Перекрёстные жизни

49 Было еще достаточно светло. По крайней мере, деревья и живые изгороди по обе стороны дороги можно было легко разглядеть, но Нил всё равно спешил. Во-первых, он помнил, что может заехать к Кэт, только пока воспитательницы Дома Понни еще не уложат детей спать. Во-вторых, ему хотелось справиться быстрее, потому что вообще не хотелось тащиться к Корнуэллам, особенно после не очень приятных рассказов Кэнди о поведении якобы «друзей». Впрочем, и его собственный опыт недавнего общения с ними тоже не следовало сбрасывать со счетов. Но у Нила не было большого выбора: прислать сюда Филиппа значило оставить без присмотра дочь, а самому заняться ее охраной… Нил раздраженно передернул плечами. Второй вариант подходил еще меньше, потому что пока ни он, ни Дэвид понятия не имели, в Чикаго ли Пьетро Чиллини, известно ли ему местонахождение Леганов и, коли так, не выследит ли он дорогу к Дому Понни, если Нил и Кэнди будут слишком часто появляться там. С одной стороны, всё не казалось таким уж плохим: ушлый итальянец совсем сдал после смерти сына, и, почуяв слабину, былые дружки поспешили отбить себе прибыльные делишки, связанные с подпольными питейными и игорными заведениями. Лишившись большей половины своего влияния, Чиллини, некогда крупная преступная шишка, теперь не обладал огромными ресурсами и связями, а значит, не мог так просто расправиться со своими врагами здесь, в Чикаго. Неспособность эту Нил понял уже тогда, когда выслушивал рассказ Кэнди о нападении. Всего двое преступников рабоче-бродяжнической наружности, без огнестрельного оружия и четких указаний убедиться в смерти жертвы – скорее всего, случайные любители легких денег, которых полно на улицах ночного Бостона, или Нью-Йорка, или Чикаго, равно как и любого другого крупного города страны. Совершенно точно не профессиональные убийцы, иначе у Кэнди едва ли мог быть хоть один шанс выжить. Мелкие сошки, прельстившиеся вознаграждением, украшениями и содержимым бумажника жертвы, дальнейшая судьба которых вполне ясна: рано или поздно они сами закончат в сточной канаве, овраге или в той же бухте, откуда полицейские после нескольких дней поисков вытащили тело якобы миссис Леган. Нил нахмурился. Конечно, другое дело – доказательства, найденные у него в библиотеке. Тут всё было намного серьезней, и люди Брэдфорда уже углубились в изучение всех деталей и фактов, хотя Нил исходил из того, что здесь, в чужом городе, находящемся под чужим влиянием, возможности Чиллини были еще более ограничены, однако… Однако, с другой стороны, – и он уже не раз думал об этом! – опаснее всего человек, которому нечего терять. И потому итальянец, враз лишившийся сына, статуса, влияния и почти всего, чем привык распоряжаться, представлял собой весьма серьезную, очень реальную опасность. Опасность, которую как можно быстрее требовалось устранить. Особняк Корнуэллов замаячил вдали, каменной громадой поднимаясь в сгустившейся мгле, подернутый дымным осенним туманом. Интересно, о чем им говорить – ему и кузену Арчибальду вместе с тихоней миссис Корнуэлл? О том, что чуть не довели до нервного срыва женщину, которую считают своей подругой? В таком случае Нил бы предпочел вообще не общаться с ними. Пожалуй, такой вариант и был бы самым приемлемым. Возможно, это даже получится: он припаркуется у черного входа, зайдет, а потом просто кивнет головой, если столкнется с Корнуэллами где-то в доме. Он пройдет в гостевое крыло, заберет свои вещи, кое-что для Кэт – и уедет. Как можно быстрее уедет подальше отсюда. Представленный сценарий показался вполне приличным планом действий. Борясь с нарастающим раздражением, Нил вырулил влево от подъездной аллеи и, притормозив, подыскал взглядом место у