***
Отвесив серебристо-белое платье, я принялась за поиски чего-то другого в ворохе одинаковых плечиков, на которых покоились все мои платья. Одно было слишком открытое, другое — слишком торжественное, а третье — слишком простое, в каждом я находила что-то «слишком», и это расстраивало меня ещё больше. При этом каждый раз убирая очередное платье, мой взгляд натыкался на то самое — белое с блёстками, что отражали свет, переливаясь перламутром. Первоначальный план Роуз потерял всю свою актуальность, как только я запуталась в своем же сознании: каждая идея, что туда приходила, подробно мной анализировалась, приводила меня в ещё более жуткое недопонимание и отбраковывалась. Я не знала, о чем сейчас и тогда думал принц Николас и почему за мной ещё не пришла маленькая гвардия, способная в миг выпроводить меня из дворца за некорректное поведение с Его Высочеством. И при этом я оставалась здесь, в своей комнате, когда кто-то постучал в дверь. Оглядев бардак, что сама развела, я поняла, насколько ситуация была похожа на вчерашний день, когда дрыхнувший комок шерсти обнаружил себя. На секунду я задумалась над тем, что это могли быть и те же самые стражники, но с пришедшей в тот же миг паникой я постаралась отогнать столь не радужные мысли. Открыв дверь, я обнаружила, что моим визитером оказалась Тайни: — Тётя, — я улыбнулась, понимая, что она действительно сейчас одна из самых близких и родных мне людей, — ты все-таки решила меня навестить? Она покорно покачала головой, улыбаясь: — Должна признать, что я в первую очередь приехала к тебе, чтобы поддержать, так что вынуждена, попросить прощения у своей племянницы и надеяться, что она меня пустит к себе в комнату?! Я сделала вид, что призадумалась над ее словами, но уже вскоре улыбнулась, пропуская её в комнату. Она прошла внутрь, оглядывая всё вокруг: — Что ж это комната сильно отличается от той, что она была раньше… — Хочешь, сказать, это твоя комната? — Я услышала неподдельное удивление в своём голосе, но следовало согласиться, что подобные совпадения были бы уже слишком. — Нееет, — смеясь, продолжила Тайни. — Но она принадлежала довольно значимой фигуре прошлого Отбора, и в какой-то момент мы с ней сильно не поладили… — А сейчас? Вы с ней общаетесь? — Тётя всегда скрывала от меня подробности своего времени после Отбора, особенно связанного с ним, но сейчас она делилась со мной чем-то, казалось, важным. Её взгляд казался несколько затуманенным, словно там пролетали воспоминания, которым она улыбалась. — Сейчас да, общаемся. — Хочешь сказать, что после Отбора я буду тоже приветливо общаться с кем-то вроде Кимбры, и ее уже немногочисленной свиты? Тай громко рассмеялась, покачав головой, отвергая мое предположение: — Надеюсь, тебе не придется так сильно страдать. Повисла очередная минута молчания, в течение которой мою голову начали вновь посещать те невеселые мысли, что были в ней до этого: — Расскажи мне что-нибудь ещё. — Она непонимающе подняла на меня взгляд, как бы спрашивая, что конкретно. — О своём Отборе. И я опережу тебя: знаю, ты никогда не рассказывала о нем, потому что он не принес тебе счастья, но сейчас мне кажется, что у меня то же самое, но как мне поступить? Я проследила взглядом, как она погрузилась в кресло, рядом с кроватью, не забыв на спинку откинуть сброшенные туда ранее мной же платья; её локти соединились с коленями, а щека пристроилась на кулачок. — Моя жизнь не окончилась с Отбором, — она вздохнула. Я подождала, но она не продолжила. — Тогда, что случилось, — подбодрила я, и она посмотрела на меня с какой-то тяжестью в глазах. — Да, я уезжала с тяжелыми мыслями: с одной стороны меня не взяли в Элиту, но с другой, в тот день я поговорила тогда еще с принцем Максоном, — она усмехнулась этой детали, — и, казалось, если я останусь, то ничего не изменится. Потом прошел год, и наступил один из тех дней… Наверное, всё было понятно по моему взгляду, когда я умостилась напротив неё, поэтому она продолжила: — Один из тех дней для одиноких женщин, когда они просыпаются и понимают, что они в одиночестве уже больше года и пора что-то менять. — Всё начало вставать медленно на свои места, по крайней мере, мне так казалось. — Я в отличие от