Secrets I have held in my heart (Тайны, что я в сердце держал) Are harder to hide than I thought (Скрыть сложней, чем я ожидал) Maybe I just wanna be yours (Просто я хочу быть твоим)
Наташа рассказывает Стиву о новых выставках, которые она посещает, и предлагает сходить на одну из них, говоря, что там есть неплохие работы. Рассказывает о прелестях каждой из них, уговаривает посмотреть её статью в газете о новой звезде художественной сферы. Стив отмахивается сразу же, как замечает фотографии абстракционных картин. — Ты уже неделю дома сидишь, — возмущается девушка, — пора бы выйти. — Я болею. — А как со Старком трахаться, так ничего не болит, — саркастически говорит она. — Да, именно. И вообще, кто, как не ты, знает, насколько тяжело даются мне эти выставки? Почему эти «шедевры абстракционизма» так любят? Что в них такого замечательного? — Они необычные? — пожимает плечами Наташа. — Таким мир видит художник. — Разноцветным и размазанным? — интересуется Стив. — Отличное восприятие. — Ты просто завидуешь. — Завидую? — немного ревностно говорит Стив. Наташа улавливает нотки обиды в его голосе. — У моих рисунков хотя бы есть смысл, в них есть вдохновение. Душа, черт возьми, которую я туда вкладываю, выматываясь. И поверь, лучше быть непризнанным художником с раненым чувством собственного достоинства, чем рисовать размазню. Наташа больше ничего не спрашивает, принимает из рук Стива чашку кофе, откладывая газету с неудачными картинами на стол. Рождерс раскрывает газету и на развороте находит статью о Тони Старке. Он читает, хмурится и пьет кофе. Романова в шутку спрашивает его о горькой жизни художника, на что Стив довольно резко огрызается, указывая на разозлившую его статью. — Да брось, Стив! — удивляется девушка. — Пеппер же сама сказала тебе о том, что у них ничего нет. — Сказала, — кивком подтверждает Роджерс. — Но все эти статьи тоже же не на пустом месте появляются. Ты же не пишешь о несуществующих картинах! — Это совсем другое! Кому нужны несуществующие картины? — пытается объяснить свои слова девушка, но тут из спальни выруливает Старк, приветливо улыбающийся Наташе, скрываясь за дверью ванной комнаты. Девушка двигается ближе к художнику и шепотом добавляет. — Не будь чокнутым ревнивчиком, Роджерс! Тони возвращается бодрым, мило кружит вокруг Стива, который засыпает в кофеварку молотый кофе. Роджерс сравнивает его с котом, который скучал по хозяину, разбрасывая свой запах на чистой водолазке. — У вас теперь все официально? — спрашивает Наташа. — О чём ты? — интересуется Старк. — Она всё знает, — говорит Стив, приобнимая Тони, показывая ему засосы на шее. — Ладно, в следующий раз буду целиться ниже, — раздраженно произносит Старк, целуя своего парня (мужчину? любовника?) в уголок губ. — Пеппер тоже знает. Она меня убедила прийти к тебе. — Передай ей спасибо, — говорит Роджерс. — Сам передашь, когда вернешься на работу, — говорит Тони. — Она твоим словам поверит больше, чем моим. Стив вполне удовлетворяется ответом Тони, подталкивая того к столу. Старк послушно занимает указанное ему место и с охотой принимает от Роджерса большую чашку с утренней дозой кофе и два свежих блина. Наташа рассказывает ребятам о запланированном на вечер мероприятии, на котором они обязаны быть. Тем более, что уже больше месяца они прогуливают все пятничные посиделки. Тони довольно быстро сдается под профессиональным гнетом Наташи, а Стиву только и остается согласиться, напевая под нос любимую:Maybe I just wanna be yours (Просто я хочу быть твоим) I wanna be yours, I wanna be yours (Хочу быть твоим, хочу быть твоим,) Wanna be yours, wanna be yours, wanna be yours (Хочу быть твоим, хочу быть твоим, хочу быть твоим)
В итоге они не приходят. Они сбегают подальше от дома, в маленький отель за городом.***
