор верит словам убийцы и предателя, что он невинный агнец, которного сбили с пути истинного и обманули? - насмешливо уточнила Мирэй. Наима едва сдержалась, чтобы не двинуть этой дуре в глаз. Может, тяжелая латная перчатка может помочь ей включить мозги? - Это приказ госпожи Тиранды. Я не обязана расшаркиваться перед тобой, Мирэй. Я не вхожу в твое подчинение и подчиняюсь капитану Сайне. У меня есть приказ допросить Темное Крыло. - Хах, желаю удачи. Не о чем его допрашивать, - фыркнула Мирэй. - Он бросил ничем не подкрепленные обвинения, даже пытки не помогли вытянуть из него ни слова. Лучше бы Верховные не изображали сестер милосердия и исполнили свой долг перед народом. - Это не тебе решать. При тебе он точно ничего не скажет, даже если бы ему что-то было известно, - начиная выходить из себя, огрызнулась Наима. - Оставь нас наедине, уверяю тебя, мне нет резона освобождать пленника, потому что я так же, как и ты, жажду справедливого суда за убийство наших сестер. Мирэй окинула ее пристальным оценивающим взглядом, словно прикидывая, сможет ли Затаившаяся Буря за несколько минут организовать узнику побег. Потом криво усмехнулась и направилась мимо Наимы к выходу из кельи. - Я поднимусь глотну воды. Но когда я вернусь, ты уберешься отсюда и я тебя здесь больше не увижу. Наима смогла перевести дух, только когда за ее спиной глухо лязгнула окованая железом дверь. В последнее время бдительные товарки по отряду начинали уже тихо бесить. Прислушавшись и убедившись, что их с караульными теперь разделяют пара дюймов дерева и стали, эльфийка шагнула к решетке. Эридан только-только смог выпрямиться и откинулся на земляную стену, постепенно выравнивая дыхание. Сложно было оценить, насколько сильно поколотила его Мирэй в такой темени, едва развеиваемой тлеющей лучиной под потолком, так или иначе, пленник виду не подавал. А все следы, если таковые и остались, на темной коже просто будут незаметны. - Нужно поговорить. - сказала Наима. Как она и ожидала, Эридан не пошевелился, даже ухом в ее сторону не повел. Ну Мирэй... чертова дура. Что бы она там ни твердила, не нужны ей виноватые, ей уже выдали на растерзание единственного и очевидного виноватого, а правда никому, кроме отдельных избранных личностей, и не нужна. - Можешь себя тут похоронить, если считаешь это заслуженной карой, а истинный виновный будет и дальше творить безнаказанно подлости, подвергая опасности других, - скрестив на груди руки, сухо произнесла Наима. Честно говоря, она ни на что не рассчитывала. Она уже пыталась говорить с ним, его допрашивали, пытали, из кожи вон лезли, чтобы заставить его говорить, нарушить это надменное, как им казалось, молчание. Но неожиданно узник хрипло спросил: - Зачем тебе это? Наима едва сдержала первый порыв прилипнуть к решетке. - Настоящий преступник все еще на свободе. И ты знаешь его имя. Пламя скверны в глазах полудемона полыхнуло ярче, он шумно выпустил воздух сквозь зубы и посмотрел на Затаившуюся Бурю. - Элиз'Зар все отрицает, - продолжала Наима. - Но Малфурион уже разыскал вторую из заговорщиков, которую описала Лириэн. Она цела и невредима, - добавила Стражница, почувствовав повисший в воздухе не заданный Эриданом вопрос. И похоже, что угадала, потому что Эридан прерывисто вздохнул и едва заметно качнул головой. - Что ты хочешь знать? У меня нет никаких доказательств, кроме голословных обвинений, - все тем же сипло из-за долгого молчания отозвался Эридан. Но в нем Наима уже не чувствовала того тупого безразличия, которое она увидела на следующий день после его ареста, когда его переводили в это подземелье. - Кинжал. Где тот кинжал, что тебе дал Элиз'Зар? Ты мне показал его в тот же вечер, я помню наш разговор до последнего слова, - Наима сама не заметила, как сбилась на шепот