А вокруг - только море...

Nickelback – If Everyone Cared Hedley – Stormy Owl City – Meteor Shower Ed Sheeran – Tenerife Sea Imagine Dragons – It’s time Сердце бьется так быстро, что Мише кажется, что оно вот-вот выскочит. Он собирается с мыслями, справляясь с охватившей тело дрожью, и говорит: - Тогда нам предстоит решить, кто... – он мнется, чуть нервно улыбнувшись, и приходит в себя полностью лишь тогда, когда тот встречается с ним взглядом, глядя на него с ожиданием. Набрав в грудь побольше воздуха, он пытается объяснить все как можно более деликатно, мучительно краснея и чувствуя, как бъется его сердце. – Кто будет вести. Потому что я немного не готов... к этой... роли... Каждое последнее слово он произносит все менее и менее уверенно, смотря на сводящего брови вместе парня, в глазах которого недоумение и растерянность. Дженсен поднимает руку и тут же опускает, безмолвно спрашивая, правильно ли он его понял, и Миша кивает, опуская голову. - Я очень хочу тебя, Дженсен, и готов сделать это с тобой, хоть сейчас, - он отходит к кровати и опускается на нее, медленно, склонив голову. – Если ты согласен быть сверху. Повисает тишина, нарушаемая лишь частыми толчками сердца у него в груди и участившимся дыханием у них обоих. Он сцепляет руки в замок, пытаясь понять, правильно ли делает, пытаясь увильнуть от ответственности за их первый раз, но он и правда боится. Боится сделать ему больно, боится, что невольно начнет его избегать, и зеленоглазый решит, что секс – все, что Мише от него было нужно. Раздается шорох шагов по ковру, и парень садится рядом с ним, так же глядя в сторону. Брюнет сглатывает, робко взглянув в его сторону, и вздрагивает, когда его руку обхватывают мягкие, ласковые пальцы. - Дженни? – тот ведь не в обиде на него, верно? Он втягивает носом воздух, встретившись взглядом с заблестевшими зелеными глазами, и почти тает, когда его губы накрывают чужие, целуя с нежностью и страстью. Он прикрывает глаза, обхватывая руками его шею, пытаясь не думать о том, что Дженсен сейчас завалит его на постель и они все же сделают то, о чем он грезил днями и ночами уже так долго. Он слышит, как скрипнула кровать, прогибаясь под их весом, и коротко всхлипывает от наслаждения, скользя языком в его рот и опускаясь на спину, невероятно волнуясь и стараясь унять взбесившийся пульс. В животе так сладко стягивает, и он тянется руками к пуговицам на своей рубашке, как его останавливают. Дженсен мотает головой, нависая над ним сверху. Он так близко, такой красивый, и Миша не сразу понимает, что тот только что попросил его прекратить. Он хмурится недоуменно и чуть разочарованно, когда тот помогает ему сесть, и ерзает на месте, чувствуя, как мешает стояк, но умом понимает, что они все делают правильно. Им стоит подождать, начать с малого, прежде чем лечь в постель; черт, они никогда даже не обнажались друг перед другом полностью, не засыпали вместе, не прикасались одновременно к голому телу напротив, изучая и наблюдая друг за другом. - Мы подождем столько, сколько нужно, да? – он накрывает его ладонь своей, и, дождавшись кивка, поднимает ее и мягко целует костяшки его пальцев, глядя, как тот смущенно улыбается. – Нам стоит начать с чего-то другого? Легкий кивок в ответ, и он целует его снова, проводя пальцами по его груди, проводя самый чудесный Новый год в своей жизни с самым потрясающим парнем на свете. - Знаешь, я дарю тебе эту спальню, потому что ты заслуживаешь всего самого лучшего, Дженсен, и... – он отстраняется на секунду, чтобы сказать то, что для него действительно важно. – И я надеюсь, что когда-нибудь мы с тобой разделим ее вместе. *** На его руку опускается что-то холодное, и он вздрагивает, тут же просыпаясь и растерянно оглядываясь по сторонам, чувствуя, что дрожит всем телом. Его глаза смотрят с ужасом на распахнувшееся от порывов ветра окно, с выдернутой из деревянной рамы задвижкой; пол завалило снегом, который вместе с ледяным ветром продолжает врываться в комнату и окатывать его холодом с головы до ног. Его ступни заледенели, а руки посиневшие и трясутся, когда он вскакивает с кровати и подбегает к окну, босиком по снегу, глядя, как штормит океан и прислушиваясь к вою разыгравшейся стихии. - Дженсен... – выдыхает он испуганно, едва подумав, что с ним могло что-то случиться. Чердак продувало так легко, даже при закрытых окнах, и... Миша хватает одеяло и быстро надевает тапки, закутываясь и устремляясь к черной лестнице. Его окутывает волнение, беспокойство, и не до конца проснувшееся тело плохо слушается, заставляя его нервничать еще сильнее. Он проходит столовую, проходит гостиную, вздрагивая каждый раз, как ветер стучит в окна, и ускоряет шаг, буквально взлетая к белой двери, трясущейся от порывов. - Дженсен! – он распахивает ее настежь, стучит зубами, и только увидев пустующий матрас и отсутствие привычных взору вещей вспоминает спросоня, что зеленоглазый здесь больше не живет. Он смеется коротко, разом успокаиваясь и закрывая дверь, прислоняясь к ней спиной и широко зевая. Он не знает, куда ему идти спать теперь, когда его комната напоминает ледяной замок, и потому уходит, спускаясь на третий этаж и одиноко, уже не торопясь, бредя по темному коридору. Две недели прошло с той странной Новогодней ночи, две недели, проведенные в сомнениях и страхе. Дженсен переехал в подаренную ему Мишей комнату, с неохотой, поддавшись уговорам брюнета лишь пару дней назад, после долгой и длинной беседы на тему, почему Миша тогда поставил ему такое условие. Он тихо открывает дверь, неуверенно замирая на пороге, глядя на свернувшуюся на кровати фигуру. Теперь здесь уютнее – изменился запах, атмосфера, и с каждым разом, когда Миша приходит сюда, ему все больше хочется остаться, как сейчас, но... Может ли он это сделать? Он не знает, почему пришел сейчас именно сюда, почему не выбрал любую из других спален, находящихся рядом с его. Ему просто хочется быть здесь, потому что ему холодно, и он замерз, и единственный, кто может согреть его – Дженсен. Очередная молния вспыхивает за окном, и гром раздается оглушительно близко, заставляя спящего до сего момента парня подскочить на кровати и сесть, ошарашенно глядя на все еще дрожащего и стоящего у двери Мишу. Вопрос читается в его глазах, и Коллинз закутывается в одеяло сильнее, и ему очень неловко, когда он начинает оправдываться, глядя на встающего и подходящего к нему парня. - Я... В моей комнате так много снега, потому что, я думаю, я не закрыл окно, и оно сломалось, и прости, что разбудил тебя, я просто... – его затыкают нежным поцелуем, и слова застревают у него в горле, едва он чувствует теплое, прижавшееся к нему тело и обжигающе горячие руки, что обнимают его за плечи. Он вздыхает чуть рвано, и зеленоглазый, видимо, замечает, как сильно он продрог, потому что отстраняется и смотрит чуть удивленно. – Я просто хочу... остаться у тебя... если можно. Он с замиранием сердца ждет ответа, и он волнуется, потому что до этого