заднего крыльца, где можно было бы припарковать автомобиль. Он несколько минут сидел внутри, загоняя подальше на задворки души накопившуюся злость и раздражение, вцепившись в руль так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он размышлял, что ну правда ведь: он не сдержится, набьет рожу Арчибальду, испугает дурочку Энни – и что? Сейчас Кэнди обижена и заявляет, что не хочет видеть друзей, но ему ли не знать, сколь недолговечны ее самые сильные и искренние обиды? В этом же вся его Кэнди: рожденная понимать, оправдывать и прощать. Так что рано или поздно Кэнди простит и этих, с позволения сказать, друзей. И упрекнет его – конечно, упрекнет! – за несдержанное недостойное поведение. Нил открыл дверцу и уже оперся на нее, чтобы выбраться, когда его внимание привлекла возня в саду. Какой-то приглушенный писк, что ли?.. Стараясь не шуметь лишний раз, он закрыл авто как можно тише и, скользнув через отброшенную стенами тень, выглянул из-за угла особняка. Было уже слишком темно, чтобы разглядеть открывшуюся ему сцену в деталях, но даже слабого освещения густых осенних сумерек хватило: Нил увидел главное. Увидел мужчину, стоящего спиной к нему и удерживающего перед собой что-то… небольшое и брыкающееся *. То есть кого-то. Кого-то, пищащего, словно маленький котенок. Кэт! Это было первой ужасающей мыслью, сковавшей, связавшей худшим страхом по рукам и ногам. Нилу пришлось сделать над собой невиданное усилие, чтобы сбросить мерзкие путы, потому как, окажись предположение правдой, следовало действовать как можно быстрее и осторожнее, чтобы спасти дочь и схватить негодяя. По мере того, как разум немного просветлел, а здравомыслие вытеснило страх, Нил пришел к выводу: это не его дочь. Кэт далеко отсюда и в безопасности, Кэт с Филиппом, который не позволит причинить ей вред даже через собственный труп, а значит… Исходя из того, где он сейчас находился, это значит, скорее всего, что в руках у преступника малышка Корнуэллов. Словно вторя его мыслям, вышеозначенная малышка вырвалась на какой-то миг из стального захвата преступника, вскрикнула: - Пустите меня! – и тут же замычала что-то непонятное – очевидно, подонок закрыл ей ладонью рот, бормоча: - А ну заглохни, маленькая дрянь! Нил стоял достаточно близко, чтобы услышать и, главное, узнать этот голос. Не он ли столько раз осыпал проклятьями самого Нила, всю его семью, друзей и даже прислугу? Ублюдок Чиллини! Надо было что-то делать, и быстро. И это не война, где позиции врага, виднеющиеся вдали, нужно просто расстрелять как можно более эффективно, а с остальным справится кавалерия или пехота. Да, в Бостоне, когда дела пошли более или менее сносно и Нил смог позволить себе некоторые мужские развлечения, ему не были чужды ни бокс, ни стрельба, ни верховая езда, как чуть позже – гольф и теннис, но так вот в одиночку скрутить гангстера, угрожающего ребенку… Здесь Нил не мог предположить, насколько фортуна улыбнется ему. Прижавшись к стене дома, он решил подождать еще немного. Вполне возможно, со временем его изощренный судебными прениями мозг выдал бы гениальный план, не предполагающий большой опасности. Но через несколько мгновений полная луна медленно выползла из-за туч, уже достаточно яркая, чтобы разглядеть холодно сверкнувшую в руке преступника сталь. Пистолет? Против беззащитной девочки, на пару лет младше Кэтрин? Как раз в эту секунду Полли (предположительно) снова ловко извернулась и смогла лягнуть схватившего ее мужчину по ноге. Тот ругнулся сквозь зубы, пытаясь перехватить девочку крепче, и Нил решил, что лучшей возможности ему не представится. Сейчас – или никогда. Он бросился вперед, перехватывая руку негодяя и одновременно отталкивая мисс Корнуэлл подальше от развернувшейся