и зачастила. Подступив вплотную к решетке, она вцепилась в прутья и опустилась на одно колено, чтобы быть с ним на равных. Эридан нахмурился. Он перебирал в памяти все свои действия с того момента, как его спасли наги Азшары. Кинжал был с ним, он это точно помнил. Он специально его сохранил. Для чего? Чтобы ткнуть носом чертового мага, но Элиз'Зар ушел в отказ, сославшись на какую-то незначимую глупость... что-то про уязвленность из-за уничтоженного подарка. - Я бросил обломок кинжала... там, в Храме, - проговорил наконец маг. - чтобы они увидели. - Но его там не было. Мы с Кейлеком искали, - возразила Наима. Во взгляде Эридана полыхнул гнев. Он посмотрел Затаившейся Буре в глаза, и эльфийка с мрачным удовлетворением узнала своего друга детства. Непокорность, отрицание, упрямство - Эридан объединял в себе все эти качества. - Это ОН взял его. Больше некому, - процедил эльф, подобравшись к решетке. - По нему можно определить, что именно кинжал стал причиной твоего заражения скверной? - воодушевившись, прошептала Наима. - В рукояти была потайная пружина, приводившая в действие капсулу с выдвижным полым шипом. Чем сильнее стискиваешь рукоять, тем сильнее этот шип вонзался в руку и отравлял кровью демона. Я бы показал этот след, но... - Эридан перевел взгляд на свои намертво скованные руки. - Демоническая регенерация, будь она проклята. - Значит, если обломки сохранились, то они где-то у Элиз'Зара? - подытожила Наима. - Тщательно скрываемые. Демонические эманации очень хорошо ощущаются, например, драконами... Чуткий слух Наимы чудом спас их обоих от гнева Мирэй. Она услышала легкие шаги новоявленной тюремщицы под самой дверью и еле успела выпрямиться и отпрянуть от решетки. Эридан отвернулся и прикрыл глаза, делая вид, что спит. - Ты все еще здесь? - враждебно спросила самопровозглашенная тюремщица. - Ухожу. Благодарю за сотрудничество, - сквозь зубы ответила Наима, бросив взгляд на застывшую фигуру Эридана. - И больше тут не появляйся, Затаившаяся Буря. Я ненавижу предателей. - прошелестела ей вслед Мирэй. Интересно, на что похож хруст, с которым ломаются шейные позвонки? В этот миг Наиме, как никогда, хотелось это знать.

***

Глубоко вздохнув, Лириэн открыла глаза. В комнате было сумрачно - за окном лишь занималась заря. Поведя кругом взглядом, эльфийка горестно вздохнула и обняла себя руками. Реальность, как никогда, казалась ей беспросветной. Особенно после ее сна. Во сне Эридан снова был с ней. Рассеянно поглаживая себя по обнаженным плечам, Лириэн с горечью думала о своем сне, запечатлевшем их последнюю ночь в Даларане. Вспоминая тяжесть горячего тела ее любимого мага, его огрубевшие от оружия ладони, скользящие по ее заведенным над головой рукам, жар, разливающийся внутри ее собственного тела, девушка села на кровати и нащупала босыми ногами плетеный из трав пушистый ковер. Воспоминания были настолько явственные, что все тело ныло от напряжения. С момента пандарийской кампании, Даларанского погрома и резни Похитителей Солнца они были вместе так мало... что воспоминания о каждой урывочной встрече, на задворках какого-нибудь низкопробного трактира, в продуваемой пещере на побережье Красаранга, Лириэн хранила как бесценное сокровище. И тошно было от мысли, что эти воспоминания пробудились сейчас, в такой момент, когда она навсегда потеряла своего колдуна. К горлу подкатил горячий комок дурноты, отозвавшийся резью в пустом желудке. Эльфийка согнулась, стиснув пальцами плечи и пережидая приступ тошноты. Когда она в последний раз нормально ела? Теннели поила ее травяными отварами и кормила легкими кашами и хлебцами, чтобы не перегружать ее восстанавливающийся организм. Но большая хищная кошка, ставшая теперь ее неотъемлимой частью, явно требовала чего-то большего, чем