***
Главный врач больницы Намимори снова перебрал досье последних поступивших: объединял возраст и общие факты из историй болезни. Даже, скорее, отсутствие историй болезни. Спортсмены или те, кого зовут «шпаной». Ушибы и - крайне редко - у кого-то переломы. А теперь, как с конвейера, они поступают в больницу избитые до полусмерти. - А ещё в нашей школе теперь работает Трайдент… - этой женщине, непозволительно красивой для японки, всё же нужно знать своё место. Главврач Больницы Намимори поднимает на посетительницу тяжелый взгляд. Глаза с четкой, высеченной подобно ограненному алмазу радужкой пугающе белого цвета, словно в насмешку окольцованной чёрной тушью умелого мастера каллиграфии, спустя 20 лет всё также нагоняют на посетителей первобытный ужас. Его лицо обманчиво спокойно. Её лицо обманчиво смиренно. - Ты ведь с ним не виделся? – её тон и фамильярное построение фразы выдают хорошо скрываемое нетерпение. Уголок губ лениво ползет вверх. Врач смотрит на женщину со снисходительной насмешкой. «Будто ты не понимаешь, что это бесполезно». Женщина на миг теряет самообладание и кукольное лицо с глазами-омутами искривляется от оскала разъяренной кошки. Какая гадость. Улыбка врача тут же пропадает, тем самым он требует прекратить балаган. Врач торжествует, настырная женщина усмирена. И, неосознанно, он ищет длинными пальцами выбившуюся прядь волос из хвоста, самолично отрезанного им 20 лет назад. А женщина всегда носила короткую стрижку. Сколько он её помнит. Пшенично-золотые, непростительно шелковистые волосы безжалостно срезались до момента, что в них едва ли можно было зарыться пальцами, открывая длинную, красивую шею. Она имела наглость заявиться сюда практически не изменившейся. Джинсы, невнятный тонкий свитер, легкая куртка и сумка походили на плохой камуфляж. Она притворялась примерной женой и матерью. Простая стрижка, которую в итоге скопировал, пожалуй, единственный человек, которого врач не хотел пугать взглядом бешеных алмазных глаз, очки без каких либо диоптрий на столе и белый медицинский халат. Он притворялся законопослушным человеком. В сантиметре от шеи в мякоть кресла вонзается схваченная с его же стола ручка. Наглая женщина едва ли не разлеглась на столе. Но он знает – уязвимость её обманчива. - А если следующим будет ТВОЙ сын? Он хватает её за горло и переворачивает на спину. Что-то звонко разбивается, упав со стола. Кружка? Рамка единственной фотографии? Ему безразлично. Удар коленями в голову. В ушах звенит. Он перехватывает её ноги, не давая себя «оседлать» и швыряет поперек своего кресла. Она натыкается спиной на один из подлокотников. Из груди вырывается кашель. Вырванная из спинки кресла ручка по касательной царапает ладонь. Хибари Юкио выпрямился. Поднес рану к лицу. С удивлением посмотрел на налившуюся алым полосу. Горящие от адреналина и злости, будто белые, глаза перешли на лежавшую поперек кресла. Первая капля достигла паркета звучно разбившись. Кап. Акено Акико выгнулась дугой и в следующий миг уже была на ногах. Кап. Окровавленная ручка всё ещё у неё в руке. Темно серые глаза-омуты смотрят с детской обидой и вызовом. - А ведь я не хотела. - ТЫ не хотела? – отечески-добродушно и откровенно дразня переспрашивает Юкио. Ему хочется смеяться. Совсем несдержанно, некрасиво и неподобающе. Кап-кап. И он улыбается так, как улыбался 20 лет назад – снисходительно и пугающе. Он видит её едва сдерживаемый восторг. И знает как никто другой – можно сколько угодно притворяться ручным, постаревшим, погасшим. Но жевать