Перекрёстные жизни

50 - Он потерял сознание! – охнула Сюзанна, привлекая внимание мужа. Оттолкнулась от стены и, тяжело опираясь на трость, подошла ближе. За прошедшие годы она в целом неплохо научилась передвигаться на протезе, но не в ситуации, когда один из лучших друзей лежит раненый на земле и истекает кровью. - Не надо! – вскинув руку в предупреждающем жесте, полковник Трентон едва заметно мотнул головой и повторил значительно тише, значительно мягче: – Не надо, Сьюзи. Склонившись над Нилом на одно колено, он стянул с того левый рукав пальто, рывком разодрал рубашку и бегло осмотрел ранение, мимолетно нахмурившись. - Я врач! – опомнился, наконец, доктор Купер. – Я окажу необходимую помощь. Еще один утвердительный кивок – и Трентон поднялся. Шагнул назад, по-прежнему хмурый и сосредоточенный. На ощупь нашел руку жены рядом с собой и сжал ее, по-своему успокаивая. Или, возможно, ища успокоения. В конце концов, из всех многочисленных друзей именно Дэниел Леган навестил его, израненного и обожженного хлором, в госпитале на исходе осени 1917 года. В госпитале, где его выходила именно Кэнди Леган. Они были друзьями, теми, кого полковник Трентон никогда не мог подвести – никого из них. В попытке отвлечься от созерцания весьма неприятной картины, Чарльз обратился к хозяину дома: - Вам знаком этот человек? Понадобилось несколько секунд, чтобы Арчи понял вопрос, и ещё пара – чтобы нашелся с ответом: - Это… - он кашлянул, прочищая горло, - это мой кузен, Нил. Чарльз раздраженно тряхнул головой и закатил глаза: - Черт, да не Леган! Тот, - небрежно махнул рукой в сторону избитого итальянца, до сих пор валяющегося на пожухлой траве. – Вы знаете ТОГО человека? Мистер Корнуэлл отрицательно покачал головой, по-прежнему пытаясь, очевидно, разобраться в происходящем. Что ж, Чарльзу и самому это не помешало бы. Но пока Леган не пришел в себя, узнать у кого-то из присутствующих нужную информацию не представлялось возможным. Ему было бы намного легче общаться с вызвавшим его в Чикаго неким мистером Стивом, который, по крайней мере, был посвящен в детали текущего дела. Но Стива не оказалось на вокзале, где они условились встретиться через двадцать минут после прибытия поезда. Поэтому Чарльз велел своему адъютанту искать дорогу к поместью Корнуэллов самостоятельно. Тем более что Сюзанна, безумно переживающая за оставленную с чужими людьми Кэт, то и дело просила его поторопиться, нервничала и от всей своей театрально-впечатлительной души рисовала картины страданий несчастного ребенка. Одну хуже другой. Не то чтобы Сюзанна не была склонна всё драматизировать… Но после смерти Кэнди, найти виновников которой так и не удалось, они все были на взводе. Рано или поздно ситуация могла выйти из-под контроля – и вот, пожалуйста. - Доктор, как он? – поинтересовался Чарльз, по-прежнему удерживая за руку жену. - Сейчас должен прийти в себя, - прокряхтел немолодой доктор, поднимаясь. – Болевой шок, вероятно, потому как нет причин бояться кровопотери при отсутствии обильного кровотечения. Чарльз кивнул. Действительно, важные сосуды не были задеты, и пуля удачно прошла навылет через мягкие ткани – это даже он, человек, весьма посредственно разбирающийся в военно-полевой хирургии, мог рассмотреть невооруженным глазом. - Не будете ли вы так любезны, - обратился он к доктору, - осмотреть… второго пострадавшего. Пока еще было рано называть того преступником, но, судя по поведению Легана несколько минут назад, они имели дело с человеком, о котором телеграфировал Стив. С тем, кого Нил и Дэвид подозревали в убийстве. Да и во всем остальном тоже… - Побудешь без меня? – шепнул Чарльз на ухо жене, и Сюзанна вместо ответа мягко сжала его пальцы. – Бриггс, помоги! Молоденький адъютант, парнишка того возраста, в котором сам Чарльз уже побывал в нескольких сражениях, подбежал, придерживая форменную фуражку: - Так точно, сэр! - Перенесем его в дом, - Чарльз осторожно приподнял товарища, стараясь не зацепить поврежденную руку. Лишь краем глаза он заметил, как дернулось лицо хозяина дома, лишь краем уха услышал, как заплаканная девочка, дочка хозяина, всхлипнув, тихонько проговорила: - Я думала, этот плохой человек сделает мне что-то ужасное, но тут… - снова всхлип, - тут пришел мистер Леган, и оттолкнул меня, и они начали драться… Странно, что мать девочки не стала успокаивать ту, хотя, возможно, бедная женщина была напугана не меньше, чем малышка. Вместо миссис Корнуэлл именно Сюзанна, его Сюзанна тихо, но твердо произнесла: - Не плачь. Этот человек никому больше не навредит. Возможно, Сюзанна еще что-то говорила, но они отошли слишком далеко, чтобы слышать ее