момента он никогда не просил об этом и даже не думал, так как, несмотря на свои слова, он безумно стеснялся сделать что-нибудь настолько интимное, что-то, через что они должны пройти, чтобы стать еще ближе. Дженсен кивает, почти не задумываясь, тут же смущаясь своего порыва, но подводя его к кровати. Миша выдыхает еле заметно, глядя, как тот забирается в постель и отодвигает край одеяла, приглашая. - Спасибо, - он стыдливо распахивает свое одеяло, позволяя ему соскользнуть на пол, и замирает под внимательным взглядом парня, окидывающим его тело на мгновение, все же залезая в постель и катастрофически не представляя, как он теперь заснет. Они ложатся на спину, глядя в потолок и чувствуя напряжение, царящее между ними, пока не решаются повернуть голову в сторону друг друга и просто просмотреть, свыкнуться с тем, что будут спать рядом. Миша тонет в бледной в лунном свете зелени его глаз, слыша, как за окном бесится ветер, и подается вперед вместе с очередной вспышкой молнии, чтобы обнять, прижать к себе, поцеловать в подставленные губы и нависнуть сверху, цепляясь за его горячие под своими ледяными руками плечи и чувствуя, как он вздрагивает. Он кусает его губы, обнимает, и Дженсен отвечает, вжимаясь в него своим телом, подставляясь и пытаясь согреть, коротко беззвучно охая, когда Миша переходит поцелуями на его шею и вдруг дотрагивается пальцами до выглянувшего из-под задравшейся футболки кусочка обнаженной нежной кожи. Они оба застывают, глядя друг другу в глаза, и каждый старается отыскать страх на лице другого. - Я хочу почувствовать тебя, - брюнет не знает, почему вдруг шепчет это тем особым шепотом, который выражает все его эмоции в нескольких простых словах, заставляя Дженсена лишь кивнуть, обозначая, что он доверяет; для Коллинза нет цены тому выражению, что мелькает на его лице и заставляет его поцеловать зеленоглазого снова, и вдруг... в его голове впервые мелькает странное, неприятное разочарование, что он не сможет услышать первые стоны, которые тот издаст из-за его прикосновений, и тут же исчезает. Он тянется к его губам, выкидывая из головы все ненужное, приникая к ним с такой щемящей нежностью – просто прикасаясь, одновременно поглаживая руками голые бока и чувствуя легкую дрожь, что бьет льнущего к нему парня, которого он любит всей душой и телом. - Я люблю тебя, - еле слышно произносит он, тихо, вкладывая в эту фразу так много значения, обдавая дыханием его кожу от подбородка до шеи, оставляя невесомый поцелуй в яремной впадине и спускаясь ниже, чтобы дотронуться до ключиц, изучить выступающие косточки, показать все бьющие ключом чувства в простых движениях. Эти ответные вздохи, пальцы, что держатся за его плечи, эти толчки сердца в его груди, что заставляют его чувствовать каждый миг так сильно – он никогда не сможет расстаться с этим, отказаться от того, что заставляет его чувствовать себя счастливым. Он поднимает голову и просто прикасается к его лбу своим, поднимая руки выше и освобождая его от куска ткани, что так замечательно пахнет его парнем, и их дыхание учащается, словно у них обоих это в первый раз. Эта мысль заставляет его отвести взгляд от его губ и поднять к глазам, и заметить волнение, робость, любовь, теплоту, и он спрашивает, сам начиная чувствовать то же: - Я первый, верно? – он весь подбирается, замирает в ожидании, и время останавливается вместе с ним, до тех пор, пока тот не кивает еле заметно, расслабленно растекаясь по кровати под ним. В это же мгновение футболка соскальзывает на пол, и одеяло чуть съезжает, являя вздымающуюся в ожидании крепкую грудь и изящные линии живота и боков, чуть прикрывая бедра. Дженсен смотрит умоляюще, но спокойно, и ладони брюнета опускаются на его грудь, встретившую его ударом сердца в ладонь. Его дыхание останавливается, когда он на пробу ведет все еще прохладными пальцами ниже, в ложбинку под ней, срывая с губ Эклза судорожный вздох, – и он понимает, что больше не сможет остановиться. Он опускает губы на шею, чувствуя, как возбуждается от усилившейся хватки на его плечах, от прерывистого, поверхностного дыхания зеленоглазого, что выгибается навстречу касаниям. Он гладит его, изучает, обводит каждый еле различимый в неровном свете шрам, привыкает к феноменальной отзывчивости и чувствительности его тела, и поначалу совсем не реагирует на требовательные потягивания его футболки. - Ты хочешь, чтобы я снял это? – он отстраняется с удивленным вздохом, когда тот пробирается пальцами под одежду, касаясь его спины. Дженсен лишь тянет майку в ответ, и они оба вздрагивают от того, как прижимаются к друг другу – кожа к коже, так тесно, приятно, волшебно, и когда Миша полностью ложится на него сверху, он не предпринимает больше попыток исследовать весь живот и грудь парня. Они лежат, испытывая восхитительное чувство единения от того, как открыты они друг для друга; похоти нет и в помине. Зеленоглазый кладет ладонь ему на спину, проводя между лопаток, - Коллинз удовлетворенно сопит, согревая руки в исходящем от его тела жаре, обнимая его за талию. Они не помнят, как засыпают, вцепившись друг в друга, словно два утопающих в последней надежде спастись. Не помнят, как сплелись двумя телами, слушая сердцебиение, разделенное одно на двоих. Не помнят, как прекратилась буря за окном, ставшая для Миши проводником к еще большей близости с Дженсеном. Они просто проваливаются в сон, каждый думая об одном и том же – «Как же хорошо». *** Дженсен просыпается, уткнувшись носом в чью-то сильную, упругую грудь, и поначалу отшатывается, резко дернувшись в сторону. Сердце подскакивает от страха, пока он не смотрит на лицо тут же вздрогнувшего от неожиданности парня, недовольно вздохнувшего во сне. «Миша», - в голове прокручиваются воспоминания их ночи, и в груди разливается тепло вместе со стыдом, когда он окидывает себя взглядом и замечает, что не одет. Он тянется за футболкой, отброшенной на пол, надевает ее и ложится обратно, в ту же позу, притираясь к телу брюнета сбоку и изучая отблески солнечного света на бледной коже. Он чувствует себя странно, проснувшись вот так, рядом с Мишей, обнимая его, соприкасаясь бедрами, но ему хорошо. Очень хорошо. Ему нравится лежать рядом с ним, нравится греться, нравится, как гармонично смотрится парень рядом с ним на этой кровати – его кровати, - поправляется он. Он понимает, что немного стесняется после проведенной вместе ночи, пусть, кроме поцелуев, между ними ничего и не произошло. Стесняется, как он вздыхал и стонал беззвучно, подставляясь под ласки, как его тело реагировало на близость, причиняя некий дискомфорт и тянущее удовольствие в тех местах, где Миша не решился к нему прикоснуться; он стыдливо прячет голову где-то между плечом и боком брюнета, едва подумав, что действительно хочет этого касания, но... Миша прав, и они оба еще не совсем готовы, хотя вчерашнее было большим шагом, особенно для него. Его возлюбленный угадал с тем, что он первый у Дженсена – в его жизни никогда