Обещание

В придорожной ордынской таверне, расположенной на занесенном снегом тракте в получасе езды от ставки Орды в этих краях, было малолюдно. Наверное, именно поэтому трактирщик - пожилой, израненный в битвах орк по имени Рэдгар - и пустил на ночлег продрогшего до полусмерти, едва переставлявшего ноги ночного эльфа. В последнее время к ним захаживали не от самой хорошей жизни все без разбора - и дворфы, отбившиеся от экспедиционного обоза, направляющегося в Грозовую гряду, и таурены, возвращавшиеся с дальних стоянок, и заплутавший отряд людей. Поэтому со временем повелось, что в одном зале могла выпивать и ужинать чертовски разношерстная компания, которая в иных обстоятельствах ощетинилась бы против друг друга оружием и пустила бы в ход боевую магию. Вот и сейчас за дальним столиком собрались несколько орков, таурен и один тролль, по соседству опустошали пивные жбаны дворфы-археологи и парочка друидов-воргенов, причем один в своей волчьей ипостаси. Сидели относительно мирно, хоть и косились иногда на одиноко сидящего у облепленного снегом окна ночного эльфа, закутанного в плащ даже сейчас, в помещении, где было основательно накурено, надышано и протоплено. Протиравший за стойкой стаканы и миски хозяин таверны прекрасно помнил, каким этот остроухий явился несколько часов назад. Он едва мог говорить от холода и долго неподвижно сидел в углу у натопленного камина, закутавшись в одолженное шерстяное одеяло и в выкупленный им плащ. Да и хорошо, что капюшон не снимает, старый Рэдгар его сперва за чернокнижника принял, который переборщил со своей демонической магией. Ходили слухи, что нечто подобное случается с сквернокровыми эльфами, нахлебавшимися энергии скверны от демонов. Но чтобы подобное случилось с ночником, такого бравый вояка, штурмовавший вместе с верховным Правителем Саурфангом цитадель Ледяной короны, еще не видел. Да наверное, и никто не видел. Как там говорила Алекстраза?.. Демоническая скверна, проникшая в кровь, не превращала в сатира и не наделяла демонической жаждой крови, что случилось с Громмашем Адским Криком и его оскверненными орками, но все равно изменяла. Медленно, понемногу, все дальше проникая в плоть и кости. Ночной эльф сидел, сгорбившись над столом, натянув капюшон до самого носа, прикрывая половину лица когтистой ладонью. Перед ним на потемневшей поверхности стола лежала изумрудная подвеска и тускло светящийся зеленью зазубренный изогнутый кинжал. - Глубокоуважаемый! - попытался окликнуть его один из подвыпивших дворфов. - Извольте проводить ваши демонопоклоннические ритуалы в другом месте! Тут мы пьем и едим, и не желаем видеть, как у вас откуда-нибудь полезут всякие бестии! Эридан не пошевелился, как и за все то время, что провел здесь. Кто-то из дворфов, хорохорясь, предложил подойти и потыкать колдуна в бок - не помер ли часом торчать в такой неподвижности столько времени, но смельчаков не нашлось. Потому что даже не будучи магами, все присутствующие здесь ощущали хорошо всем знакомый холодок смерти и эту тяжелую стылую ауру, окутывающую одиноко сидящую фигуру. Взгляд его был неотрывно прикован к лежащим перед ним предметам, каждый из которых ему напоминал о произошедшем у Обсидианового святилища. Эридан смутно помнил, как добрался сюда, по всей видимости, чисто на инстинкте самосохранения, который всегда был у него чрезмерно велик, когда даже рассудок отключился, чтобы не померкнуть. По-настоящему осознал себя маг сидящим у огня, проведя в беспамятстве много часов. Сколько прошло времени, Эридан и сам не знал. Не хотел знать. Он вообще не хотел ни о чем думать, потому что, стоило ему сконцентрироваться на происходящем, и его душу захлестывали ужас и мучительная боль, от которых перехватывало дыхание и не давало продохнуть. Но потом воспоминания стали возвращаться, закольцевавшись в чудовищный калейдоскоп смертей и пролившейся