Я не сдамся

Некогда ясное голубое небо потеряло свои яркие краски, закрывшись хмурыми серыми тучами, из-за которых ели пробивались лучи нашей звезды Илишву — единственного источника света во всей галактике. Сама погода, казалось, навевает тоску, вызывая неведомую слабость. На душе и так дерьмово, так ещё и погода подкачала. Тяжело вздыхаю, утыкаясь носом в ключицу младшего брата, который, как назло, был намного выше меня. Да походу все в этой Вселенной выше меня. Мы стояли посреди комнаты, словно два истукана, не произнося при этом ни слова. Я была заключена в поистине медвежьи объятия, до хруста в многострадальных рёбрах. Прикрываю глаза, по-дружески похлопав парня по плечу. Тяжело вновь с ним расставаться. В который раз. Мы с братом всегда были дружны, хоть и не упускали возможности поприкалываться друг над другом. И поспорить были тоже не прочь. В детстве Нарай хвостиком следовал за мной, ни на минуту не оставляя меня в покое. Возможно, причиной этому стала ранняя смерть родителей, которые погибли в период одного из боёв на этой проклятой войне. Сколько жизней она забрала… Половина населения была попросту стерта с лица планеты. Нас взял под опеку наш дед — алчный, вечно чем-то недовольный старик, который сам о себе не мог позаботится, что тут говорить о нас. В общем, заменила я брату всех. После смерти родителей жилось тяжело. Мне на тот момент было двенадцать, брату — десять. Пришлось даже бросить школу, ведь денег не было. Ещё и дедушка заболел и уже не вставал с постели. Кем я только не работала. Взирая на мой, скажем так, юный пока ещё возраст, я могла работать или няней, или уборщицей в каком-то задрипанном кафе. Однажды хороший знакомый посоветовал пойти служить по контракту в войска армии Белых Драконов. На возраст такого внимания уже не обращали, ведь после очередного поражения мужчин даже женщин начали массово мобилизировать. Правда платили немалые деньги, что уже было плюсом. Поначалу было очень тяжко. Нас поместили в каком-то гнилом бараке, в котором проживало сразу двадцать человек. Жёсткие тренировки каждый день, наказания за малейший проступок и коллектив, в которым каждый думал только о себе, не упуская возможности поиздеваться над более слабым — всё это пришлось пережить. На первый бой нас, практически без оружия, выставили на рожон, в качестве пушечного мяса. Многие из новичков тогда погибли, некоторых взяли в плен. Никогда не забуду этот кошмар: куча изуродованных трупов, которые просто оставляли на съедение хищными птицам; море крови; взрывающиеся снаряды и крики, полные нечеловеческой боли. Иногда хотелось сдаться, сидя в засаде и трясясь от страха, слыша гогот вражеских солдатов. Но мысль о том, что меня дома ждёт родной человек, который после моей смерти фактически останется совсем один на этом свете, никому не нужный, заставляла меня сцепить зубы и бороться, бороться до конца. Ради него, я никогда не сдамся. Звание генерала я добилась с невообразимым трудом, так сказать, потом и кровью. Большую роль также сыграло и звание отца, который в своё время был полковником. С братом я видеться не могла, как и писать ему письма, в мерах секретности расположения нашей базы. После четырех лет служения, мне разрешили вернуться в родной посёлок, дабы повидаться с братом. Прибыв домой, с ужасом обнаружила, что мой дед скончался практически через год после того, как я ушла на фронт, а моего несовершеннолетнего брата отправили в детский дом. На нашей планете совершеннолетними считались те, кому исполнилось шестнадцать, так что я смогла оформить опеку над братом и забрать его из этого ада. Нарая было не узнать. За три года пребывания в этом… детдоме он сильно изменился: в его глазах уже не было того огня, что был раньше, он больше не улыбался так по-детски и наивно, да и ходил вечно хмурый и неприветливый. Также я часто замечала у него садистские наклонности и неконтролируемую ярость. Естественно, к «мозгоправу» — как он часто выражается о психологах, — его затащить было невозможно. Но я что-то сильно увлеклась, вспоминая прошлое. Как там кто-то умный говорил… Жить нужно настоящим, а не прошлым. Вот. — Да не переживай ты так, — тихо бормочу я, слыша тяжёлый вздох. — Я обещаю, что скоро вернусь, тем более невредимой. Честно. Нарай тихо смеётся, отпуская меня из объятий, от чего я смогла вздохнуть полной грудью. — Каждый раз так говоришь, — заметил брат, подходя