мягкий, ласковый голос. Больше всего на свете Чарльзу хотелось, чтобы она обращалась так к своей дочери. К их дочери. Но, увы, это было невозможно… *** Нил застонал, открывая, наконец, глаза. - Дьявольщина… - Сильно болит? Вопрос Трентона заставил скривиться: - Просто адски. Где Чиллини? Сначала ответа не последовало. Окинув взглядом гостиную, в которой он каким-то образом очутился, Нил отметил, что почти все здесь: Корнуэллы в полном составе, по непонятным причинам – вместе с бедняжкой Полин, Трентоны – уж конечно! – и даже Гранчестер, при взгляде на которого не только усилилась боль в ране, но и заныли зубы. - Предполагаю, ты имеешь в виду избитого тобою джентльмена? – Трентон приподнял бровь, изображая любопытство. – Если так, с ним доктор. И, если уж тебе совсем интересно, бедняга будет жить. - Бедняга!? – Нил снова ощутил, как ярость захлестывает, накрывает с головой. – Он негодяй, подлый убийца! Он виноват в том, что случилось с… моей женой. В том, что я оказался за решеткой. Черт, да он хотел убить Кэтрин! - Тихо, тихо, - легонько похлопала его по здоровой руке Сюзанна. Возможно, упоминание Кэт так подействовало, или, может, его, Нила, зловещий тон и избитый вид, но как бы там ни было, Полли Корнуэлл снова испуганно заплакала, утыкаясь в материнское плечо. - Хоть ребенка-то уберите отсюда, - сердито пробормотал Нил, и, словно опомнившись, Арчи торопливо согласился: - Конечно-конечно. Энни, дорогая… Миссис Корнуэлл, всё так же взволнованная и растерянная, удалилась вместе с дочерью. Словно в унисон ее приглушенным шагам, входная дверь распахнулась, впуская Тома Стива. - Господи, что здесь произошло?! Том выглядел несколько взлохмаченным и запыхавшимся: с растрепанными волосами, в пальто нараспашку – таким вот современным бравым ковбоем, влетевшим в салун разобраться с плохими парнями. Вполне вписывающийся в характер и поведение его зятя образ – подумалось Нилу. Превозмогая слабость и боль, он вкратце рассказал о недавних событиях: о том, как подъехал к черному входу и случайно услышал непонятные звуки в саду, о том, как узнал своего давнего недоброжелателя и, конечно, о самом Чиллини. Последнее – в основном Трентону, который не был посвящен в некоторые детали этой вражды, и Корнуэллу, который вообще ни во что не был посвящен и сейчас, похоже, только начал немного понимать произошедшее. По крайней мере, только сейчас ладони Арчибальда угрожающе сжались в кулаки. - Как ты мог? – едва ли не прорычал он. – Как мог нас так подставить? Ничего ровным счетом не сказать? А если бы этот… человек убил Полин? А если бы… - Довольно! – Нил встал, прекращая поток обвинений. – Этого не произошло. Всё. Конец разговорам! Можно подумать, мало ему собственных угрызений совести на этот счет! Можно подумать, он совсем уж бесчувственный чурбан, которому начхать на чужую жизнь, на чужого ребенка? Можно подумать, за это время он уже сам не пожалел много, бесконечно много раз о том, что не предупредил родственников о возможной угрозе... И оправдает ли это его желание не впутывать никого постороннего в разбирательства с отставным гангстером? Быстро развернувшись, он хотел выйти обычным широким шагом, но рана дала о себе знать головокружением и слабостью. Рука взметнулась, инстинктивно подыскивая опору, и вцепилась в чье-то мягкое плечо. - Нил, - услышал он у самого уха тихий голос Сюзанны Трентон, - тебе нужно отдохнуть, подождать, пока рана успокоится. Если переживаешь за Кэт, то уж конечно, я с ней побуду. - Не нужно, - мотнул головой Нил, отвечая то ли на первое, то ли на второе предложение. – Мне нужно домой. Туда, где мы остановились. - Уверен? Это уже Чарльз. Всегда спокойный, собранный, непоколебимый. Всегда готов взять на себя трудности, обязательства и ответственность. Всегда готов вступить в бой. Рядом с ним изломанная жизнью, искалеченная душой и телом бывшая актриса Сюзанна Марлоу казалась когда-то совсем уж неуместной и неподходящей. Но теперь в миссис Трентон, сильной, несмотря на свои очевидные слабости, уверенной в себе, как и положено жене полковника, едва ли можно было узнать ту несчастную девушку с потухшим взглядом. Кого-то любовь исправляет. Кого-то – спасает. А кому-то дает силы жить дальше. *** Всё началось несколько дней назад, когда Кэнди прибежала с очередного дежурства взволнованная и неожиданно расстроенная. От его расспросов она лишь отмахнулась, отговорившись привычным рассказом о том, что у доктора Хоббса из отделения неврологии * новая пациентка, и что ей пришлось немного поучаствовать в некоторых процедурах, даже пропустить одну из операций Томпсона. Последнее было само по себе чрезвычайно странно, но тогда