драки. «Беги отсюда, малышка!» Нил надеялся, что Полин поймет его, хотя, по сути, ему было некогда даже взглянуть в ее сторону, было невозможно приказать бежать отсюда поскорее по добру по здорову: он буквально сцепился в мертвой хватке с итальянцем, оказавшимся на диво крепким и сильным. Оставалось лишь надеяться, что девочка правильно истолкует ситуацию и примет верное решение. Кэт бы точно приняла! - Ненавижу тебя!.. – прохрипел Чиллини, рассмотревший, наконец, невесть откуда появившегося визави. В миг разочарованное, раздраженное выражение его лица превратилось в маску холодной дикой ярости. – А я уже и не думал… найти… тебя!.. Последнее – точно плевок в лицо. И крепкий кулак – прямо под дых, в солнечное сплетение. Ощущение такое, словно из легких выбили весь воздух, всё – до последней унции. Нил порывисто вздохнул, но рук не разжал, стараясь прежде всего не позволить выстрелить из пистолета, всё еще замечая боковым зрением испуганно замершую у тропинки Полли. Чиллини снова занес руку для удара, но на сей раз Нил увернулся. Они вместе покатились по сырой пожухлой траве, натыкаясь то на камни, то на увядшие по осени цветы, но в основном друг на друга: на колени, на кулаки, периодически – на холодную сталь пистолета, выстрелить из которого Чиллини еще несколько раз пытался, но по-прежнему не мог. В этой кутерьме точно разглядеть марку оружия Нилу не удавалось. Скорее всего, не маузер – дуло казалось и чувствовалось слишком коротким. Возможно, браунинг – после войны они разошлись по миру с небывалой популярностью **. Но Нил никогда не интересовался оружием настолько, чтобы вот так запросто определить, чем конкретно негодяй-итальянец пытается снести ему полголовы. Чарли Трентон, наверное, сразу определил бы, но он ведь полковник, военный с годами службы за плечами, а не отставной лейтенант, погрязший в гражданском праве. В очередной попытке отбросить противника Чиллини отвлекся, и секундная передышка позволила Нилу перехватить инициативу. - Ах ты… мразь… - прохрипел он, перекачиваясь, наваливаясь на преступника сверху. – Охотишься за детьми, да? Удерживая Чиллини за грудки, он сверкнул глазами в надежде, что получится довольно угрожающе, но тот лишь прошипел очередные проклятия. - Я… не знал… - сообщил вперемешку с ругательствами, - что девчонка не твоя. Потому она до сих пор жива, чертов Леган! Только потому… Кэтрин! В этот момент Нил явственно увидел, как мир вокруг окунается в красный. Красный воздух красной пеленой лег на глаза. Пожухлая трава, ковром устелившая землю, стала багряной. Винно-красное небо, подсвеченное алой луной, раскинулось высоко над головой. Нил замер, ошарашенный силой своей ярости, и вдруг Чиллини, высвободив правую руку и перехватив все-таки пистолет, нажал на курок. Выстрел грянул неожиданно, как гром среди ясного неба. Сперва оглушил, но человек, прошедший войну, реагирует на выстрелы не совсем так, как остальные, поэтому Нил опомнился почти сразу. Он ощутил, как по руке вниз течет горячая и вязкая кровь, как рану пронизывает боль, и как от боли холодеют мышечные ткани. В конце концов, он не впервые получил огнестрельное ранение, а значит, прекрасно понимал, что и как сейчас происходит, но главным до сих пор оставался преступник. Стиснув зубы, Нил набросился на него. Грянул новый выстрел, на сей раз разряжая пистолет в ствол дерева, растущего неподалеку, потому Нил не придал выстрелу никакого значения. Не в состоянии остановиться, он колотил поверженного противника кулаками по всему, до чего мог дотянуться: по лицу, по корпусу, по захлебывающемуся кровью горлу. Всё как-то сразу навалилось, нахлынуло: известие о произошедших с Кэнди событиях, злость на родственников и друзей, которую