Время перемен

Изогнутые коридоры крейсера казались Маре подозрительно пустыми. Ничего удивительного в этом, разумеется, не было: вряд ли командир, ведущий своих солдат на вероятную смерть, стал бы полностью комплектовать экипаж. И всё же ей постоянно чудилось, что нечто зловещее притаилось за следующими дверями. — У меня плохое предчувствие, — вслух призналась она. — Об этом тебе говорит Сила или только собственная неуверенность? — поинтересовался Трент, шагавший чуть позади. — Не знаю, — огрызнулась Мара, злясь на свою слабость. Пусть и открытый, шлем скафандра неприятно ограничивал обзор, но, учитывая, что они пока что не имели понятия, как именно будут отсюда выбираться, остаться в скафандре было меньшей из двух зол. Смерть в вакууме могла оказаться не из приятных. На борт крейсера Мара с Трентом попали без особых трудностей. Небольшому кораблю — не в последнюю очередь благодаря интуиции пилота, обострённой Силой — удалось избежать прямых попаданий и приземлиться на теневой стороне крейсера. Дальнейшее было исключительно вопросом техники — ну, и наличия световых мечей. — Тебе доводилось бывать на кораблях этого типа? — уточнил Трент. — Нет. — Мара с досадой покачала головой. — Будь это трофей, доставшийся от Империи... С Новой Республикой я работала всего несколько месяцев. — Ты была скорее по части контрабандистов, не так ли? В ответ она лишь фыркнула — хотя, не находись они на территории врага, Мара преподала бы Тренту наглядный урок о границах дозволенного. Один только факт, что между ними быстро установились — поразительно устойчивые, надо сказать — рабочие отношения, не означал ровным счётом ничего. Поскольку ни один из диверсантов не разбирался в устройстве крейсера Новой Республики, им стоило найти информационный терминал, а вместе с ним и схему помещений. И желательно было при этом оставить за собой минимум следов: время не играло против Мары с Трентом ровно до момента поднятия тревоги. Издалека услышав звук чьих-то шагов, Мара затаилась в тени ближайшей колонны — освещение на корабле, похоже, работало в полсилы — и жестом попросила Трента следовать за ней. Вскоре мимо них прошёл мужчина-человек в форме техника, изучавший что-то на своём инфопланшете настолько увлечённо, что диверсанты остались незамеченными. Несмотря на предостерегающее шипение Мары, Трент скользнул за спину техника, и, стоило тому замереть, заподозрив неладное, как Трент свернул ему шею. Мара подхватила тело и помогла Тренту оттащить его с прохода. Мара опустилась на корточки и, обшарив многочисленные карманы формы техника, обнаружила пропуск. — Ты искал это? — прохладно осведомилась она, выпрямившись. — Да, это. — Трент попытался выхватить пропуск из пальцев Мары. — Неужели злишься? — Необязательно было его убивать. — Конечно. Но иначе он сообщил бы о нашем вторжении при первой возможности. — Резонно, — заставила себя ответить Мара. Она разозлилась гораздо сильнее, чем следовало по настолько мелкому поводу. Да и дело было вовсе не в убийстве — в том, что Трент вновь и вновь оказывался прав. И чего тогда стоили ценности Леи Органы и Люка Скайуокера, которые Мара до недавнего времени полагала, что разделяла, если реальность так часто требовала отступления от них? Заставив себя сконцентрироваться на деле, Мара приложила пропуск к панели у одной из дверей. Заглянув в открывшийся проём, она обнаружила складское помещение, в одном из углов которого нашёлся терминал. Пока Трент укладывал убитого техника за одним из стеллажей склада — чтобы тело не обнаружили в ближайшие часы, — Мара загрузила карту на инфопланшет. Следующие десять стандартных минут пути в сторону командного мостика прошли без особых препятствий, пока диверсанты не столкнулись с необходимостью пройти через пост охраны. Не сомневаться можно было в двух вещах: во-первых, республиканец Ньюман, заваривший всю кашу, находился на мостике, поскольку только оттуда он мог полностью контролировать исполнение своего плана, и, следовательно, во-вторых, на посту, служившем главным препятствием для незваных гостей, находилась целая толпа охраны. — Готова? — серьёзно спросил Трент. Вопрос был хорошим, хотя Трент и задал его только потому, что в случае поражения погибнут они оба. Готова ли Мара? Готова ли она войти в следующую комнату и убить всех, кто встанет на её пути? Готова ли она, в конце концов, вернуться в исходную точку долгого путешествия — и вновь стать убийцей, для которого нет ничего важнее цели? Обратный путь, в прошлый раз отнявший у Мары буквально всё, чем она когда-то жила, теперь окончательно станет недосягаемым. Только вот она уже зашла слишком далеко, чтобы искать другие способы. — Готова. — Мара кивнула, прогоняя из головы лишние мысли. *** — Техник сорок пятого отсека не вышел на связь, — доложил один из подчинённых начальнику охраны крейсера. — Тот, который должен был проверить сбой системы проверки герметичности? Начальник охраны — Пирс — устало вздохнул. Все члены команды, поддержавшие безумный, по правде говоря, план адмирала, ходили по самому краю между смертью ради исполнения угрозы и самовольным судом со стороны своих. Теперь ещё и с техником — Пирс никак не мог припомнить его имя — что-то случилось. — Отправьте кого-нибудь ещё проверить, — решил Пирс, махнув рукой на возможную угрозу. В конце концов, все они были живыми мертвецами, не более того. Дверь, ведущая как раз с той стороны корабля, где исчез невезучий техник, открылась, хотя время смены патруля ещё не подошло. Первым, на что обратил внимание Пирс, были вовсе не лица пришедших, но горевшие в их руках световые мечи — такие ему до сих пор не доводилось видеть вживую. Неужели джедаи? И только когда воздух вокруг наполнился беспорядочными вспышками бластеров, Пирс вспомнил о тревожной кнопке. *** Врагов и правда было немало, учитывая размер помещения, — не меньше двух десятков — и, конечно, все они были вооружены. Маре приходилось прикладывать огромные усилия только для того, чтобы не терять контакта с Силой и продолжать отражать все выстрелы бластеров. Подобные сражения успели стать для Мары непривычными. Спустя долгую минуту она всё-таки сумела найти свой темп и вслед за Трентом перешла в нападение. Да, так и должно было быть с самого начала — когда взгляд успевает поймать каждое значимое движение противников, а собственному световому мечу достаточно лишь задать направление, остальное руки сделают сами. Когда рука одного из охранников потянулась к кнопке тревоги, Маре пришлось на мгновение отвлечься, а Трент был слишком далеко, чтобы помочь. Совершив головокружительный прыжок, Мара проткнула охранника насквозь — ровно на полсекунды позже, чем взвыла сирена, ударяя по ушам. Мара не успела — а значит, счёт пошёл на секунды. Покинув пост охраны, они пробирались вперёд гораздо быстрее, несмотря на прибывавшие подкрепления. Простор коридора давал пространство для манёвра, и, кроме того, движение к мостику вышло на передний план. Судя по тому, что крейсер продолжал висеть над поверхностью Корусанта, Ньюман не стал ударяться в панику и преждевременно воплощать в жизнь свою угрозу — следовательно, Мара с Трентом ещё не проиграли. *** Порядком потрёпанный родианец в форме охраны вбежал на командный мостик и наспех отдал честь. Ньюман кивнул, разрешая докладывать: сработавший недавно сигнал тревоги был плохим знаком. — На корабле... посторонние, сэр. — Сколько и откуда? — Мы пока не выяснили, — родианец помотал головой. — Должно быть, они незаметно пристыковались в слепой зоне системы наблюдения. Сработал только датчик нарушения герметичности. Что касается количества... Похоже, их всего двое. — И