За месяц до свадьбы
— Вот, держи, — Николетта поставила передо мной большую стопку журналов с изображением моделей свадебных платьев. Я как раз пила кофе со своей «сестрой». Я удивлённо посмотрела вверх на будущую свекровь, уж она то знала, что я не была той, которая быть просматривать тысячи моделей, чтобы выбрать платье. Замуж за Анхеля я была готова выйти хоть в мешке и босиком и это ни для кого не было секретом, но это было не так просто в плане организации. — Что это? — я прекрасно видела, что передо мной, но вот что важнее я не понимала зачем и почему. Я уже знала, чего хочу, и эти журналы совсем мне не нужны. Даже девушкам рекомендации о том, в каком стиле будет подвенечное платье и мы начали подготавливать эскиз, чтобы сделать все идеальным, но эти журналы были лишними. — Тебе нужно выбрать платье из этого, — решительно, будто это было уже решено произнесла мамина подруга. Ее взгляд выражал сочувствие, будто даже она, королева, была бессильна в этой ситуации, что было глупым. — Почему? — Кортесы смирились с вашим браком, но они хотят, чтобы ты была отражением величия Испании, как будущая королева, — Николетта чувствовала себя очень не комфортно и я подозревала, что она тоже считает это чушью, но ей поручили передать мне условие, что она и делала. Это было глупо, хотя отдаленная логика в этом все же виднелась, Они выбрали эти варианты и как им кажется любезно предоставили тебе возможность сделать окончательный выбор. — Какая разница в каком платье я буду выходить замуж? От этого никак не зависит какой королевой я стану? — раньше я хотела что-то пышное, словно громкий крик на все общество, но теперь я задумывалась о чем-то гораздо более скромном, элегантном и нежном, как символ чистоты и нежности, но я начала понимать, что от меня хотели кортесы. — Они считают, чем сложнее и шикарное платье, тем лучше для будущего Испании. Если наша принцесса имеет возможность надеть что-то столь дорогое, значит и вся страна не бедствует, — ответила мне мама близнецов и хмыкнула, сама, выражая сомнения по этому поводу, — Я все понимаю, Бланкита, но тебе нужно уступить им в этом вопросе. Или они объявят тебе войну без повода, и это уж точно тебе не понравится. Они могут быть очень назойливыми. Анхель рассказывал, что его мама не редко вступала в словесные схватки с кортесами, уж ей то отлично известно, как это спорить с ними и где стоит уступить. Я улыбнулась и пододвинула стопку к себе. Лучше лишний раз не накалять и без того непростую ситуацию с кортесами, если будущая свекровь говорит, что лучше уступить, значит уступлю. — Значит что-то из этого? — Николетта кивнула, и присела рядом со мной. Наши отношения и без того всегда хорошие в последнее время стали еще лучше. Она относилась ко мне так, словно я была второй ее дочерью, и я никак не могла нарадоваться. Я не хотела чтобы мой новый дом стал бы для меня тюрьмой, и пусть с испанскими придворными было не все так просто, но у меня за спиной была эта семья, что мне было еще нужно? — Значит. — Хорошо, устроим для кортесов шоу, которого они так хотят, — как я сказала раньше, мне неважно в чем выходить замуж, лишь бы за Анхеля.За неделю до свадьбы
Ещё до того, как я открыла глаза, почувствовала лёгкое прикосновение к щеке чего-то воздушного и лёгкого. Я улыбнулась, зная, что это мог делать только мой жених. Марисса никогда на такое не решилась бы, а больше никто и не знал, что я ночевала не в своей спальне. Предполагалось, что я должна была рано утром перебраться к себе, но если меня будили пером, значит я просыпалась поздно. Я резко открыла глаза и над собой увидела лицо улыбающегося Анхеля. Он улыбнулся, как делал это всегда, но сегодняшнее утро не должно было отличаться от предыдущих дней после возвращения из домика у моря. Анхель предлагал мне сразу же переехать в его комнату, я же свела все к тому, что утром я буду возвращаться к себе, ведь он был категорически против, чтобы мы засыпали порознь, да и, собственно, его интересовал не только сон. Испанец наклонился и поцеловал в уголок рта. — С Днём Рождения, Бестия, — прошептал он так сладко, что я вмиг растаяла и позволила себе понежиться в его руках