не находилось достаточно места, времени и желания для отношений, и, честно говоря, он счастлив, что это делает Мишу еще более особенным для него. - Дженни? – он чувствует, как гулко вибрирует тело под ним, едва с губ срывается полусонный вопрос, и подскакивает, заливаясь румянцем. – Ты чего? Он выглядит так потрясающе, сидя в ореоле из света вокруг его тела, сонно моргающий и взъерошенный – Дженсен хочет назвать его милым, очаровательным, но просто тянется за поцелуем в ответ, улыбаясь в суховатые после сна губы. - Доброе утро, - интимный шепот разбавляет уютную тишину, и это утро действительно прекрасно. Он кивает, все больше восхищаясь им, но тот вдруг задает достаточно неловкий вопрос, чтобы заставить его опустить взгляд. – Почему ты... одет? Он пожимает плечами, и рука парня останавливает его от побуждения встать с кровати и пойти в ванную, чтобы умыться; он смотрит чуть растерянно, потому стыдится своего тела, а прикосновения не помогут Мише создать полную картину о нем. Ладонь покалывает там, где пальцы темноволосого поглаживают кожу, и он чуть сжимает свои в ответ, без слов говоря, что просто не может раздеться перед ним в свете, так, чтобы тот увидел его. - Я люблю тебя, - тот лишь улыбается мягко, успешно скрывая промелькнувшее на миг разочарование, и неожиданно хмурится, заставляя его недоумевающе склонить голову. Миша тут же поясняет, с обреченной усмешкой: - Моя комната. Ночью ее засыпало снегом, поэтому я и пришел к тебе. Он хмыкает, и Дженсен берет блокнот с тумбочки, немного неуверенно выводя аккуратные буквы на бумаге, напоследок торопливо приписывая кое-что в конце, после протягивая ему книжечку: «Ты можешь остаться у меня, пока мы не приведем ее в порядок. Если хочешь» - он видит, как Коллинз сглатывает, после перегибаясь через разделяющее их расстояние и целуя его в плечо, неприкрытое тканью. - Я хочу остаться и после. Комната Миши действительно была заметена снегом – он был на правой стороне разобранной кровати, на ковре, скрывший под собой и пол, и ножки мебели, даже не успевший подтаять. Распахнутое окно впускало в помещение ледяной воздух, и поэтому они оба были одеты, словно для похода на улицу. Дженсен осматривает предстоящую работу и с легким смешком подхватывает увесистую лопату, краем глаза следя за недовольным брюнетом, держащим щетку. Он первый вздыхает и сгребает снег лопатой, выбрасывая в окно, и так раз за разом, пока все крупные сугробы не исчезают. Миша подметает пол, собирая снег к окну, и они работают абсолютно молча, пока вдруг не встречаются взглядами, синхронно посмотрев друг на друга, и дальше уже не могут не улыбаться глуповато, поджимая губы в попытке не засмеяться от переизбытка эмоций. За обедом они вновь обсуждают переезд Миши к нему в спальню, и он по-настоящему тронут тем, что того заботит его мнение, поэтому вечер они проводят, целуясь почти непереставая, а после смотрят старый фильм на ноутбуке, обнимая друг друга под теплым пледом. Этот день, как и два десятка следующих, проходит действительно замечательно, и они вновь засыпают вместе, полуголые, но... Дженсен не позволяет ему смотреть на себя, не раздевается при нем, не включает свет, после того, как лег в постель, чувствуя ужасную вину за то расстроеное выражение лица, которое Коллинз иногда прячет за умиротворенной маской. Он не знает, чего именно боится так сильно - именно сейчас, после стольких ночей вместе, но упорно цепляется за последнюю преграду в виде одежды, как за соломинку, словно не в состоянии отпустить ее, пусть и страдает от этого. Сегодняшнее утро начинается не так. Дженсен переворачивается на бок, зевая, размыкает все еще тяжелые веки и вздрагивает, полностью просыпаясь, когда неожиданно встречается с ехидным взглядом. «Миша?» - он ахает про себя, приоткрыв рот в шоке. Он никогда... он никогда еще не просыпался вторым до этого. - Ты очень красивый, когда спишь, - шепчет тот, улыбаясь, но зеленоглазый может лишь нервно кивнуть, облизнув пересохшие губы. – И еще красивее, когда просыпаешься. Брюнет смотрит на его торчащее из вороха одеял обнаженное плечо, наклоняется и целует в щеку, тут же чуть отстранясь. Дженсен понимает его чувства, потому что сам просто не может отказать себе в удовольствии прикоснуться, когда видит его умиротворенное лицо, но... Он бледнеет, мгновенно натягивая на себя одеяло, едва понимает, что он не одет. Миша так просто сможет увидеть его, разглядеть во всех подробностях, и это пугает его так внезапно, как и тающая улыбка на лице брюнета. Он видит дрогнувшие уголки его губ, видит промелькнувшее на лице недоумение, а после тот вдруг тянет его имя заигрывающе, усмехаясь хитро. - Дженсен, - он напрягается, едва тот нависает над ним, незаметно проскальзывая одно рукой под одеяло. – Посмотри на меня... Он мотает головой, замирая, едва тот заглядывает ему в глаза и медленно, совершенно по-особенному скользит пальцами по его щеке, покрытой короткой щетиной. Он чуть размыкает губы, забывая про свой страх, потому что чувствует на своем лице его дыхание, с легким запахом зубной пасты – должно быть, он уже поднимался с постели, чтобы умыться... Эта мысль занимает всю его голову, и он прикрывает пушистые ресницы, неосознанно тянясь за поцелуем, а после... «Миша!» - он хочет взвизгнуть от неожиданности, но заходится неожиданным хохотом и смешно корчится, едва по его боку скользят проворные ноготки, щекоча. Наваждение схлынуло, едва он увидел его довольное и смеющееся лицо, и свернулся на боку, не сдержав широкую улыбку. - Боишься щекотки, дорогой?– он кивает и дергается, когда его бок щипают. - Тогда держись, - он пытается увернуться, жмурясь и стараясь убрать его руки, но тот все настойчивее прижимается и пробегает по его телу пальцами, быстро и остро, дразня нежную кожу. Одеяло мешается, и Дженсен задыхается от смеха, чувствуя, как приятно напрягается живот при каждом его жадном вздохе, и уже хочет отомстить. Миша мгновенно валится на кровать, отпихнутый одним резким движением, и зеленоглазый с победной ухмылкой седлает его бедра, перевернувшись и прижав его руки к постели. Тот улыбается довольно, и звук его широкой ухмылки эхом отдается в ушах Эклза, и он хочет одними губами сказать «Доброе утро», как чувствует прохлатный ветерок обнаженной кожей. Его руки слабеют, когда он понимает, что одеяло слетело с него в тот же миг, что он накинулся на брюнета, ведомый одним лишь желанием заставить Мишу громко хохотать в голос, и… Его сердце бьется так немыслимо громко в тишине комнаты, наполненной лишь их сбитым дыханием. Он смотрит, как брюнет приоткрывает рот, тут же закрывая, и его взгляд против воли скользит по обнаженной груди, животу, стройным бедрам и чуть кривоватым ногам, скрытым пижамными штанами, не в силах сосредоточиться на чем-то одном. - Ты… - тот, должно быть, теряет контроль над своим телом и потому машинально тянется дрожащей ладонью к его торсу, завороженно глядя на него, и он приподнимает уголки губ в слабой