траву и избегать того, что заставляет твою душу пылать – никогда. Он хватает её за горло здоровой рукой и успевает впиться в губы раньше, чем злосчастная ручка совершит непоправимое. Он уже давно не школьник, поэтому зажмуриваться ему ни к чему. И тем удивительней увидеть, как спокойно прикрыты её глаза. Словно это не оскорбление. С запозданием он понимает, что в его горло ручка упирается не стержнем, а кнопкой. А ведь он был вполне готов проваляться денек в реанимации. Ради возможности укусить побольней. Юкио ухмыляется, наконец прерывая этот акт эгоизма. - Здесь ничего не произошло без моего одобрения, Акено Акико. - САСАГАВА Акико, – напоминает надменная женщина. Глаза-омуты смотрят в самую душу. Правильно, сама-то без души. Пальцы слегка сдавливают горло. Она фыркает. - Тебе смешно? – шипит он. Уничтоженный. - Спустя столько лет… - шепчет она, - … а я всё ещё иду к тебе. В школе он вывихнул ей плечо. В институте ввёл такую дозу успокоительного, что она двое суток походила на овощ. После краха Емицу едва не убил. Сейчас был готов задушить. После краха Емицу она примчалась к нему и едва не выцарапала глаза, оставив почти симметричные шрамы вдоль скул. Утром ушла, обчистив. В институте всадила в руку три шприца. В школе ударила роликом с разворота в голову. Неделя в больнице. Сейчас она смеётся. Рука опускается сама собой. Безвольно. Начинают мешать растрепавшиеся волосы, которые на протяжении 20 лет зачёсывались назад, для презентабельности. Она, все так же улыбаясь, швыряет ручку на стол. - Мы не меняемся. Но может хоть в этот раз ты снизойдешь… и спасешь меня? Как ни в чём не бывало, она берет сумку и покидает кабинет. Главврач берет ручку и до половины всаживает её в столешницу. Осколки не выдержавшей письменной принадлежности больно вонзаются в и так порезанную руку. Через 3 минуты Хибари Юкио уже снова сидел за столом и разбирал документы. Кружка выброшена, залитые кофе бумаги сушатся в квадрате света на полу. Треснутая рамка мозолила глаза, напоминая о том, что сейчас хотелось забыть. «А если следующим будет ТВОЙ сын?» Сасагава Рёхей. Гематомы, ссадины, рваные раны… и длинные, тонкие порезы. Кенске Мочида. … рваные раны и длинные тонкие порезы. Кусакабе Тецуя. Главврач Больницы Намиммори замер. Второй человек в комитете, которым заправляет Кёя.***
Трайдент Шамал присвистнул. Список «заболевших» учеников подтолкнул обратиться к базе местной больницы. Не совсем законным способом, конечно… но! Он уже видел такое. Может, в местную больничку тоже звонят с сообщением о жертвах? Щелчок мышкой… - Не, не звонят… - мужчина подпер кулаком щетину. И что делать? Вздохнув, Трайдент проверил капсулы и, наплевав на остаток рабочего времени, вышел на променад.***
Хибари Кёя получил ногой в живот. - Должок за тот раз в школе… - Гокудера Хаято едва успел увернуться от перочинного ножа перед носом. Стеклянные глаза учеников – как он успел выяснить, - соседней школы, пугали. - Динамит Хаято… - хором сказали 15 человек. Что-то внутри ухнуло. - Как вы тут оказались?! – Ямамото Такеши отгораживался от нападавших битой в чехле. Хаято вывернул руку противника под неестественным углом, но тот даже не пискнул. Под ударами ГДК они не прогибались. - Ты последний не избитый спортсмен в округе, – нараспев ответил из-за спин нападавших школьный врач. - ТЫ/ВЫ?! – хором спросили парни. Трое «зомби» упали на землю и, кажется, забились в конвульсиях. Шамал не наносил ни одного удара, но те, кто нападал на него, падали. - Оп-па… - раздалось в конце улицы. Блондин