всего несколько лишних секунд. Утро может подождать, когда на тебя смотрят вот так. — Спасибо, — поблагодарила я, и нехотя приподнялась на локтях, но любимый несильно толкнул меня за обнаженное плечо обратно на кровать рядом с собой, — Мне пора к себе. Сейчас придут Марисса и Эльза. Я не хочу думать о том, что будет, если меня не будет в моей комнате. — Бестия, мы и так женимся, перестань беспокоиться о приличиях, — проворчал Анхель, как только я вывернулась из его рук и все же встала с кровати. Этот вопрос уже сколько времени оставался постоянной темой споров по утрам, Анхель не хотел отпускать меня, я не собиралась оставаться в его постели утром до самой свадьбы. — Я не буду портить репутацию своей семьи, — весело отозвалась я, нарочно не надев пеньюар, а закутавшись в простынь шагнула к смежной между нашими спальнями двери. Хорошо хоть бегать по дворцу на рассвете не приходилось, а всего лишь перейти в соседнюю комнату.— потерпи всего семь дней и я не буду больше сбегать к себе. — Бесконечно долгих и мучительных дней, — все так же проворчал Анхель, но, сдавшись, откинулся на подушки, будучи невозможно красивым все еще сонным и растрепанным после сна, и мне не хотелось ничего другого, кроме как вернутся к нему, но существовали правила и я не собиралась нарушать хотя бы их видимость. Принятие душа ограничилось возмущенным сопением коварного испанца, который ожидал, что сможет пробраться ко мне и оттянуть появление внизу, но его ждало разочарование в виде закрытой двери. — Бестия, это жестоко. — Тебе придется потерпеть, — смеясь, ответила я и услышала недовольные шумные шаги. Он ушел и ждал меня возле двери в мою комнату после того, как мои горничные помогли мне перевести себя в надлежащий вид. Сегодня был особенный день и впереди поздравлений и пожеланий на меня будут сыпаться любопытные детали, которыми меня потом можно будет уколоть. — Это смешно, прелесть моя, — выдохнул в мои волосы Анхель, как только взял меня за руку и мы пошли к лестнице, таким образом он пытался отвадить от меня сплетниц, а заодно и потенциальных воздыхателей. Анхель ревновал, причем ничем не слабее меня и стоило кому-то проявить ко мне внимание, которое переходило рамки дозволенного, как у него срабатывал собственнический рефлекс и можно было только пожалеть того, кто решился перейти ему дорогу, — Прятаться от всего мира, когда мы почти женаты. — Не смешно, если вспомнить, что я — принцесса Иллеа, с ее строгими взглядами и законами о близости, — отозвалась я и прикоснулась губами к его щеке, а затем рассмеялась, когда он попытался за талию потянуть меня обратно к спальням, плохой номер, — Не будь таким эгоистом, я хочу увидеть сегодня и твою семью. — Ты видишь их каждый день, — возмутился он, понимая все же, что сам неправ, а точнее то, что ему все-таки придется мне уступить или мы поссоримся на ровном месте. — Тебя не меньше, — рассмеялась я, и потянула его за руку к лестнице, — к тому же сегодня приедет твоя сестра. Я ужасно соскучилась. Когда мы спустились в столовую, кроме родителей Анхеля, вопреки моему мнению, что мы опоздали, не было никого. Николетта и Энрике кричали друг на друга, чего нельзя было предположить даже в самых безумных мыслях. Они всегда были примером понимания, взаимоуважения, почитания и глубокой любви, к которой стремились все. Они создали моду на любящие пары у себя в стране, они восхищали, а сейчас ругались, как два продавца на рынке. Анхель притянул меня к себе поближе и то ли защищая, то ли успокаиваясь самому, надёжно и крепко приобнял меня. — Девочка — почти ровесница наших детей, младше всего на год. Значит, когда я занималась детьми, ты развлекался на стороне? Не могу поверить, что ты сделал это, — злилась Николетта и мы почувствовали себя лишними, такие разговоры были слишком личными и уж точно их свидетелем не должен был стать любимый (если бы это были мои родители, я бы предпочла не видеть этого), но когда я подала Анхелю знак, что нам стоит уйти, он не сдвинулся с места, словно приросший к полу. Я его прекрасно понимала. — Я тебе ещё раз говорю: Мишель — не мой ребенок. Я не изменял тебе. За эти годы ни разу, — защищался Энрике и