диетические кашки. Зарывшись пальцами ног в мягкий ковер, Лириэн прошлась по комнате. - Ты уже проснулась? - занавешивающий дверь полог приподняла Теннели. Выглядела она сегодня повеселее, по крайней мере глаза были не такие опухшие, а новая короткая стрижка совершенно не портила ее красивое лицо, напоминавшее своими чертами ее брата. К своему облегчению, Лириэн чувствовала, что теперь может смотреть на Теннели прямо, не отводя взгляда из-за их болезненного сходства с Эриданом. - Да. Чувствую себя значительно лучше, - Лириэн оправила короткую сорочку и повернулась к калдорайке. В руках Теннели был объемный сверток с ее одеждой и экипировкой. - Мое лечение окончено? - Кое-что в тебе мной все еще непостижимо, - Теннели положила одежду следопыта на край кровати. - Не только твое сосуществование с духом леопарда, ты оказалась совсем другой. Не такой, как я представляла себе кровавых эльфов, - целительница почесала за ухом встрепенувшегося и спавшего до этого рыся. - Мы и сами многого до сих пор не знаем, - глядя на постепенно светлеющее окно, в которое свешивались зеленые ивовые ветви, проговорила син'дорай. - Когда мы только впервые встретились с Эриданом, он без конца подчеркивал наше различие. Но сейчас нас объединяет гораздо больше, чем нам бы самим этого хотелось. Чем сильнее наши народы притесняют, калечат, уничтожают, тем сильнее наша воля к жизни. Мы были раньше единым народом, но каждый из нас, так или иначе, жестоко поплатился за нашу гордыню и убеждения. Солнце, луна - да какая, по большому счету, разница? Небо-то у нас одно. Помедлив, Теннели подошла к Лириэн. Кажется, ей хотелось обнять кровавую эльфийку, но она не решалась и отвела взгляд. - Мне очень жаль твоего отца. - нашла наконец в себе силы сказать это Лириэн. - Мое сердце скорбит, что все эти несчастья коснулись вашей семьи отчасти из-за меня. - Ты бы ему понравилась, - грустно улыбнулась Теннели. - Собирайся, пора домой. Домой... Лириэн прекрасно понимала, что это значит. Ее отправляют в Луносвет. Эридан в тюрьме, неизвестный маг, из-за которого погибли отряд Наимы и Лая, все еще на свободе. А ее собственная судьба и будущее под большим вопросом. Что-то Лириэн подсказывало, что ее как героиню в Кель'Таласе встречать определенно не будут. Девушка до последнего ждала вестей от Наимы. Поговорить нормально им так и не удалось, но Лириэн надеялась, что Стражница помнит их разговор - про заговор высокорожденных, про кинжал и сделавший этот странный подарок мага, и не пустит все на самотек. Но Затаившаяся Буря так и не появилась. Дошло до того, что Лириэн поймала себя на мысли, что дольше, чем нужно, затягивает шнуровку на сапогах и наручах, и долго изучала плетение кольчуги, прежде чем надеть ее. Обычно кольчужный доспех был прекрасной защитой для следопытов, но после всех их злоключений в Нордсколе творение Луносветских оружейников пришло в совершенную негодность. Особенно много звеньев было повреждено на груди и боках - туда куда прилетели заклятья неизвестного мага. Увидь Лириэн такую потрепанную экипировку в арсенале, она бы мысленно посочувствовала ее прежнему владельцу, с которого ее наверняка сняли бы уже посмертно. Теннели проводила Лириэн к храму Элуны, который уже частично восстановили. Пока они шли через Дарнас, кровавая эльфийка ощущала на себе враждебные взгляды, но после Даларана ей было не привыкать. Из всех калдораев ей были важны мнения лишь двоих, а они и так были на ее стороне. Впрочем, ничто не мешало Лириэн оглядываться по сторонам. Когда ей еще предоставится возможность увидеть главный город ночных эльфов. В воздухе уже почти не ощущался запах гари, в окружающей зелени почти не было заметно следов сражений и разрушений, поэтому Лириэн хотелось надеяться, что для жителей Дарнаса, ставших