со звериным оскалом. - Это ты напал на Сасагаву Рёхея? – в голосе Такеши чувствовался металл. Хаято недоверчиво покосился на бейсболиста. - Ты хоть биту расчехли… - Рано. Кхм… Что?! - Хибари-сан, сзади!!! – вот уж кого они точно не хотели видеть. Вот уж кого Такеши лично довел до двери дома. Савада Тсунаёши, на роликах. Хаято перекосило. Секундой позже они заметили парня в шапке и со штрих-кодом на щеке. Он стоял в напряженной позе, держа наготове два Йо-йо. Йо-йо?! «Куда катится мир…» - вздохнул Шамал. Оружие в виде Йо-Йо на веревочке. На веревочке. Стоп… его заметили, так почему он не нападает?! Хибари Кёя метнулся в сторону штрихованного. Длинные, тонкие, глубокие порезы…. - СТОЙ!!!! – Трайденту пришлось вместе с парнем упасть на землю сверху на того беднягу, который валялся среди поверженных. - САВАДА, БЕГИ!!! А ещё ему пришлось получить тонфой в челюсть. И пришлось наугад швырнуть в мальчишку пилюлей со слабым, но быстродействующим вирусом. Кёя упал на одно колено. Горе-врач не знал что потирать: ударенную челюсть или приложенную о землю «пятую точку». - Пораскинь мозгами… - пробухтел Гроза, – стоял бы он на месте, если бы не был в безопасности? Повеяло запахом ещё не отцветшей сакуры, Хибари-младший тряхнул головой. «Вот и выяснили, что за бацилка на дне кармана была!» - сделал мысленную пометочку Шамал. - ПОРВУ! – радостно метнулся блондин. - Порвись! – швырнул шашки Хаято. Но Кену повезло. И вот когтистая рука уже метит в лицо подрывника. Однако звероподобного отбрасывает от удара чехлом под дых. Звякнула молния. Выхватив из чехла катану в ножнах и вытащив меч, Такеши пошел на Чикусу рубящим ударом. Но катана наткнулась на тончайшую сеть, что блеснула от натяжения. - Тебя батя не убьет? – прокомментировал Шамал. - На суши пустит, – не своим голосом ответил Такеши, пытаясь разглядеть сетку. Йо-йо метнулись в его сторону. - Двойная подача!!! – проорал Хаято. Катана отбила Йо-йо на манер биты. Раздался истошный крик Ёши. Минуя барьер нитей в известном ему месте, Кен решил напасть на неё. Шамал мысленно рвал на себе волосы. Это он назвал её Савадой. Это он дал им понять, где главная цель. Девочку перехватили поперек тушки, а зверь получил тонфой в зубы. Кёя пораскинул мозгами и открыл в себе наблюдательность. Ёши отшвырнули в сторону как свернутый матрац, ибо удар тяжеленных когтей приходилось блокировать двумя тонфа. Раздался взрыв. Из дыма над развалившейся Тсунаёши вышел окровавленный Какимото Чикуса. - Савада Тсунаёши… тщедушный. Лохматый «мальчик», тонущий в толстовке и джинсах. Опаснейший человек Намимори на роликах. Чикуса не страдал извращенным чувством юмора, поэтому просто натянул нити-лезвия на манер пряжи в руках. «Мукуро-сама, я вижу Саваду Тсунаёши» В глазах слегка помутнело. «Ты уверен?» отчего-то сдавленно раздалось внутри. «Человек, использующий метод Трайдента, окликнул его как Саваду». «Ты сильно ранен – уходите оттуда»! Связать и доставить – там разберемся. Хлипкий мальчишка сдавленно пискнул, когда на солнце бликнули нити пряжи. - ЁШИ!!! – и эта пряжа уткнулась в грудную клетку подрывника, окрасив её алым. Чикуса осознал, что перестал видеть. Ёши видит, но ничего не может сделать. Когтистая лапа подхватывает штрихованного и вместе с ним скрывается в до конца не рассеявшемся дыму. Рядом окровавленный Гокудера пытается встать, но дрожащие руки и лужа крови под ним дают понять, что у него ничего не получится. Она не может даже кричать.***
