*** Ты так давно в бегах, тяжело дыша, Ты надеешься найти песню, которая действительно стоит того, чтобы ее спели. Каждая глава прочитана до конца, Но все твои надежды медленно сочатся кровью. ...Буянь, бей стекла что есть сил! Простое обещание кровавому спасителю - Взглянуть повнимательнее на ту жизнь, от которой отказываешься. Я клянусь, что это не та боль, что испытываешь ты. Я буду охранять тебя, Моя Темная Страсть! Когда пение жизни будет доноситься сквозь дьявольский хор. С.Т. Р. А. Х. не сможет отнять пламя, что горит глубоко внутри! Я заберу тебя прямиком из пламени, Моя страсть — дьявольский хор!
Devil's Choir. Black Veil Brides
- Мы не можем поехать на Мустанге, - ловлю мужчину за локоть, неуверенно замявшись. Рейта оборачивается, вопросительно вздергивая бровь на мой выпад, уже было достав ключи от автомобиля из кармана куртки. - Просто, - пытаюсь объяснить я, не замечая, как мои пальцы сильнее сжимаются на его руке. - Тебя ищут. А твоя машина... она в крови. Я поворачиваю голову к транспорту, снова отмечая запекшиеся разводы крови на капоте и блестящих боках. Нет, нам точно нельзя показываться в таком виде на улицах. Это верная гибель! - Ммм, - монотонно тянет мой спаситель, безэмоционально проскальзывая взглядом по грязно-коричневым узорам на блестящем корпусе. - Наверное, не получится отвезти меня... - разочарованно бурчу я, уже настроившись на поездку, но блондин лишь выуживает руку из моей хватки и отходит от меня, чтобы обойти красный Мустанг стороной и взяться за черную ткань какой-то горы позади автомобиля. И я восхищенно втягиваю в грудь воздух, стоит крепкой руке сорвать плотный материал и отбросить его в сторону небрежным пофигистичным жестом, открывая моему взору... блестящий Харлей старого года выпуска, совершенный, мощный и устрашающий, словно дикий зверь, давно ожидающий своего часа. Вид его словно бы дышал той звериной силой, что скрыта за начищенным железом, обещая лихую езду из-за своего строптивого нрава. И рев наконец получившего свободу движка, который наверняка оглушит нас обоих гневно-радостным криком. - Он словно... живой. Рейта хмыкает, кидая мне через плечо черный шлем, даже не смотря, куда именно полетела крупица байкерской экипировки. А я едва не зазевался, лишь в последний миг поймав вещицу, чудом не растянувшись на полу из-за потери равновесия. - Залезай. Поехать на мотоцикле к гостинице. Стоит ли? Я уже катался на байке Широямы, но почему-то мне кажется, что на этот раз ощущения будут совсем иными. Впрочем, долго думать мне не пришлось, так как Рейта уже выкатил железного зверя из гаража и оседлал его, явно не намереваясь дожидаться моего согласия. И я решил - была не была! В конце концов, это не первый раз, когда я доверяю свою жизнь этому мужчине. Так что если мне все же суждено погибнуть в его обществе, изменить это уже невозможно. И я натягиваю на голову шлем, поспешив на улицу. - Я остановился в небольшой гостинице перед тем, как выйти на позднюю прогулку, - поясняю я, перекинув ногу через мягкое сидение. И из-за того, что оно было немного под наклоном, а кожа на нем была гладкая и скользящая, я против воли скатился вплотную к своему водителю, шумно вдохнув и задержав дыхание от ощущения близости с горячим крепким телом. Это мгновенно заставляет меня забыть о том, что я хотел сказать блондину, и замереть позади него, не зная, куда деть руки и ноги. Моя грудь прижималась к широкой спине, а бедра - к ногам убийцы, повторяя его позу, и это казалось чем-то очень... интимным? Какое странное чувство, что интимного может быть в простом нахождении рядом друг с другом на мотоцикле? Но пряжка моего ремня столкнулась с широкой лентой ремня Рейты позади, и столь тесный контакт выбивал из