крови. Пролитой им крови. Теперь он вспомнил, что натворил в припадке ярости. Вспомнил перекошенное изумлением и болью лицо Наимы, протягивавшей к нему руки и зовущей его по имени. Но вместе с этим перед глазами тут же всплывало испуганное и непонимающее лицо Лириэн в последнее мгновение ее жизни. От этих воспоминаний и мучивших его образов хотелось выть волком и разнести к чертям эту клятую ни в чем не повинную таверну с шумными дворфами и орками. Что ему стоило замерзнуть где-нибудь в буран по пути сюда? Пальцы рук и ног до сих пор мучительно болели, по словам трактирщика, он едва не потерял их, а кончики ушей почернели и реагировали на любое прикосновение и холод так, что хотелось собственноручно укоротить их. Почему-то он выжил, хотя после произошедшего не заслуживал жизни. Раскаивался ли он в том, что совершил? - Эридан и сам не знал. Его сознание словно раздвоилось. С одной стороны, он понимал, что случилось то, о чем его предостерегал Малфурион и пыталась уберечь Лириэн, а с другой - понимал, что теперь все теряет любой смысл и значение. Самая дорогая для него женщина убита. И толку-то, что ее убийцы мертвы, это ведь не вернет Лириэн, Лаю... Взяв в руку кинжал Аззинота, Эридан внимательно изучал лежащий в ладони, как влитой, клинок. Но ведь как-то же он его ранил и отравлял. Должно быть что-то... Помедлив, эльф стиснул пальцы, крепче обхватывая рукоять. И почти сразу ощутил боль в ладони. Перехватив кинжал, он посмотрел на каплю крови на замусоленных бинтах, перевел взгляд на оплетенную причудливыми кожаными полосами рукоять. Осторожно перехватил его одними лишь пальцами, прощупывая и сжимая, чтобы воссоздать давление в ладони. Из рукояти сбоку выскользнуло что-то наподобие шипа. Какая-то острая деталь, отделившаяся под действием скрытой пружины, которую активировало сдавливание. Шип оказался полый. Сжимая все так же кинжал, Эридан изучал его, поднес ближе к глазам и заметил зеленоватую каплю, показавшуюся на самом острие. Стоило разжать пальцы, шип сложился в рукоять - под узор плетения. На первый взгляд, если не видеть, невозможно было определить место его выдвижения. Стиснув зубы, Эридан ухватился за кинжал и, к ужасу напрягшейся за соседним столиком компании, принялся дербанить и ломать рукоятку кинжала. - Господин трактирщик, извольте угомонить господина колдуна! Корчма общая, а он тут колдунствует и сейчас беса какого-нибудь призовет, как кинжал сломает! - возопил один из дворфов. - Выдворите его к бесам собачьим! - От него так смердит демонами, что у меня руки чешутся снять этой остроухой погани голову. Где чернокнижники, там вечно проблемы! - взрыкнул за соседним столом пожилой изборожденный шрамами орк. Судя по его зеленой коже, он очень хорошо представлял себе, о чем говорит. Эридан проигнорировал их. Пальцы все еще очень плохо слушались и болели, но зато боль отрезвляла и помогала концентрироваться на иногда плывущей реальности. Под его неуклюжими движениями декоративные вставки и кожаная оплетка наконец поддались, явив скрывавшийся в рукояти небольшой сосуд, менее чем наполовину заполненный светящейся зеленой жижей, к которому крепился выдвижной шип. Искусная работа. А жидкость в капсуле, надо полагать, кровь демона. Губы ночного эльфа искривились в горькой усмешке. Надо же, и ведь не поленились раздобыть где-то кровь высшего создания Легиона, чтобы отравить его и превратить в монстра. За плечо его грубо сгребла жесткая лапища, рывком разворачивая к подошедшему старому орку. Капюшон свалился с головы. - Ты что, оглох, колдун, и не слышишь, когда к тебе обращаются?! - рыкнул орк, но, встретившись взглядом с ночным эльфом, невольно отступил на шаг, едва сдержавшись, чтобы не сплюнуть от отвращения. Гул голосов вокруг стих. - Слышу. Это мое дело и никого не касается. А ты, верно, нарываешься на драку, орк?! - изможденное лицо Эридана