***
Следующую встречу Гилберт ждал с нетерпением. Строить из себя пострадавшего ему надоело, разнообразить дни он никак не мог, поэтому разговорам он был рад. - Надеюсь, твоя дама научится ездить нормально. - А я надеюсь, что ты научишься нормально ходить, а не бросаться под колеса, - меланхолично заметил Иван, затягиваясь сигаретой. Дым вязко поднялся вверх, рассекая серое грязное небо. Было прохладно, но торопиться обратно в палату никто не хотел. Под раскидистым деревом можно было разглядеть среди пожухлой травы погнутый листок в виде кривого самолётика. Они сидели вдвоём на скамейке, изредка прерывая тишину разговором. Пейзаж был не из лучших, альбинос представлял в голове достопримечательности этого неизвестного города. Брагинский, как оказалось, многое знал о нём, поэтому интересную экскурсию мог провести как раз он. Эта мысль показалась ему странной, и он решил поскорее ее забыть.***
- Ты не обязан у него проводить столько времени! По-моему, мы и так сделали слишком много. Может, ты проведешь время со мной? - Наташ, мы и так видимся очень много, вдвоём целыми днями, - не обращая внимания на её недовольство, Брагинский собирал вещи, попутно вспоминая разговор, чтобы ничего не забыть, - И всё, что только мы делаем – это сидим дома. Можно меня хоть выпустить погулять к друзьям? - То есть, он тебе уже и друг, и важнее меня. Я бы хотела, чтобы ты много общался только со мной, - взъелась девушка, возмущенно взмахнув руками. На тонких губах мелькнула неуверенная коварная улыбка, нежные руки обвили, пытаясь остановить, - Я слишком люблю тебя, чтобы делить с кем-то. Она победно улыбнулась, но Иван лишь сухо поджал губы и аккуратно выпутался из крепких объятий. - Но любовь ли это, когда пытаешься запретить жить и стать всем миром, вытесняя других? – шепнул ей на прощание и поцеловал в щёку, не обращая внимания на ее резкую перемену в лице.***
- Меня выписывают. Слова прозвучали резко, внезапно, однако это ни для кого не было неожиданностью. Отведенные дни прошли, и пора возвращаться домой. Гипс еще украшал внешний вид Гилберта, но он уже к нему привык и почти считал неотъемлемой частью себя, только ходить на костылях, идти странной походкой его бесило. - Я похож на пингвина-альбиноса, - недовольно пробурчал он, когда в очередной раз, качаясь из стороны в сторону, добрался до Ивана, который со смехом наблюдал за ним. - Мне кажется, ты выглядишь весьма эффектно и шикарно. - Ну, еще бы. Для кого-нибудь такого же больного, причем слепого и одинокого — и уже не первый год. Я доковыляю сам. Можешь меня не провожать, не беспокойся. - Ну что ты, какое же это беспокойство? Это удовольствие, еще и настроение поднимешь, если не свалишься на ближайшем повороте. - Спасибо за заботу, - секунду поколебавшись, он безучастным голосом добавил, - могу нагрянуть тебе в гости, чтобы ты и так смог наслаждаться моими муками. Твоя дама не будет против? - Мы давно уже разругались. Наташа и я, - уточнил Брагинский, внимательно рассматривая часы на руке. - Понятно, я и не имел в виду кого-то другого. Значит, могу сейчас зайти. Ответа не последовало, хотя Гилберт не видел его лица, но смог легко представить, как тот улыбнулся.***
- Привет, мои читатели, я с великой радостью сообщу вам об интереснейшем времяпровождении Брагинского… - Блядь, Гилберт! Хватит засорять мой блог, уходи от компьютера! И фотку зачем скинул! - Ну, я думаю, что всем надо знать подробности нашей жизни, - захихикал Гилберт, отойдя и наблюдая как Иван судорожно удаляет его работу, - я, кажется, все тебе испортил. - Хоть что-то ты можешь сделать хорошо. - Я такой бесполезный и ненужный? Возмущение было наигранным, но Брагинский тут же пресек попытки, обнимая: - Знаешь, недавно лежал рядом с тобой, и ты меня в какой-то момент взбесил в очередной раз. Потом я понял, что даже это мне в тебе нравится, ты с твоими минусами в характере. - Мазохист, - вынес вердикт альбинос, - значит, буду и дальше делать твою жизнь ярче и веселее... Но, чтобы улыбаться и быть позитивным, мне же нужно откуда-то черпать этот свет. И я этот позитив черпаю из мыслей о том, что у меня есть ты.