Тень против Молнии

В конечном итоге, в ту же ночь я стою на пожарной лестнице Лиама с пакетом в шесть банок содовой. Не знаю почему я не постучал в дверь, наверное, так мне привычней. Парень, по которому я скучал последние пару часов, предстает перед окном и, завидев меня, начинает улыбаться. - У меня есть входная дверь. - Поддевает он меня, когда открывает окно. Я пожимаю плечами и пролезаю в квадрат полтора на два, следом опуская оконную раму. - Привет. - Говорит Лиам и, его щеки отчего-то краснеют. - Привет. - Так же смущаясь, говорю я. - Я принес содовой. - Поднимаю на уровень груди шипучку и улыбаюсь. - Ты не в костюме. - Замечает Лиам и, кажется, он опечален этим. - Ты все еще переживаешь за этот город. - Говорю я с некой гордостью, будто мы давние друзья и сейчас обмениваемся легкими колкостями. - Конечно. Присядем? - Указывает на кресло рядом со столом, на котором расположился приемник для подслушивания полицейских. - После встречи с Сэмом, я не выхожу из дому в костюме. - Я сажусь в кресло, а Лиам усаживается на стул, оказываясь аккуратно напротив меня. - Не хочу, чтобы он выследил тебя ненароком. - Я разрываю пластиковую упаковку и достаю банку газировки, Лиам повторяет мои действия. - Ты сказал, что готов рассказать мне правду. - Напоминаю ему наш разговор. - Да, хоть это для меня и сложно. Ты будешь первым человеком, узнавшим все без прикрас, ну, не считая Сэма. - Он смотрит в пол, словно ему стыдно. - Сэм знает? - Восклицаю я, а Лиам поднимает глаза, явно удивленный моей реакцией. - Да, - кивает он, - к сожалению. Даже не знаю с чего начать. - Вздыхает, смотря на меня умоляюще. - Начни с того, как ты узнал Сэма. - Подсказываю я, открывая шипучку. - Хоть мне и интересно откуда у тебя способности. - Это не проблема, я расскажу. - Я внимательно смотрю на него, пока он водит пальцем по железной кромке банки, не смотря мне в глаза. - Мой отец работал на заводе, а мама была воспитателем в детском саду. - Он светиться, говоря о своей семье. - Тогда они еще жили в Детройте. Однажды, на работе моего папу ударило током. По идее, удар был таким сильным... - Он замолкает на секунду, словно собирается с силами. - Он должен был стать смертельным, но каким-то чудом мой старик не просто выжил, но даже не получил не единого ожога, будто его и не било никогда током. Через девять месяцев родился я. Когда мама узнала, что беременна, она решила дать мне жизнь лучше, чем была у них с папой, поэтому они переехали сюда, в тихий пригород Чикаго. - Я киваю, зная, как тяжело было тогда в Детройте*. - Сразу после рождения я начал бить родителей током. Так меня и уронили первый раз. - Лиам смеется, и я ловлю волну его приподнятого настроения. - Я рос и учился контролировать это. Конечно же, никто кроме моих родителей не знал о моих способностях, но когда мне исполнилось четырнадцать, в нашу дверь постучали. - Он наконец открывает банку с содовой и делает из нее глоток. - Понятия не имею, как они узнали, но меня забрали в лабораторию. Родители этого не хотели, отказывали много раз. - Он вновь замолкает, и я, пользуясь моментом, задаю вопрос. - Это был Сэм? - Это было правительство, на которое работал он. Я увидел его первый раз... - Он вновь пьет, его глотки жадные и громкие, отчего я хмурюсь. - Он тогда забрал меня из школы, сообщил, что мои родители погибли, и убедил в том, что я могу рассчитывать только на него, доверять только ему. - Он делает глоток, а потом выплевывает с желчью: - Ублюдок. - Меня охватывает такая грусть и тоска по родителям, и по тому чувству защищенности рядом с ними, что в горле образуется комок. - Это правительство убило твоих родителей? - Говорю я, а мой голос дрожит. - Можно сказать и так. - Отвечает он на выдохе. Я практически чувствую, как он скучает по ним, как сильно винит себя в их смерти. - Но я узнал правду лишь в шестнадцать, когда стал настоящей лабораторной крысой. - На тебе ставили опыты? - Меня накрывает злость, и его тоже - он стискивает челюсти, отчего его скулы кажутся острыми, как лезвие моего самурайского меча. - Меня пытались усовершенствовать. - Я поднимаю в удивлении брови. - У Сэма была жена Эмбер, с которой он работал в паре. Он помог развить мои способности, по сути все, что я умею, его заслуга. А она... - Он вновь замолкает, крутя в руке жестяную банку. - Она была генетиком и пичкала меня какими-то лекарствами или гормонами, не знаю, хоть это и не работало... до определенного момента. - Он делает глоток, я зеркалю его движения. - Но однажды все пошло не по их плану. В лабораторию ворвались вооруженные люди и скрутили их, я пытался их защитить, ведь считал, что они заменили мне родителей, не