исказилось яростью, его пальцы стиснулись в кулак, объявшийся изумрудно-зеленым пламенем. Старый воин с отвращением уставился на мерзкую зелень, расцветающую в руке мага. За его спиной загрохотали стулья, послышался лязг оружия. В таверне повисла гнетущая тишина. Эридан почувствовал, что его накрывает волной бешенства и ненависти. Он не делал ничего такого, чтобы спровоцировать окружающих. Но как-то выпустил из виду и позабыл тот факт, что далеким от магии существам любые действия подозрительно выглядящего колдуна могут показаться угрозой. А больше Плети во все века боялись лишь Пылающего Легиона. - А ну разошлись! - раскатисто рыкнул старый трактирщик, вклинившись между поднявшимся ночным эльфом и его противником. - Не хватало мне еще разборок между тобой и чернокнижником, Дарэк. - Я не желаю находиться в одном зале с этим демоническим отродьем, - прорычал вояка, пытаясь поднять свой топор, но трактирщик вцепился в его навершие. - Здесь все равны, Дарэк. Или может, ты еще решишь до кучи начистить пьяные бородатые рожи этих грязекопальщиков? - прорычал Рэдгар. - Это что, наезд был?! - защелкали взводимые курки ружей дворфов, позабывших о своей браге. Эридан через силу сжал кулак, загасив зеленое пламя, и с ненавистью обвел всех окружающих взглядом. Ему ясно дали понять, как ему здесь не рады. Если на тебе клеймо демонов, тебя будут чураться даже твои вчерашние союзники. Дворфы таращились на него с такой же опаской и враждебностью, что и ордынцы. Лишь трактирщик не смотрел на него с ненавистью и отвращением. На миг Эридану почудилось промелькнувшее в глубоко посаженных глазах орка понимание и сочувствие. - Будьте вы прокляты, - процедил он, неуклюже сгребая сломанный кинжал и подвеску Солнцесветов. Натянув капюшон на мучительно болящие уши, Эридан поковылял к выходу. Буран закончился, снаружи занимался рассвет. Выйдя из таверны, ночной эльф тоскливо огляделся по сторонам, пытаясь понять, где он находится. Вокруг были заснеженные скалы, поросшие редким сосновым лесом, дул сырой промозглый ветер, болезненно пощипывающий обмороженное лицо и руки. Даже подбитый мехом плащ не спасал от пронизывающего холода, а это означало только одно - побережье совсем недалеко. Эридан совершенно не помнил, есть ли на побережье Драконьего погоста достаточно крупные поселения, но может, получится как-то попасть в Даларан и разыскать в трущобах какого-нибудь мага, который сможет переправить его на Калимдор. Только вот куда ему идти на Калимдоре? Эридан и сам не был уверен, что хотел бы вернуться в когда-то родной и дорогой его сердцу Дарнас. После того, что они сделали с Лириэн, он никогда не сможет им этого простить. Судя по реакции этих пьянчуг в трактире, выглядит он как перебравший демонический магии упырь, которым только людей пугать. От этих мыслей внутри начинало клокотать еще большее бешенство. Кто бы ни спланировал испортить ему жизнь, он об этом пожалеет. Объявили его преступником, убили его любимую, отравили демонической порчей и думают, что он так просто все это оставит?! Что он сдастся и будет скрываться, пока окончательно не мутирует в нечто среднее между сквернокровым эльфом покойного Солнечного Скитальца и мелким бесом? Никогда. На побережье должны быть какие-то поселения. Рыбацкие, охотничьи, хоть какие-нибудь, и им не будет дела до того, как он выглядит. Главное, что он не мертвец Плети, а остальное уже будет не столь важно. Главное, дойти до побережья... А там все решится. Почему-то в этом Эридан был уверен. Они думали, что, лишив его всего, сломают его? Ну уж нет, ради Лириэн он выживет. Она бы этого хотела. Лириэн защищала его от этих тварей, она всегда его защищала даже от самого себя. Ее вот он защитить не смог... Но он постарается, чтобы все ответили за ее смерть. Кто велел Темным Стражницам ликвидировать капитана следопытов Похитителей Солнца? Такой приказ могла