четкое чувство дежавю буквально кричали мне в уши, что это уже было. Казалось ситуация как у сына повторилась у его родителей, но все было гораздо хуже, чем история с Кири. Если девушка и правда дочь свекра — нас проблемы ждут похуже, чем ссоры с кортесами или недомолвки между мной и Ником. — Хочешь сказать, она — не Монтеро? Да она похожа на тебя почти так же как наша собственная дочь, и даже больше, чем Луис, — голос Николетты дрожал и руки Анхеля буквально окаменели. Я понимала его, увидь я родителей в таком состоянии, вряд ли чувствовала бы себя хорошо. Супружеская верность была незыблемым идеалом, в котором нас обоих растили и тут такое… Ему хотелось защитить маму, но может мы не все так понимаем? Вдруг есть что-то, чего мы не знаем. Не только мы, но и Николетта. — Я сделал тест ДНК, чтобы доказать тебе, что я не предавал тебя, — попытался взять себя в руки Энрике, но казалось, что он сейчас что-то сломает. Едва сдерживаемая ярость — худшая эмоция мужчин этой семьи. Я старалась не судить, ведь мы всего не знали, но чтобы мой будущий свекр изменил своей любимой супруге, да это казалось невозможным. — А разве он нужен? Девочка — твоя чертовая копия, — Николетта отвернулась от мужа, пытаясь сохранить лицо и тут заметила нас, притихших у двери. Поспешно вытерла слезы и улыбнулась нам ак, словно ничего не происходило сейчас и этот завтрак должен был быть таким же, как и всегда, — Доброе утро, хорошие мои. Как себя чувствуешь, дорогая? — Прекрасно, — отозвалась я, делая шаг к будущим свекрам и таща за собой Анхеля, который не сопротивлялся, но явно не хотел находится сейчас здесь. — С Днём Рождения, милая, — приобняла меня Николетта, а Энрике поняв, что она поставила точку в этом разговоре стукнул по столу, от чего я подпрыгнула на месте. — Прости, Бланка, — извинился он, поздравив меня вслед за своей женой и занимая место за столом. Что мне нравилось в этой семье: умение держать себя в руках, даже когда все катится в черную дыру, но куда сейчас это умение испарилось? Я не могла поверить в то, что слышала. Николетта и Энрике казались мне непостижимо любящей и верной парой, идеалом супружеской пары, но даже такая безупречность может дать трещину. Я перевела взгляд на Анхеля, чтобы узнать, что думает он об этом, но он сделал вид, что ничего не происходит, совсем ничего. Я решила не трогать его и принялась завтракать, с благодарностью принимала поздравления, но всеми мыслями была с Анхелем, не с того началось это утро, ой не с того. Как только закончился завтрак, Анхель встал и увел меня из столовой. Долго не думая мы скрылись в одной из комнат и я поспешила обнять любимого, словно могла забрать его боль, как он делал это постоянно. — Ты как? — прошептала я, надеясь, что он сейчас не будет делать ничего необдуманного. — Как он мог? Как мог так поступить с мамой? — спросил Анхель, уткнувшись носом мне в макушку, ища поддержки. Почему этот счастливый день должен был стать таким тяжелым. — Я не верю что он это сделал, они всегда были такой замечательной парой, просто невозможно чтобы твой отец сделал подобное твоей матери. Я не верю и ты не верь. — Хорошо, подождем, — сдался Анхель, сжав меня в своих объятиях, — Раз ты так в это веришь, и я не буду сомневаться.***
— Куда ты меня ведёшь? — спросила я уже раз десятый, но стоило предположить, что и сейчас Анхель не ответит мне, только придумает новую отговорку. Он сегодня был слишком загадочным. После его замечательного подарка, я не ожидала еще сюрпризов, но моего жениха оказалось остановить было несложно. Он даже не дал насладиться редкими изданиями любимых произведений, а сразу повел меня в неизвестном направлении, говоря, что второй сюрприз мне понравится гораздо больше. — Потерпи немного, Бестия, осталось совсем немного, — отозвался он слишком близко, над моим ухом, я хотела уже открыть глаза и проверить все сама, но он прикрывал их своими ладонями и только безграничное доверие мешало мне открыть глаза и прекратить все это. Спустя несколько шагов, Анхель приостановился, а затем ещё шага через три сообщил, что мы наконец пришли. Я открыла глаза и увидела перед собой Ника и Ариадну, которую брат держал