улыбке, скромно, смущенно и растерянно. – Ты прекрасен. Судорожный вздох срывается с его губ, и Дженсен прикрывает ресницы на мгновение, чувствуя, как тонкие пальцы мягко, ненавязчиво проводят по нескольким особо четким шрамам, которыми усыпана его грудь, а после с небольшим волнением кивает, осмелев. - Ты так прекрасен, Дженсен, - Миша понимает его желание и реагирует молниеносно, садясь на постели и целуя его в губы, придержав пошатнувшегося от его резкого рывка парня. Он целует его – долго, успокаивающе, и Эклз вдруг теряется, потому что ощущений и эмоций так много. Руки парня ощущаются так ярко, вдвое прекраснее из-за того, что он наконец-то может видеть контраст между их телами – его, с золотистой, загорелой кожей, и аристократической бледностью Миши. Его возлюбленный силен, но обманчиво хрупок, и Дженсен с беззвучным стоном расслабляется в его объятиях, наконец убедившись, что тот не оттолкнет его ни за что на свете. Миша видел его тело тогда, в пещере, в неровном свете молний несколько месяцев назад, но воспоминания уже почти стерлись под грузом переживаний, и сейчас они словно заново переживают тот момент, когда впервые прикоснулись друг к другу обнаженными по пояс, но на этот раз зеленоглазый сам наступает, настойчиво льнет, отбросив все свои страхи и комплексы. - Дженни, - брюнет коротко стонет, когда он опрокидывает его на подушки, спускаясь поцелуями по его подбородку к шее, ключицам, увлекаясь и наслаждаясь сладко-солоноватым вкусом и запахом геля для бритья. Он целует его в шею, и Миша надавливает пальцами на кожу на его спине, стремясь почувствовать, как перекатываются под руками сильные мышцы. Сердце бьется изнутри о грудную клетку, и все его тело затапливает жар в смущении и предвкушении, что теперь к нему прикасаются так, как им обоим хотелось. - Дженсен, - Миша охает еле слышно, заливаясь краской, когда тот случайно задевает чуть затвердевший член у него в штанах, нечаянно скользнув рукой чуть ниже живота. - Я не... Это... – он лепечет что-то, стараясь оправдаться, но его затыкают поцелуем почти мгновенно, и он стонет, когда пальцы парня вдруг медленно, осторожно проходятся по небольшому пока бугорку, сжимая, а после... Дженсен замирает, оторвавшись на секунду и увидев, где оказалась его рука, и его щеки, уши, даже шея становятся насыщенного багрового оттенка. Миша видит испуг в больших зеленых глазах, видит неудовлетворенное желание, но они оба слишком растеряны, чтобы предпринять хоть что-нибудь. - Прости, - сипло извиняется брюнет, и выглядит немного разочарованным, когда он отдергивает руку и вскакивает с кровати, и приятное давление на их тела исчезает. – Ты... ты иди в душ, а я пока... приготовлю нам завтрак. Миша явно выпаливает первое, что приходит ему в голову, и Дженсен прослеживает его взгляд, замерший на выпуклости в его собственном паху. Он краснеет еще сильнее и буквально вылетает в ванную, запирая дверь и переводя дух, сходя с ума от неловкого положения, в которое он вогнал их обоих. Сбросив с себя штаны, он вздрагивает от прохлады воздуха в помещении, и залезает в душ, не слишком представляя, что ему делать со своим возбуждением. Он не чувствовал такого очень давно, должно быть, с тех пор, как был подростком, и он приходит в ужас от мысли, что не прикасался к себе почти восемь лет, как и от того, что они оба знают, чем занимается каждый из них, но сейчас... Смутно знакомый жар лавой растекается по венам, становящиеся все горячее капли воды лишь раззадоривают, и в голове невольно возникает образ Миши, эротично изогнувшегося во сне. Он опускает ладонь на тяжелый, налившийся кровью ствол, мимолетом подумав, что в прошлый раз и его рука, и его член были много меньше. «Миша...» - стонет он мысленно, вспомнив его шикарные губы, то, как ощущались они на его теле, как складывались буквой «О», когда Дженсен прикусывал нежную кожу на его шее. Он двигает кулаком быстрее, на пробу уделяя внимание одной головке, и содрогается, когда импульс удовольствия эхом отдается во всем теле. Он не контролирует разум, и подсознание подкидывает ему картинки парня, нависающего над ним, ласкающего своим языком его плоть... «Миша!» - он приоткрывает рот, зажмурившись и поражаясь самому себе, когда ситуация в его фантазии кардинально меняется, и вот уже он сам вдавливает брюнета в матрас, оттягивая его волосы и размашисто двигая бедрами, чтобы услышать его низкие, гортанные стоны. Он опирается лбом и локтем о стенку и кончает в тот же миг, как картинка извивающегося под ним Миши запечатлевается у него перед глазами. Он чувствует себя опустошенным, потрясенным, и ему требуется несколько минут на осознание произошедшего, прежде чем он трясущимися руками смывает белесую жидкость со стенки и берет в руки шампунь, чтобы, наконец, нормально помыться и подумать о том, что он запланировал на сегодня. *** - Ты долго, - Миша все еще чуть смущенно улыбается, как только чувствует на своем животе родные, любимые руки, проскользнувшие под фартук, и откидывается назад, ловко переворачивая блин. Дженсен утыкается лбом в его плечо и целует, коротко и еле ощутимо, и он не может не прошептать: - Я люблю тебя. Он жмурится довольно, на мгновение испытывая легкую, почти не ощутимую грусть из-за того, что не может услышать в ответ того же, пусть и чувствует эти слова в его легком дыхании себе на ухо. Его улыбка тает, и он распахивает глаза в легком ступоре от того, что подобное вообще пришло в его голову, причем не первый раз, но не знает, корить ли себя за желание вернуть возлюбленному голос. Миша приходит в себя лишь тогда, когда зеленоглазый резко отнимает у него лопатку, снимая чуть подгоревший блин со сковородки и убавляя огонь. - Дженс? – тот уже наливает тесто на раскаленную сковородку, чуть отстраняя его от плиты, взглядом показывая, что закончит сам. Со вздохом подходя к холодильнику, он с легкой улыбкой выбирает варенье, принюхиваясь к сладкому запаху, которым наполнена кухня. Они оба готовят им завтрак, переглядываясь и молчаливо спрашивая, что именно хочет другой, и в конце концов справляются за пятнадцать минут. Миша ставит все на найденный в кладовке деревянный поднос с резьбой и позолоченными ручками, чтобы сразу отнести в столовую, но Дженсен перехватывает его руку, выуживая из кармана блокнот. «Сегодня отличная погода, Миш. Может, ты хочешь поесть в беседке, на улице?». - Беседка? - он удивляется, и когда тот неуверенно кивает, отведя взгляд, чуть усмехается. – Отведи меня. Океан спокоен и тих из-за холодов, но вместе с тем навевает смутную тревогу. В беседке, что стоит на крыше, прохладно, и Миша изредка кидает обеспокоенный взгляд на не слишком тепло одетого возлюбленного, обеими руками крепко сжимающего кружку с чаем. Вид у Дженсена чуть отрешенный, задумчивый, и он подозревает, что это из-за утреннего проишествия в постели. Он вздыхает, подцепляя ложкой немного вишневого варенья и размазывая по золотисой корочке блина, уже остывшего. Он чувствует неясную