Глазами Эсмеральды, или Как не надо было делать

Я проснулась с волосами во рту в невообразимой позе. Рядом тихонько посапывал Гренгуар, который ночью, видите ли, соскучился по Джали. Есть мне не хотелось, а вот во рту было неприятно. - Терпи, красотка, терпи, - подбодрил Виктор. - В смысле? Они что, не чистят зубы? Виктор засмеялся: - Ну, если хочешь, можешь ромом рот прополоскать! - Фу. Это просто отвратительно... - Давай, готовься понемногу. - К чему? Рано же еще, Квазимодо накажут не так скоро. Как только я начала пить воду, Виктор выкинул: - Ну, даже не знаю, может быть... к близости с Фебом. Я громко подавилась, тем самым разбудив Джали, которая испуганно вскочила и заехала рогом в нос бедному Гренгуару. - Ай! - закричал раненый. - Что случилось? Я тем временем, задыхаясь, продолжала давиться. - О боже, - воскликнул Пьер. - Джали, ты не ударилась? - Пьер...кхе кхе... ты, что, идиот? Твоя жена чуть не задохнулась, а ты о козе беспокоишься! - Но у нее такая нежная душа... - Носу своему разбитому это скажи, - фыркнула я. Ох, а действительно, сегодня же тот самый день "Х", хотя стоп... - Виктор, старый ты интриган! Ты меня раньше времени-то не пугай! У тебя же черным по белому написано "Прошло несколько недель. Было начало марта". О какой нафиг близости идет речь?! - Да, действительно, - пробубнил разочарованный писатель, но его голос резко переменился. - Но это не мешает мне элементарно пропустить эти "несколько недель". - Что значит пропустить? У меня на них, может быть, планы есть. - Какие? Твоя жизнь предполагает ежедневные танцы и мечты о Фебе. - А вот не правда! Эсмеральда потратила их на... А на что она их потратила? - Ладно, - выдохнул писатель. - Делай, что хочешь... Я хитро улыбнулась. - Но к Фролло ни ногой! - Черт... Нет, а что? Я-то точно найду себе дело. Ладно, сейчас надо себя чем-нибудь занять. Я отправилась в местный кабак, Джали шла за мной пятам... Блин, в такие моменты я себя чувствую той девушкой из рекламы Пимафуцина... Мозг, че ты творишь?! В общем, я дошла до кабака. По утрам там тихо, как в морге, повсюду валяются бутылки, ошметки и пьяные в дрова мужики. Наивно было надеяться, что в таком заведении ваяют мохито, но попробовать стоило. Я подошла к какой-то малоприятной даме: - Простите, у вас не найдется мяты? Она посмотрела на меня, как на фекалии белого носорога. - Ча те надо? - мерзким голосом переспросила трактирщица. Ясно, понятно, тут надо по-другому говорить. - Че слышала! Че вылупилась, жаба вонючая?! Мяту положила, говорю! Она на меня надменно взглянула и куда-то ушла, я тем временем осмотрелась. Везде куча алкашей-неудачников, один другого краше. Мерзкая тетка вернулась с мешочком и, неодобрительно на меня посмотрев, швырнула его в меня. - Мерси, - буркнула я и удалилась. В мешочке действительно была мята, хоть как-то освежусь. - Скоро Квазимодо бить будут, ты бы поспешила, - проснулся Виктор. - Спасибо, уже иду, - ответила я. Вообще, если честно, этого момента я боялась не меньше постели с Фебом. Дело в том, что я жутко боюсь человеческих отклонений: я могу спокойно смотреть на кровушку, операции, но уродства разных видов вызывают во мне жуткие чувства. Эти чувства нельзя назвать страхом - это нечто непонятное, но я знаю точно, что могу сплоховать. Я затрудняюсь даже представить, какое существо появится у меня перед глазами, но мне будет очень стыдно, если мои ноги подкосятся, и я грохнусь в обморок на глазах у толпы, а главное - на глазах у Квазимодо. - Не бойся, он не такой и страшный, - попытался успокоить Гюго. - Ну, горб... - Один глаз... - выдохнула я, медленно идя по вертлявой улице. - Ну, ноги немного разные... Крепись. Ситуация на самом деле весьма щекотливая. Эсмеральда была не такой впечатлительной, а я