колеи, заставляя мое лицо покраснеть от смешанных непонятных мне чувств. Я так и застыл, не в силах выговорить ни слова, уткнувшись взглядом в чужую спину - натянувшаяся на лопатках черная кожа притягивала его к себе без моего разрешения. Это было красиво, так я думал тогда, смотря на выпирающие косточки лопаток под грубым материалом, когда Рейта уверенно сжимал ладонями в перчатках изогнутый руль. Так, что я боялся дышать, ощущая слабые разряды тока по всему телу, где я касался его. Эти разряды щекотали нервы, заполняя меня странным томлением, и я полностью увяз в нем, забывая собственное имя. - Тормозишь. - Что? - непонимающе выдохнул я, так и не очнувшись, находясь где-то далеко отсюда. - Держись, говорю. Рейта заводит руки за спину, ловя пальцами мои запястья и грубо дергая их вперед, заставляя меня обхватить его талию руками. Я давлюсь воздухом, оказавшись еще теснее к мужчине и окончательно растерявшись. - Ноги вот сюда. И держись крепче: слетишь - твоя вина. - Хо...хорошо, - киваю я на автомате, ощущая в кольце своих рук стройную фигуру блондина, и несмело сжимаю пальцами ткань куртки на его животе, отстранено понимая, что езда будет сумасшедшей, и я должен вцепиться в него мертвой хваткой. Что само по себе казалось невозможным. - Не гони сильно... пожалуйста. Но блондин только бесцветно хмыкает и заводит байк. Рев, который оглушил меня резким и громким звуком, заставляет сердце упасть в пятки. Видимо, мой водитель не собирается следовать моей просьбе, с самого начала пути показывая мне мощь стального коня под нами, и я наконец хватаюсь за Рейту так крепко, как только могу. И лишь после этого мотоцикл трогается с места, агрессивно зарычав и помчавшись без оглядки по дневным улицам пригорода Токио. Сказать, что я испугался, значит, ничего не сказать. Мотоцикл летел по дорогам, будто взбесившийся, разгоняясь все сильнее и сильнее с каждым крутым поворотом, унося нас от дома Рейты все дальше. А я даже и не вспомнил, что забыл назвать адрес гостиницы, намертво вцепившись в водителя и боясь раскрыть рот. Впрочем, он вряд ли услышал бы меня сквозь шум ветра и рык мотора, только вот ехали мы в нужном направлении, что не могло не удивить. Я же мог только прижиматься к мужчине, чувствуя его уверенность в вождении опасного транспорта, и чем дольше мы ехали, тем жарче становилось мне, тем путанней были мои мысли, выбивая дух из раздразненного тела. Скорость возбуждала сама по себе, внедряя адреналин в кровь и приятно потягивая низ живота, а в купе с ощущением чужого тела... Я чувствовал, как становилось трудно дышать, как кровь закипала в жилах, бросая в легкую эйфорию каждую клеточку моего тела, и в конце концов я поймал себя на мысли, что начинаю заводиться. Ледяной пот прошиб мою спину насквозь, пуская мурашки до шейных позвонков, покалывая кожу, но я уже не мог отстраниться, заливаясь румянцем стыда - мое тело напрягалось, выдавая меня с головой, и я боялся, что Рейта чувствовал, как затвердевает мой пах под грубой тканью джинсов, вжимаясь в его ягодицы бесстыдно и похотливо. Но и это еще не все. Байк наконец добрался до моей гостиницы, отыскав верный путь без каких-либо проблем, только Рейта не торопился останавливать транспорт. И Харлей принялся наворачивать круги по окружившим здание улочкам, намеренно растягивая время. - Рейта! - почти в отчаянии кричу я, понимая, что блондин специально не останавливается, продолжая пытать меня. Словно насмехаясь надо мной, позволяя желанию разрастаться все сильнее, до ноющей боли в паху. Мне приходилось держаться за тонкую талию водителя на крутых поворотах, и это веселило моего мучителя, который никуда не торопился. Мотоцикл дрожал под нами, смеясь вместе со своим хозяином, и вибрация мотора, и