вину, потому что, фактически, он вынудил парня раздеться, показать свое тело, и он видел, как зеленоглазый сопротивлялся этому, но... Обида и разочарование, что он почувствовал, когда тот в страхе закрылся от него, все еще не ушли. - Прости меня, - все же решается сказать он, чтобы успокоить совесть, и чуть хмурится, когда тот вздрагивает от неожиданности и смотрит недоуменно и встревоженно. – Я... не хотел, чтобы так вышло, ты знаешь, утром. Он сжимает пальцы в замок, поджимая губы, потому что вина начинает играть в полную силу, заставляя что-то неприятно свернуться у него в груди. Его напрягает, что Дженсен все еще смотрит на него, не делая попыток достать блокнот и что-то ответить, и он начинает говорить снова, не глядя на него. - Я... Я на самом деле не понимаю, почему ты готов был переспать со мной тогда... А сейчас даже не даешь мне видеть свое тело при свете. Я не чувствую отвращения, когда смотрю на тебя, наоборот, я хочу касаться тебя, хочу смотреть на тебя, Дженсен, - он вскидывает голову, поворачиваясь к нему и замечая его ошеломленность, и встает, желая рассказать о своих чувствах полностью. – Ты хочешь меня, в этом я уверен, но... ты не доверяешь мне, в этом дело? Миша подходит к нему, чувствуя себя пристыженным за подобный выговор, но он действительно больше не хочет ничего скрывать. Если тот и правда не верит... Он просто хочет знать, несмотря на боль, которую чувствует при мысли об этом. Дженсен поднимает на него взгляд, когда брюнет опускается перед ним на колени, беря его руки в свои, осторожно и неспешно. Миша с беспокойством смотрит на странную полуусмешку, которая появляется на его губах, и позволяет ему ненавязчиво освободить одну руку, чтобы достать блокнот. Дженсен пишет спокойно, изредка задумываясь, чтобы подобрать слова, и к моменту, когда он протягивает ему записную книжку, его терпение почти иссякает. «Я люблю тебя. Это то, что делает меня счастливым, как и то, что ты говоришь мне то же самое. Тогда, на Новый год, я хотел доказать, насколько я хочу тебя, потому что думал, что мы не будем медлить с сексом, потому что я не вижу причин, но... Ты отказал. Точнее, я просто не знаю, как еще это назвать. Ты не решился вести, не принял то, что я хочу тебя сверху... Я боюсь того, что происходит с нами сейчас. Боюсь твоей реакции.» - А я не боюсь, - Миша говорит совершенно искренне, стараясь скрыть свое волнение за улыбкой, которая расползлась на его лице еще в конце второго предложения, и чуть дрогнула после слова «отказал». – Я сделаю все, слышишь, все, чтобы ты был счастлив. Поэтому в следующий раз... я ни за что остановлю тебя, если ты решишь до конца. Он смотрит ему в глаза, поднимаясь с колен, снимает свою кофту и заботливо набрасывает ему на плечи, сам зябко поведя плечами. - Замерзнешь, - шепчет он тихо, опуская ладони на его ключицы и благоговейно проводя по его рукам до самых кистей, слыша его частые, все более поверхностные с каждым его движением вдохи. «Не с тобой» - Дженсен еле шевелит губами и подается навстречу, целомудренно целуя его и ловя порывистый вздох. Миша улыбается в его губы, напрочь забывая про недоеденный завтрак, потому что всегда, стоит тому взять его за руку и обнять, он растворяется в своей бесконечной любви к нему, просто не в силах думать о чем-то плохом, когда чувствует тепло и близость его тела каждой клеточкой. Они наслаждаются этим утром и решают уйти только тогда, когда он неожиданно закашливается от нехватки воздуха и неприятного холода в горле. Библиотека кажется пустой и загадочной, когда дверь тихонько отворяется, впуская в проем молодого мужчину. Он воровато оглядывается в коридор, тут же встряхиваясь и выбрасывая из головы мысли, что он не собирался пробираться сюда тайком, но то, что он задумал, кажется ему действительно не слишком честным по отношению к Дженсену. Миша громко выдыхает, закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней, обводя взглядом возвышающиеся на несколько метров стеллажи с книгами и вспоминая свой последний откровенный разговор с зеленоглазым насчет его немоты. Я не произнес больше ни слова после этого. Каждый раз мое горло начинало болеть, и я перестал пытаться. Он подходит к правому крайнему шкафу у окна, зная, что все книги здесь рассортированы по тематике, а медицина является одной из естественных наук. Он старается все делать быстро, потому что Дженсен обещал найти его совсем скоро, и он хотел бы найти нужную книгу до этого. Воспоминания чуть отвлекают, и он разрывается между желанием помочь и боязнью потерять доверие парня, замирая с занесенной над темно-коричневым корешком рукой. Врач назвал это психосоматическим заболеванием. Я почти излечил свое заикание к тому моменту, и проблем не должно было возникуть Психосоматика... Она тесно связана с психологией человека, и Миша не уверен, что в библиотеке вообще есть что-нибудь, что поможет ему. В его роду не было психологов, но его дед был хирургом и хранил множество пособий обо всем, что хоть как-то связано с его любимой работой, но... Даже если он найдет искомое, у него не получится хранить все в секрете. Я не прошу от тебя жалости или сочувствия, просто не пытайся исправить это. Я не хочу больше говорить. Мой голос ни разу в моей жизни не принес мне ничего, кроме страданий. Он вытаскивает книгу, читает оглавление и возвращает на полку, принимаясь за следующую. Дженсен разозлится на него, обидится, расстроится, и это будет полностью его вина, но он хочет хотя бы попробовать, потому что игнорировать эти мысли – глупо. Он по-настоящему хочет получить хотя бы шанс услышать его голос, не только ради себя – может, это и глупая надежда влюбленного по уши мужчины... Но он хочет верить, что Дженсену понравится говорить «Я люблю тебя» больше, чем писать на бумаге. «Все равно звучит эгоистично...» - он хмыкает в ответ на свою мысль, и с грустью ставит последнюю книгу на полку, так и не найдя ничего полезного. Сев в кресло, он опускает голову на подставленные ладони и думает, какого черта вообще решился на что-то подобное. Просьба Эклза, чтобы Миша ничего не предпринимал, его желание не только видеть, но и слышать... все отвратительно смешалось в голове, и от этого хочется рычать. Как поступить ему? Что выбрать? - Ох... – он встает и подходит к окну, думая о том, что единственный способ принять это решение – положиться на судьбу. Если он не отыщет во всей библиотеке ни одной книги в помощь, он смирится, а если нет... За окном солнце медленно, но верно движется на запад. Он смотрит на его отблески на заснеженных деревьях, думая о том, что Дженсен слишком задерживается где-то уже второй раз за день, немного скрытничая. Мысли обращаются к утру – слишком неловкому, странному, как и их разговор о близости. Ему никогда раньше не приходилось обсуждать нечто настолько интимное, но с этим парнем все всегда идет не так, как нужно. Дженсен переворачивает его мир, рядом с ним ему хочется поступать так, как он никогда не делал. Он