*** Хорошо, теперь есть время, чтобы помолиться, И теперь есть время, чтобы показать твои способности. "Причина" - вечное оправдание для людей, Это - то же самое оправдание, Когда опасность берет верх над твоей жизнью. Ты произносишь слово, ты готов поплатиться за него? Твоя апатия - разрастающийся недостаток, Ты тянешь спусковой механизм, курок. Пункты обвинения 1,2,3 это - сигнал для тебя... И Дьявол для меня. Свадьба проклятого, Эта бритва, скользя по коже, отключает сигналы боли, мы связаны вечностью, Моя Любовь...
A Devil for Me. Black Veil Brides
Пока я перевязывал рану, в комнате царило молчание. Я был погружен в себя и свои мысли, Рейта же молчал по обыкновению, не спуская с меня внимательного взгляда, словно не желая упустить из виду даже самого незначительно жеста с моей стороны. Бинты были аккуратно сняты и отброшены на журнальный столик гостиной на первом этаже, тампоны, пропитавшиеся кровью, перекочевали туда же, но вид зашитой раны уже не пугал так, как вчера вечером. Впрочем, выглядела она намного лучше, кожа уже не была похожа на лохмотья по краям, и это не могло не удивлять, заставляя меня вновь затормозить перед тем, как наложить новую повязку. Я остановился по инерции, склоняясь чуть ниже к чужому плечу, для удобства уложив руку блондина на свои колени, и принялся разглядывать работу своих рук. Шов хоть и был неровным, выдавая неопытность моих стараний, но все же был довольно сносным, а сама рана уже начала срастаться в паре мест. Я даже задержал дыхание, когда увидел столь стремительное продвижение, продолжая плотно поджимать губы в волнении всего процесса. А после все же бросил украдкой взгляд на чужое лицо, но, не добившись ничего, кроме ответного взгляда в глаза, понял, что выпытывать что-то у хозяина дома было тщетно. Так что я просто обработал рубец, стерев кусочком ваты запекшуюся кровь с загорелого полотна, и принялся бинтовать плечо, решив не раскрывать рта за зря. Почему сердце бьется так быстро, когда я оказываюсь совсем рядом с этим человеком? Чувствуя его дыхание на своем лбу, заставляющее челку подрагивать от этих ритмичных порывов, тепло его ладони на моем колене, ощущая приятный, но странный запах, исходящий от него, природу которого мне не угадать? Я чувствую себя в ловушке, искусно расставленной им, незаметно и неуловимо. Без возможности выпутаться из этих сетей, я увязаю все сильнее, даже не сопротивляясь. Добровольно тону в окруживших меня паучьих нитях, наблюдая со смирением приближение паука, что принимается укутывать меня в свои шелковые простыни, заворачивая в них так ласково, но с жестокими намерениями. А я только послушно не двигаюсь, наблюдая за тем, как мир скрывается за этой невесомой пеленой, оставляя перед глазами лишь пронзительный взгляд черных глаз, устремленный на свою жертву. А потом он просто сожрет меня, и... Я дергаюсь, когда тепло чужих пальцев обжигает мою скулу, вырывая из прострации, и вскидываю голову вверх, вновь встречаясь с глазами напротив, пленяющими меня с каждым часом все сильнее. Рейта смотрит так, что нельзя определить, что он чувствует и думает. Но я ощущаю, как его пальцы мягко поглаживают край моей челюсти от мочки уха до подбородка, проходясь по коже почти невесомо, вызывая дрожь внутри. Медленно и словно осторожно, заставляя задерживать дыхание, парализуя все мое тело, как и паук парализуют ядом свою жертву перед тем, как завернуть ее в кокон паутины. И я не могу двигаться... Не могу даже сморгнуть. Только приоткрыть губы для дыхания, потому что кислорода начинает не хватать приостанавливающим свою работу легким. Мы сидим на диване так близко, что я могу разглядеть каждую ресничку на спокойных веках, но больше ничего сделать не в силах. И мы продолжаем молчать. А потом подушечки его пальцев поднимаются по моей щеке вверх, дотягиваясь до ссадины под глазом от кастета того ублюдка, что ударил меня