невольными участниками разборок магов, теперь все действительно позади. Стены Храма уже почти очистили от копоти, корни, удерживающие поврежденные стены и своды, частично уже исчезли. Внутри, у восстановленной статуи Элуны и снова журчащего фонтана их ждали Верховная Жрица, Малфурион и несколько магов, в том числе лорд Ночной Странник. - Как вы себя чувствуете, капитан? - спросила Лириэн Тиранда. Син'дорай дипломатично улыбнулась. - Гораздо лучше, благодаря вашим целителям. - Лириэн не стала особливо выделять Теннели, но, похоже, этот дипломатичный ответ целиком и полностью устроил правителей Дарнаса. Глазеть по сторонам было бы невежливо, поэтому девушка сосредоточила свой взгляд на статуе богини Луны, лишь изредка переводя взгляд на говорившую Тиранду. А потом Лириэн ощутила на себе чей-то взгляд. Посмотрев вправо, она на миг встретилась глазами с беловолосым высоким магом, с тем самым Элиз'Заром, похоже, как его описывала Наима. Маг мгновенно отвел взгляд и недовольно поджал губы, не скрывая своего отношения к происходящему. -... капитан Солнцесвет? - кажется, она пропустила часть обращения к ней Верховной Жрицы. Лириэн перевела взгляд на Тиранду и ответила что-то там по этикету. Но самой Лириэн сейчас было не до формальностей. Фигура мага в богатом расшитом золотом и серебром лазурном одеянии буквально приковывала ее взгляд, хотя высокорожденный явно избегал смотреть в ее сторону. Лириэн мучительно пыталась вызвать в памяти тот страшный момент - за мгновение до того, как мир ее померк. Только вместо лица неизвестного мага было неясное смутное пятно. И лишь белые длинные волосы, убранные в косы, выделялись в пелене боли перед глазами. Маги Лунной стражи стали полукругом и принялись плести заклинание создания портала в Луносвет. Лириэн отстраненно наблюдала за их движениями рук, но неожиданно что-то привлекло ее внимание. Расшитый свободный рукав калдорая скользнул по поднятой руке, открывая бинтовую повязку. Элиз'Зар прервал плетение чар, опустил руку, стараясь придать жесту больше естественности. Рука кровавой эльфийки дернулась, пальцы почти ощутили привычную сталь тонкого стилета. Но перед ней уже расцвела радужным узором червоточина в пространстве. Лириэн схватила Шина за загривок и сделала шаг в портал, потянув за собой рыся. Солнечный свет ослепил ее. Проморгавшись, Лириэн дождалась, пока глаза привыкнут к свету, и огляделась по сторонам. Портал калдорайских магов привел ее прямиком на площадь Ярости Солнца. Сновавшие вокруг син'дораи останавливались, чтобы посмотреть на потрепанную эльфийку в экипировке Похитителей Солнца. А потом Лириэн услышала нарастающие вокруг шепотки, ощутила магию и послышались крики, зовущие стражу. И, кажется, Лириэн догадывалась о причине этой паники. Ее соотечественники увидели ее светящиеся синим пламенем глаза. Спустя полчаса Лириэн уже вместе с рысем сидела в штабе Следопытов, в приемной Халдарона Светлое Крыло. Лириэн всегда здесь нравилось. Притом что луносветский штаб находился на нижнем и подвальном этажах, здесь было много зелени, широкие арочные проемы и окна под потолком, в которые проникали косые лучи солнца, давали достаточно света. В воздухе пахло листвой и хвоей. К облегчению девушки, бывшие в штабе следопыты не спешили хвататься за мечи и копья при ее виде, а ей не пришлось доказывать, что она не нежить и жива. И это внушало ей хоть маленькую надежду после того, что случилось на площади. - Прости за ожидание, - за ее спиной хлопнула дверь и мимо прошел генерал и командующий вооруженными силами Кель'Таласа. - Пойдем ко мне в кабинет. Лириэн последовала за Халдароном и остановилась в ожидании перед его письменным столом. - Присядь, - лидер следопытов бросил на нее быстрый взгляд и невольно запнулся, задев угол