не может передать словами, насколько хорошо ему с ним, какие потрясающие чувства он испытывает при одном лишь взгляде на него. Шкаф кажется перевернутым с ног до головы, когда он смотрит на него еще раз. Вздохнув, Миша подходит к нему и выравнивает книжные ряды, начиная с нижней полки. У него маловато времени, и он решает уделить его наведению порядка, как вдруг натыкается на совершенно не подходящий по тематике научно-фантастический роман среди пособий по анатомии, в тонком кожаном переплете. - Что? – он сводит брови вместе и мгновенно оборачивается, пряча за спиной книгу, потому что дверь скрипит, открываясь. – Дженсен, - улыбнувшись, он машинально заталкивает книгу в задний карман джинсов. Зеленоглазый подходит неспешно, берет его за руку и коротко целует в уголок рта, только чтобы протянуть короткое письмо и загадочно улыбнуться. «У меня есть сюрприз для тебя. Подумал, ты захочешь выполнения одного из своих желаний». - Какого? – сапфировая синь мгновенно вспыхивает любопытством и мольбой, потому что Миша знает, что Дженсен будет молчать до последнего, ни за что не выдавая секрет, а потому сдается почти сразу же. Мысль о книге и обо всем другом он заталкивает в дальний уголок сознания, решив просмотреть ее позже, наедине с собой. – Дженни, что... Ладно, веди. Тот довольно кивает и ведет его к выходу, и брюнет оглядывается в последний раз, закрывая за ними дверь и чуть опустив взгляд, мучимый чувством недосказанности; его отвлекает лишь родная рука, обнявшая его за талию, и отчего-то чуть холодный нос парня, уткнувшийся ему в плечо. - Я успел соскучиться, - шепчет он, произнося это словно за них обоих. Тот согласно сопит, поднимая чуть усталые глаза, лучащиеся хитростью и нежностью одновременно. Он прищуривается, не понимая причину хорошего настроения возлюбленного, и внезапно чувствительно щипает его за бок, наслаждаясь тем, как тот дернулся. Зеленоглазый выглядит возмущенным, и он повторяет это, начиная хохотать. Они почти переходят на бег, и Дженсен, смеясь, убегает, уворачиваясь от норовящих пощекотать его бока пальцев Миши. Он хочет рассмеяться в голос, хочет выкрикнуть его имя, когда брюнет настигает его перед панорамой окон, и в его глазах мелькает грусть и тут же удивление, когда он хватается за горло, вдруг остро вспыхнувшее болью и заставляющее его судорожно закашляться от внезапной сухости. - Дженсен, в чем дело? Дженсен? – он словно простужен, но странное неприятное предчувствие поселяется у него в груди, стоит кашлю и спазмам закончиться спустя несколько мучительно долгих минут. Он переводит слезящиеся глаза на сидящего слева и держащего его за руку обеспокоенного парня, одними губами говоря, что в порядке, хотя это не так. – Что с тобой? Ему больно, и связки, гланды или что там еще невыносимо режет изнутри, утихая постепенно, и он не может спокойно вдохнуть, абсолютно растерявшись и испугавшись от внезапного приступа, и просто стискивает его ладонь в ответ, позволяя его руке развернуть свое лицо. Миша неподдельно серьезен, когда задает вполне логичный вопрос, о том, что случилось, но он лишь мотает головой, приходя в себя почти так же внезапно. «Просто простуда, должно быть.» – он отбрасывает предчувствие и чувствует легкую жажду, будто действительно заболел. Окончательно успокоившись, он пишет дальше, не решаясь целовать встревоженного брюнета, приложившего ладонь к его лбу. – «Мне стоит надевать шарф, когда иду на улицу». - Ясно, - тот просветлел лицом и убрал непослушную прядку, переместив руку ему на плечо и добавив неожиданно тихо. – Не пугай меня больше... так. Он не узнает сидящего рядом с ним человека, потому что тот выглядит так, словно... словно чуть не потерял его, и Дженсен, резко вздохнув, понимает, как сильно он за него испугался. Он тянется и коротко целует его в губы, замирая на мгновение, чтобы посмотреть в его глаза, в которых все еще плещется тревога, а после медленно прижимает его руку к своей груди, пытаясь без слов показать, что здесь, рядом, и не покинет его так скоро. Пальцы парня сжимаются на шершавой ткани футболки, и они синхронно, повинуясь неясному порыву, соединяются в легком поцелуе, чуть покусывая губы друг друга, так... правильно. Миша неожиданно толкается языком в его рот, охает и опрокидывает его назад, заставляя Дженсена стукнуться головой о стену, но они почти не обращают внимания, уже слишком занятые друг другом. Он неловко раздвигает ноги и скользит ладонями по его спине, опасно натягивая трещащую ткань и подставляясь под ласку, зажмуриваясь и распахивая глаза через несколько мгновений, едва слышит свое имя. - Дженни, - это похоже на тихий стон, и он лишь прогибается в спине, глядя на него снизу вверх так испытывающе, но спокойно и благодарно. Тревога и страх ушли безвозвратно после разговора утром, и он просто хочет... продолжения. Он чувствует тягучее желание, желает вновь ощутить его губы на своих, но Миша лишь заводит его руки за голову и заставляет чуть сползти, чтобы поцеловать его в шею, посасывая зажатую меж губами кожу. Зеленоглазый раскрывает рот в беззвучном стоне наслаждения, цепляясь за его плечи, и когда брюнет, опомнившись, смущенно отстраняется, у него перехватывает дыхание от осознания, что тот только что, наверняка, оставил на нем засос. Он потрясенно распахивает глаза, слегка заторможенно принимая руку Коллинза, который помогает ему подняться. - Я не... не перегнул палку? – Дженсен мотает головой и чуть мнется, улыбаясь и опуская взгляд, скрывая легкую разочарованность, и указывает на коридор за ним. В последнее время, подобное случается так часто, но он до сих пор дрожит от одной мысли, что его возлюбленный в такие моменты чувствует тот же жар, что и он, иначе... иначе он не ощущал бы всем телом то медленно накапливающееся с каждым разом сексуальное напряжение, волнами исходящее от Миши, и единственным его желанием было наконец заставить его вырваться. Он ведет его дальше, про себя задаваясь вопросом, когда успел настолько хорошо изучить то многообразие настроений и эмоций, которые проявляет его парень каждый день, когда начал понимать, чего именно тот хочет, тайно желает, что испытывает и тяжело ли у него на душе, а еще... Он видит, что темноволосый помогает ему изучить и себя тоже, отражает его чувства, словно зеркало. Эклз вздыхает, встречая ласковый взгляд, и они берутся за руки, как только доходят до лестницы. Его шея все еще горит в том месте, где находится красноватая метка, которую он чувствует всем нутром, и это заставляет его улыбаться. - Может, все же скажешь, куда мы? – Миша ловит его на втором пролете и мнется неловко, чувствуя себя не в своей тарелке из-за того, что Дженсен устраивает для него сюрпризы, не ожидая ничего взамен, но зеленоглазый просто не может перестать. Он любит удивлять его, любит радовать, и, должно быть, любит испытывать его, наблюдая за его нетерпением. Наверно, поэтому он и мотает головой, закусив губу, чтобы сдержать рвущееся изнутри хихиканье. Пусть