Глазами Эсмеральды, или Как не надо было делать

При моем появлении сразу несколько человек отвлеклись от своих занятий и в ожидании уставились на меня. Хочу отметить, что в обычной жизни я лишний раз стесняюсь к доске выходить, чтобы прочитать какой-нибудь несчастный доклад, а тут на меня пялятся двое... трое... вся улица. — Эсмеральда! Там Эсмеральда! — закричал кто-то. У меня вспотел лоб. Вокруг моей цыганской персоны образовывалось кольцо из парижан, хотевших хлеба и зрелищ. Книжная Эсмеральда уже давно бы зашевелилась и зашевелила козу, а я стою с бубном и, как идиотка, таращусь на народ. Точно! Я знаю, что не так. — Викто-о-ор! — Что? Я же не лезу в твою жизнь. — Коврик предоставь, будь добр. — Эх, ладно, сейчас принесу. С Виктором я говорила по-русски, парижанам, наверное, показалось, что я молюсь на странном языке. Я продолжила пялиться на зрителей, которых становилось все больше и больше. Ситуация начинала казаться нелепой. — Лови свой ковер! — крикнул голос. Время на миг остановилось, и мне на голову упал старый, но весьма тяжелый предмет интерьера. Так, и что мне с ним делать? — Ты танцевать-то будешь? — прозвучало откуда-то из толпы. Да надо бы. К сожалению, два года занятий спортивными танцами отразились на мне травмой ноги и комплексом неполноценности, с которым я кое-как справилась, занимаясь гитарой. А чем там вообще занималась Эсмеральда? С саблями плясала? В моей голове стали прокручиваться варианты, от которых я начала истерично хихикать. На миг я представила, как завернутая в ковер, я танцую тектоник... Будем петь! — Щас спою! — объявила я, и толпа оживилась. И что мне петь? Сомневаюсь, что народ разделит мои музыкальные пристрастия. Если я начну трясти головой и петь орать свою любимую песню, все вокруг подумают, что я тут как минимум дьявола вызываю. И потом, имитировать группу из пяти электрических инструментов я пока не научилась. Оставалось только одно — бежать. — Э, нет-нет-нет! — хитро протянул голос. — Ты же лучше Эсмеральды! Давай! Вон, на тебя Фролло смотрит. — Где?! — вздернулась я. — Пой давай. Он даст о себе знать, не сомневайся. Точно! Я спою то, что уже железно вдолбилось мне в голову! Заодно заценим реакцию книжного Фролло. — Cet océan de passion Qui déferle dans mes veines Qui cause ma déraison... — протянула я такой знакомый до ребер мотив. Джали стала подпевать. Боюсь, даже она поет лучше, чем я. Толпа молча слушала. Вот мне еще табуреточку дать, и я буду как на утреннике. Надо двигаться. Я стала медленно ходить и набивать ритм бубном. Люди хотели большего. Уж простите - сегодня без подробностей! Мое невинное тело хочет отдохнуть от облучения похотливыми взглядами, поэтому слушайте давайте! К слову, микрофон мне бы не помешал: если я и дальше буду пытаться орать на всю площадь «Tu vas me détruire!», то вскоре нас с Джали будет не отличить. Переходя на припев, я наконец увидела фигуру в рясе. — Tu vas me détruire Tu vas me détruire Et je vais te maudire Jusqu'a la fin de ma vie... Да скажи уже что-нибудь! Я для кого тут пыжусь?! Фролло молчал и пристально смотрел на меня. Скажу сразу: он стоял вдалеке, но даже на таком расстоянии было ясно, что свойствами Дракулы-Аполлона архидьякон не обладал. Печальный задумчивый взгляд темных глаз, нос с небольшой горбинкой, тонкие губы, изогнутые в странной ухмылке. От лысины на лбу отражается вечернее солнце... Одним словом, вполне обычный Фролло с обычной мужской внешностью, именно такой, каким его описывал Гюго. — А я ведь сто раз говорил, — буркнул голос в голове. — Что ты говорил? — Что главный красавец в книге Феб, а не помешанный священник. — Это мы еще посмотрим! Я уже заканчивала петь, как вдруг... — Богохульство! Кощунство! Я скептически глянула на красного, как борщик, Фролло, держащего ладонь на пульсе. Ему, очевидно, не хотелось говорить, что песня задела его за живое, но автор думал по-своему. — Виктор! — время опять остановилось. — Вы