своей старшей сестры, твоей мамы, не знала ни одного мужчины, кто бы идеально подошел мне. И я уехала. — Просто собрала вещи и уехала из родительского дома, — она как-то не однозначно выдохнула, — но мне нужно было придумать историю, почему я так поступаю, и на тот момент ничего гениальнее мысли о боли от окончания Отбора и самого моего участия в нем, я не придумала… Это объясняло очень многое, но не поясняло, почему она продолжала поддерживать свою легенду на протяжении стольких лет. И лишь сейчас согласилась рассказать обо всём мне. — Мне казалось, я вздохнула новый глоток жизни, оказавшись на восточном побережье страны, где живу и сейчас. Я встречалась, — она ушла в свои воспоминания, закусив краешек нижней губы, совсем тихо рассказывая свою историю, — лучше, я влюбилась. Но эта любовь не продлилась долго, кое-что случилось, когда мы приехали сюда, в Анджелес. С того дня я во всем начала обвинять этот город, этот дворец, для близких это просто были последствия Отбора, но поверь за этим стояло намного большее. — Но почему ты сейчас не ходишь на свидания, — она пожала плечом. — Ты должна, — не знаю, откуда взялась эта сила, с которой я нажала на Тайни. — У тебя было достаточно времени, чтобы побыть одной. Теперь настало время вновь пожить для себя, сбежать куда-нибудь, показать себя. Разве нет? — Ах. — Похлопав меня по колену, она ответила: — смотрю, именно поэтому сейчас ты устроила в своей комнате извержение платяного шкафа? Немного пристыженная я оглядела свою комнату, она действительно видела и более лучшие времена, чем последний день Помпеи. — Нет, я просто сначала думала попытаться стать смелее, сделать так называемый первый шаг, но в итоге я отвергла это решение, — и вряд ли Тайни только что поняла хоть слово. — Можно я скажу кое-что важное, Ари, — спокойно переспросила она, и я не могла не согласиться. — Я делаю свой вывод на том, что ты мне писала, что рассказывала в телефонных разговорах: я не уверена, чего ты вообще хочешь. Я нахмурилась, стараясь вникнуть в её слова, которые только что, казалось, ударили меня. Мне всегда верилось, что я знаю, чего хочу. — Пойми, то, что ты делала тут, — она указала на бардак в моей комнате, — означает, что ты осознала, на какой ступени в Отборе ты находишься. Ты хочешь это изменить, но не делаешь ничего, чтобы это изменить. Боишься ступить на неизведанную ранее территорию, отправится на «охоту». Ты не должна ожидать, что мужчина просто так упадет с неба в руки, исповедуя свою непоколебимую любовь к тебе! — Конечно, нет, — сухо сглотнула я, улыбнувшись. — Я просто хочу, что-нибудь серьёзное. Хочу настоящую любовь, а не оформленную в краски конкурса на выбывание, где я все время крайняя. Мне хочется таких отношений, где я смогу просто быть собой и буду знать, что он никогда не захочет покинуть меня. — Но такие отношения нужно строить, Ари, — твердо ответила мне собеседница. — Принц уже сделал все первые шаги за тебя, но, если он не получил отдачи, он не вернется. За него нужно бороться, если он тот, что воплотит твои желания. — Хорошо, я поняла, — кивнула я, опустив взгляд. — Ну что, мысленно подобрала наряд на сегодня? — поинтересовалась Тай, и я согласно кивнула, поднимаясь с края кровати. Потянувшись к вешалке, я сняла с нее платья. — Его. В руках у меня поблескивало и переливалось всеми цветами белое платье с блёстками.***
Я оглядела большой зал: все обедали и тихо переговаривались, но на самом деле все надеялись в последний раз по максимуму наговориться со своими близкими. Это был один из тех последних мигов в кругу наших семей. Вечером они все отправятся в обратный путь. Ну и кто сказал, что вместе с ними не соберет свои чемоданы кто-то из нас — девушек? Однако сейчас никто не хотел затрагивать эту тему, но совсем скоро наступит завтра и нас останется чуть больше одного десятка. Как следствие борьба за принца, за корону, какая бы она не была до этого, разыграется в двойном, тройном эквиваленте. Неуверенно поерзав на месте, я в очередной раз поправила платье, которое, казалось, каждый раз, поднималось выше по ногам. Из-за моих постоянных дерганий, на меня кидали строгие взгляды «соседки»: то Роуз, а то Тайни. Иногда я замечала взгляды других