Ангелы тоже смертны

      Боль пронзала каждую клеточку головного мозга, скручивала его и выпрямляла, скручивала и выпрямляла, а порой принималась долбить внутри, словно молотком: бум… бум… бум… Тело ныло, будто один большой синяк. И до чертиков хотелось пить.       Драко смотрел на ребят, сползающих с коек, но сам вставать не спешил, да и куда — их никто не звал. Звезды по-прежнему медленно проплывали за иллюминатором, но теперь там была еще одна — огромная и круглая как луна, когда смотришь на нее в безоблачную ночь из окон Хогвартса. Но звезда не была безликой и бледной, напротив, яркие цвета четко вырисовывались на ее поверхности, закутанные в белесую рваную вату чего-то. Облака. Атмосфера. Планета. Планета, к которой «Шакал» плавно продвигался через черноту космоса, как к спасательному маячку.       В памяти все еще стояли события вчерашнего, или не вчерашнего, а все еще сегодняшнего (Драко совсем запутался в этом внутреннем отсчете времени) дня, а может и ночи. Поддернутые алкогольным туманом, но не забытые, отчего внутри вновь все сжалось и хотелось выть. Но он Малфой, он не позволит чувствам взять над ним вверх, чтобы не происходило вокруг. Ну, может, только когда никто не видит…       — Драко, вставай. — На плече почувствовалось легкое прикосновение чьей-то руки. Блейз.       — Зачем? Нас никто не зовет.       — Ты что, ничего не помнишь?       — А что я должен помнить? — Драко посмотрел в черные глаза Забини.       Тот не ответил, только губы скривил в усмешке, но Драко все равно ничего не понимал и удивленно смотрел на друга, не обращая внимания на раздающиеся по всей каюте ехидные смешки.       — Еще б он помнил, — злорадно фыркнул Рон.       Драко переводил взгляд с одного лица на другое, пока не задержал его на Поттере. Тому явно было не до смеха. Гарри натягивал комбинезон, вздрагивая каждый раз, когда тело пронзала боль. Его левый глаз обрамлял темно-фиолетовый синяк, такой же круглый, как и его очки.       — Ну, ты вчера и вдал, — протянул Забини, не прекращая ухмыляться.       — Может, он и вдал, — зашипел Гарри, бросив злобный взгляд на Малфоя, — но и сам не меньше огреб.       — Вот только расхлебывать теперь будут все, — заметил Невилл, почесывая затылок.       — Есть охота, — пробубнил Крэбб. — Пошли, а то опять последними будем.       Драко сполз с койки и поплелся за остальными на камбуз. В желудке неимоверно урчало.       Всю дорогу он пытался вспомнить, но толку — ноль. Память упорно отказывалась представлять отчет о вчерашнем происшествии, и ему начинало казаться, что ничего и не было, лишь глупый и неуместный розыгрыш. Драко от злости сжал кулаки… и вскрикнул — боль уколола руки. Он посмотрел и ужаснулся: на костяшках пальцев алели ссадины, не замеченные в полутьме каюты и покрытые буро-красной коркой, теперь треснувшей; кровь снова сочилась из ран, выдергивая на поверхность долгожданные образы…       … тело ватное, внутри тепло, голова не работает, и было хорошо. Балаболка о чем-то трещал, не умолкая, прямо в ухо, но что точно, Драко не помнил. Душ. Он притащил их в душ. Потом холодные струи воды, просто ледяные. Немного протрезвел. Остальные тут же, тоже трезвеют. Он начал что-то говорить, что-то про себя, про своих родных, дом. Язык заплетался. Посмотрел на Поттера — глаза злые. Забини рядом, пытается его утихомирить, но слова прут из него как из рога изобилия. И все о себе, о своей исключительности… Первый удар пришелся в челюсть, свалив с ног, но это только подлило масла в огонь. Он вскакивает и налетает на Поттера не хуже ястреба на добычу, и началось… Злость, скопившаяся за неделю унижений и подогреваемая еще не выветрившимся алкоголем и четырехлетней ненавистью друг к другу, наконец-то, нашла выход. Они мутузили друг друга с остервенением, ломая все вокруг себя.       