они всё ещё живы? — не поверил Ньюман. — Мы думаем, они джедаи, — это прозвучало как приговор. — Вы уверены? — У них есть джедайские мечи, и они умеют ими пользоваться. — Ясно. Спасибо, — сухо ответил Ньюман. Решение следовало принять как можно быстрее. Если Ньюман погибнет, всякий шантаж потеряет смысл: только он мог активировать бомбы и отключить планетарную оборону Корусанта. Одна из слабостей такого подхода была очевидна, но в сложившихся обстоятельствах Ньюман не мог никому довериться. Да и, в конце концов, почему именно джедаи — и как их вообще может быть двое? Ньюман не был экспертом в области изучения древнего ордена, но точно знал, что джедаи, кем бы они ни были, не рискнут жизнями мирного населения. Получалось, что их можно было не воспринимать всерьёз. Оставался только вопрос о том, зачем тогда они явились. Простая глупость или отвлекающий манёвр? Когда массивную дверь, отделявшую мостик от оставшегося корабля, пронзил луч светового меча, а вокруг входа по указанию Ньюмана уже установили баррикады, Ньюману подумалось, что лучший способ получить ответы на свои вопросы — задать их лично. *** На мостике их, разумеется, ждали. Впрочем, с долей удовлетворения Мара отметила, что Ньюман тоже был на месте: в дальней части мостика, прямо у иллюминаторов, и под охраной верных солдат. — Сдавайтесь, джедаи, или я сброшу бомбы, — объявил Ньюман. — Даю вам тридцать секунд на размышления. Мара вопросительно взглянула на Трента, но он вместо того, чтобы бросаться в молниеносную атаку, хитро ухмыльнулся и поднял руки. — Хорошо. Мы сдаёмся. И тогда Мару осенило: Ньюман принял их за джедаев и потому считал, что находится в безопасности, поскольку не верил, что джедаи способны пойти на жертвы среди гражданских. А чем прорываться силой, рискуя, к тому же, теми самыми гражданскими, Мара с Трентом могли подобраться максимально близко к своему врагу, пользуясь его неведением. Забрав у Мары с Трентом световые мечи — и даже не подумав о наручниках, — солдаты и в самом деле привели их прямо к Ньюману. Тот несколько секунд изучал незваных гостей, недовольно хмурясь. — Зачем вы здесь? — спросил он, безуспешно изображая безразличие. Внешне Ньюман мог выглядеть как угодно, но Сила не лгала: он чувствовал растерянность. — Остановить вас, — ответила Мара чистую правду, не моргнув и глазом. — Не лгите мне. Возможные последствия вам прекрасно известны. — Единственный, кто вас обманывает — вы сами, — сообщил Ньюману Трент. — В каком смысле? — окончательно утратив маску уверенности, переспросил он. Именно этого момента и ждала Мара. Думать и уж тем более взвешивать варианты и последствия не было времени, так что она просто выхватила из кобуры стоявшего к ней боком солдата бластер и пристрелила Ньюмана — точно в лоб, чтобы сразу и наверняка. *** В конечном итоге, они победили — вот только Лее казалось, что не хватало чего-то безумно важного. Рядом с Леей не было никого, кто мог бы разделить с ней облегчение от того, что борьба затихла хотя бы на время, и груз ответственности за последствия её решений. Хан исчез — впрочем, Лея не сомневалась, что он вернётся. Однажды. Мара Джейд, показавшая себя верным товарищем, как будто абсолютно не разделяла беспокойства Леи о будущем. Империя Трауна стала для бывшей Руки Императора новообретённым домом, и не Лее было её осуждать. Люк так и не принял окончательного решения, и, хотя Лея знала своего брата достаточно, чтобы предугадать, каким оно будет, этому только предстояло произойти. А пока Лея была одна. И свои проблемы ей придётся разгребать в одиночку, равно как и заново находить себя. Лея попросту не могла больше быть для жителей Галактики знаменем свободы и демократии, которым она пробыла большую часть жизни — сначала неосознанно, движимая юношеским энтузиазмом, а впоследствии и