У Тони Старка всегда был безупречный вкус. Неважно, что он выбирал — одежду, технику, профессию или метод создания сверхтяжелого элемента. Всё, что он выбирал, было идеальным. Стив, как никто другой, подходил под это описание. И именно этим выбором Тони гордится больше всего. Как-то он сказал Стиву, что нельзя быть идеальным во всем. На следующее утро у Стива немного пригорают французские тосты. Тони Старк всегда выбирает самое лучшее и говорит об этом Стиву. Роджерс ругается, в сотый раз повторяя Тони просьбу не двигаться, потому что так его сложно рисовать. — Наташа сказала, что кастрирует меня, если я тебя обижу, — говорит Тони, игнорируя слова Стива. — Тогда советую тебе прямо сейчас не злить меня, — художник улыбается своему натурщику. — Если, конечно, тебе дороги твои яйца. Старк соглашается ещё немного времени посидеть молча и не мешать Стиву творить. Тони очень нравятся работы Роджерса (ему, конечно, они нравились и до того, как Старк начал позиционировать Стива как своего парня), наблюдать за процессом их создания ему тоже очень нравится. В эти моменты Стивен совсем другой. Точнее, он вроде бы такой же как всегда, но Тони видит в нём что-то такое, что притягивает взгляд, не даёт дышать и, в общем-то, чего таить, Старку хочется это немного нарушить, выбить из колеи такого вот сосредоточенного Стива, забрать дорогое ему внимание себе, не позволяя отдавать его бездушной картине. Стив стоит перед ним. Такой простой и смешной. Щека испачкана в темной краске, пальцы — в красной. Но он продолжает так же сосредоточенно выводить линии на холсте, периодически облизывая губы. — Сти-и-и-в! — Что? — Нарисуй что-нибудь на мне. Стив выглядывает из-за холста, обнаруживая Тони совсем рядом. Он без рубашки с потрепанной макушкой. Художник улыбается, чмокая его в щечку. — На сегодня все, мистер Старк, — быстро отчеканивает Роджерс. — О, ролевые игры, — Тони обвивает шею Стива руками, притягивая его к себе, легонько целуя кончик носа. — Мистер Роджерс, Вы прекрасны. Пальцы Стива очерчивают лопатки, оставляя красные следы после себя. Он прижимает Тони к себе с такой силой, с какой только может. Тони прижимается губами к ямке на шее, запуская пальцы в отросшие светлые волосы. Их отвлекает телефонный звонок. Стив так и не сменил раздражающую Тони песню на звонке. Он тянется за телефоном, отключает звук и снова обнимает Старка, целуя его. — Почему тебе весь день звонит Барнс? — интересуется Тони. — Я не знаю, — говорит Стив, — ты же видишь, что я не беру трубку. Откуда я могу знать, что ему нужно? — он вновь тянется за поцелуем, но Старк мастерски уворачивается. — Но он тысячу лет не звонил тебе, Стив, — с напряжением произносит Тони, выбираясь из объятий художника. — Он даже с Рождеством тебя не поздравил. — Мы с ним помирились. — Что-о-о? — Где-то три месяца назад. — Дружить с бывшими как-то легкомысленно, тебе не кажется, Роджерс? — Я не говорил тебе, что Джеймс — мой бывший, — серьезно говорит Стив, вытирая испачканные пальцы тряпкой, висевшей на мольберте. — Я и без слов многое понимаю, — спокойно отвечает Тони, надевая рубашку, забывая о красной краске на лопатках. — И кто бы вообще здесь говорил о дружбе с бывшими, — бурчит Роджерс. В воздухе зависает промозглая тишина. Стив убирает рисовальные принадлежности, кладет холст со свежей живописью на стол в спальне. Краски прячет в ящик, вытирает кисти. Тони лишь наблюдает за Стивом, который мечется из угла в угол. Старк долго обдумывает слова художника, пока тот всем своим видом не замечает задумавшегося гостя на диване. О какой дружбе вообще идёт речь? Тони перебирает в голове всех своих возможных друзей и знакомых, о которых знает Стив. Первым делом он грешно думает о Роуди, все-таки, как никак, Тони часто позиционировал его как лучшего друга времен школы и колледжа, но вспоминает, что Роджерс никогда не сомневался в