отдать только Верховная Жрица. А ведь он когда-то восхищался госпожой Тирандой. А в итоге вот как все обернулось. Все ночные эльфы одинаковы. Они готовы разрушить все, что угрожает укладу их жизни. Как например, его порочную связь с эльфийкой крови. Или же талантливого выскочку, посягнувшего на лавры командующего отрядом Лунной Стражи. Он доверял лорду Элиз'Зару, восхищался его талантом и харизмой... верил ему, демоны его разорви! Надо было послушать Наиму... когда она предостерегала его про этот проклятый кинжал... Воспоминания о смерти Наимы и ее отряда почти не вызывали откликов в душе, лишь что-то напоминающее горечь и досаду. Она тоже его предала... Все его предали, лишь Лириэн оставалась с ним честна... Ради нее он хотел бросить семью, свой народ, поставить на кон все. Права была Лириэн тогда, не нужно было тогда возвращаться в Дарнас. Больше никогда. Становилось холодно, очень холодно. Обхватив себя руками, чтобы хоть согреться, Эридан продолжал ковылять вперед, спотыкаясь и оступаясь на снежных наносах. В одном он был точно уверен - он на верном пути. Уже слышался ни с чем не сравнимый рокот - звук, с которым прибой разбивается о скалы. Неуклюже спустившись с обрывистых скал на покрытый наледью галечный пляж, ночной эльф покачнулся и свалился на колени. Ну что ж, дошел. Перед ним был Великий Океан. Только вот сил уже совсем не осталось. Капюшон свалился от порыва ветра, холодный бриз раздул длинные волосы ночного эльфа. Оперевшись о смешанную со льдом морскую гальку, Эридан обессиленно согнулся и закрыл глаза. Кажется, он все же переоценил свои силы. Он даже не помнил, как далеко находится отсюда Обсидиановое святилище. Сколько он прошагал? Ведь если вдуматься, холод, истощение должны были убить его еще той снежной ночью. Но он до сих пор жив. Пока еще жив. Щурясь от летящих в лицо мельчайших ледяных брызг, Эридан нашарил капюшон и попытался натянуть его на голову, придерживая занемевшей от холода рукой. Ресницы и брови уже покрылись инеем, лицо превратилось в грубую малоподвижную маску. Немного отдышаться, подняться и идти. Сейчас только движение могло хоть немного продлить ему жизнь. Оглядевшись по сторонам, маг смотрел на пустынный и безжизненный берег, тянувшийся в обе стороны. Направо или налево? От этого будет зависеть его выживание. Поколебавшись несколько мгновений, Эридан повернулся спиной против ветра. Сразу стало немного теплее. Теперь брызги волн окатывали его левый бок, оседая застывшими каплям на грубой ткани плаща. Маг стиснул пальцами изумрудный кулон у себя на груди. Это всегда придавало ему сил. Ее подарок согревал ему сердце. Даже сейчас... когда ее не стало. И от одной только этой мысли Эридан чувствовал, как теряет волю к жизни. Эридан смог продержаться до наступления сумерек. По крайней мере, когда свет вокруг стал меркнуть, а накатывающиеся свинцовые волны стали выше с наступлением прилива, ночной эльф просто свалился на мокрые камни и обессиленно закашлялся. Ну вот теперь, кажется, действительно конец. То, что не болело у него от холода и изнеможения, он уже просто не чувствовал. Стиснув пальцами оледеневшую гальку, Эридан смотрел на свою демоническую правую руку, зазубренные, похожие на звериные когти. Только перед глазами как-то все странно плыло и темнело, а шум волн стал далеким и размытым. В его венах текла кровь создания Легиона. Демоны способны выживать в любых условиях, могут залечить любые раны. Даже пережить удар проклятого натрезимского меча. Он не может умереть здесь и сейчас, сгинуть без вести в этих гиблых землях и оставить душу Лириэн неупокоенной и неотомщенной. Он выживет любой ценой. Нашарив в кармане сюртука обломки кинжала Аззинота, Эридан вытащил капсулу с кровью демона и вонзил шип себе в шею. Либо он сейчас умрет от боли и отравы, либо же вберет в себя силу их исконных лютых врагов, уже однажды почти