стола. Лириэн только горько усмехнулась. - Я не нежить, - привычно сказала охотница. - Это я и так вижу. - Халдарон озадаченно приподнял длинные брови. - Мы получили сообщение из Даларана. Откуда это? - От моего леопарда. Который не совсем леопард, а лоа драккарских троллей. - С нами связался Калесгос, он в целом обрисовал ситуацию. Мне очень жаль, - во взгляде Халдарона читалось искреннее сочувствие. За это умение слушать и слышать Лириэн очень ценила своего начальника. Пускай она несколько лет была частью корпуса следопытов Похитителей Солнца, все лесные разведчики так или иначе подчинялись Халдарону и наместнику Терону. И что бы там ни говорили злопыхатели и сторонники роялистов, Лириэн считала, что следопыты Кель'Таласа, заплатившие за очищение оскверненной Плетью земли многими жертвами и кровью, более чем достойны командовать королевством син'дораев. - А как поиски пророчеств? Удалось узнать что-нибудь? - помедлив, спросила девушка. Халдарон мрачно усмехнулся. - Боюсь, у нас пока проблемы посерьезней, - генерал Луносвета лаконично, по-военному обрисовал ситуацию с обострением конфликта со Штормградом и "неформальным" визитом принца Андуина в Луносвет. Час от часу не легче. - У вас будут какие-нибудь распоряжения для меня? - выслушав Халдарона, спросила Лириэн. Тот замялся. - Дело в том, что в связи с некоторыми обстоятельствами информация про твою роль в конфликте с Кирин-Тором и Дарнасом просочилась наружу. Лириэн непонимающе посмотрела на начальника, и тот неохотно продолжал: - Ты ведь знаешь, у нас очень консервативное общество. А в войсках Похитителей Солнца среди корпуса следопытов и магов твое имя на слуху... - К чему вы клоните? - перебила девушка, мрачневшая с каждым словом Халдарона. - Я не прошу тебя подавать в отставку, но... - Светлое Крыло потер переносицу, явно подбирая слова. - Тебе нужно исчезнуть на какое-то время. - Вы прогоняете меня? - Лириэн не верила своим ушам. - На гражданку?? - Отправляем в резерв, - поморщился следопыт. - Война закончена, мы расформируем несколько подразделений. Слава Солнцу, у нас пока нет нужды в таком количестве солдат. - И это с учетом того, что может грянуть война со Штормградом. Очень вовремя, - Лириэн раздосадованно поднялась, считая аудиенцию оконченной. - Капитан Солнцесвет... - Лириэн. - отрезала она. - Больше не капитан, согласно вашему приказу. - Ты заслужила немного отдыха. На твою долю в последнее время выпало слишком много испытаний. Лириэн только вздохнула. - Пойдем, Шин, - девушка пошла на выход. На самом деле слова Халдарона не были для нее такой уж неожиданностью. Лириэн прекрасно понимала, что с ее репутацией и слухами, окружающими ее после случившегося в Кирин-Торе, после ее признания об Эридане отправка в резерв в бессрочный отпуск - это разумное и справедливое решение со стороны руководства. Также девушка подозревала, что ее жилище будет напичкано следящими чарами, и против этого она ничего не сможет возразить. Оставалось самое непростое. Явиться с повинной к отцу. Раньше у отца был дом в окрестностях Анклава Странников, после нашествия Плети эти места стали зваться Призрачными землями. После того, как тролли Зул-Амана были с боем отброшены с восточной части бывшего Кель'Таласа, а в Транквиллион заложен постоянный гарнизон, контролирующий Тропу Мертвых в этом районе, следопыты Халдарона основательно проредили леса от нежити и нерубов, не давая заразе расползаться по старым пожарищам. С возвращением Солнечного Колодца земля начала постепенно восстанавливаться. Поэтому отец теперь много времени проводил в лесу. С ним она повидается позже, а пока Лириэн отправилась в западные простолюдинские кварталы Луносвета, где располагалось ее скромное жилище. Окна ее маленькой квартиры под самой крышей. Раньше здесь