девушек, будто я оделась не по случаю, но в этом и была затея Роуз: мне оставалось просто дождаться нужного момента. Придвинувшись ближе к столу под видом очередного поправления платья, я наконец-то смогла краем глаза разглядеть Ника, и в следующий момент отец другой Избранной, крупный мужчина, вновь закрыл мой обзор. Не знаю, чего я хотела добиться этими маневрами, скорее всего, просто получить видимую реакцию. Мой взгляд перекочевал на ту часть стола, что была мне доступна: король Максон перебрасывался шутками с ближайшими соседями, а рядом с ним сидела принцесса Бланка. Для всех она была погружена, наверное, в незначительные мысленные думы, но я же стала свидетелем, вновь, того, чего не стоило мне знать. Ей было больно, но эта боль была запрятана в душе, скрыта от всех, кто о ней не знает. Но не это больше всего жгло у меня в душе, совсем иное: как бы я не желала, слова были выжжены у меня в подсознании. Те слова, что принцесса выводила когда-то в своем дневнике, в этих словах она чувствовала, она любила, она уже знала, чего хочет. И теперь чья-то история тоже сломалась здесь, как и у Тайни, я понимала, что последняя рассказала свою историю не до конца и там есть что-то большее. Однако, казалось, этот город, этот дворец действительно живет историями любви и историями разбитых сердец. Я и не заметила, как обед подошел к концу, как с моей тарелки исчезла почти вся еда, но это случилось. Поднявшись нерешительно со своего места, я направилась в компании Роуз к дверям, в какой-то момент все же останавливаясь, понимая, что надела это платье и пришла сюда, я ведь немного для другого, в голове всплывали слова из разговора с тетей, жалящие слова, не оставляющие выбора. — Ар, мы идем или ты позже присоединишься? — остановившись уже около дверей, спросила Роуз, понимающе улыбаясь. Я не успела ей ответить, когда она бодро закивала головой, смотря куда-то за меня, заставляя тем самым обернуться. К выходу из зала следовал принц Николас, рядом с ним, улыбаясь, шла испанская гостья. Вместе они были увлечены своим разговором, и я вновь потеряла уверенность, вспоминая, как закончился предыдущий разговор. Но что-то продолжало держать меня на этом месте, ожидать, когда мы поравняемся. — Леди Ариадна, — первой меня заметила Хулия, и я была тайно рада, что мне не пришлось их прерывать самой, я бы просто не осмелилась. — Если это не сложно, я хотела бы поговорить, — подняв взгляд на принца, произнесла я наконец. Николас перевел вновь взгляд на свою спутницу, и я могла поклясться, что они умели читать мысли друг друга по взглядам: только это бы объяснило их немой диалог с улыбками, после которого мы с принцем остались одни в полуопустевшем обеденном зале. Проследив за покидающей зал инфантой, я краем глаза увидела, как мне подмигнула Роуз, тоже скрывшись за дверьми. Но это не помогло мне справиться с нервами, от которых руки потрясывало, как от холода; вцепившись в ткань своего платья, я водила по узорам и завитушкам подушечками пальцев в попытке успокоиться. — Мне хотелось для начала извиниться за то, как я повела себя. — Мои глаза бегали туда-сюда, боясь остановиться на чем-то одном. А так как Николас продолжал молчать, то мне пришлось говорить что-то ещё: — Поэтому я хочу пригласить тебя на свидание. По неожиданно поднявшейся в удивлении голове принца, я поняла, что поразилась своим же словам не только я сама. Мне казалось, что эти слова продолжали звучать в отдаленных уголках комнаты, передаваясь эхом. Тяжело сглотнув, я ждала вердикт. — На свидание? — переспросил Николас, а я могла только кивнуть. — Хорошо, — я не была уверена: была ли это констатация моих слов или согласие… — И куда мы пойдем? Я задумалась над тем, где я была во дворце, а где еще нет. Куда мы могли пойти, чтобы просто побыть вдвоем, при этом не быть прерванными случайными прохожими. Вывод был прост: я совершенно не знала возможностей дворца, что было подтверждено смешком принца на мою потерянную гримасу лица. — Хорошо, — смирился мой собеседник, кажется, начиная оттаивать. — Похоже, только что, Ариадна, ты поняла, насколько сложно мне удивлять всех моих Избранных, с местом для встреч. — Со мной пока трудностей ведь не возникало, — улыбнулась я в ответ, — я нахожу приключения на свою пятую точку самостоятельно. И в следующую секунду я была повержена в шок, когда Николас громко рассмеялся на мою шутку: — Да уж, с этим проблем не было. И мы пойдем на свидание, — согласным кивком, подтвердил свои слова Ник. — Что думаешь насчёт того, чтобы встретиться через час?***