Их расцепили только минут через десять, когда Балаболка, попытавшийся прекратить драку в одиночку, и которому досталось не меньше, чем самим дерущимся, вызвал подмогу в лице капитана и парочки тяжеловесов.       Последняя картинка, родившаяся в голове — огромный торс, заслонивший весь обзор. Потом удар в живот, взрыв боли в затылке… и ничего… провал.       — Кажись, вспомнил, — произнес Рон, заметив потрясенный взгляд Малфоя, застывшего посреди коридора и молча рассматривающего свои руки.       — Интересно, а о последствиях нам обещанных он вспомнил? — уточнил Невилл, даже не повернув головы.       — Не думаю. После удара об стену, он уже в отключке был, когда их произносили.       — Жаль, — констатировал Долгопупс и продолжил путь.       Драко так бы и стоял, если бы не толчок в спину от Гойла. Тот шел за ним, и когда Малфой резко остановился, чуть не врезался в него.       Через пять минут они переступали порог камбуза.       — Эй, драчуны, чё к полу примерзли, — раздался резкий голос Кори, — вставай в очередь.       — Новости разлетаются быстро, — буркнул Гарри, одарив Малфоя очередным злобным взглядом.       «Помои» (как однажды окрестил еду Рон; славу богу, не в присутствии Кори), плюхнулись на тарелку, и ребята прошли к своему месту. Оно как-то сразу за ними закрепилось, и они всегда сидели особняком. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо — им никто не мешал, и можно было спокойно обговорить что-то без лишних ушей, а плохо, что их по-прежнему считали… впрочем, они и сами не знали, кем их считали.       На этот раз завтрак проходил в полной тишине.       — Вот зараза, — неожиданно пробормотал Драко. Он заметил их, случайно подняв глаза, и ему сразу захотелось куда-нибудь исчезнуть. Будь у него палочка, он бы, не задумываясь, применил ее, но… лишь с силой сжал ложку и сделал вид, что его тут нет.       — Сюда идут, — промямлил Рон. Он полностью разделял мысли Малфоя, даже не подозревая, что они у них схожи.       На камбузе появились четверо: Ангел, что привела их сюда в первый день; Меченосец — холодна на эмоции и горяча на расправу; Ведьма — веселая, шустрая и рыжая, но донельзя злопамятная, особенно на Рона (причину этого он так не понял), и Хирург — с белыми, как снег волосами, немного того, но с холодным, как у убийцы, взглядом.       Их лица закрывали маски.       Эта четверка донимала парней по любому поводу и без него. Больше всего доставалось Драко от Ангела. Она невзлюбила его с первой встречи и каждый раз пыталась уколоть то словом, то делом, и побольнее.       — Смотри, по-моему, нас не замечают, — сказала Ангел, обращаясь к Ведьме, когда они приблизились.       — Так это надо исправить, — был дан ответ.       Ангел подошла к Драко сзади, нагнулась через его плечо, взяла стоящую перед ним тарелку и молниеносно опустошила ее ему за воротник. Раздался дружный хохот. Потом оба ее локтя вдавились в хребет Драко. Он чуть не упал на стол, но успел выставить вперед ладони и уцепиться за край, но так и остался сидеть в сгорбленном виде. Внутри закипала злоба, но поделать он ничего не мог.       — Ты посмотри на его руки, — продолжила Ангел, глядя на Ведьму. — И где, интересно, этот выродок древнего рода так умудрился их разбить? — И сама же ответила: — Ах да, в душе!       — По-моему, он злится, — заметила Ведьма, пристально всматриваясь в сгорбленную фигуру слизеринца.       — Да неужели! — усмехнулась Ангел. — Наш молипусичек умеет злиться! — И потрепала Драко за щеку.       — Он не только злиться умеет, он еще драться умеет.       — А еще громить все вокруг себя.       — Ну, это и мы можем.       И опять дружный хохот.       Неизвестно, сколько бы еще это продолжалось, но из коммуникатора Ангела раздался голос капитана: она просила привести к ней ребят. Ангел убрала локти, дав Драко возможность подняться со стула, но тот продолжал сидеть, только плечи расправил.       — И чё сидим? Чё не идем? Приказ слышал? Подъем!!! — рявкнула Ангела ему в ухо, что Драко показалось, что он оглох. Он подскочил и бегом бросился к выходу. Это было избавлением, временным, до следующего раза. Остальные догнали его только возле лифта.       Дракон сидела за столом, с зависшей над ним прозрачной картинкой, по которой она водила рукой, морщась от боли от каждого резкого движения, и делала какие-то отметки. Это был монитор компьютера, как объяснял Гарри несколько дней назад, но они все равно ничего не поняли.       Капитан закрыла его (точнее он просто втянулся в невидимую точку по середине и исчез), встала и подошла к ним, молча став рассматривать их лица, особенно синяк Гарри. Рана на ее голове была искусно зашита Мей. Драко стоял последним, и в его глазах горел огонь.       — Ангел и компания, — подытожила она, прекрасно осведомленная обо всех насмешках, но предпочитала не вмешиваться.       Она вернулась к Гарри.       — Кажется, вам известны правила на моем корабле, — начала Дракон. Ее взгляд просверлил его насквозь.       Все безмолвно и еле заметно кивнули.       — И как вы объясните вчерашнее?       Гарри молча кинул взгляд на Малфоя.       Капитан и так была в курсе — Балаболка ничего не утаил, но очень хотелось услышать весь рассказ из их уст. Но оба упорно молчали, и вины за собой никто не чувствовал, что четко читалось в глазах каждого. Дракон поочередно переводила взгляд то на одного, то на другого, но нависшую тишину никто так и не нарушил.       Свою угрозу она озвучила еще вчера, поэтому лишних слов сегодня говорить не собиралась.       — Отведи их вниз к Орксу. Пусть почистят канализационные фильтры, — приказала она, пиратке, которую вызвала по коммуникатору. — И чтобы до вечера оттуда глаз не казали, а лучше до завтрашнего утра. Все равно раньше не управятся.       — Да, капитан, — хмыкнула Ангел, довольная столь унизительным наказанием.       Так низко Драко еще не опускался: и в переносном, и в буквальном смысле. Фильтры, которые они должны были чистить и сам Оркс, кантуанец по происхождению, находились внизу корабля, в его брюхе или, как многие шутили, в «аду».       Брюхо «Шакала» действительно наводило на мысли о гиене огненной. Спускались туда редко, при необходимости: заменить деталь, подлатать что-либо или, как сейчас, почистить канализационные фильтры. Освещалось все посредством фонарика, закреплявшегося на лбу, да нескольких тусклых ламп, разбросанных по всему «аду» и практически ничего не дающих. И смрад. Удушающий смрад, даже не запах и не вонь, в парах которого им предстояло провести почти сутки.       Оркс бодро шагал впереди, прекрасно ориентируясь при тусклом освещении. Казалось, он не воспринимал окружающие его запахи или потому что привык к ним, или для его расы этот запах сродни нежному аромату цветов, как для землян, или не чувствовал его вовсе, так как нос, в его привычном понимании, у Оркса отсутствовал.       Глаз и рта как таковых, у кантуанца тоже не было. Их заменили три узкие щели: две короткие, там, где должны быть глаза, и одна длинная, там, где должен быть рот, который издавал булькающие звуки, практически не открываясь. Голова лысая, не считая голубого пушка на макушке, видимо заменяющего волосы, уши — крючкообразные щели, почти у самой шеи, да и кожа не бело-розовая, а нежно-голубого оттенка с перламутровыми переливами.       Драко, заметив валявшуюся на полу кучу проводов, остановился, чтобы перешагнуть, но тут же получил сильный удар в спину. Гойл. Только на сей раз из его глаз сквозила ничем не прикрытая ненависть. Остальные слизеринцы несильно отстали от него, что уж говорить о гриффиндорцах.       На Гарри смотрели также, а это хоть немного, но радовало.