Нил не придал значения и сдержанно не стал вдаваться в подробности, но сейчас уже успел много раз пожалеть о своей сдержанности. Сегодня Кэнди в больнице в свой выходной, в его выходной, черт подери, и это в чудесный апрельский денек, словно созданный для романтических прогулок по бостонскому парку. Нил кругами ходит по больничному вестибюлю Масс Джен, засунув руки в карманы, то и дело натыкаясь на уходящих и приходящих больных или на снующий туда-сюда персонал. Некоторые медсестры узнают его, приветливо кивая, другие – хмурятся и просят обождать на улице, но он не слишком обращает внимание на их просьбы. Лиззи Грант, подруга Кэнди и ее постоянная сменщица, обещала вызвать ее сюда с очередного сеанса терапии, но это было минут двадцать назад. Время идет. А Кэнди всё не спускается. Влажные весенние сумерки спускаются на город, обещая традиционный для этого сезона ночной дождик. Нил поглядывает на циферблат часов, висящих над входом, на свои карманные часы и на лестницу, ведущую в вестибюль со второго этажа, но Кэнди не спускается. Он переживает и корит себя за то, что слишком многое, слишком часто делал не так. Он нетерпеливо поддевает носком ботинка забытую кем-то газету и пропускает, естественно, тот момент, когда Кэнди, уставшая и осунувшаяся, появляется у окошка регистратуры. - Ты меня ждешь? Ее негромкий вопрос звучит совершенно неожиданно, заставляя его чуть ли не подскочить на месте. Кэнди бледна. В уголках ее всегда лучистых глаз залегли складки и тени непонятного происхождения, не такие, как обычно, потому что за последние несколько месяцев он уже успел изучить все ее возможные настроения. И только теперь он впервые понимает: что-то совсем не так, что-то очень-очень скверно, тяжело и неправильно, иначе его Кэнди ответила бы на приветственный кивок воздушным поцелуем и сияющей улыбкой. Сияющей улыбкой даже в том случае, если у нее выдался не самый радужный день. - Что случилось? – он буквально подбегает к ней, пересекая многолюдный холл в считанные секунды. – Кэнди, милая, что произошло? Она вздыхает как-то особенно горько и, прижавшись лбом к его плечу, крепко-крепко обнимает его за талию. - Она умирает… - шепчет Кэнди, и слезы в ее голосе слышны настолько явственно, что он словно чувствует на вкус их горячую солоноватую горечь. – Умирает, понимаешь? А я ничего не могу сделать! Ничем не могу ей помочь… Это не первая пациентка, которую Кэнди теряет. И не последняя, конечно, тоже: при всем желании ни один медик в мире не в силах вылечить и спасти всех своих пациентов, но Кэнди к каждому относится по-особенному тепло. По крайней мере, Нил пока считает, что этот случай ничем не отличается от предыдущих. - Пошли, - он мягко тянет Кэнди за собой, хотя предпочел бы, наверное, поднять на руки, но ей вряд ли понравится такое бурное проявление чувств прямо в вестибюле Масс Джен. – Пошли, ты мне всё расскажешь. Они опускаются на скамейку – одну из длинного ряда скамеек, расположившихся по кругу перед центральным входом в больницу, и Кэнди плачет, обхватив его за шею. Откровенное объятье, в котором они сплелись, Нилу весьма по душе, но, с другой стороны, ему трудно представить, что за несчастье могло бы вызвать в его Кэнди подобную бурю эмоций. - Не плачь, милая, - тихо просит он, не зная, что сделать и с какой стороны подойти к проблеме, - всё уладится, вот увидишь. И эта женщина, твоя пациентка, непременно выздоровеет. Он понимает: едва ли может судить о подобных вещах. И знает: Кэнди скорее примет реалистический вариант, чем позволит себе увлечься призрачными надеждами. Но видеть ее в таком состоянии – выше его сил. Может быть, когда-то давно ее слезы и могли бы вызвать в нем извращенное удовольствие, но сейчас он чувствует только боль. Ее боль – как свою. - Она не моя пациентка, - выплакавшись, наконец, Кэнди немного успокаивается и утирает глаза носовым платком. – Ее привезли к доктору Гоббсу, заведующему отделением неврологии, но она в ужасном, просто ужасном состоянии! - Очень болеет? – сочувствующе интересуется Нил. Рука Кэнди замирает на полпути к карману, где обычно хранятся ее вышитые белым шелком носовые платки. - Она… - Кэнди запинается и отводит взгляд, устремляя его куда-то вдаль. – Она не хочет жить. Бедная, бедная Сюзанна… * http://www.massgeneral.org/neurology/about/ - вот сегодняшнее отделение неврологии Массачусетс Дженерал: ведущие специалисты, передовые технологии, огромная научная и лабораторная база, новейшее оборудование. Не сомневаюсь, что после войны, когда специалисты в этой области были весьма востребованы, данное отделение тоже считалось весьма развитым и было очень известным по всей стране.