бросили на произвол судьбы, но мне показали засекреченные файлы. Тогда я узнал правду. И я был так зол на них, мне было шестнадцать, понимаешь? - Спрашивает он, смотря на меня большими влажными глазами, я киваю, действительно понимая его, даже не осознавая в чем. - Я был последней надеждой Сэма и Эмбер. Без меня закрыли бы проект, никакого финансирования, но потом мои родители погибают и я попадаю в лабораторию. Это я был глупым и наивным, но люди, которые давали деньги на эти исследования, решили, что все как-то слишком удачно сложилось, поэтому правительство начало расследование, в ходе которого стало ясно, что Сэм убил моих родителей. - Его голос срывается, я практически чувствую точно такой же ком в своем горле, но ничего не могу поделать, кроме как поддержать словами. - Я сожалею, Лиам. - Говорю я, и он кивает. - Да, да. - Делает глоток и, несмотря на меня, сминает в руке пустую банку, с такой ненавистью, будто хочет стереть ее в пыль. - Они пришли за ними спустя два года. Мы постоянно переезжали, и нас никак не могли выследить, пока мы не вернулись в Чикаго. Тогда я почувствовал необходимость отомстить, в тот день лекарства, или что это было, которые Эмбер вливала в меня, сработали. Теперь, мне сложно контролировать свой гнев, он может вспыхнуть в любую секунду. Мои эмоции неподвластны мне. - Это когда-нибудь пройдет? - Интересуюсь я, осознавая, как ему сложно не иметь контроля над собственными чувствами. - Надеюсь. - Вздыхает он. - Ведь они влияют не только на меня. - Он становится чуть мягче, чем минуту назад. - Как это? - Во мне начинает зарождаться некий трепет. - Не переживай. - Посмеивается Лиам. - Это действует примерно на одного человека из сотни. Ну... это что-то вроде импульса. Человек рядом со мной испытывает те же эмоции, что и я. Гнев, стыд, радость, даже спокойствие. - "Возбуждение" добавляю я про себя. - Это многое объясняет. - Говорю я свои мысли вслух, хоть и вовсе не хотел этого делать, потому что с ужасом осознаю, я та самая единица из ста. - Прости. - Говорит он, смущаясь, и тянется к еще одной газировке. - За что? - Я тоже подвергаюсь его смущению, но стараюсь не показывать этого. - За все. - Коротко говорит он, отводит взгляд в сторону, словно собирая буквы в слова. - За то, что сорвался на тебя, ну тогда в переулке. За то, что был с тобой таким козлом. За то, что отталкивал. Зейн, - меня переполняется странное чувство гордости, - не знаю почему ты не отступил, но спасибо тебе за это. Там, в тюрьме ты... ты просто остановил меня, не понимаю как, но я благодарен тебе. - Я улыбаюсь, а он открывает шипучку. - Ты тогда вспылил из-за Сэма? - Он кивает. - Ты не испугался, что он сбежал не один? Ты не спрашивал, где они, ты спрашивал где он. - Я... Тогда, когда я узнал правду, я был так зол, и мне казалось, что никто не может защитить меня, никто не хочет, будто я один в этом мире, сам разгребаю дерьмо, которое в меня швыряет жизнь, знаешь. - Он вновь смотрит куда-то в сторону, и у меня на душе такое мерзкое чувство, будто я отрезвел и понял, что убил проститутку. - Я понимал... нет, мне это было нужно. Я должен был сбежать. - Одобряющие кидаю, но не понимаю к чему он ведет. - Тогда я просто вскинул руки, злой и всеми брошенный. Не знаю как, но я просто создал вокруг себя огромное электрическое поле, которое отбросило всех. Когда гнев отступил, я осознал, что Эмбер лежит в луже своей крови - она ударилась о стол и умерла. Я убил ее. - Лиам сглатывает, и я хочу сказать ему что-то, чтобы он не казался себе каким-то уродом, но не успеваю. - Сэм отнял у меня самое дорогое, я отнял у него. Он сделал это преднамеренно, я случайно, но это случилось, и мне с этим жить. - Пейн смотрит куда-то в пол, а я хочу обнять его и рыдать, пока эти эмоции, как липкая черная грязь, не покинут наших душ. - Ты не виноват. Ты ведь был подростком. Они заслужили это. Сэм заслужил. - Говорю я твердо, пытаясь собрать себя по крупицам воедино. - Может быть. - Вздыхает он. - Но ты должен понимать, почему я отталкивал тебя. Я... иногда это случается на пустом месте, и пытаясь свести потери к минимуму, я отталкиваю от себя людей. Уже привык к одиночеству, знаешь. - Я киваю, вспоминая признание, написанное его рукой, в папке, которую храню в шкафу. - Когда я бежал из лаборатории, полной людей без сознания, мне было некуда пойти. Я бродил по городу часами, мог не есть сутками, иногда перебиваясь бесплатными обедами в церквях, где и познакомился с отцом Энтони. Он приютил меня, я жил с ним и его сыном Алексом, который стал для меня лучшим другом. - Лиам вздыхает, словно в его грудь забрался едкий дым, не пускающий кислород. - Впервые