Шесть месяцев назад она умерла. Нет, не в прямом смысле, разумеется: сердце продолжало биться, тем самым качая кровь в организме и поддерживая жизнь.
Но там, глубоко внутри все заволокла тьма.
Сейчас девушка по имени Бет предпочитает не вспоминать о том, что случилось полгода назад. Но совсем не получается. Воспоминания находят ее, где бы она не была и что бы она не делала. И от этого страшно.
По правде говоря, девушка плохо помнит, что случилось той злополучной ночью. Иногда в ночных кошмарах к ней возвращается безумный, нечеловеческий страх, но детали, почему-то, ускользают. А она и вовсе не жаждет заполнить пробелы. Скорее наоборот — она хочет закончить все свои страдания, забыться.
Девушка проснулась на больничной койке с иссиня-черными кровоподтеками на шее, практически утратив способность говорить. Израненные запястья забинтованы, сломанная ключица зафиксирована лонгеткой, а нога после хирургической операции загипсована.
Так через что же надо было пройти, чтобы оказаться в таком плачевном состоянии?
То, что произошло, казалось бы, совсем недавно, сломало ее, покалечило нежную душу и изранило некогда доброе сердце.
Бет была совершенно другой до того страшного происшествия. Другой и совершенно не похожей на своих сверстников, чем сильно выделялась на их фоне.
В ту ночь ей только исполнилось шестнадцать лет. Девушка любила решать сложные математические уравнения, рисовать причудливые, только для нее понятные картины, любила изучать историю, но особое место в ее душе занимала музыка. Она могла часами сидеть за старым пианино в своем доме во фракции Дружелюбия и сочинять красивые мелодии.
После того, что с ней случилось, она больше не открывала его. А музыку в любом ее проявлении и вовсе пыталась исключить, выбросить из своей жизни, как нечто не нужное и сильно напоминающее о том, что раны так и не заживают.
На протяжении прошедших шести месяцев она находилось в своем мире, сотканным из боли. Чёрной, обволакивающей боли.
Время от времени она подолгу смотрела в одну точку и не замечала горячих слез, которые лились из ее глаз, обжигая нежные и когда-то румяные щеки. На смену нежному румянцу пришла мертвенная бледность.
То, что случилось, убило в ней жизнь.
Сейчас, под строгим надзором заходящего солнца, она мягко ступает по крыше. Ни единого звука не доносится из-под её подошв. Бет медленно подходит к краю, задумчиво глядя на город, раскинувшийся перед ней. Сегодня ясно и облака не скрывают ярких огней Чикаго, открывая её взору всю свободу этого города. Девушка балансирует на носках, наклоняясь над этой кружащей голову высотой. Прохладный ветер играет с ее длинными темными волосами, встречным порывом удерживая на крыше, как на воздушной подушке.
Под пристальными взглядами таких же новичков, как и она сама, Бет отходит спиной от края, а потом срывается с места, переходя на бег. Ныряет вниз, ощущая ликование свободного полета. Колючий воздух врывается в ее легкие, и темная эйфория полета затапливает сознание.
Свобода. Впервые за долгое время. Она складывает руки, которые сейчас напоминали крылья, вдоль тела и закручивается вокруг своей оси, разрезая тягучий темный воздух.
Она парит над городом и опьянена своим полетом.
Когда-нибудь она вновь устремится в высоту.
С небес на землю, в реальность её привело грубое приземление. Тело словно тряпичная кукла ударилось о нечто напоминающее натянутый гамак, а через несколько секунд ее хрупкое, поломанное тело хватают за плечи и спускают с гамака. Практически насильно.
После такого полета ноги ее не слушаются, и как только она встает на землю, то сразу же заваливается, крепко цепляясь за руки кого-то, кого она еще толком и не увидела.
— Как тебя зовут? — Холодные, серо-голубые глаза смотрят на нее с презрением.
«Какие у него холодные глаза, как снега Гималаев в лунном свете», — подумала девушка, охваченная растущей паникой. Его красивое лицо пылало неумолимой ненавистью и злобой кажется, ко всему живому и к ней в частности, но к ним примешивалось еще какое-то чувство непонятное ей.
Мужчина резок, прямолинеен, почти груб. Понимая, что она все еще держится за этого незнакомца переводя дыхание, Бет, как ошпаренная, отскакивает от него.
— Ты оглохла? Назови своё имя.
Но она не могла. Не могла произнести ни звука. Все шесть месяцев она молчала. Ей было просто страшно говорить.
Кажется, вот скажет она хоть слово и ее услышат. И тогда они вернутся. И все повторится. И ей снова будет больно и тошно от самой себя. А она не хотела повторения тех событий. Лучше смерть.
Не хотела.