В половину я уже спустилась по винтовой лестнице на минус первый этаж, как и было оговорено, тут же ощутив холодное дыхание здешних коридоров. Потоки воздуха проносились по ним с понятной только им регулярностью, опоясывая меня своим холодом. В очередной раз содрогнувшись в попытке прижать руки чуть ближе к груди, я пожалела, что поторопилась выйти пораньше из Женской комнаты. Вокруг было безлюдно, что заставило меня усомниться, туда ли я пришла, и вообще, что здесь можно делать. Селена, помнится, рассказывала о домашнем кинотеатре на этом уровне дворца, но почему-то за описанием своим подругам поцелуев с Николасом в стенах этих коридоров, она не упоминала про дикий холод. Тайни сказала, что мне давно пора определиться: никто за меня этот выбор не сделает. Точнее, Отбор пройдёт, но я в нем могу так и остаться безымянной участницей, если не проявлю себя. И при этом я продолжала молчать на уроках, по минимуму задавать вопросов. Наверное, со стороны это выглядело, что мне ничего было не интересно, но знали бы они, как я пыталась все впитать, словно губка. И в отличие от других девушек стала постоянным посетителем дворцовой библиотеки… Из-за угла вначале показалась тень, принёсшая вместе с собой новый поток воздуха, поэтому мои озябшие руки вновь вздрогнули, однако в следующий миг я увидела Николаса, растаяв от счастья, что не ошиблась с местом. — Ну что, готова, Ар? — словно пробуя на вкус мое сокращенное имя, приблизился ко мне Николас. — Если не ошибусь, именно так к тебе обращается подруга… — Да. — Улыбка расцвела у меня на губах при упоминании Роуз. — Она любит сокращать имена, а моё — в особенности. — Пока еще не перешла на простое «А»? — пошутил принц, и мой смех разнесся в безлюдных коридорах. — Хорошо, похоже, мне придется заняться самому сокращением твоего имени и научить твою подругу этому. А пока пойдем… И мы направились по одному из коридоров, который привел нас к железной двери. Повернув ручку, Николас распахнул её, приглашая меня пройти первой. Но по ту сторону была лишь тьма. Не знаю, что подтолкнуло меня сделать в эту бездну шаг, но стоило мне там оказаться, как друг за другом на потолке начали включаться светильники, освещая огромное помещение. В глазах зарябило от резкой перемены тьмы и света, а также блеска, который исходил от идеального десятка автомобилей, уместившихся в ряд. Одна была лучше другой, по крайней мере, на мой неискушенный взгляд: маленькая, большая, темная или яркого окраса. Пока я оставалась у входа, Николас успел подойти к ближайшей припаркованной, заставляя меня оттаять от первичного шока. — Машина? — в моем голосе можно было услышать множество не сочетающихся эмоций, но стоило признать, что красный вызывающий цвет и открытая крыша салона машины, у которой стоял Ник, производили впечатление. Словно боясь подойти достаточно близко, я вытянула руку, проводя невидимую линию пальцем по фасаду машины, поражаясь её элегантности. Николас успел испариться на некоторое время, после чего вновь появился в поле моего зрения. В руках у него позвякивала связка ключей. — Кто поведёт? — оглядев подземную парковку дворца, я усмехнулась неожиданно пришедшей мысли о том, что та словно дворцовая конюшня, где были собраны все масти. Идеальные машины стояли в ряд, привлекая взгляд, но никого, кроме нас, из живых людей здесь не было. Вновь посмотрев на принца, чей силуэт был освещён искусственный светом нескольких неоновых ламп, я встретила его улыбку, а после взглядом наткнулась на блестящие от смеха глаза. — Конечно же, я! — И с этой фразой он обошёл машину, встав у пассажирской двери, открывая её. — Поедешь со мной Ариадна? Или останешься здесь на время своего свидания, куда ты же меня и позвала? Его игривая интонация отражалась от стен, и я понимала, насколько глупо себя веду, боясь подойти к машине ближе, чем на вытянутую руку. Сделав несколько решительных