Очнулся Чикуса на кушетке в полумраке. Пахло сыростью. - Тебя хорошенько отделали, - прокомментировала сидевшая рядом М.М. – Да и Кену досталось, – голос Мукуро-сама. - Да в порядке я! – над ним нависла перемотанная башка блондина. – Скажи спасибо, Какипи! - Спасибо… - согласился Чикуса. В окно влетели пушистые желтые канарейки. Три штуки. Рокудо чему-то усмехнулся. - Живописно. Чикуса приподнялся на локтях, позволяя птицам усесться на плечи. - Ворота! – отчеканила первая. - Лестница! – доложила вторая. - Площадка! – дополнила третья. Мукуро наблюдал в окно, как отшвырнув от себя двухсотую марионетку из серии «Ученики Кокуё», Хибари Кёя заходит внутрь кинотеатра. «Номер два» в списке опаснейших жителей Намимори-подростков. У него уже были претензии к мелкому поганцу Фууте, утаившему тот факт, что здесь находятся обученные мафиози типа Дымовой Бомбы. Наверное, Рокудо надо бояться? Человека, едва не пробившего голову Кену. Ухитрившегося выследить (он был не очень умен, но всегда профессионально избавлялся от «хвоста») и оставить за собой след из двухсот избитых до полусмерти сверстников. Но птички Чикусы шепнули на ушко, что Трайдент подсадил ему сильнейшую респираторную аллергию, а учитывая по какой дуге местный Владыка обогнул ещё не успевшую отцвести сакуру... Тот самый врач, что месяц назад спас его от передозировки. Он видел его в камерах канареек и глазами своих марионеток. Значит мафия их окружает. Значит ему повезло, что в лицо иллюзиониста не знают. Савада. Никчемная Ёши. Нетрудно сложить два плюс два. Какая ирония. Какая удача… Так всё-таки стоит ли Рокудо боятся? Он пошел в главный зал кинотеатра, присев на диван в ожидании. Хибари Кея не произнес ни слова, но хищная улыбка, медленно сползшая с лица при виде сидевшего напротив силуэта, говорила о многом. Страшный человек. Но чего боятся тому, за чьей спиной бездна? Изнутри вырывается сдержанный смешок. - Добро пожаловать… Разные глаза слегка светились в темноте, противный смешок создавал ощущение чего-то склизкого. Продажного. Кёя ненавидел таких людей. - Забью до смерти, – не угроза. Вердикт. Забавно. Сколько самоуверенности. Напоминает лом. Или два лома; как те, что использовал Бомж. Вонгольская крыса. Наверное где-то внутри он уважал такую самоуверенность. Да и, надо признать, она подкреплена делом: пересечь пол города, сметая всё на своём пути, и при этом даже не взмокнуть. - Если сможешь ко мне подойти, – улыбается Рокудо. И Кёя идет. Медленно, не торопясь, будто хищник к настигнутой жертве. И что-то внутри похолодело. И это было внутренним сигналом. Мукуро поднял на просвет руку с переключателем, нажал кнопку. Единственное не опороченное жизнью воспоминание опорочено самолично Мукуро. Вишня в цвету как орудие убийства. Что принесет ему победу. Кёя не мог этого ожидать, не успел понять. Колени подкосились, воздух с пыльцой застрял в глотке. Он не мог отвести взгляд от столь любимых до сегодняшнего дня цветов. Сияющих так, как будто он видит их в первый раз. Скользкое лицо разноглазого гада со странной прической. Торжество ускользнувшей от мангуста кобры, приготовившейся для последнего броска. Он даже привстал на одно колено. И в его обезумевших от бессилия глазах иллюзионист видел себя. Себя на операционном столе. Не нужны лишние слова. Слова вообще штука пустая. «Обещай мне!» - мелькнуло где-то на задворках сознания. Оставив неприятный осадок. Вот реальность. Перед Рокудо Мукуро - человек, который свернет горы, чтобы убить его. Иллюзионист чётко это понял. И всё же, он стоит перед ним на коленях. Мукуро хватает Хибари Кёю за волосы и