он, в общем-то, никак не смог бы выплеснуть им в лицо, страх за жену и дочь, которые могли оказаться здесь сейчас вместо испуганно рыдающей у скамейки Полин Корнуэлл. Он бил и бил, не чувствуя боли, не зная, как остановиться, до тех пор, пока чьи-то сильные руки не схватили его, оттаскивая от едва живого Чиллини. Пока голос, который он даже не сразу узнал, не проговорил ему прямо в ухо – медленно и твердо, хоть и с определенной долей беспокойства: - Успокойся, Леган. Успокойся! Только теперь из окружающего мира стали потихоньку уходить багровые кровавые тона. Вцепившись в предложенную руку, Нил кивнул: - Всё, всё в порядке, - и, сплевывая кровь, попытался улыбнуться. – Привет, Трентон. Он огляделся в поисках малышки Корнуэлл, но с удивлением отметил, что, помимо Чарльза, здесь собрались все те, с кем он меньше всего хотел бы встречаться сегодня. Ну, или почти все. Арчи, белый, словно могильный саван, не мог отвести взгляда от развернувшейся сцены. Рыдающая Энни судорожно прижимала к себе не менее рыдающую дочь, в отличии от своего мужа, стараясь вообще не смотреть ни на Нила, ни на поверженного им преступника. Террус Гранчестер – и откуда только вылез, паршивый актеришка? – смотрел на него свысока – и с высоты своего роста, и с каким-то высшим, вероятно, чисто герцогским превосходством. В общем, смотрел, как обычно еще со времен школы, и не будь Нил настолько уставшим сейчас, вполне возможно, врезал бы актеришке по его смазливой физиономии. Рядом с Гранчестером стоял какой-то незнакомый господин профессорской наружности, стиснув в руке медицинский саквояж. Может быть, доктор? Хотя откуда? Да и вряд ли Нилу могло бы сегодня так повезти. - О, он еще жив, - с интересом заключил Чарльз, наклоняясь над преступником с тем, чтобы проверить пульс ну и отбросить уже безвредный, бесполезный пистолет. Остальные же замерли, застыли, как марионетки на сцене: друг против друга – почти по кругу. Нил по-прежнему сжимал кулаки. Сжимал и разжимал – как заведенный – напоминая себе, что всё в порядке, только болью в исколоченных в кровь костяшках пальцев. Энни по-прежнему плакала, и ее маленькая почти копия вторила маминым надрывным всхлипам. Ну, хоть бы ребенка убрали отсюда, идиоты! Лицо Гранчестера ничего не выражало, так, словно произошедшее только что стало не самым сильным для него шоком. Господин, похожий на доктора, выглядел обеспокоенный, то и дело поглядывая куда-то вправо и вниз. Туда, где, как Нил ощущал, что-то горячее и вязкое стекало по его руке, но он все никак не мог понять, что же это. До тех пор, пока к нему не обратились испуганно и чуть беспомощно: - Господи, Нил… Ты же ранен! Повернувшись на голос, он покачал головой: - Разве? Со мной все в порядке. Ты ведь жена военного, и должна знать, что это просто царапина. Сказал – и слабо улыбнулся Сюзанне Трентон. Понятное дело, Сюзанна добралась до места происшествия последней, если вообще предполагалось, что она окажется там, где раздаются выстрелы. И как только Трентон допустил подобное? – подумалось Нилу. Но мысли начали путаться, и пришлось тряхнуть головой, чтобы испуганное лицо Сюзанны, обрамленное светлыми волосами, перекрытое тенью каменной стены особняка, за которую она держалась в попытке оставаться на ногах, перестало расплываться перед его глазами. Это не помогло. Земля качнулась – и выскользнула из-под него, уносясь куда-то вдаль. * делаю поправку на то, что в английском всё, что не люди, это неодушевленные существительные, в т.ч. и животные, например. ** вообще-то да, это браунинг 1910 года (FN Model 1910), оружие небольшого размера при достаточной мощности, но, к огромному счастью Нила и нас, сконструированное всего на два патрона калибра 7,65×17 мм или 9×17 мм.