тонкий аромат пламени от Рейты туманили рассудок. Я уткнулся лицевой частью шлема в крепкое плечо, зажмурившись, понимая, что еще немного, и я просто не выдержу. Он будоражил мое воображение, этот наглый блондин с проницательными стеклянными глазами, и я ничего не мог поделать с собой, признавая себя испорченным. Его стальные мышцы и умение ловко управлять байком вызывали трепет в душе, и мысль о том, что он мог бы так же умело управлять мной самим, лишь разжигали жажду в моей груди, высушивая горло. Управлять мной, как вздумается... сама картина этого уже заставляла меня дрожать от предвкушения и жаться к Рейте, и это казалось мне полным провалом, который нельзя исправить. - Рейта, прошу тебя! Харлей резко разворачивается на месте, взвизгнув шинами, и наконец останавливается у крыльца гостиницы, как вкопанный. От неожиданности я едва удержался на сидении, столкнувшись своим шлемом со шлемом Рейты, и мы оба тоже замираем на местах, будто зависая на паузе в пространстве и времени. Мое тяжелое дыхание теперь кажется таким оглушительным. Руки не хотят размыкаться, словно окаменели от долгого прибывания в одном положении, а я просто не могу отпустить мужчину, осознавая весь ужас этой ситуации, вновь поставившей меня в неловкое положение. - Эй, ты. Рейта поворачивает ко мне голову, поставив мотоцикл на боковую подножку. Я с трудом поднимаю голову на зов, кусая губы за черным стеклом шлема. - Ты липнешь ко мне, - уже тише проговаривает водитель, отклоняясь назад и чуть наваливаясь на меня. И от этого движения я еще теснее вжимаюсь пахом в его ягодицы, едва не навернувшись с байка. - П-прости! - выдыхаю поспешно, пытаясь разжать пальцы, впившиеся в черную кожу. - Я... И слова иссякли. Я не знаю, что сказать и сделать, чувствую лишь, как чужая рука стаскивает шлем с моей головы, и вновь встречаюсь взглядом с черными глазами хищника, уже освободившегося от защиты. Наши лица вновь оказываются в опасной близости друг от друга, и чужое дыхание опаляет собой мою щеку, заиграв с нервами так откровенно. - Ты... что? - Я... Он изучает меня взглядом так пристально, с интересом исследователя, нашедшего кости ископаемого, что становится совсем туго. Я быстро сглатываю, по инерции сжимая чужую куртку еще сильнее, и стараюсь вырваться из губительной ауры этого человека, но у меня ни черта не получается. Рейта тихо усмехается моему состоянию, продолжая наваливаться на меня спиной. А после его широкая ладонь накрывает мои сцепленные кисти, согревая их своим теплом после холодного потока воздуха, бьющего по телам во время поездки. И пальцы второй руки смело касаются моей щеки, смахивая с нее невесомым мягким жестом каштановые прядки, прилипшие к лицу из-за духоты шлема. Этот момент встряхивает меня изнутри, и я боюсь шевельнуться, не понимая, что происходит сейчас между нами. Что вообще творится с нами и почему. Я потерялся. Я не ничего не понимаю! - Забирай свои вещи. Рейта отклоняется и легко соскакивает с байка, потянув меня за собой - я так и не отцепился от него, едва не рухнув на асфальт от резкого движения. Если бы блондин не поймал меня в последний миг, я бы точно встретился лицом с землей, но мужчина не только уберег меня от столкновения, но еще и выпрямил и поставил на ноги. Я лихорадочно отворачиваюсь от блондина, небрежным жестом повесившего шлемы на ручки руля, с размахом и не глядя, так, что они подпрыгнули на них и закачались вперед-назад, заскрипев. Прижимаю холодную ладонь к своим полыхающим щекам, но остыть не выходит. И я проклинаю собственное тело, предавшее меня так легко. - Номер. - Сороковой. Рейта отправляется к гостинице вальяжным шагом, пофигистично сунув руки в карманы брюк. Я же плетусь следом, натягивая футболку на бедра, вот