вполне сознательно. Оставалось, впрочем, одно дело, с которым Лея желала разобраться как можно быстрее. Именно за этим она и вернулась в каюту Трауна, стойко дождавшись последовавшего далеко не сразу приглашения войти. По привычке ожидая чего-нибудь удивительного, Лея даже растерялась, не заметив ни очередной галереи предметов искусства, ни даже экранов, отображающих тактическую или стратегическую обстановку. — Вы хотели обсудить со мной дальнейшую судьбу Эдароса Дима, верно? — без предисловий перешёл к делу Траун. — Почему вы так решили? — Лее не приходилась по вкусу способность Гранд-адмирала читать её как открытую книгу. — Вы были крайне обеспокоены кончиной Мон Мотмы. И потом, возникшая ситуация неоднозначна с моральной точки зрения. — Вы так считаете? — В ином случае вы не пришли бы ко мне, — парировал Траун, в очередной раз избегая личной оценки. — Так что вы собираетесь делать? — Показать своим имперским союзникам цену предательства и одновременно добиться справедливости, которой жаждут ваши сторонники. — То есть совершить показательную казнь, — констатировала Лея, с досадой качая головой. — Это не вопрос моего или вашего желания, советник, а необходимость, чтобы сгладить последствия убийства главы Новой Республики, совершённого одним из самых высокопоставленных чиновников Империи. Пусть мы выиграли битву за Корусант, война с отказавшимися сдаться продолжится по меньшей мере несколько лет. Так что у меня нет ни малейшего желания создавать в новом имперском правительстве повод для раскола. И разве вы не на стороне справедливости? — Я на стороне милосердия, — отрезала Лея. — Необходимыми я готова признать только боевые потери — и то, далеко не все из них. Убийство, в отличие от иных мер наказания, не даёт вторых шансов. — В любом случае, это дело находится вне пределов вашей компетенции, — напомнил Траун. — Свои причины я вам пояснил. — Иными словами, вы предпочитаете гуманизму практические соображения? — Я предпочитаю здравый смысл, — сказал Траун, давая понять, что спор завершён. — Ясно. — Несмотря на попытку изобразить несгибаемую волю, каюту Лея покидала проигравшей. Конечно, в словах Трауна, как и всегда, был смысл. Лея и сама не знала, зачем ей бороться за жизнь человека, причин ненавидеть которого у неё было предостаточно. Правда была в том, что, какие высокие идеалы бы ни защищала Лея и во что бы ни верила, перейдя на сторону Трауна, она осознанно позволила сделать себя ведомой. Мир вокруг Леи изменился — и, быть может, пришло время измениться и ей. *** В пылу сражения у Мары не было времени на самокопание, и теперь, наконец оставшись в одиночестве, она была вынуждена лицом к лицу столкнуться с результатами своих действий. Мара и не пыталась сосчитать, скольких солдат Новой Республики она убила во время рейда на крейсер Ньюмана. Тогда это не казалось ей чем-то существенным — теперь же жалеть о прошлом не было смысла. Мара привыкла жить настоящим. И в настоящем Гранд-адмирал Траун предложил ей работу: использовать свои навыки Руки Императора на благо новой Империи и передавать знания другим чувствительным к Силе. Пару месяцев назад она отказалась бы, не раздумывая. Однако идти Маре было больше некуда. Тем более, что следовало признать: игра в спецагента доставляла ей удовольствие, а, прячась на задворках Галактики и участвуя в сомнительных предприятиях, она всегда чувствовала себя не в своей тарелке. Мара тоскливо вздохнула. Сейчас решение о будущем за неё никто не принимал: ни Палпатин, ни Траун, ни Лея Органа. Только вот Мара никогда не была человеком, способным повести за собой, и достойные цели перед ней неизменно ставил кто-то другой. Выходит, так тому и быть. Следующая мысль Мары приятно сквозила уверенностью, казалось бы, навеки утраченной после смерти Императора. Она даст согласие.