позавчера ночью. Грубоватая кожа касается запекшейся корки крови, заставляя мое дыхание сбиться и стать чаще, и это пугает, хотя я и сам не могу понять, почему. - Тот, кто сделал это, уже мертв. И я вздрагиваю всем телом, смутно вспоминая, что человек, нанесший этот удар... сгорел вместе со своим мотоциклом на пустынной трассе, скатившись в овраг из-за толчка капотом красного Мустанга. Кровь стынет в жилах в тот же миг, вырывая из реальности. Рейта знал, кого он столкнул в овраг. Нет, Рейта сделал это намеренно. Он выбрал определенного человека, не кого-то там из толпы. И я... я... стал причиной этому. Из-за меня теперь он лежит в гробу под толщей земли. Только из-за меня, но... Чувство вины. Где ты? Почему тебя нет? Почему? Совсем нет. Только черные радужки перед глазами и парализующий яд хриплого, чуть хрустящего голоса, тихого и спокойного, ни о чем не сожалеющего и ничего не выражающего. И я не могу осознать всей ответственности случившегося, лежащей на моих плечах. - Вот как... - только и получается выдохнуть в ответ, потому что я не могу придумать ничего другого. Лишь смущение вновь настигает меня слишком внезапно, и я отвожу взгляд в сторону, все же находя на диване бинты. Заторможенными движениями с негнущимися пальцами я продолжаю начатое, стараясь не обращать внимания на прикосновения большого пальца к ссадине, продолжающего поглаживать поврежденное место. Я совсем не понимаю этого человека. То он груб, то безразличен ко мне, то игнорирует, то проявляет внимание. Это самый непредсказуемый человек, которого я только встречал на своем пути. И я не могу знать, что он сделает в другой момент. Это неведение, незнание, что можно ожидать от него, делает Рейту по-настоящему опасным, но интересным созданием. И интерес к нему все возрастает и возрастает, не давая мне насытиться им и распознать его натуру. И именно это и привлекает людей друг к другу - отсутствии банальности и предсказуемости, когда появляется желание изучать вдоль и поперек собеседника. Но есть еще и опасения за собственное поведение, и боязнь совершить нечто, что может повлечь за собой невообразимые последствия. И этого я остерегаюсь сильнее, чем самого убийцу, приютившего меня в своем доме. Так что же происходит между нами? Температура его тела снова начинает подниматься. Или это я горю? Его пальцы на моей щеке и широкая ладонь, накрывшая мое бедро неподвижным жестом, вновь кажутся горячими, обжигая кожу. Я на автомате перебинтовываю его плечо, неосознанно сосредоточившись лишь на своих ощущениях. Жарко. Слишком жарко. Кровь пульсирует в местах, где он касается меня, ощутимо дергая напряженные мышцы. Опаляющий взгляд продолжает резать мое лицо вдоль и поперек, исследуя каждый изгиб, и я плотнее стискиваю зубы, стараясь выдержать этот напор без последствий. Но при очередном витке мои руки дергаются, и сверток бинта выскальзывает из пальцев, устремившись вниз. Я не слышу, как мягкий валик ударяется об пол, покатившись по нему от нас, разматываясь, но четко чувствую тепло пальцев на своих губах, каменея под лаской, будто манекен. Зачем? Хочу спросить я. Зачем ты трогаешь меня? Но губы не двигаются, словно запечатанные его рукой. Словно стянутые швом хирургической нити, как разорванное плечо блондина. Он просто не дал мне возможности разомкнуть их... - Ты увлекся. Рейта отстраняется, указав кивком головы на свою руку, и я наконец выпадаю из его колдовства, смаргивая. Повязка на плече... была больше похожа на гипс. Я просто бездумно намотал почти весь бинт на его руку, из-за чего слой был толстым и неудобным для движения. И это вновь выставило меня полным идиотом перед Рейтой, заставив вспыхнуть от стыда и лихорадочно оглядеться. - Я... задумался. Сейчас, подожди, я исправлю, - лихорадочно затараторил я, потянувшись вновь к его руке, но блондин просто поднимается на ноги, одним движением разорвав марлевую