за руку. Ну уж нет. — Да ты издеваешься, — разозлилась я, повернувшись на каблуках, желая поскорее уйти. Ещё чего. Я не собиралась разговаривать ни с Ником, ни с его невестой. Это было слишком, и подобного предательства от своего жениха я не ожидала. Он же, кроме того, что привел меня сюда, крепко держал за плечи, очевидно, чтобы я не убежала. А мне ведь именно этого и хотелось. — Я думала ты зол на него, — отчитала я испанца, но мой голос дрогнул от того, насколько шокировал его поступок, это было невозможно, чтобы он сделал это специально, — Я думала ты ещё не скоро заговоришь с ним, не то, чтобы строить коварные замыслы против меня. — Я ничего не делал против тебя, я всегда буду только на твоей стороне, — Анхель говорил тихо и спокойно, будто не видел моего нервного состояния и не знал насколько сильно я недовольна появлением брата в Мадриде. — Тогда чем ты объяснишь их присутствие в этой комнате? — я указала рукой в сторону Ника и его невесты, которые предусмотрительно молчали, а иначе злость вылилась бы на них. — Ваша ссора затянулась и она с каждым часом причиняет тебе все больше боли. Я не хочу чтобы тебе было больно, — просто и нежно ответил Анхель, развернув меня к Нику лицом, — Позволь ему объясниться, ради меня. — Хорошо, — нехотя согласилась я. И почему я не могу отказать ему в чем бы то ни было? Нужно будет научиться сопротивляться его магнетическому обаянию и не поддаваться на провокации, а иначе это заведет меня неведомо куда. Я повернулась к Нику и уже серьезным тоном сказала непосредственно ему, — У тебя десять минут. — Леди Ариадна, — обратился Анхель к девушке, цеплявшейся за руку Ника, будто боясь, что я сейчас начну кусаться, и не сказала бы что она напрасно боится. Кусаться я не стану, но я зла на обоих, — Пойдёмте, уверен Хенни будет рада Вас видеть. — Хенни? — переспросила она, но нерешительно шагнула в его сторону, понимая, что ей придется оставить нас с Ником наедине. Нам было что обсудить и любимый прав, без посторонних, пусть и будущих супругов, ведь разногласие возникло в первую очередь, между мной и братом. — Хеневьева — невеста моего брата, — объяснил Анхель и вывел Ариадну из комнаты. Мне хотелось уйти с ними, но раз я решила выполнить просьбу жениха, это стоило закончить. Я прошла в глубь комнаты и присела на софу, оставляя за Ником право выбора. Он сел напротив меня и посмотрел на меня виноватым взглядом. — Прости меня, Блу, — тихо и без лишних предисловий попросил он, что бы только сделало все ещё хуже, если это вообще возможно. — За что? — спросила я, подняв на него взгляд. Вряд ли он понимал или догадывался с чего началась наша размолвка. — За то, что пренебрег тобой, за то, что сделал больно, — я всмотрелась в его глаза, пытаясь понять насколько он искренен. Он и правда сожалел, именно это позволило моей злости начать стихать, он не лукавил. — Почему? — тихо поинтересовалась я, — Ты оставил меня, когда был больше всего нужен. — Мне жаль, Блу, что я подвёл тебя, — Ник был расстроенным, мы все расстраивались из-за происходящего, но во всем его вины было больше, чем моей, — Сначала я пытался справиться с отъездом Хулии, затем Ариадне нужна была моя поддержка. — Больше, чем мне? — пусть это звучит и довольно эгоистично, но свои проблемы я не считала пустяковыми, я едва с ними справилась, но для моего брата они были не столь важны, как проблемы его невесты? Что же у нее такого произошло, она выглядела счастливой. — Нет, но у тебя были Анхель, Сами, Хулия и Женевьева, а у нее никого, кроме меня, — попытался защититься Ник. — А что делать с тем, что мне нужен был ты? — помню сколько слез я выплакала на плече у Анхеля, поняв, что брат игнорирует меня. Я привыкла искать у него поддержки, а он так резко лишил меня ее. — Выслушай меня хотя бы. Мама Ариадны была серьезно больна, в день твоей помолвки у нее была первая из четырех операций. Ариадна ни за что не оставила бы ее, а я был должен ей за поддержку, после того, как Хулия ушла. Она снова научила меня радоваться жизни, я полюбил ее, Блу, — я вопросительно подняла бровь. Я понимала тревогу Ариадны и сразу же простила ее, семья — святое, но Ник, с ним ещё стоило