шагов, под взглядом Иллейца, я оказалась по одну сторону от раскрытой двери салона, а напротив меня стоял принц. — Ты уверен в этой затее. — На самом деле я не знаю, что именно я хотела получить в доказательство: права на вождение или гербовую бумагу, что моей жизни ничего не угрожает. — А ты? — Мой ошарашенный взгляд, должно быть, действительно был стоящим зрелищем, коль уж он смог вызвать вновь громкий смех, разносящийся по этажам дворца эхом. — Видишь в том конце Харлей, — он подождал, пока я оглянусь, наткнувшись взглядом на просто громаднейший мотоцикл, наверное, короля всех мотобайков. Его колеса были раза в три шире моего запястья, а металлические серебряные детали были идеально отполированы. — Его я научился водить еще в тринадцать. — Я обернулась обратно, где Ник вновь взялся за ручку двери машины, которая призывно была открыта. — Надеюсь, больше вопросов нет?! Быстро кивнув, я опустилась на мягкое сидение салона, который в отличие от красного корпуса был чернее ночи, а панели блестели, как темный обсидиан. Я вздрогнула, когда сбоку захлопнулась соседняя дверца, и рядом со мной уместился принц. Мой взгляд был, скорее всего, ошалевшим, когда я посмотрела на него, и ему пришлось указать мне куда-то за спину, подкрепляя каждое свое слово жестами: — Следует пристегнуться, для твоей же безопасности! После чего он нажал одну единственную кнопку на передней панели, и машина зарычала не хуже дикого зверя, а все датчики и спидометры пришли в активность, подсвечиваясь голубой подсветкой. Я не заметила, на что еще успел нажать Ник, но прямо перед нами, до этого абсолютно глухая железная стена начала отъезжать в сторону, показывая за собой бетонный выезд в виде подъема вверх, голубое небо вдалеке и неизвестность… Когда двигатель заревел, я ощутила, как машина тронулась с места с высокой скоростью, мои глаза сами собой закрылись. И раскрыла я их только, когда в них ударил яркий солнечный свет, а сбоку послышался тихий смех. Обернувшись, я увидела, что Ник уверенно держит на руле одну руку, умудряясь следить и за моей реакцией, когда он увеличил скорость, и за дорогой, чтобы мы не врезались в какое-либо дерево. — Ари, когда ты в последний раз ездила на машине? — усмехаясь понятной только ему шутке, спросил Николас. — Когда нас везли ко дворцу, — неуверенно отозвалась я, — но тогда водитель не игрался со скоростью. — Скорость? — переспросил мой водитель на сегодня. — Это всего лишь восемдесят километров в час, мы пока плетемся как улитки, нам надо выехать на главное шоссе, чтобы побыстрее разогнаться. — Нет, — тут же воскликнула я, — давай оставим ту скорость, что есть. И моя реакция, безусловно, не была обделена смехом и парочкой шуток. Я была впечатлена, как волосы, подхваченные резким потоком ветра, улетали назад, спутываясь, но мне было сейчас не до этого. Чтобы хоть как-то отвлечься от бесконечных пальм, чьи силуэты были едва различимы, когда они проносились мимо нас, а точнее — мы мимо них. Я начала оглядывать салон машины при свете яркого солнца, а не искусственных ламп. Мягкая обивка сидений утягивала в себя, поэтому мои пальцы просто пробегались по ряду неизвестных мне кнопок, но страх не позволял нажать хоть на одну из них. Наконец моя рука достигла солнцезащитного козырька, предназначенного для защиты глаз от яркого солнца, уже собираясь опустить руку обратно на колени, я заметила секретное отделение у козырька и, не задумываясь ни на секунду дольше, отодвинула его. На мои колени тут же вылетела какая-то маленькая карточка, лишь на мою удачу не подхваченная ветром и не унесенная вдаль из салона автомобиля. Взяв её в руки, я на ощупь поняла, что это была фотография, по форме напоминающая ту, что делал любой полароид. Я перевернула ее в руках, вверх изображением, всматриваясь в лица на фотографии, тут же замерев. Никакой ошибки возникнуть не могло, на ней были Николас и инфанта Хулия в салоне этой самой машины, причем фотографировала именно принцесса, положив голову на колени Николасу. Они улыбались друг другу, так искренне и так счастливо, словно влюбленная пара, урвавшая счастливые минуты наедине друг с другом. Но кусочки пазла в моей голове все никак не могли сложиться в единую