к окну. — А получается как всегда. Хмурясь, подхожу к нему ближе, выглядывая из-под плеча. — Ну не виновата я, что мою задницу вечно тянет на опасные приключения, — бурчу я. — Да и не виновата я, что эта лахудра меня вечно засылает в самые «безопасные» места планеты. Нарай лишь хмыкает на моё заявление. А королеву, действительно, прибить мало будет. На чудную новость о миссии ребята отреагировали весьма ожидаемо: многие из них, не стесняясь в выражениях, послали Изабеллу в очень увлекательное путешествие. Особенно желал ей удачи Гас. Ох, как он ругался, как ругался! Даже Спектра удивился такому богатому словарному запасу слуги. Да что там, я пару новых слов выучила. После длительных споров и возмущений, ребята с горечью осознали, что выбор у них невелик: или остаться навечно на этой планете, или добыть артефакт и отправиться обратно на Новую Вестрою. Тут же возник более деликатный вопрос: кто из них пойдёт на верную смерть? Как я и ожидала, Кузо сразу решил взять на себя сию отважную миссию, как Драго его бы ни уговаривал. На моё огромное удивление, Спектра тоже выдвинул свою кандидатуру, а за ним поспешил согласиться и злой до чёртиков Гас. Пожалуй, не буду некоторое время его дразнить, и так стрёмно с ним сейчас рядом находиться. Остальные же предпочли остаться во дворце до окончания задания. Естественно, они были не очень этому рады, но делать нечего. Конечно же, мы — отважные герои — простились с ребятами, устроив что-то вроде чаепития. — Айра, все уже собрались и ждут только тебя, — проговорил Нарай, сложив руки на груди. Заинтересованно смотрю в окно, видя, как Дэн что-то яростно пытается доказать Фреду, активно жестикулируя. Гофник лыбится на все тридцать два, отрицательно качая головой. Вот бы услышать, о чем они говорят. Перевожу взгляд на стоявших подальше Спектру и Гаса с хмурыми моськами. Удивлённо приподнимаю бровь. Да когда уже, чёрт возьми, этот… этот… блондин снимет свою чёртову маску?! Самолично сорву! Тёмно-синяя водолазка подчёркивала его в меру накачанный торс и широкие плечи, чёрные штаны идеально на нём смотрелись. Недовольно хмурюсь, закусив губу. Гад он гадкий, вот что. Не сразу заметила, как Спектра, завершив разговор со злым Гасом, гаденько так ухмыляясь, смотрел прямо в наше окно. Неужели засек? Спешно прячаусь за спину братца, невольно покраснев. Да что это со мной?! Всё это не осталось незамеченным от моего брата, который уж больно хитро усмехнулся. — Иди уже, огонёк, это тебе не свидание, чтобы на него опаздывать, — проговорил он, многозначительно посмотрев в сторону Спектры, который продолжал смотреть в нашу сторону. Гад. — Хотя, я уже не уверен… Но кандидата одобряю. Фыркаю, легко чмокаю его в щеку и, прихватив небольшую походную сумку, я бодро направилась к двери, нацепив улыбку. Никто не увидит, что на самом деле я сейчас чувствую. — И вот ещё, — окликнул меня брат, стоило мне только открыть дверь. Вопросительно подымаю бровь. — Никакой агрессии, сестрёнка. Поэтому убивай и улыбайся, словно ты маньячка и тебя интересует именно содержание тела твоей жертвы. — Очень смешно, — грустно улыбаюсь ему. — До встречи, ветерок. Не убей Джеймса до того, как я приеду. Надеюсь, когда я приеду, то не попаду на похороны верного соратника. И почему они так друг друга ненавидят?

***

Уверенной походкой направляюсь к парням, стоявшим у самых ворот. Узрев меня, Фред поспешил смыться, весело напевая себе под нос очередную пошлую песенку. Дэн же вихрем подлетает ко мне, чуть не сбив с ног. — Где ты бродишь? Мы тебя уже битый час ждём! — недовольно проорал он. — Чем раньше мы уедем, тем раньше вернёмся. Аккуратно сметаю его со своего пути, как ни в чём не бывало поздоровавшись с остальными. — Ну, во-первых, не час, а пятьдесят минут, а во-вторых, полезно находится на улице, хоть воздухом свежим подышишь. Недовольно что-то пробурчав, каштановолосый замолчал. Цокот копыт и фыркание лошадей заставили меня обернуться и улыбнуться довольному Фреду, который вёл наш временный транспорт. Хитро перевёл взгляд на Спектру, который тут же вопросительно на меня уставился, я мысленно пожелала им всем удачи. Особенно этому цыпленку. Ведь находится рядом со мной двадцать четыре часа в сутки выдержать может не каждый. — Ну, что, хлюпики, в путь! — весело произношу я, свистнув своей лошадей, которая после послушно подошла ко мне. Весёлая будет поездка, задницей чую.