поставивших Азерот и его народ на колени. Третьего просто не дано. От растекающегося по венам яда Эридан со стоном повалился на мокрый песок и скорчился от боли, хрипя и стиснув пальцами плечи. В капсуле оставалось совсем немного, едва ли это могло фатально повлиять на него в нормальном состоянии, но сейчас маг почувствовал подступающий холод и стремительно сгущающиеся вокруг тени. Больнее было лишь гореть заживо в роще Тал'Дара при взрыве гоблинской бомбы. Перекатившись на спину, задыхающийся от боли Эридан, вперил взгляд в сумрачное небо, затянутое плотными низкими облаками. Он уже почти не ощущал окружающий его мир, словно земля, океан и небо отвернулись от него. Возможно, не извивайся калдорай сейчас в агонии, он вспомнил бы учения Малфуриона, его слова про то, что некоторые силы просто перечеркивают связь с окружающим миром у друида, решившего избрать другой путь. К которому, несомненно, относилась, скверна демонов. Но тем не менее, даже сейчас умирающий ученик Малфуриона, охваченный ненавистью и болью, неосознанно взывал к ускользающим, как песок сквозь пальцы, силам природы, заставляя ветер крепчать и поднимать на море огромные штормовые волны. Спасительное беспамятство не пришло к нему, напротив, восприятие, казалось, еще больше обострилось, а сжигающая его изнутри боль, словно растекающееся по сосудам и опаляющее кости демоническое пламя, буквально подбросила его. Покрытый наледью плащ свалился на землю. Холодный ветер яростно бил ему в лицо, ослепляя мельчайшими ледяными брызгами и снежной крупой, заледеневшие на концах волосы секли по лицу и ушам, но калдорай этого уже не чувствовал. Неуклюже поднявшись на подгибающихся ногах, Эридан смотрел на бушующее море и на обрушивающиеся ему под ноги громады волн. Дааа... сквозь чувство всеобъемлющей боли проступало слабое невнятное чувство, которое можно было бы назвать удовлетворением. Шторм, хаос, ярость бури - вот, что ему было нужно. Обрушить бы всю эту ярость стихии на проклятый Тельдрассил, чтобы его к демонам смыло, а пламя от молний сожгло это чертово древо... Потемневшее небо наискось рассекла ослепительная молния. Вот такой молнией - да в Храм Элуны бы... чтобы ничего не осталось. Уничтожить до основания всех этих ублюдков и ханжей, приносящих в жертву чужие жизни. И если раньше Эридан сомневался в том, что должен сделать, если выживет, то больше сомнений у него не оставалось. Вытянув перед собой когтистую руку, эльф потянулся к вспыхивающим в небе молниям, словно хотел прикоснуться к ним. Он бы все отдал, чтобы остаться в живых и отомстить Верховной Жрице. Тише-тише, мальчик, - прошелестел в его сознании вкрадчивый голос. - Не стоит мутить океан так сильно... Кажется, рассудок его померк настолько, что ему стали мерещиться голоса в голове. Эмоциональный срыв, показавшийся ему временным приливом сил, был не более чем иллюзией. Ноги его подогнулись, Эридан свалился на колени, глядя на устроенный им шторм, который и не думал стихать. Отдыхай, - продолжал нашептывать ему бесплотный голос, и потяжелевшие веки против воли мага стали закрываться. Покачнувшись, ночной эльф повалился набок, но упасть на мокрые камни ему не дали. Из сгустившегося за его спиной тумана соткалась призрачная фигура, а за ней проступили еще. Напоминающие деформированные человеческие фигуры, со змеиными телами и головами хищных рептилий, вооруженные зазубренными копьями, в этом неестественном при таком ветру тумане напоминающие призраков. - Я же говорила, что мы еще встретимся, юный маг, - поддерживавшая бесчувственного ночного эльфа за плечи двумя парами рук, нагайна почти нежно провела когтистыми белыми пальцами по его темно-фиолетовой щеке. Ее золотые глаза торжествующе лучились, а полные губы изогнулись в хищной улыбке, приоткрывая глянцево блеснувшие заостренные клыки. - Как интересно. Думаю, тебе удастся позабавить меня.