при всем своем добросердечном отношении к бедному Квазимодо элементарно боюсь на него смотреть. Дойдя до площади, я поняла, что момент скоро наступит - его вели к позорному столбу. У меня закружилась голова. Вот что я за человек?! И так всегда: будь то новости с сюжетом про уродства или фильмы про радиацию. Я не могу с собой совладать, хотя каких только ужастиков я не видела. - Держи себя в руках в конце-то концов! - воскликнул Виктор. - Да я пытаюсь, - заскулила я. - Соберись, тряпка, нечего тут канючить! - Это не я собрала в одном человеке столько физических недостатков! - я запаниковала. - Ты остановиться что ли не мог? Так хотелось все на одного парня повесить? - Эээм... Он должен был быть жутким и несчастным одновременно, он им стал! На Эсмеральду бочки катила, а сама-то вон, хнычешь, как истеричка,- строго сказал писатель. - А теперь иди за водой и только попробуй мне Квазимодо не напоить - отправишься домой в форме колокола! Я пошла за ведром. Квазимодо тем временем начали наказывать плетью. Жуткие звуки от ударов разносились по всей площади и били мне в голову. Народ безустанно гоготал и издевался над ним. Вот что за ублюдки?! Кстати... Я подняла взгляд на собор: там стояла фигура в черном - это был Фролло. Как и в книге, он даже не думал помогать приёмному сыну, а Квазимодо предстоял еще целый час мучений. Вся эта ситуация напоминала массовое одурение. Я могу с полной уверенностью сказать, что большинство народу этого Квазимодо в первый раз видят. Но нет же! Мы ж, как все, - нам же больше всех надо! В толпе выделялся один мелкий ушлепок. Угадайте кто? В своем ровеснике я узнала Жеана. Жеан - это такой типичный "яумамыдурачок", которых хватает в моем окружении, да и во всем мире вообще. Я направилась к нему, чтобы официально узнать, кто же такой этот человек в рясе. - Над кем все издеваются? Кто этот уродец? - спросила я у сильно веселого раздолбая. - Квазимодо - звонарь собора, - не без презрения ответил Жеан. - Ладно, кому он служит? - Архидьякону Клоду Фролло, - заявил Фролло-джуниор. - Что тебе надо, цыганка? - Расслабься. - А действительно, - спросил Виктор. - Сейчас будем проводить воспитательные работы, - отрезала я. - Так, - напрягся Гюго, - что ты делаешь?! - То, что без проблем могла сделать Эсмеральда. Я громко стукнула в бубен. - Нет, остановись, - приказал писатель. - И не подумаю. Я стукнула еще раз. Несколько человек обернулись, затем еще несколько. В итоге, все отвлеклись от издевательств над горбуном и уставились на меня. Так, а дальше что? Ну, предположим, народ я переманила - надо танцевать. Ладно, повторим танец дикого оленя, главное - почаще ноги голые показывать. Так, пляшем, пляшем, пляшем... Ага, вон Фролло тоже смотрит. Ну, держись, святик семицвятик, будешь знать, как маленьким не помогать. Посмотреть в глаза, ага, нагнуться вооот тааак... Что? Еще скажи, что не нравится! Ага, ага, отводи глаза, строй из себя крепость целомудрия. - Прекрати! – орал Виктор. – Это же недопустимо! - Издеваться над человеком – вот, что недопустимо! Фролло – мой любимый герой, но его поступки иногда меня просто бесят! Как можно так с собственным сыном, слугой? Ай, ладно. Все, стоп танцы. Народ отвлекся, теперь надо Квази помочь. Взяла воду и пошла к столбу. Вдох, выдох, вдох, выдох, а вот и он. Действительно, не красавец, ничего не скажешь: уродства очень сильно исказили его внешность. Стоит, хрипит, как зверь. Мне стало не по себе... - Бу! - крикнул голос в голове. От этого "бу" я чуть коньки не протянула. - Охтыж! - вот все, что я смогла сказать. - Ты, блин, что, совсем охренел?! - Полегче, девочка! Ты, между прочим, с великим писателем сейчас говоришь. Вот пусть это тебе будет наказанием, за то, что ты только что организовала. - По-твоему