только это уже не поможет скрыть мое состояние. Все и так уже ясно, как божий день. Ну, что же это такое?! Я собрал свои вещи очень быстро. Разложиться в номере я не успел, так что чемодан был уже готов. Оставалось лишь сложить в сумку ноутбук и проверить кое-какие личные вещи, так что долго ждать не пришлось. Рейта в это время по-хозяйски расхаживал по комнате, демонстрируя мне вновь и вновь истинно мужскую грацию и безразличие ко всему, чего касался его скучающий взгляд. До тех пор, пока этот опасный зверь не замер возле одноместной скромной кровати, когда я неловко запихивал зарядное устройство компьютера в боковой карман сумки. Он притих, перестав отстукивать каблуками мерный ритм, до того наполняющий комнату вместо стука секундной стрелки часов, и это привлекло мое внимание снова, заставив оставить провода в покое - руки и так нещадно дрожали, так что нервные резкие попытки спрятать шнур в кармашек не увенчались успехом. Я обернулся на мужчину рядом со мной, замечая в его руке рамку с фотографией, которую едва не позабыл. - А, это мои друзья, - стараясь прогнать неловкую тишину, пробормотал я, подходя ближе и вставая рядом с Рейтой. - Это Матсумото Таканори. Он мой редактор, - я указываю пальцем на скучающего блондина, стоящего впереди нас и сложившего руки на груди с таким видом, словно позировать перед камерой для него было самым нудным и недостойным его персоны занятием. - А рядом с ним Широяма Юу. У него свой бизнес, мы знаем друг друга с института. По старой дружбе иногда я прошу его доставить мне продукты на дом. Кстати, благодаря ему у нас и есть еда сейчас. А это Такашима Кою. Я касаюсь пальцем беззаботного улыбчивого лица рядом со строгим, снисходительным лицом его величества Широ. - Он закончил медицинский и даже устроился в больницу интерном, но, как я недавно узнал, уволился по... "просьбе" Юу. Они... вроде как... это... - Любовники. Я неловко опускаю взгляд, кивнув. Это действительно так очевидно? - Да. - У них хорошие глаза. Я поворачиваю лицо к блондину, но он уже потерял интерес к троим мужчинам на фото, остановив свое внимание на четвертом - на мне, стоящим между Такой и Кою. В тот день был мой день рождения, так что я был похож на светящуюся лампочку среди близких мне людей. Я был одет в простую футболку и брюки, ведь снимок был сделан летом, и был совсем обычным и простым среди дорого разодетых парней, со вкусом подобравших свои костюмы. - Словно из другого мира, да? Я тут совсем непримечательный. В отличие от... - Ложь. Это они - ничем не примечательны здесь, с тобой. - Почему? - опешил я, поворачиваясь к Рейте всем корпусом. Что он имеет в виду? Ведь я и правда тут совсем серый и невзрачный... - Потому что их шмотки затмевают их самих. Ты единственный, чье выражение лица бросается в глаза прежде всего. Никакая роскошь не может привлечь внимания. Ты выделяешься сразу. Закрывая остальных и выходя на первый план, даже стоя позади. И не важно, во что ты одет. Рейта переводит на меня свой тяжелый темный взгляд, протягивая мне рамку. - Забери ее. Она очень важна, не так ли? - Рей... - я заторможено забираю из его ладони дорогую сердцу вещицу, опешив от его слов. - Это совершенно обычные люди. Со своими пороками и идеалами. Они не представляют интереса для меня. Все трое. И блондин отворачивается и отходит, направившись к выходу из тесного номера. На ходу он подхватывает с пола мой чемодан, будто пушинку, и без слов переступает порог комнаты, скрываясь за дверями. Я же остаюсь стоять у кровати, крепко стискивая в пальцах деревянную рамку с фото. Не может быть, чтобы я был тем, кто сразу бросается в глаза в созданной фотографом композиции. Почему я? Ведь Юу более харизматичен. Кою более красив. Таканори и