Перекрёстные жизни

51 Об этой Сюзанне Кэнди говорит немного. Имя кажется Нилу знакомым: отголоски старых воспоминаний нашептывают что-то, но он не может вспомнить ничего конкретного. Возможно, он когда-то слышал это имя, но теперь уже неважно, в каком контексте. Единственное, что теперь имеет смысл, это успокоить Кэнди: с каждым днем она нервничает всё больше, плачет чаще и пропадает в больнице даже в выходные. Такое поведение имело бы смысл, если бы речь шла о ком-то из ее близких друзей, но эта девушка – Сюзанна – взялась непонятно откуда. - Ее привезла мать, - объясняет однажды Кэнди, устав, видимо, от его вопросов. – Из Нью-Йорка. Несколько лет назад с Сюзанной произошел несчастный случай, из-за которого она лишилась ноги, и с тех пор… С тех пор всё становилось только хуже. Миссис Марлоу привезла ее на консультацию к доктору Хоббсу, потому что в стране нет специалиста лучше него, но мне кажется, - Кэнди вздыхает, крепче прижимаясь к мужу под одеялом, - ей просто уже не хватает сил смотреть, как увядает больная дочь. Увядает… Что за жуткое слово! Нил обнимает жену, пытаясь нежностью прогнать мрачные тени с ее лица, и спрашивает больше из вежливости, чем из любопытства: - За ней ухаживает мать? Ну, то есть, у нее нет жениха… или мужа? Кэнди замирает, и ее рука, потянувшаяся, было, к его груди, останавливается на полпути. Пальцы сжимаются в маленький кулачок. И медленно разжимаются. - Нет, - тихо, почти неслышно, шепчет Кэнди, гладит его, наконец, по плечу и повторяет: - Нет. Но это… к лучшему. Он представляет войну. Снаряды, разрывающиеся тут и там, сметающие обломками целые батареи. Он представляет своих фронтовых друзей: тех, кто вообще не пришел домой с войны, и тех, кто не смог вернуться на собственных ногах. Если бы с ним произошло нечто подобное, смогла бы Кэнди остаться рядом? Конечно, смогла бы. Точно осталась бы! А он… с ней? - Но ведь это же неправильно! – заявляет Нил, увлекая свои мысли подальше от страшных предположений хотя бы потому, что война закончилась, подобные страсти не произошли, а значит, и думать нечего. – Если любишь человека, то будешь заботиться о нем, несмотря ни на что. И какая разница… - Нил, - ее мягкие губы прикасаются к его шее, к подбородку, к щеке, - не все способны на такое, знаешь? - Я бы никогда… - начинает он, но Кэнди останавливает его уже более откровенным поцелуем. Нилу кажется, что с ее стороны это, возможно, попытка не дать ему произнести слова, в которые он сам не верит. Ну, или, может быть, она не думает, что он предельно честен и серьезен сейчас. Не желая размышлять, насколько жена доверяет ему, Нил горячо целует ее в ответ и чувствует солоноватую влагу на своих губах. Утром он принимает решение не вспоминать о ночном разговоре – никогда. И по возможности не вспоминать о несчастной девушке. Но это последнее намерение разлетается в прах, когда в конце рабочего дня прямо у двери конторы его перехватывает Чарльз Трентон. Чарльз в лучшей форме из всех возможных – в прямом и переносном смысле. После исторического момента подписания Компьенского перемирия, при котором майор Трентон присутствовал лично, пришлось еще некоторое время провести в Европе, но затем специальным распоряжением генерала Першинга его направили прямо в Вашингтон для продолжения службы в генеральном штабе. Хотя на плечах Чарли до сих пор красуются майорские погоны, Нилу известно – преимущественно от Бредфорда, но также и от нескольких других бостонских офицеров: в последнее время в определенных кругах речь всё чаще заходит о чине полковника. Что