картину, для того, чтобы ответить на вопрос, что это могло значить. Как не странно Николас не заметил всего этого, внимательно следя за дорогой, поэтому я максимально быстро вновь потянулась к козырьку, спрятав фотографию в ее тайнике. Машина начала притормаживать, пока мы медленно кругами съезжали вниз, оказавшись почти у самого берега, но даже тогда не остановились, продолжив движение по песку, приближаясь к кромке огромного, не знающего конца и края океана. От шин поднимались огромные облака пыли и песка, привлекающие, я уверена, внимание людей. Но стоило нам полностью затормозить в нескольких метрах от приливающихся волн там, где песок становился из жёлтого серо-коричневым и влажным, как я услышала щелчок, после которого крыша медленно начала закрывать салон от любопытствующих взглядов. Николас обернулся ко мне в полкорпуса, откуда-то достав солнцезащитные очки, теперь водруженные на его переносицу. — Ты не сказал, что мы поедем к океану, — в моём голосе боролись два чувства, но главным было желание побыстрее оказаться ТАМ за пределами машины, пробежаться голыми ступнями по мокрому песку, узнать какого это, когда к берегу прибивают морские волны. — А тебе не нравится эта идея? Мы можем уехать, — положив руку на коробку передач, уверил меня Ник, и в последний миг, пока машина вновь не была заведена, я положила на нее свою. Уверяя его, что хочу остаться. — Просто в отличие от тебя, я несколько не была готова, — указав на свой наряд, его было жалко, но и покидать ради него столько восхитительное место, я не хотела, — в смысле подбора одежды, и… Посмотрев в окна, я заметила, что совсем неподалеку от нас, собралась еще группка молодых людей, точно так же на машинах. Неужели мы и не собирались выходить за пределы этой машины, ведь иначе Николаса увидят — мы не могли рисковать. Громко выдохнув в пустоту, я устроилась, а на своём сидении получше, смотря на то, как в каких-то пяти метрах от меня плескается, должно быть соленая, вода. Рядом со мной зашевелился Николас, я услышала, как щелкает замок ремня безопасности, после чего он перегибается через сиденье к тому, что лежит позади него. А через секунду возвращается на свое место: — Ты права, я действительно немного лучше тебя подготовился, — водружая себе на голову кожаную коричневую шляпу с полями и ремешком, опоясывающем цилиндр, словно ковбой Дикого Запада. Это заставило меня потерять дар речи, стоило признать: вкус Николаса было не пропить и не приобрести ни за какие коврижки, сейчас сидя рядом со мной, он казался был человеком-всех-эпох. Немного потертые джинсы, которые вряд ли бы надел принц во дворце, рубашка в крупную клетку, ковбойская шляпа и солнцезащитные, отражающие черные очки. На его фоне я в блестящем платье, выглядела более несуразно, учитывая, что мы были на пляже. — Вопрос о том, что тебя могут узнать: отпал! А у тебя есть что-нибудь и для меня тут, — и не дожидаясь ответа, я сама перегнулась через сидение в поисках какого-нибудь головного убора. — К сожалению, там, есть только шапка в виде тигра, тебе достать? — спросил у меня Николас, на что я угрюмо помотала головой. — Не волнуйся, тебя не должны узнать, плюс будем держаться в отдалении от любопытных людей. Окончание его фразы улетело в открытую дверь, которую он распахнул со своей стороны, элегантно выходя из салона, мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Он встретил меня у капота машины, переплетя наши ладони, он действительно направился в другую сторону от компании молодых ребят на берегу, не забыв закрыть машину. Мы шли по пляжу, и мои ноги утопали в песке, загребая босоножками целые кучи, однако песок не обжигал, а лишь дарил тепло, как и ладонь в моей руке. — Мы пришли немного раньше, — сказал в никуда Николас, заставляя меня обернуться к нему. — Так у тебя был заранее хорошо продуманный план? — Конечно был, это же ты пригласила меня на него, — засмеялся Ник, и я не могла не поддержать его, пусть и смеялись вновь надо мной, — а так мы пособираем ракушки и посмотрим закатное солнце, как во всех мыльных романтичных сказочках. Я не сдерживала больше улыбку, просто наблюдая за тем, как солнце действительно окрашивалось в ало-рыжий цвет, спускаясь к кромке