***

Кажется, он провел в беспамятстве достаточно времени, но постепенно чувства восприятия стали возвращаться к нему, пусть он еще и пребывал на грани беспамятства. Сперва вернулся слух. После недавнего грохота грома и волн тишина вокруг казалась оглушительной. Он словно плыл в пустоте и тонул в этом безмолвии. Странное приятное ощущение, как на границе между сном и явью. Просыпаться не хотелось. Потом стало возвращаться осязание. Либо он действительно умер и ничего не чувствует, либо же вокруг не было этого ослепляющего холода. Если бы у него были силы, он бы ощупал свое лицо, словно боясь вновь ощутить сожженные глаза. Но впечатление оказалось обманным. Перед глазами постепенно светлело, в темноте проступали светлые пятна. Эридан попытался сфокусироваться на них и моргнул пару раз. Тьма перед глазами оказалась нависающим каменистым сводом пещеры, под которым парили, как светляки, синеватые магические огни. - Ммм, думала ты проспишь дольше, - прошелестел над ухом женский голос. - Все же ночные эльфы чрезвычайно живучи. Голос был незнакомый, а присутствовавшие в нем шипящие нотки наводили на мысли, что говорившая женщина не относится к человеческой или калдорайской расе. Эридан с трудом повел головой и поморщился. Даже от такого тусклого освещения было неприятно. Боль в глазах отдавалась куда-то в голову. И хотя все тело словно одеревенело и плохо ощущалось, калдорай нашел в себе силы повернуть голову и немного оглядеться Он лежал на чем-то мягком в каменистой пещере. Здесь было тепло, даже душно. А рядом с ним выточенным из светящейся слоновой кости изваянием застыла нагайна, с любопытством и интересом наблюдающая за ним янтарными, как у него, глазами. Этот пурпурный чешуйчатый узор у нее на лице, золотую костистую корону, с которой ниспадали черные лоснящиеся змеи, и прозрачное серебряное одеяние невозможно было не узнать. - Свет Луны... - голос его был осипший и еле слышен. Голос с того света. Нагайна удовлетворенно улыбнулась и придвинулась к нему, свивая хвост в кольца. Одной парой рук она оперлась о край лежанки ночного эльфа и склонилась над Эриданом, разглядывая его лицо. Почему-то он думал, что от нагайны будет пахнуть рыбой или водорослями, но Королева Назжатара не пахла ничем. Словно вода. Осторожно Эридан попытался вдохнуть поглубже, но, ощутив распирающую боль в груди, оставил эти попытки. Он чувствовал себя невыносимо слабым и разбитым, но вернувшиеся ощущения, боль во всем теле означали, что он жив. - Давно я не слышала этого титула, - было видно, что нагайне льстило это обращение. - К сожалению, на наши глубины не проникает Свет Богини. Да и волосы мои уже ничем не напоминают лунное сияние, - подцепив когтями одну из змеиных голов, она задумчиво повертела ее в пальцах, пока та не зашипела, и небрежно отмахнулась от нее. - Откуда вы здесь? Как?.. - с трудом разлепил губы Эридан, отведя взгляд. Ему было как-то не по себе смотреть на склонившуюся над ним нагайну. - Ты ведь сам нас позвал, - удивленно приподняла костяные наросты над глазами Азшара. - Так взбаламутил океан. Мне кажется, если бы ты мог, мальчик, ты бы расколол небо этой бурей. - Не называйте меня так. Я уже не ребенок, - Эридан попытался приподняться на задрожавших локтях, но еще не отошедшее после обморожения тело отозвалось болью, и он обессиленно свалился обратно на ковер из высушенных морских водорослей, служивших вместо матраса. Попытка действительно была опрометчивая. От приступа дурноты к горлу подкатил липкий ком и перед глазами потемнело. - Конечно. Эридан, - его груди коснулась рука нагайны, почти ласково вытирая выступившую на темной коже испарину. Только сейчас ночной эльф понял причину этого странного ощущения влажности и духоты. Он был полностью обнажен. - Пришлось постараться, чтобы сохранить такое прекрасное тело в целости, - прошептала Азшара, достав шкатулку в форме изукрашенной раковины моллюска. - Твоя плоть была сильно поражена холодом и отравлена скверной. Но мои волшебницы - прекрасные целители. Зачерпнув коготками немного мази, нагайна нанесла мазь на мускулистую грудь калдорая и начала мягкими ласкающими движениями втирать в темно-фиолетовую