ленту пополам, тем самым отделив ее от столкнувшегося со стеной и почти размотавшегося валика. - Не надо. Сойдет. Он заправляет конец бинта под повязку и раслабленно покидает гостиную, даже не объяснившись. А я, просидев в немом ступоре еще несколько секунд, наконец падаю на диван, вжимаясь лицом в подушки и громко выругавшись. Благо, мягкая обивка поглотила мой смущенный вскрик, сделав его совсем глухим и невнятным, но стыд от очередной нелепой ситуации не покинул так быстро, как хотелось бы. - Идиот, Ютака! - мычал я, ударяя ладонью по обивке. - Опять выставил себя последним придурком! Что он подумает обо мне? Невнимательный туповатый писака, нелепый и неуклюжий ко всему прочему. Ну, почему я могу так облажаться только с ним?! Боже... Что со мной творится в эти дни? И какого черта меня так затягивает в чужой омут, чертей в котором больше, чем его самого? Я точно свихнулся. Но возможности реабилитироваться в чужих глазах уже нет. И мне не остается ничего другого, как сложить в аптечку все, что требовалось нам для перевязки, и отправиться на кухню, чтобы приготовить завтрак, который мы и так успели пропустить за утренними событиями. Так я и сделал, но, готовясь вновь ко встрече с блондином в тесном пространстве, Рейты у холодильника, набитого пивными бутылками, я не обнаружил. И где сейчас был хозяин дома я не знал, упустив из внимания направление удаляющегося из гостиной тела, но искать его я не рвался, все еще ощущая себя неловко перед мужчиной. И чтобы отвлечься от этого я отдал все свое внимание продуктам, оставшимся со вчерашнего дня. Так будет легче отпустить себя. Рейта обнаружился в гараже. Он сидел в машине, расслабленно откинувшись на спинку и закрыв глаза. Спокойно вздымающая грудь и лишенное напряжения лицо, сложенные на груди руки, отсутствие реакции на скрип двери, через которую я и вошел в гараж, говорили о том, что мужчина спит, и я невольно застыл на пороге, боясь разбудить своего спасителя. Перед тем, как отправиться сюда, я обыскал весь дом в поисках блондина, и успел испугаться того, что тот просто уехал, оставив меня совершенно одного в своем доме. Поэтому я и поспешил в гараж, желая удостовериться в том, что излюбленный транспорт Рейты стоит на месте. Я боялся увидеть пустоту на месте красного автомобиля, и, непонятно почему, разволновался не на шутку. Но едва заскочив в просторное помещение и разглядев через лобовое стекло хозяина машины, успокоился, облегченно выдохнув. Он все же здесь. Я остановился прямо напротив капота, не решаясь обойти автомобиль и позвать блондина. Только лишь разглядывая его через стекло, вновь забыв о ходе времени, нещадно бегущего вперед. И красиво оформленная фигура, и крепость тела, и плавные дуги бровей, и разрез подведенных тенями глаз не могли отпустить меня из своего поля притяжения, облегчить мне жизнь хоть как-то, чтобы я наконец перестал зависать в пространстве, лишаясь разумности. Так что я просто продолжал стоять и смотреть на него, словно овощ, неспособный ни на что другое. Мысли мои крутились вокруг этого мужчины, не давая ход другим, более важным для меня вещам. Таким, как незаконченная рукопись, например. Я был захвачен им, дышал лишь его собственным воздухом, который, казалось, так сильно отличался от моего, как пресная вода отличалась от морской соленой. Вроде, тоже жидкость, но одна дает жизнь человеку, а другая - сотням морских существ, для которых нет существования в иной среде. И это было так странно осознавать... Чем мы отличны друг от друга? Почему кислород вокруг него имеет совсем иную форму и предназначение? Почему я начинаю отторгать собственную "среду обитания", теперь смотря на свою спокойную жизнь с отвращением, признавая ее скучной? Признавая ее негодной для существования. И желая перебраться в его мир, глубина которого скрывает под черной толщей столько красок и видов ее обитателей, что