разобраться, — Неужели ты думаешь, что наше с Хулией расставание никак на мне не отразилось? — Очевидно нет, раз Ариадна так быстро заняла ее место, — я удивилась насколько обиженным прозвучал мой голос. Я верила в любовь брата и подруги как в нечто незыблемое, постоянное, настоящее и только сейчас, разговаривая с ним, я поняла, что все это время чувствовала себя обманутой и это сыграло важную роль в моей обиде. — Я по-прежнему ее люблю, и не думаю, что это измениться. Ариадна не заняла ее место, она заняла свое собственное, — я посмотрела растерянным взглядом на брата, ведь в чем-то он сейчас соврал, в любимом человеке растворяется полностью, он же сейчас признавался в любви сразу к двум таким разным девушкам. — Это невозможно, — покачала я головой. Да, я знаю, что ему не было никакого смысла сейчас врать, но, то, что он говорил, шло вразрез с моими представлениями о правильном и не совсем. Любить двоих было противоестественным. Или не было? — Я не могу представить себе, что способна чувствовать нечто похожее даже на любовь, к кому-то ещё, кроме Анхеля. — Я сам был уверен в этом, но это правда, — тяжело вздохнул Ник, — Возможно, если бы мне не пришлось отпускать Хулию этого никогда бы не произошло. Любовь к Ариадне ничуть не потесняет любовь к Хулии, она другая. — Но как это? Кто-то из них значит для тебя больше все равно. — Я не сравниваю. Чувства к ним, такие же как и сами девушки, они совсем не похожи, — брат подался вперёд и взял мои руки в свои, — Блу, мы не выбираем кого любить, но выбираем кого продолжать любить. Я не обманывал ни тебя, ни Хулию: то, что было между нами было настоящим, но и то, что между мной и Ариадной тоже настоящее. Прошу тебя оказать немного понимания, которым ты баловала меня раньше, я задыхаюсь без твоей поддержки. — И это после того, как ты лишил меня своей? — Спросила я подняв бровь. Если я уступлю легко, Ник не поймет ничего и когда нибудь все может повториться, а я бы этого не хотела. — Я готов искупить свою вину, — Ник не отпускал мои руки, не позволяя ни отодвинуться, ни отвернуться, — Что мне сделать? — В разумных пределах, — попыталась пошутить я, но Ник не засмеялся и мне тоже пришлось стать такой же серьезной. — Что угодно, — ответил он и я задумалась, чтобы попросить, ведь нескоро представиться такая возможность. К тому же в будущем это может мне пригодится, никто не знает как сложится жизнь. — Никогда больше не поступай подобным образом, — меня пугала пропасть, которая успела между нами развернуться и я больше никогда не хотела бы так терять близких, — И я хочу оставить за собой на будущее просьбу, которую ты выполнишь, какой бы она не была. — Лихо ты закрутила, — улыбнулся Ник, даже не подозревая, что эту просьбу я просила не для себя, а для его детей, — но я согласен. Клянусь выполнить любую твою просьбу несмотря на время и обстоятельства. Даже две, или может три. — Не обещай так смело, ты не знаешь что я попрошу. — Неважно, что ты именно попросишь, — брат подмигнул мне, — ты — моя любимая младшая сестренка, лучший мой и самый верный друг, какая просьба может быть дороже твоего прощения? — Даже не знаю. Может начнем с нескольких дней в Мадриде? Ты должен мне. Ник улыбнулся и без слов обнял меня. Как хорошо и приятно было наконец убрать эту стену между нами. Помирившись, мы быстро нашли Анхеля и Ариадну и стоило мне оказаться в любимых руках, как я почувствовала уже почти забытую легкость. Наконец все было хорошо, даже с братом помирились. Что касается леди Ариадны, тут и без того было все сложно. Никто из присутствующих и не ожидал этого от меня. Хоть мисс Стоун и расстроилась, натолкнувшись на мою холодность, я не могла ничего с собой поделать. Так легко простить ее было не в моих силах. День омрачался только не разговаривающей друг с другом королевской четой и отсутствием Хулии. Она позвонила и сообщила, что не может приехать, так как неважно чувствует себя. Извинялась и обещала наверстать упущенное после, но я не злилась, ведь прилети она в Мадрид, встретилась бы с Ником и ей стало бы только хуже. Интересно, наступит ли день, когда встреча не принесет обоим большой боли? А вечером, до того, как приехала моя семья, и мы отпраздновали мой День Рождения в уютном семейном кругу, Энрике получил результаты того самого теста ДНК. Девушка, из-за которой утром ругались родители близнецов, оказалась его племянницей, дочерью его младшего брата, что и объясняло такое сильное сходство. Только после этой новости Анхель решил познакомится с той самой Мишель.***