вовсе почти идеален, и его взгляд в камеру такой сильный, что дух захватывает! Почему именно я выделяюсь? Я всегда думал, что теряюсь на их фоне, оставаясь совсем простым... "Они не представляют интереса для меня. Все трое". Что это значит? Рейта, я совсем запутался... Уже дома, затащив чемодан с сумкой в гостевую комнату на первом этаже, я наконец-то смог рухнуть на кровать измученным многострадальным существом, чья тушка не хотела двигаться никак. Поездка до дома была короче и быстрее поездки до гостиницы, но настрадался я не меньше, вновь вынужденный крепко обнимать своего водителя, любящего быструю езду и резкие повороты. Так что я рванул от байка в тот же миг, как он остановился у гаража, куда подальше, схватив чемодан с сумкой и не посчитав нужным оглядываться, едва ли не сгорая со стыда перед блондином. Так что теперь я думал лишь о том, как горячо было быть так близко к нему, что даже голова отключалась, не желая работать. И мне бы принять душ и отдохнуть, заглушив свою жажду чем-то, что не будет напоминать мне о хозяине квартиры, вот только стоит мне оторвать лицо от простыней, как я тут же дергаюсь назад, находя рядом с собой невозмутимого мужчину, каким-то странным образом возникшего в комнате без малейшего шороха. Рейта же никак не отреагировал на мою реакцию, продолжая спокойно стоять у прикроватной тумбочки, держа в руке фоторамку со мной и моим друзьями под стеклом, которую так же незаметно вынул из сумки бог знает когда. - Рей, ты...тут, - сдавленно выдавил я из себя, что блондин вновь пропустил мимо ушей. - Что ты делаешь? - У них хорошие глаза, - повторяет мужчина, отодвигая указательным пальцем ножку рамки и ставя ее на тумбочку возле светильника. - Несмотря на то, что они совсем обычные. Пусть продолжают наблюдать за тобой. И Рейта бросает на меня такой пронзительный взгляд, поворачивая фото к подушкам, что я мгновенно вспыхиваю. А уже в следующее мгновение я нахожу себя в коридоре, бегущим, сломя голову, в гараж, сам не зная, когда успел выскочить из гостевой, взволнованно блуждая взглядом по стенам в поисках дверей. Только тогда, когда я вновь оказываюсь один, напротив молчаливого Мустанга, я понимаю, что просто сбежал. Сбежал от смущения и непонимания, даже легкого страха, не в состоянии совладать с охватившими душу эмоциями. И, по привычке машинальной, хватаюсь за тряпку и ведро, даже не задумываясь о том, что вновь ищу спасения в уборке, дабы успокоить нервы. - Что он вообще такое? - шепчу судорожно, рвано вдыхая в легкие пропитанный бензином и машинным маслом воздух, яро начищая капот машины. Где я добыл воду и моющие средства я благополучно упустил из памяти. - Что он такое, черт возьми? Я стираю кровь с прохладного металла, покрывая капот мыльными разводами, и усердно полощу тряпку, чтобы повторить уже автоматические действия рук. Лобовое стекло, первое крыло, второе крыло, бампер, решетка с лошадью, фары и снова капот - беспорядочно смывая белой пеной следы чужого преступления, из-за чего воздушная масса приобретает темно-розовый оттенок из-за крови. Запутавшись, задохнувшись в своих безумных раздумьях. Помогая кому-то уничтожить доказательства наезда на живого человека на темной пустынной трассе. Пока... - Ты первый, кому он позволил отмыть себя. Я дергаюсь, резко обернувшись и выронив из рук тряпку. Из-за этого я наталкиваюсь голенью на мыльную решетку, но удерживаю равновесие, вскинув лицо к наблюдающему за мной охотнику, что словно верный сторожевой пес вновь караулит меня на пороге. - Что? Я не понял, прости, я прослушал... Ты можешь повторить? Рейта тихо хмыкает, прикрывая глаза. А я тяжело дышу, пытаясь ухватиться за капот скользкой рукой, чтобы окончательно не сорваться в бездну, раскрывающую