че творите?! Какое нафиг богохульство? — А я же говорил, что Фролло везде видит колдовство, а особенно в тебе! Каким местом ты читала? — Это же всего лишь песня, которая, к тому же, ему явно понравилась! — Ему понравится, если ты оголишься и начнешь задорно плясать! — Это понравится всей площади! Так, давай ты не будешь менять реакцию персонажей по своим правилам! Какой тогда во всем этом смысл? — Ладно, так и быть, но почему ты думаешь, что священник купится на твое пение? — Потому что... Потому что у него сложная, но мягкая душа: она просто разрывается! И эта песня посвящена именно ему и его невыносимой жизненной драме! Голос помолчал и начал откровенно ржать. — Что? Почему вы смеетесь? — Послушай, девочка. Я тебя, наверное, разочарую, но мой Фролло — взрослый мужчина с нормальными мужскими желаниями. Весьма наивно с твоей стороны полагать, что он полюбил цыганку за ее красноречивые слова. — Но... — Как ты сама знаешь, Эсмеральда не отличалась интеллектом Аристотеля, поэтому прими это как факт: мои герои влюбились в тело. — Черт, — потерянно выдохнула я. — Но не грусти: ты же здесь, и ты можешь сделать все по-другому... — Правда? — с детской надеждой воскликнула я. — Да... Но тело все же лучше показать. Окружение снова ожило. Народ хлопал в ладоши, глядя на меня. Так, с песней прокатило, теперь нужно тело. Я начала стучать в бубен и кружится. Сомневаюсь, что добилась нужного эффекта: по-моему, я больше похожа на чукотского шамана с козой вместо оленя. Хорошо, а так? Попробовала задирать ноги, вертя при этом платьем. Ух ты... Гибкости этой девахе не занимать: я чуть не стукнулась лбом о собственную пятку. Приземлившись на шпагат, я поняла, что тут можно хорошенько сымпровизировать. Я стала скакать как укушенный олень, демонстрируя французской публике все прелести цыганской "жизни". Мой взгляд остановился на Фролло, у которого глаза из орбит вылезали. Он нервно теребил свой воротник. У меня мелькнула мысль поступить как в мультфильме: подбежать, поцеловать, убежать. Но я же все-таки невинная и загадочная Эсмеральда, а не пожившая тетушка Эсм. И потом, боюсь, такого архидьякон уже не перенесет... Вспомнила эпизод из фильма Парфюмер... Оргии посреди Парижа мне не нужны. Так все, пора сворачивать одеяла: на дворе темнота. Я вынула бубен и побежала собирать зарплату. Проходя мимо Фролло, я невзначай сунула бубен ему под нос со словами: — Qui non labōrat, non mandūcet.* Клод шокировано взглянул на бубен, затем на меня, на бубен, на меня, на бубен и снова на меня. На это я хитро улыбнулась и пошла дальше. Отойдя на пару метров, я оглянулась. Фролло все так же пялился на меня, но, поймав мой взгляд, развернулся и в панике куда-то побежал. Бинго. Так, что за крики? — Да уберешься ты отсюда, египетская саранча? — и вам здравствуйте, мама. Я проигнорила комплименты своей родительницы и продолжила собирать налог на эротику. Где-то за углом архидьякон срывал эмоции на коронованного Квазимодо. Значит, пора бежать домой. Надо найти Гренгуара. Я пошла по направлению к Двору чудес. Ну и жутко же здесь! Все, что описывал автор, не сравнится с вонью и слепой темнотой окружающей обстановки. Хочется залезть на крышу и... Постой-ка, а что если... Я разогналась и со всей дури влетела в стену. В голове заржал голос писателя. — Что? Что ты делаешь? — хохотал Гюго. — Мы договаривались не кончать с жизнью самоубийством! Я отлепила себя от стены и сделала выводы. — Значит, паркуру она не обучена, — пропыхтела я, разминая челюсть. — Вечно этот Дисней все утрирует... Виктор тем временем задыхался от смеха. — Хватит уже! — возмутилась я. — Проверить-то стоило. Дальше я шла молча, только изредка в голове звучали хихиканья. — Ты теперь всю жизнь мне это будешь вспоминать?! — вспылила я. — Я просто заметил лицо своего Гренгуара, когда ты размазалась по стене! Просто представь его реакцию, — у Виктора была истерика. Действительно, весело... Я