ютилась ее мама, после встречи с отцом мама перебралась к нему на усадьбу, а комната здесь пустовала. Потом Лириэн и отец использовали эту квартирку как перевалочную базу. Вот и сейчас с пустыми руками, без личных вещей, Лириэн поднималась по винтовой лестнице и совершенно не знала, как же ей теперь жить на гражданке и что делать. Наверное, так чувствуют себя потерпевшие кораблекрушение у незнакомых берегов. Нужно начинать жить с чистого листа и твое прошлое отныне не имеет никакого значения. При уходе из штаба Следопытов ей выплатили пособие, теперь у нее было на что купить себе одежду и еду. Как-никак, а жалование своим бойцам в армии Луносвета платили, потому что каждый боец ценился на вес золота. Будет чем заняться вечером. В комнате было пыльно и одиноко. В окно, выходящее северо-восток, лился солнечный свет, отражавшийся от золотых шпилей башен, увенчанных энергетическими кристаллами и золотыми крыльями, но на столике и пурпурном покрывале был слой пыли, которая кружилась золотистыми песчинками в столбах света. Потрепав по ушам рыся, тут же запрыгнувшего на кровать под окном, Лириэн открыла окно. С Площади Соколиных крыльев доносились голоса и крики крылобегов. Западные кварталы граничили с трущобами, где до сих пор скрывались отбросы эльфийского общества - магические наркоманы, бандиты разных мастей, поэтому площадь и окраины жилого сектора день и ночь патруливали гвардейцы на крылобегах. Положив свой золотой лук на стол возле вазы с давно засохшими цветами, эльфийка взобралась на кровать и выглянула в окно. Неожиданно от высоты и простора у нее закружилась голова. Перед глазами поплыли зеленые и бронзовые пятна, повторяющие верхушки деревьев, а к горлу подкатил горячий липкий комок. Отшатнувшись от окна, Лириэн не удержалась на кровати и свалилась у изголовья, обхватив себя руками и пытаясь справиться с приступом дурноты. От накатившей вместе с тошнотой слабости потемнело в глазах, и девушка еле сдержалась от того, чтобы не прилечь прямо рядом с кроватью на ясеневом паркете. Рядом встревоженно уркал Шин, а Лириэн все никак не могла взять себя в руки и подняться. Лишь отдышавшись и переждав, пока съеденный ею у калдораев завтрак перестанет рваться на волю, эльфийка с трудом поднялась на подгибающихся ногах и тяжело опустилась на кровать. Как же так, Теннели уверяла, что она полностью вылечила ее и симптомы дурного самочувствия исчезнут, а это тогда что такое? Отвыкла от родного морского воздуха и от вида с высоты? Или сказываются утомление и нерадостные вести от начальства? Как бы то ни было, надо как-то привыкать к этой... клетке. Отныне она выброшена на переферию всех событий, как и Эридан. И если его засадили в настоящую клетку, то ее просто списали в утиль. И от этого хотелось разреветься как маленькому ребенку. Скажи ей кто несколько месяцев назад, когда она была в Пандарии, что она будет сидеть на полу своей луносветской комнаты, хлюпать носом и мечтать оказаться где угодно, только не дома, наверное, Лириэн удивилась бы. Для нее Кель'Талас всегда значил очень много. Это было то место, куда она в своих странствиях стремилась всей душой и мечтала вновь увидеть травянистые склоны, поросшие кленами и уходящие к плещущемуся у подножья утесов морю. Говорят, что дом - там, где сердце. Но как быть, если сердце вдребезги разбито, а на душе рана, словно перечеркнувший ее родной город шрам Тропы Мертвых? Бывший капитан следопытов не знала. Обняв и подтянув к себе рыся, как плюшевую игрушку, Лириэн прижалась щекой к его мохнатому содрогающемуся от мурлыканья боку и старалась раствориться в падающих на нее косых солнечных лучах, в мурчании рыся и кружащейся по комнате пыли, пока не погрузилась в тревожный сон В последнее время все ее сны были беспокойные и пугающие.