захватывает дух? Нырнуть в него без акваланга... и захлебнуться пейзажами, которых никто не видел - теперь звучит намного заманчивее, нежели барахтаться на поверхности его безразличия ко мне. Что я делаю? Разве это не верная гибель? Я ведь утону... Утону, черт возьми, я погибну! Но почему меня это совсем не пугает? - Почему? Я дергаюсь, когда этот хриплый, чуть скрипучий голос обрывает меня, заставив вновь сфокусировать взгляд на вдруг открывшем глаза мужчине. И не понимаю, что он только что спросил меня. - Что? Рейта долго смотрит на меня сквозь стекло, пригвождая взглядом к полу, а после все же выпрямляется и распахивает дверцу Мустанга. Я, как завороженный, наблюдаю, с какой мужской грацией он выбирается из салона и обходит широкий капот, чтобы поравняться со мной. И его походка, непохожая ни на какую другую, заставляет меня приковать взгляд к ногам блондина, неспешно подходящего ближе. И как только между нами остается не больше полуметра, я вновь поднимаю глаза к его глазам, не успев смутиться этому факту откровенного разглядывания чужого тела, повернувшись лицом к мужчине. - Почему ты здесь? Этот вопрос моментально ставит меня в тупик, заставив потеряться. Я раскрываю рот, но не могу выдавить ни слова, так и оставшись стоять перед ним. И мысли тут же путаются в опустевшей голове, отражая эхом заданный мне вопрос снова и снова. Почему я здесь? И правда, почему? Я боялся этого вопроса. Я боялся, что он прозвучит рано или поздно, а после него последует жесткая фраза покинуть чужой дом, вышвырнув меня из чужой жизни просто и твердо. Но я не могу ответить ни ему, ни себе. И оттого неловкая пауза особенно давит на меня, вызывая панику в груди - опять. - Я... я не знаю, - шепотом выдыхаю я наконец, и Рейта прикрывает глаза, отвернувшись. Он молча отходит от меня и направляется прочь из гаража, оставляя меня наедине с моим ответом, который так неосторожно слетел с моих губ сейчас. Наверное, Рейта ждал от меня другого. Чего-то, что могло бы объяснить все происходящее, конкретного пояснения моего нежелания оставлять его, чтобы удостовериться в чем-то мне непонятном, но я не смог даже этого сделать. И потому плечи мои опускаются в разочаровании в себе самом, и я убито поворачиваюсь обратно к капоту автомобиля, не зная, что делать дальше. - Почему я здесь? - тихо спрашиваю я у машины, будто бы надеясь услышать ответ от нее. Глаза сами закрываются, и я шумно выдыхаю, опустившись на колени перед техникой и уткнувшись лбом в блестящую гладь. - Боже... что я вообще делаю? Уложив руки на прохладную поверхность, я прижимаюсь грудью к решетке с эмблемой бегущей лошади между фарами и судорожно выдыхаю, оставив на железе облачко пара. - Твой хозяин просто невероятен, - уложив голову на капот, я машинально поглаживаю подушечками пальцев букву "F" у края алой крышки, с которой и начинается слово "FORD", растянутое от края до края. - Но я хочу его понять. Я не хочу уходить. Мне страшно, но я все равно... Дергаюсь, словно бы меня накрыло озарение, и резко вскидываю голову вверх, хватаясь за пришедшее в голову. - Я не могу уйти сейчас. Уверенность в самом себе и собственных словах накрывает меня с головой, и я подскакиваю на ноги, не в силах медлить. - Если я уйду, все, что успело произойти здесь, потеряет смысл. Будет напрасным. Разве это честно? Я поворачиваюсь к дверям, упрямо поджимая губы. - Я не могу позволить этому произойти. И быстро направляюсь к выходу, поспешив найти хладнокровного убийцу. Если бы я обернулся тогда, я бы наверняка заметил кое-что, что упустил, поглощенный своими эмоциями. Но я не оборачивался, захлопнув двери, и бросился в дом, надеясь найти Рейту теперь там. Прихожая, коридор, гостиная. Я быстро оглядываю комнаты и иду прямо в кухню, ведомый желанием переубедить хозяина сам не зная в чем именно. И уже с порога вижу его спину и взлохмаченную выбеленную макушку, медленно