оглянулась. Мой горе-муженек, не обученный навыкам стелса, наивно думал, что его шевелюру не видно в тени грязной бочки. — Ты б еще за шваброй спрятался, любимый, — буркнула я. Стоило расслабиться, как меня схватили огромные руки, похожие на тиски. Ну, этого еще не хватало! Начнем с того, что после удара о стену моя адекватность частично испарилась, а с ней пропали бдительность и самоконтроль. Наверное, все, кто летом живет в деревне, знают, какого это — идти куда-либо ночью в кромешной темноте, в паре метров от густого леса. А теперь представьте, что вы попали в этот лес. Ощущения, пожалуй, такие же, только надо добавить запах помоев и вместо деревьев взять дома и закоулки. И вот, в тот момент, когда я слабо соображаю, ко мне подкрадывается какое-то чудище. Стоит ли говорить, что я поступила, как типичная жительница мегаполиса? Мой визг было слышно на весь Париж. Думаю, даже Квазимодо уловил такой малоприятный звук. Осознав наконец свою оплошность, я стала придумывать план спасения горбатого Амура. За поворотом уже слышался голос моего спасителя, а Фролло сбежал в неизвестном направлении. Не глядя на Квазимодо, я всеми знакомыми жестами послала его подальше от места преступления, но... — Так, так, так! Ну, я так и думал, — время остановилось. — Что опять? — Я уже закрывал на это глаза, но сейчас не могу. Ты мухлюешь! Ты уже знаешь сюжет, поэтому нападение горбатого уродца в ночной подворотне тебя ни капли не смутило! — Что? Да как это понимать?! — Хорошо, — хитро сказал голос. Раздался щелчок пальцев и все вокруг пропало; я очнулась в непонятном месте. Встав на ноги, я поняла, что нахожусь в типичном подземном переходе города Москва. Теперь я была уже в собственном виде, но только уж больно откровенном. — Где я? — я посмотрела на свой костюм в стиле «королева ночи», раскрашенный колокольчиками. — И почему я так выгляжу? — Ты только что пришла с работы. Твой дом находится через дорогу. Просто дойди до него, — в голосе Виктора звучали нотки жестокости и ехидства. Действительно, это был переход рядом с моим домом. Окончательно опомнившись, я пошла в нужную сторону. — АЙ! — Что-то не так? — протянул голос. — Почему я босиком?! И что здесь делают эти осколки? — Это антураж, иди дальше. Ковыляя как раненый пингвин, я двинулась вперед. Кое-как добравшись до двора своего дома, я облегченно выдохнула, как вдруг… — Твою мать! Сзади на меня набросился мелкий, но крепкий строитель кавказской национальности. Рядом стоял еще один — высокий. Я сразу забыла о пораненных пятках, вульгарном наряде да вообще обо всем на свете. Мои тщетные попытки скинуть мелкого уродца ни к чему не привели, в итоге я элементарно завыла о помощи. Неожиданно из-за угла появился конный полицейский в парадной форме. Он достал дубинку и огрел ею строителя. Гордо слезая с коня, он пожал мне руку и поздоровался: — Капитан Шатоперов к вашим услугам! – бодрым голосом сказал усатый вершитель закона. — Этот гад не ранил вас? — Н-нет, — растерянно пробубнила я. Придя в себя, я еще раз взглянула на молодого полицейского и… — Так, СТОП! Время остановилось. — Виктор, ты под свою Эсмеральду всех-то не ровняй! Что еще за капитан Шатоперов? И вообще ты что тут устроил?! — Наглядный пример! Ты же хочешь в полной мере стать Эсмеральдой, ну так получи! — А зачем ты привел этого усатого супермена? — Чтобы ты поняла первые впечатления Эсмеральды о красивом спасителе-капитане. — Ты просто полицию нашу не знаешь, — буркнула я. — Ладно, ты прав. Но давай больше без примеров, ладно? — Посмотрим... Раздался щелчок — я снова очутилась в Париже. На моих глазах Феб отдал Квазимодо солдатам и направился ко мне. Самое время врубать режим идиотки... — Феб, это вы? Ох-ох, мне жарко! Какой же вы... — смазливый и тупой, — какой же вы прекрасный! А можно посмотреть вашу шпагу? А шпоры облизать? Какой позор... Ненавижу идти по канону! _______________________________ *Кто не работает, тот не ест