он не издает ни звука, Коллинз все равно услышит его смех... По крайней мере, ему так кажется. Он тянет его за собой и перепрыгивает через ступени, и брюнет, заливисто рассмеявшись, перехватывает инициативу и резко останавливается после последней ступени, подхватывая врезавшегося в него Эклза за талию, разворачивая и вжимая в стену. Его лицо оказывается так близко – глаза поблескивают в легком полумраке, губы чуть приоткрыты, обдавая жарким дыханием его рот. Дженсен замирает, и его взгляд мечется сверху вниз по его лицу. Он закрывает глаза на мгновение, когда нога Миши осторожно, но настойчиво проталкивается меж его коленей, заставляя чуть раздвинуть ноги, и ему кажется, что температура воздуха неуловимо повысилась. - Ты напугал меня, - его голос ниже, хриплее, бархатистее обычного, а руки пробираются под расстегнутую рубашку, оглаживая бока сквозь облегающую мышцы футболку, но глаза серьезны. Он вздыхает в ответ, сразу же понимая, о чем речь и беззвучно извиняясь. – Это было действительно страшно, Дженс. Подумать, всего на миг, что это все... что ты вдруг перестанешь существовать. Он сглатывает, не отрывая взгляда от его глаз, и Миша склоняется ближе, шепча уже в самые губы: - Я думаю, я... без тебя уже не будет и меня, - зеленоглазый ловит его участившееся дыхание, понимающе поглаживая его шею, и обнимает изо всех сил, утыкаясь лицом в соблазнительно открытую шею. Он судорожно вдыхает его запах, и ему неспокойно, совсем нет, потому что он отчаянно не хочет представлять будущее без него, но предательские мысли все равно лезут в голову. Миша стискивает его талию, поглаживает по спине, трется носом о покалывающие кожу волосы на затылке, шумно дышит в ухо, шепча что-то нежное и неразборчивое, но ни один не тянется поцеловать, потому что не надо. Поцелуй дал бы слишком много обещаний на будущее, слишком много надежды, и они оба знают, что будущее – всегда неизвестность, которую нельзя предугадать, но... - Я хочу верить, что мы будем вместе, Дженни, - он кивает, улыбаясь и отстраняясь с легкой грустью, но лицо парня светится от счастья, уверенности и любви, и вся печаль вместе с пессимистичными мыслями уносится прочь, стоит ему встретиться с ним взглядом. – И мы будем, потому что я сделаю для этого все, что в моих силах. ... Но он уверен, что они действительно постараются ради него. *** - Это... – он застывает на пороге, на мгновение ослепнув от слишком ярких ламп, и Дженсен тут же нажимает на выключатель, делая свет приглушенным и почти романтичным. Лишь подводная подсветка заставляет воду мягко переливаться всеми оттенками бирюзы. «Ты хотел плавать» - тот пожимает плечами смущенно и вздрагивает, когда Миша порывисто обнимает его, шепча слова благодарности в самое ухо, вскоре стыдливо вспоминая об одном досадном факте. - У меня нет плавок, - и тут же ухмыляется, заглядывая ему в лицо и поигрывая бровями. – Если, конечно, ты не хотел, чтобы мы были без них. «Мы?» - в его глазах отчетливо читается вопрос и никакой реакции на шутку.Миша смущается и спрашивает неловко, уже предчувствуя положительный ответ. - Я подумал, может... ты хотел бы искупаться... обнаженным... со мной? Он укоряет себя за прозвучавшую в голосе надежду, но улыбается, когда тот, краснея, указывает на подсобку в другом конце бассейна, жестами объясняя, что сначала ему нужно отключить воду. Он не говорит ни «да», ни «нет», и и-за этого все внутри переворачивается и тянет от предвкушения и осознания, что это может случиться. - Я пойду, разденусь, - Миша бормочет себе под нос, скрывая дрогнувший голос, и с неохотой выпускает его из объятий, отворачиваясь и отходя на пару шагов, к расположившейся между двух огромных горшков с пальмами скамейке, снимая ботинки, носки, скидывая рубашку, с улыбкой поглядывая на осторожно идущего по скользкой плитке парня. Он видит, что Дженсен стесняется, и считает это очаровательным, потому что в то же время от зеленоглазого исходит такая энергия и внутренняя сила... Он изучил его всего на ощупь, разгадал по контурам в полутьме, и теперь так сильно хочет быть нежным, хочет касаться его при свете дня, любить его так открыто, как только способен. В его голове так много «хочу», и он немного корит себя за этот эгоизм, потому что с Дженсеном так нельзя - тот хрупок, влюблен в него сильнее, чем в кого-либо раньше, и он не хочет сделать ему больно, боится недопонимания, но контролировать себя становится все сложнее. Действительно сложнее. Он раздевается до темных боксеров, решив, что (пока) вполне может искупаться в них, оборачивается и видит, что Эклз обошел бассейн по кругу и присел на краешек другой скамьи, все еще одетый. Он чувствует укол совести и раскаяния за отпущенную ранее не слишком приличную шутку, но сдерживается и не подходит, хоть и желает обнять его как можно крепче. Он улыбается широко и подмигивает, подходя к краю бассейна и не отводя взгляда от возлюбленного. Вода вздымается тучей брызг, когда он ныряет прямо с бортика, закрывая глаза в наслаждении и выныривая через пару минут. Все мышцы в теле благодарно отзываются на мягко обволакивающую его воду, и он жмурится, выныривая для глотка воздуха, и плывет к началу бассейна. Его ступни касаются скользкого дна, и он отталкивается, разрезая воду ладонями и потягиваясь всем телом, растягивая отвыкшие от работы ноги, руки, торс. Он испытывает такую щемящую нежность при мысли, что Дженсен организовал все это для него, что вся его грусть последних дней кажется такой... незначительной. Вода заставляет забыться, погрузиться в нее, и в какой-то момент он просто опускается на дно, удерживая себя ногами, наслаждаясь ее приятным давлением со всех сторон. Он открывает глаза, выпуская струйку пузырьков, и расслабляется, пытаясь насладиться своими оставшимися сорока секундами возможного пребывания под водой. Он знает, что не должен воспринимать его немоту так болезненно, потому что полюбил его, не обращая на это внимания, но эти мысли не дают покоя и загоняют в угол, как и любопытство и желание узнать, что за книгу он откопал и аккуратно спрятал под стопкой своей одежды. Миша вздыхает, глядя, как крупные шарики воздуха разбивают водяную гладь, и выныривает, жадно вдыхая воздух. Он эффектно откидывает мокрые волосы со лба, утыкаясь взглядом в сидящего в уютном кресле парня, тут же посмотревшего на него. Идея вдруг посещает его голову, когда тот мягко улыбается, глядя, как он тяжело дышит. - Может, хотя бы опустишь ноги в воду? – он подплывает к нему, останавливаясь недалеко от лестницы, и кладет подбородок на сложенные на бортике руки, усмехаясь. – Пожалуйста. Дженсен кивает чуть скованно, подумав, и стягивает штаны, оставаясь в нижнем белье и футболке, неловко краснея, когда замечает его пристальный взгляд. Миша ждет, пока тот осторожно присядет на пол, и смеется, когда тот покрывается мурашками из-за немного прохладной воды. - Ты привыкнешь, - он упирается руками по обе стороны от его бедер и подтягивается, довольно