выдыхая. Рейта сидит спиной ко мне и неспешно курит. Бандана его спущена вниз, повиснув на шее, и я понимаю, что мне не следует сейчас подходить ближе, пока его лицо открыто. Я затихаю, стараясь в первую очередь выровнять дыхание, прекрасно понимая, что он знает, что я стою позади. - Я... мешаю тебе? Простой вопрос, на который я должен получить ответ прежде, чем продолжить. Рейта склоняет голову к плечу и делает еще одну затяжку, так и не повернувшись. Я жду несколько мучительных секунд вердикта, от которого зависит все, и даже задерживаю дыхание, когда блондин выдыхает дым и решается на разговор. - Нет. Я облегченно, но тихо выдыхаю, будто бы с плеч свалился тяжелый груз, и даю себе пару мгновений, чтобы продолжить. - Рейта. Я действительно не знаю, почему я здесь. Но я не хочу уходить. - Тогда оставайся. Простой ответ, без раздумий. Ему все равно? Или нет? Я не могу понять даже этого. Может, ему и правда плевать? Но я все равно не имею права отступить сейчас. Так что я решаюсь сделать шаг навстречу. А потом еще один и еще. Медленно и осторожно приближаясь к мужчине, лица которого совсем не знаю. И закрываю глаза, плотно, перед тем, как сделать еще два шага к стулу, на ощупь находя ладонью крепкое плечо. Остановившись за спинкой кресла, я робко поднимаюсь пальцами по чужой шее к лицу и некрепко накрываю ладонью нижнюю его часть, скрыв ею нос и губы мужчины. А после чуть надавливаю, заставив его откинуть голову назад, и открываю веки, встречаясь взглядом с темными глазами, устремившими на меня свое пристальное внимание. - Можно? - шепчу, всматриваясь в живые омуты, чувствуя животом коснувшуюся его макушку блондина. - Можно, - так же тихо отвечает Рейта, скользнув губами по моим пальцам, одарив кожу мимолетной лаской, от которой перехватывает дух. И я с трудом понимаю, что происходит, схваченный вновь его магией, не в силах шевельнуться. Рейта не отталкивает, не сопротивляется, не пытается отбросить мою руку. Он просто смотрит на меня, а я - на него, "вверх тормашками" на расстоянии, и я понимаю, насколько красив мой спаситель, даже если я не знаю, как он выглядит. - Спасибо. Блондин хмыкает, опаляя кожу горячим дыханием, заставив меня нервно сглотнуть ставшую вязкой слюну. - Только мне нужно забрать вещи из гостиницы. Но я боюсь, что когда вернусь сюда, тебя тут не будет, - хотел было добавить я, но это явно отпечаталось в моих глазах, потому что Рейта усмехается уголками век в ответ на мои неуверенные слова. А после поднимает руку к моему лицу с зажатой между пальцами сигаретой. И я припадаю к фильтру, глубоко затягиваясь, ощутив губами грубоватую кожу чужой кисти, чуть солоноватую, но приятную на ощупь. Мужчина отводит руку в сторону и бросает окурок в пепельницу, пока я выдыхаю дым перед собой, а потом снова тянется ко мне, чтобы в ответ накрыть ладонью мои глаза. Я послушно замираю на месте, лишившись возможности видеть, позволяя Рейте отвести мою руку и натянуть на переносицу черный платок. И когда он снова скрывается за этой тканью и поднимается на ноги, вновь разрешая мне открыть глаза, я вижу, как он проходит мимо меня в направлении к выходу. И это уже такая привычная картина, что удивляться нечему. Он снова уходит. - Что стоишь? - окликает меня низкий голос, и я оборачиваюсь на блондина, набрасывающего на свои плечи кожаную куртку. - А? - Я отвезу тебя. Пошли. И это самое удивительное, что могло произойти сейчас. Я даже не верю своим ушам, непонимающе моргая в ответ на холодный тон, и лишь после того, как хозяин квартиры возобновляет шаг, прихожу в себя, поспешив следом. Почему я ощутил себя счастливым в тот миг, я не мог знать. Но его помощь и моя уверенность в том, что он не исчезнет, стоит мне отлучиться из дома, заставляли сердце радостно заколотиться в груди. И я понял, что хочу испытывать это чувство снова и снова. С ним. Всегда. Вот и все объяснения.