кожу, и постепенно это стало напоминать не лечебное растирание, а нечто... более личное. Но даже если Азшара и стремилась к подобному эффект, Эридану казалось, что все чувства у него просто умерли, а нервные окончания отключились. И от наблюдательности древней колдуньи не укрылось это медитативное спокойствие, почти отрешенность эльфа. - Такой же холодный... - прошептала она, бросив пытливый взгляд на бесстрастное лицо Эридана. - Были времена, когда мужчины были готовы душу продать за мой благосклонный взгляд. Мужчины-калдораи не чета деградировавшим мирмидонам,- с сожалением проговорила нагайна, продолжая натирать эльфа мазью, ласкающе обводя пальцами каждый мускул. - А ты ранишь меня своим равнодушием, Эридан. Или ты не знаешь, сколь страшны в гневе отвергнутые женщины? - Знаю. Вы прекрасны. Даже с хвостом, - тихо проговорил Эридан. Азшара рассмеялась от этой мальчишеской непосредственности. Иной бы уже лежал с прожженной молнией грудью, а юный эльф смотрел на нее отрешенным потухшим взглядом. Ей нравилась его искренность. - Похоже, моя внешность слишком отталкивающая для тебя. А так... возможно, тебе будет привычней? - ее черты на миг поплыли, словно всколыхнулся воздух, и расположившаяся подле него нагайна преобразилась. Истончились и засеребрились волосы, налилась цветом кожа, и лицо приобрело узнаваемые, сотни раз виденные на древних полотнах, горделивые черты. Серебристое прозрачное одеяние чуть сползло с одного плеча, напоминая поблескивавшую в отсвете огней текучую воду. Эридан не ответил. Его тело оставалось все таким же безответным и податливым, словно медуза, выброшенная на берег штормом. - Я знаю, что с тобой приключилось, - изящные тонкие пальцы, унизанные драгоценностями, очертили его заострившуюся скулу. Азшара наклонилась к нему еще ближе, что Эридан смутно ощутил прикосновение ее почти ничем не стесненной груди к своему плечу. - Что они сделали с тобой. Казалось, лишь только эти слова возымели на мага хоть какой-то эффект, и он вышел из оцепенения. - Откуда? - светящиеся демонической зеленью глаза бывшего ночного эльфа обратились к ней. - Все здесь, в твоем сознании, - отозвалась Азшара негромко. - Они думали, что ты сломаешься и умрешь. Еще тогда, когда ты тонул у Темных Берегов, я поняла, что ты не такой, как твои сородичи. Что ты пойдешь на все, чтобы добиться своего. Будь я прежней, я бы сделала тебя своим любовником и советником, - она вновь провела ладонью по его груди вниз, обрисовывая рельеф мышц на груди и прессе в уже более откровенной ласке, призванной вывести из оцепенения любого здорового мужчину. - При всем моем уважении, Свет Луны, в моем сердце лишь одна женщина, которая теперь мертва. Поэтому я никогда не смог бы ответить вам взаимностью, - тихо, но твердо проговорил Эридан, посмотрев ей в глаза. Азшара в задумчивости качнула головой. - Ты второй мужчина, отвергший мою благосклонность, - тщательно вытерев руки от мази, она оправила свое одеяние. Морок прежнего обличья истаял. - Твоя кель'дорай действительно была так хороша? - ее ноготь прочертил по его коже линию и подцепил тускло блестевшую на темной груди изумрудную подвеску. Эридан ничего не ответил. Он продолжал сверлить взглядом потолок и скользящих по нему светляков. - Азшара, - без титулов наконец сказал он. - Мне вновь нужна ваша помощь. Нагайна уже в непритворном изумлении округлила золотые глаза. Она почти восхищалась нахальством этого мальчишки. - Как интересно. И что же ты можешь предложить мне взамен, Эридан? - нависнув над ним так, что шипящие змеи почти касались его плеч и груди, колдунья смотрела ему в глаза. - Я спасла тебе жизнь. - Вам понравится, - уголок рта ночного эльфа дернулся, а губы изогнулись в кривую усмешку. - Я хочу отомстить. - А что же ты хочешь от нас? - полюбопытствовала нагайна. - Я убью Верховную Жрицу Тиранду Шепот Ветра. Королева Азшара не изменилась в лице, ничем не выдав своих эмоций. Но отчего-то Эридан был уверен, что больше него Тиранду ненавидит лишь Азшара. Теперь маг точно знал, что он должен делать. Он расправится с Верховной Жрицей и вырвет лживую глотку его дражайшего наставника, превратившего его в чудовище.