воды, там вдалеке. — Прошу, — пригласил меня Николас сесть на одинокий камень, который больше выглядел как глыба огромной скалы посреди абсолютно чистого песка, — на сегодня это наш партер. Сам при этом опускаясь на песок рядом, хоть на камне могли уместиться и двое, и трое человек при должном стеснении. Что-то в душе говорило мне — это не правильно, не так все должно быть! Только поэтому уже через пару мгновений, я умостилась рядом с юношей на песок, позабыв обо всех приличиях и милом белом платье. Ведь именно так поступила бы Ари до Отбора! Водрузив локти на колени, мы сидели молча, но я не переставала краем глаза наблюдать за своим «собеседником», на секунду наши взгляды пересеклись, чем дружно был вызван громкий смех. Мы столкнулись плечами, пока старались отдышаться и так и остались, просто я опиралась на него, вглядываясь в бесконечную даль. Вот он — мой океан, лишь руку протяни. Хтоническое, ласково-энергичное и непостоянное в своей ограниченной берегом вечности. Изысканность, сочетающаяся с кристальной ясностью, что в нем таится множество тайн. Вновь образовавшаяся между нами тишина с одной стороны расслабляла, а с другой стороны давило своей неопределенностью. — Я хотела поговорить, — по легкому кивку головой, я могла понять, что меня слушают, — о том, что произошло днем… Мне стоило остаться на месте, дослушать, а не делать неправильные выводы. Казалось, Николас был вновь странно напряжен рядом со мной, стоило мне начать говорить. Может, было лучше оставить молчание? — И какие же ты сделала выводы? — прочистив горло, поинтересовался он. Действительно, Ар, какие? Была ли какая-то важность в том, что ты видела? Но столько всего сейчас билось в моей голове, словно намекая мне сложить детали в единую картину, но я не могла. Я так часто видела принца рядом с инфантой Хулией, что иногда казалось, именно им надлежало быть вместе, ведь от их улыбок и понимания, написанных на их лицах по отношению друг к другу, замирало сердце. Но они знали друг друга с детства, насколько я была осведомлена по статьям в журналах, что посвящались лишь одной персоне в течение уже последнего полугода. Вдруг на самом деле я выглядела так же, когда сбежала из дворца, для встречи с Райтом, может мы выглядели идентично?! Тогда зачем было закрываться в той комнате, что они могли скрывать, чтобы не доверять лишним ушам свои тайны? Хотя да, глупый вопрос. И почему вообще все эти вопросы сейчас возникают у меня в голове? Наверное, так сложилось с выше, эта встреча, фотография, о целях создании которой я не могла быть осведомлена. — Не знаю, — Николас обернулся ко мне, не понимая, что я только что сказала, — в моей голове все несколько запуталось. Получив кивок понимая, я осмелилась продолжить. — Я просто наблюдала. — Плечи принца были напряжены, я чувствовала это, находясь в непосредственной близости от него. — Наверное, все это началось в последние дни, после той статьи, что шествовала из рук в руки в Женской комнате, а потом я просто смотрела, но не могла понять. — О какой статье идет речь? — переспросил Николас, ему наверняка казалось, что мы давно отошли от темы, но нет, я просто ходила по кругу. — О той, что была в журнале, которая посвящена Тебе. — Его левая бровь поднялась вверх, говоря как бы: «Вообще-то обо мне много статей написано!» — в ней пытались найти идеал той девушки, которая тебе могла бы нравиться. Я поняла и без громкого хмыка, насколько абсурдна была эта мысль, но ведь сама внимательно читала ее: — Нашли? — Это чисто из любопытства, или посмеяться, над нашими стараниями тебе угодить по всем тем предположениям, что мы вывели из статьи?! — Так вот, что было со всеми Вами в последнее время? — уточнил Николас. — Я списывал все на приезд родственников, но, кажется, было что-то поинтереснее. Ага, и именно с него началась в моей голове неразбериха. Ведь редакторы не обошли стороной, описав на целую страницу дни минувшего прошлого девушки, в которую был влюблен принц. Хулии. На самом деле, все последующие выводы и строились на её вкусах, предпочтениях, ни чем не подкрепленные на тот момент. Однако задумываясь сейчас, вспоминая ту фотографию, я уверена, она была сделана не так давно, а их глаза не переставали