***
Тол - Утопия
Холодная жидкость, стекающая с макушки, заставила Джона очнуться. Сознание было спутано, он видел расплывающиеся очертания какого-то подземелья. Дёрнув рукой, Джон ощутил твёрдую холодную сталь оков, которыми он был привязан к потолку. Он висел, и еле-еле ощущал свои руки, которые затекли от сдавления и тяжести собственного веса тела омеги. Живот сводило, голова кружилась, но Джон собрался и поднял голову, взглянув на наглеца, льющего воду из стакана прямо на макушку Уотсона. — Очнулась, принцессуля? - высокий, кривляющийся голос был знаком Джону. Где-то уже он его слышал. — Надо же, какого-то пьянчугу купили за 50 миллионов. Это либо какая-то шутка, либо, мы сейчас проверим, стоит ли этот товар уплОченных денег! - звонкий издевающийся смех заполнил всё пространство холодного каменного помещения. — Кто Вы? Что Вы делаете? - Джон тихо спросил, дёрнув руками. Цепи были прикованы к потолку и высвободиться не представлялось возможным. — Кто я - не твоё собачье дело, раб. Я не припомню, чтобы разрешал тебе говорить. Или ты привык к человеческому к себе отношению, что ле? - Мориарти схватил и сжал волосы на затылке Джона, резко потянул и ударил его о каменную стену. — Начинаем тест-драйв сучки номер Z3P6LS. - произнёс на камеру похититель, разразившись звонким смехом, наполненным издёвкой и презрением. Мориарти разбил стеклянный стакан о каменную стену прямо у лица Джона. Осколки разлетелись в стороны, один задел скулу Уотсона, оставив небольшую царапину. Капелька крови надулась и влажной дорожкой побежала вниз. Мориарти приблизился к Джону и слизал её. Омега дёрнулся, пытаясь отстраниться, за что тут же был наказан. Резкий удар коленом в живот, кулаком в грудь с разворота, заставил повиснуть на оковах и сдавленно выдохнуть. — Ч..Что происходит? Кто Вы такой?! - воскликнул Джон, зажмурив один глаз из-за резкой боли от ударов, обострённой первым днём течки. — Я погляжу, сучка попалась болтливая. Ничего, я заставлю тебя закрыть пасть! - Мориарти неистово засмеялся, наклонился и подобрал горсть осколков стекла с пола, — Ты позабыл манеры, тварь? - Мориарти схватил Джона за челюсть, сжав так сильно, что омеге пришлось приоткрыть рот, — Молчать! Ч..Что происходит? Мориарти с силой затолкал осколки битого стекла в рот Джона. Не в силах сопротивляться, Уотсон широко распахнул глаза от ужаса и боли, наконец взглянув на своего мучителя. Это был невысокий Бета с большими, безумными глазами, ровными чертами лица, короткими тёмно-каштановыми волосами. Он смотрел на Джона сверху-вниз, его губы были искривлены в издевательской улыбке. Но во взгляде было что-то еще. Интерес? — Теперь псинка будет молчать и слушать. Твоё мнение ничерта не значит. Ты интересен мне лишь потому, что тебя купили за 50 лямов для Шерли! Что в тебе такого? Почему Майкрофт Холмс счёл, что именно ты подойдёшь в качестве омеги для такой видной и интересной фигуры, как Шерлок Холмс? Мм? - Мориарти швырнул Джона в стену, круто развернувшись на небольших каблучках, начал нервно ходить из стороны в сторону, ярко жестикулируя и повышая тон. — Ах ну да, говорить ты не можешь. Потому что твой рот, паскуда, набит стеклом. Ха-ха! - громко и звонко засмеявшись, Мориарти повернулся к своей жертве и медленной, вкрадчивой походкой начал приближаться к обмякшему и висящему на цепях Джону. — Мы заглянем сегодня так глубоко, как позволят твои дырочки, Джон Уотсон, и ты раскроешь мне все свои секретики, - почти ласково произнёс Мориарти, вплотную подойдя к Джону, он принюхался. — Мм, пахнешь ты приятно. И это для меня, Беты, а уж для Альф, вероятно, запах еще более приятен. Мне говорили, ты - бывший военный. Военные так пахнут? Что это? Сила духа, воля, благородство? Будешь ли ты пахнуть так же после того, что я с тобой сейчас сделаю? Волна мелкой дрожи пробежала от затылка к копчику, затронув все мышцы спины Джона. Ноющая боль в животе и запястьях накрывала омегу, осколки битого стекла резали дёсна и язык, Джон чувствовал, как струйки крови стекают по подбородку и капают на холодный каменный пол. Волна ужаса, страха и ощущения несправедливости, отсутствие понимания причин поступков мучителя делали состояние Джона еще более тяжёлым. Удар. Еще один. Мориарти исступлённо бил крепкими кулаками в лицо, плечи, живот, рёбра, бёдра. Тихое мычание и судорожно бьющееся тело, висящее на цепях, будто еще больше разогревало насильника. Мориарти впился ногтями в грудь Джона, сжимая кожу до крови, пристально вглядывается в лицо своей жертвы, будто что-то искал. — Нравится? Неожиданный вопрос привёл Джона в сознание. Что? Что имеет в виду мучитель? Кому может такое нравиться? "Действительно, кому?" Эхом звучало в голове Джона. Он чувствовал боль, унижение, испытание. Как будто, всё встало на свои места. Будто и не было надежды на хорошую спокойную жизнь. Не было Странного Альфы. Не было вводящих в смятение надежд. — Ну-ка, что тут у меня есть? - прервав ход мыслей Джона ехидными фразочками, Мориарти потряс огромным резиновым фаллосом перед лицом Джона, чьи зрачки сузились и сбилось дыхание от увиденного, — Сука сегодня получит в задницу по полной, можешь не сомневаться, раб. Удар коленом по ребрам. Ещё один. Смех. Оскорбления. Страх. Запись происходящего на камеру. Вкус запёкшейся крови во рту. Это была кульминация картины ада, которую только мог представить себе Джон. Мориарти развернул Джона, подняв его руки за цепи и прижался сзади к измученному телу. Подвигав бёдрами, он потёрся о упругие ягодицы омеги. — Сейчас я доставлю тебе то удовольствие, которое ты так давно хотел! - присущим лишь ему, издевательским, деланным высоким голоском, процедил сквозь зубы Мориарти, — Ты же любишь боль. Ты любишь страдать. На сухую, без подготовки, Джеймс начал проталкивать черный фалос в тугое отверстие омеги. Крик. Кровь, запах экскрементов. Смех и ничем не сдерживаемый натиск насилия. Боль. Ад. Быть может, это — естественно для Джона? Может, он заслуживает только страданий, а понимает лишь язык боли? Неужели он не достоин человеческого к себе отношения, счастья? Он — всего лишь раб? Заложник обстоятельств? От него ничего не зависит? — Нет. - Уотсон собрал всю свою Волю в кулак, встряхнул головой, плюнул битым стеклом вперемешку с кровью и прошептал, превозмогая боль, — Нет. Я хочу быть счастливым. Джон обмяк, безжизненно повис на холодных цепях, прибитых к потолку. По внутренней стороне бёдер стекали узкие кровавые дорожки. Он потерял сознание.