его гетеросексуальности. И после этих мыслей впадает в откровенный ступор. Следом за этим вспоминается Наташа и Старк уже готов идти к Стиву, чтобы объясниться, но потом вспоминает, что с Наташей он никогда не был в романтических отношениях. Необъяснимый ступор возвращается вновь. Он перебирает в голове имена: Саманта, Кэтрин, Джин, Мишель… Но опять же, Стив знать ничего не знает об этих девушках, да и Тони с ними уже давно не общается. Неожиданно на диван, рядом с Тони, Стив кладет большую стопку газет. Старк изучающе осматривает материал. С обложки первой газеты на него смотрит он сам, стоящий с Пеппер под руку на открытие… Тони даже не знает, что именно тогда открывалось. — Мне пора, у меня футбол, — говорит Роджерс, перекидывая лямку тряпочного рюкзака через плечо. — Стив, стой! — окрикивает его Тони. — Ты это серьезно? Ты же знаешь, что это всё ерунда, что это всё… — Это всё твой отец, — кивает Стив, — но тебе не пять лет, Тони. Стив скрывается за дверью. Старк недовольно отмахивается, кричит что-то Стиву в след. Тони совсем не вовремя вспоминает, что Роджерс ходит на футбол по средам и каждую вторую субботу месяца. И как-то сам собой напрашивается неприятный для Старка факт, что художник усвистал к своему бывшему. Старка вообще возмущал тот факт, что Стив не сообщил ему, что вернул себе расположение лучшего друга, тогда как Тони всем своим видом пытается ему показать, что ревновать к Пеппер — все равно что заниматься доказательством гороскопов, а снежный человек живет со Стивом по соседству. Но, кажется, художнику это совсем не мешает. Тони решает перебрать кипу газет, что положил рядом с ним Роджерс перед своим внезапным уходом. В каждой газете он находил статью о себе и Пеппер, о их чудесной совместной жизни и волшебной истории любви. В нескольких статьях упоминалось даже о том, что Вирджиния давно переехала в Старк Тауэр. И везде, в каждой газете, фотография с ним и мисс Поттс. Тони помнит, что некоторые из них были сделаны во время открытия благотворительного фонда имени Говарда Старка, на которое Стив отказался пойти, какими бы способами его не уговаривали. На обложке газеты, датированной пятничным числом, Тони и Пеппер всё так же улыбаются и обнимаются, как и подобает настоящей парочке. Старк вспоминает, что в тот момент, когда фотограф застал их на званом ужине, устроенным каким-то богатым дядей, он рассказывал мисс Поттс о Стиве. «Даже если бы он это знал, всё равно не поверил бы», — думает Старк, отбрасывая газету в сторону. Тони вспоминает об испачканной спине, когда ложится на диван, стараясь не помять любимую рубашку. Он ругается про себя, а заодно и на себя, стаскивая белую ткань с себя. Недолго думая, Старк идёт в душ, прихватив с собой рубашку, чтобы закинуть её в корзину с грязным бельем и чуть позже всё снести в прачечную, находящуюся в подвале, что он и делает, как только ему удается смыть с себя краску. Когда Старк возвращается с прачечной, обнаруживает вернувшегося Стива. Тот в торопях что-то выкладывает из большого пакета. — Футбол не задался? — ехидно спрашивает Тони, вальнувшись на диван. — Ты опять в моей одежде? — Стив даже не поворачивается в сторону собеседника. — Да, — возмущенно отвечает Старк, — потому что кто-то оставил внушающее красное пятно на моей спине. Стив больше не говорит ни слова. Сначала разбирает пакеты, потом идет переодеваться. Уже позже, но все так же молча, он протягивает Тони теплую слойку с ветчиной и сыром и кофе со сливками. — Русалочка отдала голос в обмен на ноги? — спрашивает Старк. Роджерс с недоумением смотрит на него. — Забей, — добавляет он. — И прости, что лезу в то, что меня не касается. — О чём ты? — Ну не знаю, — протягивает Тони. — О футболе, о разговорах с Наташей, о плохой погоде, твоей одежде, о твоих друзьях, о твоей жизни. — Тони, — вздыхает