ж, он никогда не сомневался в перспективном будущем товарища, и теперь только искренне рад за него. Похлопав друг друга по плечу, они тут же направляются в Масс Джен. Чарли всё не может смириться, что так и не поздравил новоиспеченную миссис Леган лично, ограничившись скупыми возможностями телеграфа, потому торопит сидящего за рулем адъютанта. - Брось ты, - отмахивается Нил, откинувшись на спинку заднего сидения. – Никуда Кэнди не денется, ибо сидит в своей больнице допоздна. Кстати, а сам-то не обзавелся хорошенькой миссис Трентон? Чарли переводит взгляд на него, скрестив руки на груди. - Это нелегкая задача, - медленно выговаривая каждое слово, отвечает он и улыбается – совсем уж невесело: - Очень трудно найти мечту. С этим Нил согласен. И его до сих пор искренне удивляет тот факт, что он свою мечту не только нашел, но и полностью получил, всю – от самого тонкого завитка ее пушистых волос до самой крошечной веснушки на ее… Кхм… Впрочем, неважно. Они подъезжают к больнице, когда апрельские сумерки уже довольно густы и пахнут цветущими тюльпанами – яркая клумба раскинулась прямо перед центральным входом, радуя прохожих и поднимая настроение пациентам. В вестибюле традиционно толпа народу, и молоденькие медсестры беззастенчиво разглядывают высокого привлекательного майора, шушукаясь и хихикая по углам. Мисс Грант, краснея до кончиков ушей, указывает на внутренний двор: - Кэндис там, гуляет с пациенткой, - и тут же убегает куда-то. - Видишь, - Нил, улыбаясь, толкает товарища в бок, - только пальцем поманите, господин офицер, и любая из этих прелестных сестричек… Но Чарльз основательно не настроен шутить. Он сухо останавливает подобные намеки: - Леган, прекрати, - и хмурится, словно думает о чем-то своем. О чем же? Практически невозможно сказать, когда дело касается Чарльза Трентона. Они выходят в тихий внутренний дворик, где свет многочисленных фонарей разгоняет сумерки, и где снова свежо и терпко пахнут тюльпаны. Нил почти сразу замечает Кэнди: она, склонившись над инвалидным креслом, тихо рассказывает что-то своей пациентке. Вероятно, той самой. Поднимая голову так неожиданно, словно она почувствовала его присутствие, Кэнди машет рукой, снова наклоняется, возможно, отвечает на вопрос, и, развернув кресло к двери, приближается к ним. - Мистер Трентон! О Боже, Чарльз! Кэнди действительно рада видеть старого знакомого, и давно подбежала бы, но оставить свою пациентку не может, конечно. Сейчас Нил впервые видит ее, и осунувшееся мрачное лицо девушки тоже кажется отдаленно знакомым. Как будто он видел когда-то, но не ее, а скорей ее фотографию. Может, статью в газете? Или… афишу? - Вот, познакомьтесь, - Кэнди кладет ладони на поникшие, худые плечи и слегка трясет девушку в попытке привлечь внимание. – Это моя старая знакомая Сюзанна. А это Нил, мой муж, и его фронтовой товарищ капитан Трентон. Ой, то есть майор! Кэнди смеется. Скорчив одну из своих милых рожиц, с преувеличенным весельем распекает собственную забывчивость, потом вспоминает, как лечила Чарли в госпитале, и вздыхает – снова преувеличенно: - Мистер Трентон тогда очень, очень пострадал! Нил понимает: вся эта суетливая возня призвана исключительно расшевелить мисс Сюзанну, но у той на лице нет ни тени веселья. Нет даже легкой улыбки вежливости. Девушка молчит, и ее взгляд, устремленный мимо него, мимо Чарльза, мимо всего мира целиком, кажется неживым. Ее руки сложены на коленях и вздрагивают только, если под колесо кресла попадает какой-то камушек. Теперь Нилу ясно, что так обеспокоило Кэнди: в