Всегда

— Она просто очаровательна. Ах, какие у нее глазки! Левый глаз счастливого отца ребенка начал дёргаться. Нет, Франциск Бонфуа запросто пропустил бы свежую порцию дамских восторгов мимо ушей, окажись Южные Нидерланды первой гостьей, которая почему-то вообразила, что их с Мари сын — девочка, но… Они все подходили к его жене, которая расположилась у парадной кроватки, усадив Матье себе на колени, а потом… Потом, будто сговорившись, гости и гостьи принимались восхищаться ручками, глазками, носиком «маленькой французской прелестницы»! — Замечательная девочка. Не так ли, Артур? Англия хмуро сдвинул брови. — Так, Роуз. А еще она мне кого-то напоминает. Кого-то очень знакомого. Хм… Франция широко улыбнулся. — И кто бы это мог быть, Кёркленд? Англичанин зло глянул в его сторону. — Я что-то запамятовал, дорогой сосед. Чудесный праздник, и дочка — само очарование, поздравляю. Хорошая колония. А нам с Роуз, к сожалению, уже пора. Идем, дорогая. Франциск заулыбался еще лучезарнее, когда Артур Кёркленд и его супруга отошли в противоположную сторону. К дверям. Признаться честно, жена англичанина, Лондон, Франции нравилась мало. Особенно ее сдержанность в постели. Но если рожденный ею Альфред был действительно похож на Матье и, стало быть, на Франциска, как утверждали всевозможные любители сплетен… — Она просто красавица. Мари, а как вы с мужем ее назвали? Париж улыбнулась Берлину из последних сил. Определенно, Мари Бонфуа, как и ее Франциск, не имела ничего против дочерей, но зачем перевирать факты? Матье — мальчик. Разве не ясно? Одного взгляда на его наряд цвета полуденного июльского неба было вполне достаточно, чтобы это понять.

***

Вечером того же дня, когда все приглашенные благополучно разъехались по домам, а Матье, в очередной раз покушав, заснул, в спальне четы Бонфуа состоялся очень важный разговор. — Котик, мало того, что они из вредности принимали тебя за девочку несколько веков подряд, а теперь еще и Матье!.. Франциск помог своей ненаглядной жене выбраться из платья. — Полностью с тобой согласен, мышка моя. Это возмутительно. Мари игриво куснула мужа за ухо. — Но мы с тобой им за это устроим веселую жизнь, правда? Франциск ласково подтолкнул ее к супружескому ложу. — Непременно.