"Жёлтая" пресса

POV Максим

      Будильник, разбудившей меня в столь раннее время (было около десяти часов утра), тут же полетел в стену. Он замолчал, но на удивление не разбился. Именно за это я ценил вещи фирменные, не китайского производства, и не жалел на них денег.       Через несколько минут мой сон нарушил входящий звонок на мобильный, я сразу же его сбросил, но настойчивый абонент продолжал трезвонить, пытаясь поднять меня с постели.       Случайно взглянув на дисплей разрывающегося телефона, я понял, что звонит бабуля. Я очень её люблю, и не хочу заставлять волноваться из-за меня. Зевая, я провел пальцем по сенсорному экрану и приложил телефон к уху. - Доброе утро, - послышался бодрый голосок бабули.       Он был у неё довольно звонким, не смотря на её, почти, семьдесят лет. - Да, бабуль, - ответил я, видно по моему голосу она поняла, что я ещё даже не собирался вылазить из кровати. - Ты что до сих пор не встал? – она у меня очень проницательная женщина, но, в отличие от меня, птичка ранняя.       Бабушка никогда не разрешала мне вставать поздно и даже сейчас, когда я жил отдельно, часто ругала за то, что я «сплю до обеда». Она не контролировала меня, как маленького мальчишку, но всё же узнавала, что я прихожу затемно и встаю, мягко говоря, не с первыми лучами солнышка.       Сделав мне выговор, она тут же забыла обо всём. Такой уж у неё был характер: пожурит, заставит мою совесть проснуться и забудет. Видно, за это мой покойный дед её так любил: она никогда никого не пилила.       Меня, конечно, было не за что, кроме как за то, что я поздно покидаю просторы кровати. А вообще, у нас с бабулей были замечательные отношения: с самого детства меня воспитывали они с дедом, поэтому более близких людей не было.       Отец у меня политик, депутат, в мэры «метит». У него никогда не находилось свободной минуты, но я не обижаюсь. Теперь ведь понимаю, что каждый сам решает, как ему жить. Просто смысл заводить детей, если не собираешься заботиться о них?       Он всегда хотел откупиться деньгами, ему казалось, что они вполне заменят родительское внимание. У меня было всё самое лучшее… Дорогие подарки, обучение в частном лицее, поездки по всему миру. Отец хотел, чтобы я пошёл по его стопам: поступил в Юридическую академию, но моё сердце лежало к другому. Я выбрал то, что было мне по душе.       Принять первое самостоятельное решение мне помогли мои старички, и я ни разу не пожалел об этом.       Всё у меня не так гладко, как кажется. Мать-модель, была с отцом недолго, и сразу после моего рождения сбежала с любовником на острова, но я её не виню. Сам я не пытался её найти… Не знаю, почему. Мне не нужен был человек, которому нет дела до меня, поэтому я не искал лишней встречи с ней.       Вообще, вся семья у меня «звёздная». Повезло, так сказать.       Бабушка – актриса. Роли у неё были не большие, но она сумела даже с помощью них прославиться - и люди запомнили имя Ирины Ковалёвой.       Дед мой, ещё школьником, прошёл Великую отечественную, сражаясь в партизанском отряде. Уже тогда он твёрдо решил – быть ему генералом. Он - человек, переживший войну - знал, как добиться своего. Его я уважал и боялся одновременно, но именно он воспитывал во мне настоящего мужчину.       Так я и жил: с одной стороны строгий военный порядок генерала на пенсии, с другой – творческая натура бабули-актрисы.       Она хотела, чтобы я занимался в музыкальной школе (способности вроде есть), но старик заявил, что «его внук ни за что не сядет за бабское пианино». Единственным, на что он согласился, была гитара. Виктор Петрович и сам в молодости знал несколько аккордов и с товарищами мог спеть пару «полевых» песен.       Я был очень привязан к нему: всё, чему я научился было связано с ним. Первые драки, тоже посвящены старику.       Два года назад дед умер из-за сердечного приступа. Потеря была большой: и для меня, и для бабушки. Сколько бы они не ругались, и не ворчали друг на друга, но, всё равно, любили безумно.       Вспоминая всё это, я отвлёкся от телефонного разговора. Лишь бабушкин голос, настойчиво повторявший моё имя, заставил меня вернуться в реальность. - Максим, ты всё понял? – на всякий случай уточнила она.       Что же бабуля говорила всё это время? Ладно, была, ни была. - Так во сколько за тобой заехать? – спросил я. - В полпятого, - «напомнила» Ирина Юрьевна и отключилась.       Умничка, Максим! Я мысленно погладил себя по голове, вылез из кровати, и пошёл заваривать кофе, понимая, что по-другому проснуться не удастся.       Чашка крепкого чёрного напитка привела мою умственную деятельность в порядок, и я начал вспоминать, что должен сделать сегодня.       Точно, Дима просил отвезти бумаги в редакцию. Пожалуй, этим и займусь.       Но туда я попал лишь к четырём, позвонили с работы, сказали, что приезжает какая-то проверка и мне нужно её встретить.       