несчастной девушке нет ни капли жизни, только печаль. Только боль. - Сюзанна устала на прогулке, - как бы извиняясь, поясняет Кэнди, - но доктор велел как можно больше времени проводить на свежем воздухе, верно? Конечно, девушка не отвечает. Поправив на ее плечах теплую шаль, Кэнди направляется в помещение. - Скоро буду, - бросает она через плечо, повернувшись закрыть двери. - У бедняжки нет ноги, и мамаша просто свалила заботу о дочери на докторов, - презрительно сплевывает Нил. Чарльз никак это не комментирует, что само по себе не такая уж странность: и раньше из Трентона невозможно было вытянуть более или менее связной фразы. Но сейчас что-то кажется Нилу совершенно необычным в его молчании. В том, как обветренные щеки побледнели, как руки сжались в кулаки. А еще в том, как болезненно горят его глаза. - Эй, Трентон, - Нил не решается потрепать друга по плечу, но тот, словно вынырнув из оцепенения, медленно поворачивается на свое имя. И одними губами произносит: - Это же… это ОНА! В ожидании Кэнди они сидят в баре напротив Масс Джен, и Нил впервые видит, как во всем сдержанный и умеренный бравый офицер переворачивает в себя одну рюмку виски за другой. - Давно, еще до войны… - тихо рассказывает Чарльз. – Тетя Френси была тогда жива, и мы пошли на Бродвей. Джек не любит театры, но ей очень хотелось попасть на премьеру, а кто-то должен был сопровождать дам.. - И ты вызвался? Чарльз кивает. - Давали «Короля Лира». Она играла там. Принцессу. Корделию. Знаешь? Нил пожимает плечами. Меньше всего он интересуется драматургией вообще и Шекспиром в частности, и доселе пребывал в полной уверенности, что уж кто-кто, а Трентон точно не театрал, но некоторых моментов не учел, видимо… - Я грезил о ней с того самого вечера, - шепотом признается Чарльз, и его язык немного заплетается от выпитой почти залпом половины бутылки. – Ночи не было, чтобы она мне не снилась. Даже на войне, знаешь? Когда меня ранили, я видел ее над своей постелью, и мне казалось: это ангел. Мой ангел, Леган!.. Трентон тянется за очередной порцией, и Нилу приходится перехватить бутылку: - Послушай, тебе хватит. Не желая спорить, Чарльз опускает руку, а затем, устало вздохнув, роняет голову: - Что с ней стало… Это даже не вопрос – осознание, горькое, словно выдержанный виски. - Но у нее никого нет, - осторожно замечает Нил, - ты мог бы… Чарли невесело улыбается в ответ: - Спятил? Где ОНА – и где я?! Грубый солдафон, выросший в армейских бараках, что разбросаны по стране от Сиэтла до Мексики. Да такая девушка даже не посмотрела бы в мою сторону… Образ грубого вояки, которым едва ли заинтересуется утонченная актриса, не совсем подходит безукоризненно воспитанному, образованному Трентону, но не с этим сейчас хочется поспорить Нилу. - Может, театральная прима и не посмотрела бы, - возражает он, - а эта девушка там – видел? Она сейчас одна, совсем одна. И уверена, что ее жизнь закончилась. Что, если ты ей дашь… - Не нужно! – Трентон повышает голос и, буквально вцепившись пальцами в края столешницы, повторяет еще жестче, с болью: - Не нужно, я прошу тебя Леган. Это ведь… невозможно… О, он знает, что такое невозможно! Как это – с ума сходить по девушке, для которой ты не больше, чем старый детский кошмар. Однако, знает он и то, как сладко долгожданное прощение. Нужно просто много любви и немного везения. А еще нужно надеяться, верить и… - Бороться. – Нил кивает, хлопая товарища по плечу. – Ты должен бороться за нее. Послушай, я знаю, о чем говорю. - Вот вы где! – машет им от входа запыхавшаяся, чем-то безумно