блестеть, даже передавая свой блеск через безжизненное фото. — Вопрос был в другом, — наконец я решилась задать самое важное за сегодня, но прежде чем произнести его вслух, я глубже зарылась ногами в мокрый песок, надеясь там спрятаться от возможно осуждающего взгляда. — Что между тобой и Инфантой? — Откуда вообще взялся этот вопрос? — произнес с улыбкой принц; кажется, мне можно не ждать грозы сегодня. — Статья, — вначале вымолвила я, но вовремя осознав, что Николас просто не читает их, пояснила: — там очень многие идеалы строится на том, что было… ну то есть… в прошлом… Не знаю, почему я не могла спокойно разговаривать об этом, что с Роуз, что с Ником — нужные слова просто не приходили в голову. — На том, что было между мной и Хулией? — задумчиво переспросил Николас. — Именно на этом, но лично я замечала и другие детали, Вы так часто вместе, понимаете друг друга с полуслова. — Я замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. — И эта фотография ваша… — О чем ты говоришь, Ариадна, — но ведь я не сказала вслух про фотографию? Или сказала? — О фото, что я увидела в машине. — Я замерла под его взглядом. — Я не специально, честно. И мне не нужно объяснять, для чего оно было сделано; мне просто бы разобраться в сумятице всех этих не состыковок моего личного пазла! Николас молчал достаточно долго, чтобы я засомневалась в том, была ли я услышана вообще. Но позже он вновь обернулся, сжав одну мою ладонь в своей, нежно улыбнувшись: — Это было именно то, что я хотел сказать в том коридоре днем. Мы с Хулией, дружим так давно, что наверное и не смогли бы назвать, когда впервые встретились. И да, чтобы не было написано в той статье, оно было, — замерев и вглядываясь уже в волны, продолжал Ник. Я же не отрываясь наблюдала за его профилем, как ветер колышет пряди волос на его макушке, а скулы двигаются, пока он говорит: — Однако тем отношениям не суждено было случиться, у меня всегда был Отбор и Вы — мои Избранные! Но такую дружбу невозможно забыть: она останется навсегда… Вот, наверное, и все, что я могу сказать! — Он вновь посмотрел на меня, не отрывающую взора от его лица, казалось, между нами были считанные миллиметры, когда он их с легкостью преодолел, оставляя с одной стороны долгий, а с другой быстрый поцелуй на моих губах. И когда он отодвинулся на миг, я услышала: — Представление началось… И действительно, медленно, словно густой кисель, вода отходила назад, оставляя свои владения с беспомощными ракушками и мелкими растениями. На самом деле движение можно было заметить лишь по тому, как стремительно на свет появлялся мокрый песок. Я вскочила на ноги, наблюдая за этим представлением природы, но обернувшись к Нику спросила: — Что это? — Отлив, — пояснил он, — воздействие Луны и Земли, которое порождает подобные явления, чуть ли не каждый день, как по часам. — Впервые вижу, — прошептала я уже сама себе, хотя я впервые видела и океан. Но то, как такая толща воды, будто засасываясь в какую-то невидимую воронку, уходила вдаль, было безумием на грани фантастики. Поднявшись с песка и отряхнув налипший к одежде песок, мы направились вдаль. Теперь я уже не могла различить и кромки воды на горизонте. Лишь песок, укутанный водорослями и раковинами когда-то живых существ. Картину дополнял опустившийся с неба туман, который лишь нагонял таинственности и чуда на это явление природы. Мы шли вдоль берега, чтобы можно было уследить, когда вода начнет возвращаться, как объяснил Николас. Но я могла наслаждаться всем этим, лишь потому, что именно со мной принц решил разделить это и что наконец-то запутанные схемы в моей голове улеглись. Ведь они действительно не могли забыть те дни, когда были вместе, но у каждого из них сейчас своя дорога. Эти спокойные мысли заставляли расслабиться, довериться ветру, вслушиваться в голос и смех Николаса. Уже издалека показался старый пирс, чьи огромные деревянные ноги, уходящие глубоко во влажный песок, были покрыты зелёными растениями. И здесь никого, кроме нас, не было; мы могли наслаждаться этим, наверное, вечность, но на землю меня вернул голос Николаса: — Если мы хотим, чтобы ты успела попрощаться со своей тетей и подругой, нам следует в скором времени возвращаться…