Наступившее будущее

Постановка очень понравилась Маше, но крайне разочаровала ее кавалера. Новиков постоянно склонялся к любимой девушке, чтоб шепотом изобличить все неточности и нестыковки симптомов и диагнозов, которые для себя придумывал главный герой пьесы. «И ведь у него даже не ипохондрия, а обыкновенное самодурство» — каждый раз подытоживал будущий профессор. Рыжеволосая девушка старалась не обращать внимания на заумные замечания своего друга, хохотала вместе со всеми и наслаждалась происходящим на сцене фарсом. Ближе к ночи сильно подморозило, поэтому негласно было решено все прощания перенести от двери подъезда с внешней стороны к двери Капустинской квартиры со стороны внутренней. Пройдя на кухню и поставив чайник, Рудик обратил внимание на сложенную раскладушку, которая загораживала раковину. — Маш, к тебе из деревни кто-то в гости приезжал? — как можно безразличней поинтересовался молодой человек. — Нет, с чего ты взял? — появившись в дверях, студентка медицинского вуза удивленно взглянула на своего гостя, опиравшегося на раскладушку, которую Толик забыл убрать обратно за шкаф, — а, это, просто, — дробя слова, начала лепетать девушка, — в комнате слышно, как на балконе ветер завывает. Я если пугаюсь, уснуть не могу, укладываюсь тогда здесь, — к концу оправдательной речи голос Капустиной заметно окреп, — а туда-сюда таскать раскладушку надоело, вот я и… Пламенное объяснение было прервано теплыми руками, сильно и заботливо обвившими девушку. Рудольфу очень хотелось бы защитить это маленькое любимое существо от всех неприятностей. Закрыть собой от поганого мира вокруг. К сожалению, желания рыжего гения не совпадали с его возможностями. Был человек, который нуждался в его заботе куда сильнее собственной девушки — мама. Обещая Маше, что они обязательно съедутся, как только появится такая возможность, студент-медик и предположить не мог, что возможность появится настолько скоро и настолько странно. Естественно, обещание так и не было выполнено. От любимой Новиков не услышал ни слова упрека. Она все поняла и приняла его решение, молча и без выяснения отношений. — Трусишка моя, хочешь, я сегодня останусь, вместе послушаем твой ветер? — ласково осведомился парень. Поднятые на него глаза светились таким искренним, неподдельным счастьем, что Рудику на секунду стало страшно за рассудок любимой девушки. Набрав номер родного дома, парень предупредил маму, что сегодня не вернется ночевать. Передав Маше привет и напомнив о том, что завтра будет на три градуса холоднее, женщина первой повесила трубку. После вечернего душа парень устроился в спальне. Погасив верхний свет и включив торшер, студент-медик раскрыл карманное пособие по биоэтике, приобретенное несколько дней назад с лотка уцененной литературы, куда эта книга попала явно незаслуженно. Чуть больше чем через полчаса из ванной вынырнула Маша. После ее появления комната мистическим образом наполнилась запахом темного шоколада с примесью детского мыла. Капустина мышкой юркнула под одеяло, как можно ближе придвинувшись к Рудику. — Читаешь? — Перечитываю, — честно ответил студент, — сейчас уже уделяю внимание только тем местам, которые подчеркнул при первом прочтении. А потом нужно будет как следует просмотреть невыделенное, вдруг все-таки пропустил что-то важное. — Новиков, — слегка нараспев проговорила девушка, — какой же ты у меня умный. Отложив томик биоэтики, парень выключил лампу и крепко обнял рыжую студентку. Та с готовностью устроила голову у него на груди. Пожелав молодому человеку спокойной ночи, Капустина собственнически закинула ногу на своего возлюбленного и, по ее мерному дыханию, Рудик догадался, что девушка уснула. «Ладьевидная, полулунная, трехгранная, гороховидная» — сон никак не шел. Даже перечисление костей человеческого скелета не помогало. Обычно Новикову удавалось засыпать уже на грудной клетке. Но сегодня был явно особый случай. Ветра, который давеча так поносила Капустина, слышно не было. Лишь ее собственное тихое бормотание. — Толик, у нас еще есть пара часов, не волнуйся, — с этими словами девушка отвернулась от своего молодого человека и прижалась к нему своей мягкой попкой. Идиотом Рудик не был, поэтому будить свое рыжее счастье не стал. Подумаешь, оговорилась, с кем не бывает. Правда, оговорилась как-то очень уж точно. Слишком хорошо Новиков помнил, как год назад Маша безликой тенью постоянно следовала за новым однокурсником — Анатолием Смертиным, как светилась, когда студент заговаривал с ней, как грустила, когда видела его вместе с Викой. Рудольф не сразу заметил, в какой момент начал обращать внимание на все эти мелочи, касающиеся чужих ему людей. Тогда чужих. Стена лжи, которую будущий профессор так любовно выстраивал на протяжении трех лет, вовсе не была разрушена в одно-два мгновения. Но однокурсники, сами того не замечая, растащили ее по кирпичику. А Капустина так вообще протаранила стену чуть ли не танком. Никто бы не устоял против такой красивой и ласковой девушки, как она. Никто, кроме одного человека. И по иронии судьбы им стал Смертин. Первое время Рудольф поражался глупости своего друга. Ведь поверхностная блондинка Олькович проигрывала Маше по всем параметрам. Новикову было жаль влюбленную девочку, иногда его даже посещало желание набить Толику морду за равнодушие.