инфаркт - это хорошая награда за помощь бедняге?! - За это - нет. А вот за растление архидьякона - да! Ты хоть видела его лицо? Да он у меня, когда в чулане прятался не так... - Не продолжай, пожалуйста, - остановила я. - Мне надо Квазимодо помочь, поэтому будь добр. - Ладно, ладно. Вот он стоял передо мной несчастный, истерзанный. Я строго взглянула на затихшую толпу. Так, как бы тебе дать попить? Поставить ведро со словами "ПЕЙ" как-то неправильно, да он и не поймет ничего. Поить из рук, простите, тоже не вариант. Вспомнила, как это делала Сальма Хайек... Даже в такой момент она умудрилась врезать эротику: мол, по груди лилось, а в рот не попадало... Мозг, ну мозг же, ЧЕ ТЫ НЕСЕШЬ?! Ну, предположим. Я всеми силами подняла ведро и просто поднесла к губам горбуна. Он жалобно посмотрел на меня своим глазом и принялся одержимо глотать. Вся толпа зааплодировала. Господи, двуличные вы твари. А кто вам мешал поступить так же? - Будь ты проклята, цыганское отродье! Проклята! Проклята! - заорала моя любимая мом. Мать моя, женщина! Да прекратите вы уже истерить, чесс слово. Квазимодо тем временем выпил полведра. Ладно, пойду, наверное. Так, улыбнуться Квазимодо - улыбнулась. С обвинением взглянуть на Фролло - взглянула; тот покраснел и убежал в собор. Так-то! Только русская женщина может перевоспитать грешного священника!

***

Начался тот самый этап книги, который Виктор Гюго назвал «несколько недель». Он сам все это время ни разу не появлялся и не контролировал меня, наверное, потому что этот эпизод ему просто не доступен. Как я поняла, за это время Эсмеральда научила свою козу собирать инициалы Боярского. Мне это не нужно, хотя свои приколюшки я все-таки придумала. Феб же должен пригласить меня на «свидание», иначе контакт с Фролло и Квази обломится, да и вообще порядок событий будет сильно нарушен. Основное время я проводила с Пьером. Мы продолжали тренировать свою рогатую протеже, которая, между прочим, добилась достаточно хороших результатов. По команде она могла добежать до дома даже от соборной площади. Иногда по вечерам, оторвав Гренгуара от Джали, я заставляла его со мной болтать. Он много мог мне рассказать, а главное, он просто говорил, не интересуясь, зачем мне это надо. Таким образом, буквально за "несколько абстрактных недель" я бегло овладела латынью, узнала о науке того времени, а самое интересное - получила наброски знаний об архидьяконе и его характере. Я же в свою очередь, под видом фантазий рассказывала Пьеру о 21 веке, а он дополнял все это своими предположениями. Бывало, перед сном я слушала творения своего супруга, и это ему определенно нравилось. В общем, я попыталась крепко подружиться с мужем и, по-моему, у меня это получилось. Я могу совершенно уверенно сказать, что, выбирая между мной и Джали, он выберет нас обеих. В целом время текло спокойно. Но вот по дому я все-таки скучаю, попаданство попаднством, а беззаботная подростковая жизнь в современном мире катастрофично отличается от жизни Эсмеральды. Действительно, сложно чувствовать себя сиротой, работать, зная, что на тебя пялится толпа мужиков и каждый раз в темноте искать дорогу в грязный дом. Тут уж цыганку можно понять: она жутко хотела влюбиться, чтобы хоть кто-то о ней заботился. Но плачевная неопытность, стервизм и мозг размером с прожиточный минимум взяли свое. Но мне, наверное, легко рассуждать: со мной всегда есть родители, готовые поделиться собственным опытом, а у нее никого толком нет. Не станет же она спрашивать у Клопена про отношения с молодыми людьми. Это только в мюзикле Люк поет трогательную песенку про взросление и похотливых мальчиков для тридцатилетней Элен, а по факту всем на Эсмеральду глубоко наплевать, вот она и побежала за первым на селе идиотом в надежде