За три дня до свадьбы
— Может пропустим этот этап? — спросил Анхель, наклонившись ближе, его глаза заблестели, а улыбка постепенно начала превращаться в шаловливую и увы я не придала этому особого значения, увлеченно заворачивая фарш в капустный лист. — Как можно? Ты ведь говорил, что голоден, а прислугу мы не взяли. Твоя, впрочем, была идея. Сказал только мешать будут. Что же я за женой буду тебе, если не смогу накормить тебя? — улыбнулась я, продолжая делать свою работу руками, а Анхель снова стал отлынивать, но неважно, пусть вот так сидит и смотрит на меня, а большего мне и не нужно, — То, что я родилась принцессой, еще ничего не значит. Ты ведь знаешь, что моя мама выросла в небогатой семье в Каролине и была простой девушкой. Она многому научилась до того, как попала в Отбор и дворцовая жизнь избаловала ее и она очень вкусно всегда готовила. Мы с Ником, Мари и мамой раньше любили спускаться на кухню и притворятся, что мы обычные люди, а вовсе не королевские отпрыски в компании королевы, — заворачивая голубцы, я попутно время от времени жестикулировала, слишком воодушевившись рассказом, — Ты только представь, какое веселье начиналось, когда мама пыталась показать нам как печь хлеб, вся кухня в муке, мы все чумазые, но нам весело, а повара с ужасом наблюдают со всем из-за угла. Иногда к нам присоединялся папа, но он обычно был слишком занят для таких шалостей. А вот мама другое дело. Ты не представляешь, как повара ее любили. Она могла столько всего интересного рассказать, да и сейчас рассказала бы, но мы уже выросли, и я уехала к тебе, но зато мне будет что рассказать и показать нашим детям, а пока наше место успешно заменили Джеймис и близняшки. Мама с Мэй и дедушкой нас много чему научили и если мы с тобой попадем на безлюдный остров, то ты не останешься… Неожиданно мою длинную речь (признаю, я слишком увлеклась), прервал резкий поцелуй Анхеля, я ведь видела, что его лицо стало подозрительно близким ко мне, но поцелуй застал меня врасплох своей внезапностью и пылом, который вмиг подпалил фитиль внутри меня. Анхель казался слишком нетерпеливым, выхватывая меня из стула, увлекая сначала просто вверх, а затем в сторону от стола и к стене того небольшого кирпичного домика, который мы сняли в одной из деревушек вблизи гор (Альпы). Он был мастером сливаться с толпой и исчезать так, чтобы тебя никто не нашел, если не хочешь. Семьи были предупреждены, необходимые меры безопасности предприняты, продукты закуплены, а вот готовить было некому, ведь мы притворялись среднестатистическими туристами. И это за три дня до свадьбы. Увидев, что я практически валюсь с ног, Анхель почти насильно уволок меня в самолет и отвез сюда. Анхель и правда был голоден, очень, но, как оказалось, дело касалось вовсе не еды. То ли свежый воздух, то ли всеобщее многодневное напряжение и невозможность не то, что остаться наедине, а даже перекинуться парой слов, сделали свое дело, довели обоих до предела физического напряжения и выпустили на волю этого опасного хищника, который с грацией льва наступал на свою жертву. Жертва, к слову, была не против быть захваченной в плен и руками, и настойчивыми губами вместе с прочим и жертву даже не волновали испачканные руки. Жертва мечтала быть сведенной хищником, да только боялась сердце всего не вынесет. Вот только жертва была не в восторге от столкновения спиной и головой о кирпичную спину, а затем легкому головокружению, право хищник, заметив свою оплошность взял ситуацию в свою руки, обхватив талию жертвы, т.е. меня, и буквально неся ее, ибо ноги едва касались пола в дом… Ожидался очередной голодный вечер, неприготовленный ужин так и остался на столе во внутреннем дворике, а недоповара-самоучки вспомнили о нем только на следующее утро, когда он, увы, уже был ни к чему непригодным.