за несколько лет я был счастлив, впервые за долгое время меня любили, впервые за много месяцев я был сыт и спал в теплой постели. Я любил этих людей, и до сих пор люблю. Но мой гнев однажды разрушил все. - Он делает несколько жадных глотков, чтобы скрыть то, как его голос ломается, срывается и гаснет где-то на кончике языка. - Мы с Алексом играли за церковью, просто валяли дурака, понимаешь? А потом он сказал что-то, я даже не помню что, но это было сродни взрыву. Я вспыхнул, и следующее, что помню, как тяжело мне было дышать, когда я увидел его на земле, в ожогах. - Он сглатывает, а я чувствую, как крики пытаются вырываться из моей груди, а слезы из глаз. - Я убил лучшего друга, отец похоронил единственного сына, а я даже не помню, что такого мне сказал Алекс, даже не запомнил его последние слова. - Я встаю, я уверен, что хочу сделать. - Это не твоя вина. - Я обнимаю его, вновь чувствуя, как проворный ток с его кожи перебегает на мою. - Это вина Сэма и Эмбер. - Что с того? - Спрашивает он, дыша мне в плечо. - Это не вернет Энтони сына, а мне лучшего друга. - Ты прав. - Я отпускаю его, размыкаю руки, хоть и не хочу это делать, словно он магнит, а я железо. - Но... Просто, думаю, надо поговорить с Энтони, попросить прощения, надеюсь, он поймет. - Он уже меня простил. Наверное, еще тогда, когда услышал мои крики на улице, увидел мое зареванное лицо. Если бы не он, я бы сейчас сидел, деля тюрьму с Сэмом, а возможно, и камеру. Хотя тогда я так ненавидел себя, что считал это справедливым. Но Энтони заставил меня написать, что это был несчастный случай. - В его словах скопилось столько боли, что я буквально захлебываюсь в ней, тону и барахтаюсь, как в открытом море, которое накрыл шторм. - Ты не заслужил всего этого. - Говорю я, смотря на него, но Лиам не смотрит мне в глаза, будто боясь показать всю свою боль, даже не догадываясь, как отчетливо и точно я чувствую каждую его эмоцию. Я стараюсь отвлечь его, поэтому говорю: - Так мэр вышел на тебя? - Нет. - Его голос немного оживает. - Энтони оставил меня, не выгнал, но я ушел сам в ту же ночь. На утро я спас дочь мэра. В благодарность я получил квартиру, но мне было шестнадцать, нормальной работы у меня не было, поэтому я продал ее, опять же, не без помощи мэрии, и купил эту. Спустя несколько лет мэр узнал о моих способностях и предложил мне работу. - Лиам поднимает глаза, которые сияют, как у ребенка, что увидел мать после разлуки. - Я получаю немного, но на жизнь хватает. В любом случае - я не жалуюсь. - Я улыбаюсь в ответ на его улыбку. - Но по приказу мэра полиция искала меня, чтобы допросить, мол я знаю где ты. - Фарс. - Смеется он. - Для отвода глаз, я сказал ему, что мне нужна передышка, к тому же, я знал, что ты сможешь скрыться от копов. - Я щипаю его, смеясь. - Ты засранец! - Кричу я, когда он, хихикая, хватается за бок. И только сейчас понимаю, как быстро меняется его настроение, но мне нравится, что я могу быть причиной его улыбки, а мои прикосновения могут вызвать у него задорный смех. - Но все же, спасибо, что выслушал. Говорят, высказаться, помогает, и это действительно так. Не знаю зачем тебе знать мою историю, но ты первый кто так настойчиво просил рассказать ее. - Я киваю, улыбаясь. - Просто я твой фанат. - Дразню его я. - Можно автограф? - Боже, - стонет Лиам, - что ты делаешь в моем доме? Как ты сюда попал? - Притворяется он, но улыбка на его губах и чувства, что забираются мне под кожу, говорят об обратном. - Как на счет сэндвичей? Я немного проголодался. - С удовольствием. - Отвечаю я, и Пейн, твердо кивая, уходит на кухню. "Привет, я хотел спросить, могу ли я привести друга на вечеринку?" - Пишу Перри сообщение, и ответ "конечно" приходит мгновенно. Когда Лиам заходит в комнату с тарелкой полной сэндвичей, я говорю: - Я хочу познакомить тебя со своими друзьями. - Посуда почти падает из его рук, но я во время берусь за другой край. - Зейн, - смотрит он на меня с укором и ставит закуску на стол. В его взгляде скорее нежность, чем раздражение, - ты же понимаешь, что это опасно. - Все будет хорошо, так или иначе, я буду рядом. К тому же, я не приму отказа. - Я улыбаюсь, говорю мягко, потому что я эгоист, потому что мне кажется, что я не смогу дышать, если этот человек не будет занимать место рядом со мной на диване Перри. - Хорошо. - Вздыхает он. Я чувствую, что смог проковырять маленькую щелку в стене, что он возвел вокруг себя, но я хочу сломать ее. Разрушить до основания и показать Лиаму, что солнце светит и для него, что его прошлое - это прошлое, которое не должно тянуть его назад. Пора наконец переступить через обломки стены отчуждения и двигаться вперед.