на бесконечное счастье. В общем, как посмотреть, конечно. Ну, а недели прошли, и в один прекрасный день я проснулась от запыхавшегося крика: - Так, все, я вернулся! Что ты тут натворила?! - О, боже... - Где коза?! Где Гренгуар?! Почему ты молчишь, что ты устроила?! - Да успокойся ты! Гренгуар спит в соседней комнате, Джали с ним, а я как бы тоже сплю... спала. - Наконец-то я вернулся, - облегченно выдохнул Виктор. - Ага, - сквозь сон прохрипела я. - А знаешь, какой сегодня день? Я промолчала. - А я знаю. Сегодня - красный день календаря! Меня передернуло. - В смысле красный?! В книге же такого не бывает! Хотя бы здесь-то этого нет, ведь правда?! Не надо, пожалуйста! - Эээ... Ты это о чем? - испуганно спросил Виктор. - Я об интиме с Фебом, а ты что имела в виду? - А, нет, ничего... КАК ИНТИМ С ФЕБОМ?! Что, уже сегодня? - Ага, - хитро протянул голос. Мне кажется, если бы у него было лицо, то это был бы троллфейс. - Чикибамс, детка! - Что простите? Где ты этого понабрался? - Да я там… не важно. Сейчас важно, что кое-кто наконец подрастет и станет настоящей женщ… - Нет, вот что за пошляк, а? Мало того, что у меня мамАн заезженная, так ты еще и меня под это дело месишь. - Гены, девочка, гены. Яблоко от яблони, как ты знаешь. - Но моя-то яблоня - приличная женщина! Я говорю сейчас о моей яблоне, а не яблоне какой-то червивой Эсмеральды! - Забудь о своей яблоне! Ты сейчас в другом саду и правила здесь другие! - Знаете, что, садовник! Я не собираюсь обжиматься с каким-то тараканом усатым! - l'amour pour toujours(1)… - томным голосом прошептал Гюго. - Рыжий и усатый Та-ра-кан! Таракан, Таракан, Тараканище! - Union des cœurs aimants(2)… - напевал писатель. - Он рычит, и кричит, и усами шевелит! – меня понесло. - Что это такое? Какой-то фольклор вашего времени? Звучит отвратительно! - Не хуже, чем имя Феб! Ах, он солнечный Феб, ах, мой лучик в волосах, ленточка в моих косичках! Золотой гребешок, масляна головушка, шелкова бородушка! - Что? – это был Гренгуар. Вот блин… - Да я, это…того… - Ну, и кто такой этот Феб?! - Милый, это не то, о чем ты подумал! Правда, я… Это была пародия. Да, пародия на одну мерзкую личность. - И на кого же? – Пьер задрал бровь. Черт, че делать-то? Ну, Виктор, я тебе это припомню! - На Флер де Лис, - выдохнула я. - Не верю, - отрезал супруг. – Ты же про Шатопера говорила. - Откуда ты? Ладно, смотри. Только сильно не ругайся. Я подозвала Джали. - Джали собери, пожалуйста, слово, - я высыпала буквы, коза принялась собирать. Пять минут спустя... - О, боже!!! – Пьер закатывался от смеха. – Это… это… Ты для этого просила тебя латыни обучить?! Ха-ха-ха! Я стояла вся красная, под ногами красовалось предложение:

PHOEBUS - MUSTACHIOED BLATTAM (лат.)

(кстати, табличку с тире я нарисовала сама)

Пьер заливался слезами от смеха, а Виктор от горя: - Боги, за что мне это? Зачем я вообще пустил эту дуру в свою книгу?! - Да ладно тебе, - скромно буркнула я. - Нет, как можно?! Как можно быть такой дерзкой и грубой?! А что ждет остальных? Квазимодо, Фролло - что ты с ними сделаешь, бесовское создание? Боже, помоги мне! Deus, adiuva me! Θεέ μου, βοήθησέ με! Dieu, aide-moi! Я стояла в ступоре. - Виктор, мы тут все прекрасно знаем, какой ты полиглот, но повторение одной и той же фразы не избавит тебя ни от меня, ни от спора. - Я понял, - обреченно вздохнул Гюго. – Ну, ничего, я еще посмотрю, что ты скажешь капитану, когда он будет трогать тебя, а затем, весь в крови упадет сверху. Мы еще поиграем!- в его голосе задорно пританцовывала нотка садизма. Я сглотнула. Ой, не нравится мне этот тон. ______________________________________________ (1) Вечная любовь (2) Союз любящих сердец Фразу на латыни лучше посмотреть самим, так интереснее;) Спасибо за внимание!