свою пасть прямо под моими ногами. - Ничего. Ты опять убираешься. Какая... восхитительная привычка. - Рейта... Но блондин уже отклоняется от стены. Уже делает шаг навстречу. Уже вынимает руки из карманов, и я выпадаю из реальности, видя все это, словно смазанный сон. А потом толчок в грудь. Такой, что я падаю спиной на капот, ощущая на запястьях стальную хватку чужих ладоней... Рейта склоняется надо мной, бесцеремонно втиснувшись между моих ног вплотную к капоту, и я забываю, как нужно дышать, оказавшись под этим мужчиной без возможности сопротивляться. Мои руки оказываются прижаты к металлу по обе стороны от лица, так, что нет способа вырваться, обретая синяки на коже от длинных пальцев блондина, а носок туфли задевает стоящее на полу ведро, опрокидывая его нечаянно. Мыльная вода расплескивается по асфальтированной дорожке, и я не могу даже приподняться с капота, скользя каблуками туфель по образовавшимся под нами лужицам. Так что все, что остается - послушно замереть под крепким телом, дерганно глотая кислород ртом от переизбытка чувств. - Что ты... - Просто ты такой, какой ты есть. И если однажды ты изменишься... то фото, где ты затмеваешь остальных, станет единственным ярким воспоминанием о тебе. И ты потеряешься на заднем плане, лишившись своего света. А после одно лишь движение его меняет все в моем мире, переворачивая его вверх тормашками и перечеркивая все, во что я верил, в один лишь миг. Теплые губы сталкиваются с моими в резком порыве, пригвождая меня к автомобилю. Я распахиваю глаза, застывая ледяной глыбой на месте, когда до меня доходит, что произошло секунду назад. Сквозь бандану, на скользком капоте, я лежу с широко раскрытыми веками, будто мертвый, чувствуя лишь грубоватую и требовательную ласку, сминающую мои губы в едином неторопливом напоре. Рейта смотрит на меня сквозь ресницы так бесцветно и безразлично, словно это не он целует меня сейчас, позволяя платку намокать под движениями языка, прощупывающим мои неподвижные приоткрытые в ошеломлении губы. И я не знаю, есть ли хоть что-то, что может затуманить эти радужки, и нравится ли ему самому то, что он делает сейчас, вжимаясь своим телом в мое... Я могу лишь оставаться неподвижным, позволяя ему все эти вольности, все еще ошарашенный происходящим. Моя одежда намокает из-за густой пены, легшей толстым слоем на морду Мустанга, но даже это не дает очнуться. Только живущая где-то глубоко во мне похоть тянется к ее источнику в человеке надо мной, заставляя рот раскрыться навстречу изучению. Тому, что не может быть полным, когда на его пути встает простая тонкая ткань. И нечто, что дергает меня без моей помощи, пробуждаясь ото сна, заставляет меня ответить на жесткий и лишенный романтики поцелуй. Смять в ответ чужие горячие губы, столкнуться языками по обе стороны от банданы. Долгие и мучительные две-три минуты, пока блондин наконец не отпускает меня и не выпрямляется, отворачиваясь так привычно, чтобы уйти, вновь ничего не объяснив. Двери гаража хлопают железными краями. Я теряю силы, растекаясь по капоту почти бессознательной массой, оставшись вновь совсем один. И это состояние прострации не покидает меня даже тогда, когда я скатываюсь спиной с широкой морды машины на пол, соскользнув по мыльным разводам вниз. Откинув голову назад и устремив невидящий взгляд в серый потолок, роняя руки на колени и игнорируя воду, быстро впитывающуюся в брюки. - Боже... что я делаю... что... Этот поцелуй, ощущение его губ на своих, оставшаяся влага на моей коже и обжигающее легкие дыхание... Почему, зачем, для чего? И лишь молчаливый Мустанг, ставший свидетелем этой необъяснимой сцены, продолжает послушно ждать окончания водных процедур. Юу, Кою, Така. Теперь я действительно в тупике.