Стив. — Что? — зло спрашивает Старк. — Что, Стив? Я просто не понимаю. Неужели я не заслужил того, чтобы знать о тебе хоть что-нибудь кроме того, что вижу своими глазами? — Откуда вообще такие мысли? — Стив наблюдает за тем, как Тони отставляет чашку на столик. — Оттуда, — Старк говорит как обиженный ребёнок. — Ты не доверяешь мне. — Я что? — Ты не доверяешь мне. Как минимум, из-за Пеппер. — Ерунда. — Тогда зачем тебе все эти газеты? — Тони повышает голос. — Их все объединяет одно — там есть я и Пеппер. Стив замолкает. Тони откидывается на спинку дивана, закрывая глаза руками. Он вообще жалеет, что завёл этот разговор. Он считает, что прав. Почему он не знает ничего о жизни Стива? В то время как сам Старк старается рассказывать обо всём, что случается, Стив молчит, как партизан. У Старка не хватает терпения. Ему хочется встать и уйти куда-нибудь от этого разговора, от потрясённого взгляда Стива, от молчания и дурацкого напряжения. Роджерс довольно неожиданно оказывается гораздо ближе, обнимает Тони, укладывая его голову себе на плечо и нежно целует в висок. — Я просто боюсь, — тихо шепчет художник. — Чего? — Что ты уйдешь, женишься на Пеппер, потому что этого хочет твой отец. Оставишь меня здесь. Мне придется снова переезжать, искать работу, людей, с которыми можно проводить время. Я не смогу читать, рисовать, заниматься спортом, — Стив говорит тихо, но напряжение в голосе чувствуется в вибрациях, проходящих по телу Тони. — Я не хочу переживать всё это снова, думать о том, сколько лишнего сказал и сколько нужного не сделал. Терять кого-то, к кому привык, кого любишь — чертовски тяжело. И когда я слышу от тебя «это все отец», «отец опять устраивает этот цирк» и всё прочее, невольно оцениваю долбаное родительское влияние, которое может повлиять на любого человека. Знаешь, Барнс мне два года пудрил мозги тем, что расскажет о нас родителям, а в итоге — тайно встречался с Люси. А я ведь знал об их встречах. У меня просто никогда не возникало мысли, что он может предать, вот так легко выкинуть меня из своей жизни. Открываться кому-то новому — тяжело. Поэтому я не могу выложить все карты на стол. Ведь если я это сделаю, потерять тебя будет еще больнее. — Стив, — Тони поднимает взгляд на художника, — я знаю тебя уже почти год. С первого дня твоего заселения я хотел познакомиться с тобой, узнать, что ты за человек. Хоть и видел тебя мельком, когда ты заносил что-то в квартиру. Брюс тогда надо мной всё смеялся. А я, знаешь… Не мог вытолкнуть тебя из головы. Потом я столкнулся с тобой, опаздывая на работу. Тогда я сбил тебя с ног, извинился и быстро слинял. И вот с того дня, Роджерс, мне хотелось быть с тобой, хоть я и не мог себе в этом признаться. А ещё мне было до невозможности стыдно, когда я напился, а ты, не зная обо мне вообще ничего, буквально принес меня домой. Я могу долго продолжать, Стив, но единственное, что я хочу этим сказать, так это то, что хрен ты так просто избавишься от меня. Роджерс смеется, обнимая Старка. Тони обнимает его в ответ. Они встречаются чуть меньше трёх месяцев. Они знают друг друга чуть больше десяти месяцев. И кажется, они готовы быть вместе всю оставшуюся жизнь. Старк, думая об этом, утыкается носом в шею Стива. — Я поговорю с отцом, — нарушает молчание Тони. — Не нужно, — говорит Стив. — Вчера я узнал, что он собирается в путешествие по стране. — Я думал, он серьезно болен, — проговаривает Стив ему куда-то в волосы, ероша их теплым дыханием. — Я тоже так думал, — Старк сильнее жмётся к Стиву. — Но оказалось, что это хорошо разыгранный спектакль. Он специально провернул всё это, чтобы я занял его место в компании. — Чертовски хитрая стратегия, — Тони чувствует его улыбку. — Расскажешь о себе, чтобы потом мы могли жить долго и счастливо? — Расскажу, — говорит художник, целуя Старка в уголок губ.