Освободившись от головной боли в виде троих представителей санэпидемстанции, я сразу же поехал в центр: нужно было успеть до закрытия издательства.       Я стоял в кабинете и разговаривал с Сергеем Михайловичем, представительным сорокалетним мужчиной, по поводу выпуска, в котором должна была содержаться реклама моей компании.       Мой друг и по совместительству менеджер по маркетингу - Дима, именно сегодня улетал с женой в Майами на «медовый» месяц, и слёзно просил меня отвезти статью.       Сергей Михайлович прочитал Димкину писанину и одобрительно кивнул. - Неплохо написано, толково, - улыбнулся он, - но всё-таки, будет лучше, если одна наша сотрудница её доработает.       Внезапно в кабинет влетела какая-то девушка, она остановилась посреди комнаты с очень сосредоточенным лицом. Мы оба были немного удивлены, я видел, как начальник побледнел. - Как вы могли? – громко закричала девчонка.       Её тёмные, слегка завитые пряди волос разлетались в разные стороны, голос вот-вот должен был сорваться, а яркие изумрудно-зелёные глаза наполнялись слезами.       Мне сразу стало жалко эту девушку. Вроде бы она пыталась сопротивляться, показывала, что со всем может справиться сама, но всё же оставалась хрупкой и беззащитной. Я видел это, вернее, чувствовал.       Как-то так получилось, что я хорошо разбирался в людях: за это близкие друзья обычно звали меня Психологом. – Вы вообще понимаете, что натворили? Ничего «святого» для вас нет, - продолжала возмущаться девушка. - Катерина, успокойся, - я перевёл взгляд на слегка поникшего мужчину. - Что Катерина? – разгневанно бросила она. – Я устраивалась на работу в престижный журнал, а что выходит? Он стоит лишь того, чтобы в его страницы семечки на базаре заворачивали. «Жёлтая» пресса - не моё призвание, я ухожу.       Мне показалось, что девушка не стала бы, просто так, кидаться на своего начальника и я решил разобраться во всём, прежде, чем доверять этому журналу рекламу, практически судьбу любой компании. Особенно после громкого заявления о «жёлтой» прессе.       Как только журналистка выбежала из кабинета, я призадумался. - Нет, - обеспокоенно протянул Сергей Михайлович, не отводя взгляда от двери, - наша лучшая сотрудница не сможет доработать вашу статью. - Ничего, обсудим это в другой раз, - я поспешил покинуть кабинет, и чувствовал, что сюда больше не вернусь.       Я уже собирался садиться в машину, когда увидел знакомую фигуру (знакомыми мне показались только её распущенные каштановые волосы). - Да, что ж сегодня за день? – тот же, практически сорванный, но всё же очень нежный голос. - Только машину не разбейте, - усмехнулся я.       Катя (я запомнил, как звали эту девушку) обернулась и глянула на меня исподлобья. - Постараюсь! – она была явно раздражена. - Если вы хотите, я могу вас подвезти, - тут же спокойно предложил я.       У девушки проблемы – почему бы не помочь ей, тем более, такой милой? - Спасибо, но я обойдусь без вашей помощи, - она хотела казаться грубой, но меня лишь смешил её тон, - такси в нашем городе работает исправно. - Как говорится, моё дело предложить, - весело улыбнулся я.       Она отвернулась, видно вызывала такси. Я решил опереться на машину и немного понаблюдать за Катей. Мой ход удивил её, но сдаваться так быстро, как я хотел, она не собиралась и вызывающе встала напротив меня. Девушка была стройной, с отличной фигурой, длинными ногами и красивым личиком. Одета она была очень стильно, но по-рабочему, как и я. На ней была чёрная юбка, обтягивающая привлекательные бёдра и едва доходившая до колен; блузку с коротким рукавом я разглядел ещё в кабинете. Сейчас она стояла, накинув на плечи пальто, и опиралась спиной о машину, соблазняя меня своими ногами. Видно, она даже не думала об этом, просто так получалось. Да уж, она была явно в моём вкусе. Интересно, что она думает обо мне?       Внезапно подъехало такси…       Почему именно эта служба? Так банально: хорошим качеством обслуживания оно не отличалось, разве что рекламируют себя на каждом шагу. Может поэтому? Скорее всего. Я всегда старался сам отвечать на возникшие вопросы.       Как только машина скрылась за поворотом, из соседнего здания – старого театра - показалась моя старушка.       Она спешила ко мне, видно задержали её там, но я, увлечённый одной «горячей» особой, даже не заметил, сколько пролетело времени.       По дороге домой бабушка завела свою старую песню: как такой хороший мальчик, как я, до сих пор один? Не понимаю, как я выдержал десятиминутную тираду по поводу моей личной жизни, но я ни слова не сказал ей за всё это время. Ирина Юрьевна была удивлена: обычно я прерывал её после первого предложения, и она сдавалась. - Много работы, - «успокоил» её я, - просто задумался.       Но на самом деле… Да, я не знал, что там на самом деле и чем забита моя голова.