шепча уже в самые губы. – Люблю тебя. Дженсен смеется счастливо и целует его, пропуская сквозь пальцы мокрые волосы и глядя томно, любяще, отчего его сердце начинает биться в разы быстрее. Он скользит языком в его рот, приподнимаясь чуть больше, и зеленоглазый отползает потихоньку, освобождая ему место. С тихим стоном он опирается на колено, поставив его меж его ног, и капельки срываются с его тела прямо на парня, отчего он вздрагивает. - Не останавливайся, - шепчет Миша низко, нависая над ним, и Дженсен вновь ловит его губы, цепляясь за его обнаженные плечи, поглаживая, надавливая, заставляя опуститься на себя. Он счастливо стонет и вновь целует его, потому что желание захватывает его полностью, и он просто хочет прикоснуться, потрогать, увидеть, и потому поддается, надеясь, что его не оттолкнут – его пальцы скользят под чуть намокшую ткань, и... Дженсен перехватывает его запястье, и его взгляд непривычно решительный, почти нечитаемый, с темным огоньком. Он чуть качает головой, улыбнувшись, и чуть приподнимается, заставляя его отплозти и опуститься обратно в воду. Непонимание уже успевает смениться обидой, но он не успевает сделать и вздоха, когда тот одним медленным, неспешным движением снимает свою майку, оставшись в одних боксерах, и подходит к лестнице, осторожно спускаясь в воду. Мишино дыхание перехватывает, едва он замечает очертания большого, налившегося кровью члена сквозь белую ткань, и его сердце бьется в неровном ритме, когда Дженсен ныряет и подплывает к нему, чтобы грубовато, настойчиво прижаться к его губам своими. - Боже, - хрипит он, зажмурившись, и ахает, когда Дженсен разворачивает его и прижимает к стенке. Его глаза распахиваются удивленно, когда тот фыркает и убирает упавшие на лоб волосы назад, такой восхитительно мокрый – его волосы потемнели на несколько оттенков, и влажные, слипшиеся ресницы так красиво обрамляют чуть прикрытые изумрудно-янтарные в этом освещении глаза, полные страсти. Он цепляется за его шею, скользя по непривычно мокрой и холодной коже и чувствуя, как в паху все скручивает от внезапного желания. – По-крайней мере, я затащил тебя в воду. Он смеется тихонько, облизнув губы. Эклз целует медленно, чуть более развязно, чем обычно, и Миша настороженно сглатывает, когда под водой тот неожиданно проводит ладонью по его груди, животу, замирая на границе с боксерами. Он отрывается от его губ и коротко целует шею, поднимаясь все выше и с нежностью прикусывая мочку его уха, вознагражденный порывистым вздохом. Брюнет чувствует пробежавшую по его телу дрожь, чувствует его желание, что заставляет его хотеть еще сильнее, и его голова готова взорваться от противоречивых догадок о том, что будет дальше – прекратит ли Дженсен изводить его, или... продолжит свою ласку? - Я люблю тебя, - совершенно бесконтрольно, ласково шепчет он, скользя руками по его телу и целуя его в подбородок, когда Эклз выгибается, реагируя на легкую щекотку на ребрах, в отместку очерчивает пальцами его грудь, живот, спускаясь все ниже и доводя почти до исступления. Вода плещется вокруг них, и каждый звук отдается от стен эхом. Что он сделал, чтобы вызвать такую реакцию? – Дженни... Чувствовать себя прижатым к стенке, ведомым, принимающим ласку так странно, но он не может не признать, как сильно ему это нравится. Дженсен смелеет, заглядывая ему в глаза, приоткрыв чуть опухшие губы, и любовь в каждом его жесте заставляет его член встать окончательно, натягивая ткань нижнего белья. Он ждет, не скрывая своего возбуждения и позволяя зеленоглазому решить исход сегодняшнего дня. Краснея и вновь чувствуя себя девственником, он полностью доверяет партнеру и изгоняет навсегда мысль о том, что это он должен быть активом в их первый раз. Миша хочет дать Дженсену возможность действовать, почувствовать себя мужчиной, сильным и уверенным в своих действиях, потому что не раз замечал, как эти качества рвутся наружу из-под гнета страха. - Пожалуйста, Дженсен. Я... Я хочу тебя, - открыто просит он, расслабляясь и чуть толкнувшись пахом к его бедру, дав почувствовать свое желание. Тот вздрагивает, и в его глазах отражается робость; он уже думает взять все в свои руки, как вдруг тот осторожно, не торопясь, проводит по его бедру до колена, оглаживая такую нежную здесь кожу. Судорожный вздох, короткий взгляд, и он стонет, когда пальцы чуть подцепляют резинку боксеров, спуская их сниз по его ногам, и он смущается, он краснеет так сильно, когда Дженсен едва ли не восхищенно смотрит на твердый, горячий, длинный член с аккуратной головкой. Проходит, кажется, вечность, прежде чем он издает слабый всхлип, чувствуя долгожданное, действительно долгожданное прикосновение к себе, в той части тела, которая нуждалась во внимании все это время. Ему кажется, что он вот-вот рухнет на с интересом, любопытством и вожделением смотрящего на него парня, изучающего его реакции на каждое касание, и контраст его обжигающе-горячих пальцев с прохладной водой столь яркий, что Миша опасается, что долго не выдержит. Он изгибается в спине, когда тот увереннее проводит по головке большим пальцем, одновременно приникая к его губам и даря самый умопомрачительный поцелуй, который когда-либо был у него в жизни. Он чуть хнычет, и Дженсен чуть водит рукой вверх-вниз, ускоряясь и углубляя их поцелуй. Миша видит его налившиеся румянцем щеки, ощущает, как тот прижимается своим возбуждением к его, и ахает, вцепившись в его плечи, когда понимает, что тот обхватывает своей рукой оба их члена, толкаясь в его бедра своими. - Дженсен! – ощущения и чувства так ярки, что Миша теряется в его напоре, сдаваясь рисующей в его воображении фантазии, то зажмуриваясь и громко постанывая, то распахивая глаза и стараясь сквозь пелену осознать, насколько по-настоящему красив Дженсен, когда близок к оргазму. Он представляет себе, как будет ощущаться член Дженсена внутри него, и пусть у него нет опыта в сексе с мужчинами, эта мысль возбуждает сильнее всего. Они оба так дрожат, так волнуются – он почти сходит с ума, в полной мере прочувствовав зеленоглазого каждой клеточкой тела. Его рвение столь явное, как и желание, и в голове брюнета словно переключается тумблер, когда он наконец понимает, как же сильно Дженсен хотел и ждал всего этого в глубине души, если выглядит сейчас таким довольным и взбудораженным, представ совершенно обнаженным перед ним и прикасаясь к нему так интимно. Он опускает руку под воду, когда по его телу пробегаются мощнейшие волны наслаждения, соединяя их с Дженсеном и вскрикнув в скрутившей его сладкой истоме. Ему кажется, что вода должна уже вскипеть от их страсти, и успевает открыть заслезившиеся глаза, чтобы увидеть, как его возлюбленный кончает почти сразу после него. Тяжелое дыхание, горящие щеки, припухшие алые губы и чуть приоткрытые глаза, полные кайфа. Дженсен всхлипывает, содрогаясь в его объятиях, и они оба отчаянно не желают отпускать друг друга, ошеломленные тем, что оттягивали этот момент так долго.