Да уж, ей начинает казаться, что она становится настоящим параноиком. Вместо того, чтобы пытаться вернуться к прежней жизни, она предпочитает сидеть, заперевшись в уединенном месте и плакать. Увидев небольшой блокнот с ручкой торчащие из кармана молодого мужчины, девушка аккуратно приблизилась к нему и кивнула на блокнот.
Эрик вновь окинул ее до жути презрительным взглядом, но на этот раз миксуя с непониманием.
Этого ему еще не хватало! Он и так терпеть не мог неофитов, которые сегодня в количестве двадцати двух штук прибыли в его фракцию, так эта непонятливая девчонка в яркой одежде дружелюбных удумала тут молчать. Тем не менее, Эрик молча протягивает ей блокнот и она, стараясь избежать малейшего соприкосновения с мужчиной, берет его и царапает на бумаге свое имя.
Бет.
И возвращает мужчине его блокнот.
Эрик сверлит ее своим взглядом, заставляя съеживаться в один маленький комок туго стянутых оголенных нервов. Ей даже показалось, что она увидела отражение собственной перепуганной физиономии в его серебристых глазах.
Она боится его. Как и любого другого мужчину.
— Добро пожаловать в Бесстрашие,
Бет. — совсем не дружелюбно приветствует мужчина и как-то по особенному делает ударение на последнее слово, на её имя. Будто бы, сама мысль о ней ему противна.
Девушка же, поняв, что ничего хорошего не получится, поежилась и отошла от мужчины к новичкам, которые стояли в стороне и ждали остальных прыгунов.
***
Шесть месяцев назад.
— Отпустите! Отпустите! — Девушка закричала и ей даже удалось пнуть державшего ее мужчину. Когда его хватка ослабла она со всех сил кинулась бежать прочь.
В тот день, в день ее рождения, Элизабет задержалась в музыкальной школе фракции Дружелюбия.
Кто же знал, что благотворительный концерт окажется катастрофой?
Перепуганная Лиза не знала, куда она шла, но это и не имело значения. Главное, ее не отпускал страх, толкавший девушку вперед, в темноту, а куда именно — не суть важно, ведь все, что она хотела — это убежать, оторваться от преследователей.
Страх вцепился в ее сердце, заставляя кровь бешено стучать в висках. При каждом шаге ее лодыжку, которую она подвернула, пронизывала боль, и она отчаянно взывала об отдыхе, но молодая девушка упорно продолжала идти, не осмеливаясь остановиться.
Тот человек был слишком близко. Она это чувствовала.
И возможно даже не один.
В нескольких шагах от главной площади, которая сегодня была поразительно пуста, улочка сужалась настолько, что можно было дотронуться до стен домов на противоположной стороне, если хорошенько вытянуть руку. Воздух был насыщен вонью гниющих овощей и открытых сточных колодцев. Неожиданно у нее снова подвернулась нога, и девушка чуть не упала, но успела опереться рукой о землю.
Поднявшись, она постояла немного, чтобы перевести дыхание. Прищурилась, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть впереди, но клубы тумана, кружащиеся и перемещающиеся с места на место, не давали такой возможности. Лиза, прихрамывая, снова двинулась вперед, теперь она шла медленно и осторожно.
Больную ногу то и дело сводила острая судорога.
Неожиданно, чьи-то грубые руки легли на её тонкую талию, а после кто-то своей широкой ладонью зажал рот. В следующее мгновение некто стал стягивать с нее длинную юбку, а после разорвал блузку вместе с бюстгальтером. Спустя одну мучительную минуту она поняла, что оказалась в ловушке и что ей не выбраться. Руки связаны чьими-то руками, а двое ублюдков прикасаются к ней везде, где им только захочется, совершенно не обращая внимания на то, что девушка обливается горячими слезами и пытается вырваться из грубых рук. Один из них причинил ей невероятную, немыслимую боль, когда резко вошёл в нее.
Это было поистине ужасно: чувствовать себя ненужной куклой, вещью, которую используют для того, чтобы просто снять напряжение. А она ничего не могла поделать, хотя до последнего не оставляла попыток вырваться: она пыталась кричать, боролась как сумасшедшая, умоляла остановиться. Но им был абсолютно все равно на то, что она плачет, на то, что ей очень больно. Они были словно одержимы ею и всем происходящим. Им нравилось чувствовать её страх и её боль. Им нравилось слышать ее крики, полные отчаяния.
Им нравилась ее слабость.
И им нравилось быть сильнее.
Бедная, дружелюбная девочка.
После того, как они закончили, они решили убить ее и выбрали не самый гуманный способ. Обозлившись на что-то, вероятно на то, что она без конца плакала, они начали нещадно бить ее.
И вот только тогда, когда они решили, что обнаженная девушка, лежавшая в луже собственной крови, мертва, они громко рассмеявшись, ушли.
Но она не умерла.
Физически нет.
С Днем Рождения, Лиза! Будь счастлива!