довольна Кэнди и, добравшись через субботнюю толпу до их столика, присаживается рядом с Нилом. – Что празднуем? - Вашу свадьбу, конечно, - улыбается ей Чарли. Он выглядит вполне прежним, когда подзывает официантку принять заказ, но Кэнди пожимает плечами и негромко интересуется: - Что это с ним? – а затем, придвинувшись ближе, шепчет: - Нил, ты не поверишь! У меня просто замечательная новость… Дома расскажу!.. *** - Ты не сядешь за руль! – Трентон безапелляционно скрестил руки на груди, но Нил вовсе не был настроен выслушивать нравоучения. - Ты мне не нянька, полковник, - сухо отрезал он. – Или, может, отправишь со мной своего адъютанта? Разумеется, об этом не могло быть и речи. По крайней мере, Нил не мог представить, чтобы Трентон оставил свою ненаглядную Сьюзи с Гранчестером, а сам ушел разбираться с преступником и полицией. Скорее уж он предпочтет отправить жену в гостиницу с адъютантом. Ждать же, пока Чарльз лично его отвезет к Кэнди, совершенно не хотелось. - Я мог бы поработать шофером, - предложил Том, и Нил согласно кивнул: - Отличная идея. Поехали! Напрочь забыв не только о цели сегодняшнего визита, но и о собственном пальто, брошенном где-то в гостиной, Нил направился к выходу. Взмахом руки попрощавшись с друзьями, он не оглянулся, но мысленно улыбнулся со всей возможной теплотой, когда услышал встревоженный голос Сюзанны: - Да он ведь на ногах едва стоит! И рассудительный, сдержанный – Чарльза: - Не волнуйся, дорогая, с Леганом всё будет в порядке. Конечно, будет! Его Кэнди обо всем позаботится… Том решил ехать на своем авто, не намеренный ночевать под окнами квартиры Кэнди у рынка. - Ужас, что творится! – заключил он, выслушав короткий рассказ о случившемся. – Думаешь, у негодяя были сообщники? Нил пожал здоровым плечом: - Вряд ли, хотя проверить никогда не помешает. Кстати, почему ты не встретил Трентона на вокзале? - Да так, - Том раздосадовано покачал головой. – Проблемы на ферме. То есть, сначала твоя сестра, конечно… А потом началась неразбериха. Пришлось задержаться. Нилу не очень и хотелось вникать в суть проблем на успешном фермерском хозяйстве зятя, да и рана болела просто адски. Старик-доктор предлагал наложить швы, но Нил наотрез отказался. Прежде всего, потому, что не совсем доверял человеку, привезенному Гранчестером, ну а с другой стороны – потому, что дома его сможет зашить не кто-нибудь, а старшая медсестра отделения хирургии Массачусетс Дженерал миссис Кэндис Леган. Черт, приятно-то как! Словно подслушав его мысли, Стив ухмыльнулся, не отводя взгляда от уже почти темной дороги: - Представляю, какую трепку тебе Кэнди дома устроит. Она ведь может! - И не говори… - протянул Нил, медленно закрывая глаза. Казалось: только на пару секунд, но когда, отряхнув дрему, Нил огляделся, Стив уже успел припарковать автомобиль у запертой булочной и теперь отрыл дверцу, впуская в салон морозный осенний воздух. - Пошли, что ли? Нил недовольно скривился: - Сам дойду! Но Стив лишь отмахнулся, проворчав что-то о крутом нраве его подруги детства. За последние годы с Бредфордом всегда под рукой да Трентоном по первому зову Нил как-то привык к дружеской помощи, но раньше – и сейчас то время вспомнилось особенно остро! – едва ли он мог рассчитывать на человека, готового совершенно безвозмездно в любой момент подставит ему свое плечо. К двери они добрались без приключений, но ключ с собой Нил не брал. Пришлось стучать. - Ой, Том, что случилось?! – отперев замок, взволнованно охнула Кэнди. – И где же..? А потом она заметила его, тяжело привалившегося к стене…