тянет вверх. Парень стискивает зубы, но не издаёт ни звука. Осознание безграничной власти над ГДК притупляет чувство страха. Сегодня у иллюзиониста появился новый злейший враг. И, едва обзаведясь им, Василиск ставит его на колени. Почему же он тогда его не убил? Потому что видел в нём себя. Того себя, что поклялся заставить всех и каждого умыться собственной кровью. - Кен, - в дверях показался послушный Пёс, - верни нашему гостю должок, а потом запри где-нибудь, он мне пригодится. Удерживая иллюзию сакуры, Рокудо смотрел, как его избивают. Швыряют в стену затылком, едва ли не ломают руки и ноги, когтями дерут кожу. Но ощущение победы неумолимо таяло: брось льву палку, он посмотрит на бросившего. Хибари Кёя не сводил глаз с иллюзиониста.***
- Ты унизишь его заступничеством? – Фонг преградил дорогу Бьянки. - Прочь, – спокойно сказала Скорпион. Стараниями Шамала её брат был залатан и уложен спать. Кровопотеря – далеко не такая безобидная штука, как кажется. Однако этот бабник обещал, что к утру оклемается. К утру она грохнет обоих фриков. - Ты пойдешь тренировать Тсунаёши, ей нужна… - спокойный голос младенца оскорблял. - Она НЕ МОЯ подопечная, - ядовито заметила девушка. Вспомнишь солнце, вот и чучело. Лицо заклеено пластырем. Легко отделалась. Савада притормозила на роликах, почти физически ощущая ненависть Бьянки. Из-за неё её брат мог погибнуть. Эту девочку можно переломить пальцем, но ради неё он рискнул жизнью. А она даже не наследник Вонголы. Но тем не менее, глядя ей в глаза, стало в десять раз сложнее просто сказать «Иди к чёрту». - Ты дала слово, Бьянки, – напомнил Фонг. Девушка ухмыльнулась. Хорошо, она завершит начатое. Она будет тренировать эту шушеру. Она устроит ей личный кошмар. И будет терпеливо ждать, пока эти гады не придут за ней. Вот тогда-то и даст своему яду волю.***
Вечер Мукуро встретил на лестнице, недалеко от моста через речку, делившую Намимори практически пополам. Хотелось чувствовать внутри себя свежий воздух. Глаза не видели ни красоты заходящего солнца, ни дивных переливов вечернего неба. Глаза видели то чудовище, что заперто в стенах кинотеатра. И даже со сломанными ребрами продолжало не мигая следить за ним. Людей для Мукуро не было. Вернее, было что-то там, выше по лестнице, но это было не важно. Или важно? - НАПРАВО!!! - Есть!!! – лязг металла. Мукуро отскочил в сторону, на травянистый (вернее, газонный) склон. По железным перилам, истошно визжа и размахивая руками, съезжала… Она!!! Ёши Савада. Или верней сказать… Савада Тсунаёши. А следом, в полуметре от Мукуро, оставляя на траве колею, пронеслась розоволосая фурия. Сорвав с аппетитной попы плотно скрученный хлыст, она взмахнула им, поймав девчонку прямо посреди гордого полета в реку. Резкий взмах рукой – и Ёши, даже не коснувшись воды, шмякнулась на склон, около ног иллюзиониста. - Уйееее…. – она, корчась, перевернулась на спину. – АНАНАСИК?! На несчастном хомячковом лице распахнулись бездонные, нежно-карие глаза. На щеках с прилипшими травинками появились ямочки. Мукуро мог только смотреть. Потом плавно ускользнуть на несколько шагов, увидев, что велогонщица с хлыстом приближается. - Симпатичный… - грудным голосом мурлыкнула она. - С кем имею честь? – елейно спросил подросток. Зловещая ухмылка. После увиденного, он смотрит на неё скорей с вызовом, чем с непониманием. Этот юнец не понравился Бьянки. Поэтому, да и просто из любви к искусству, она решила подлить масла в огонь. - Со старшей сестрой её парня, - кивнула на «нежащуюся» на траве Саваду. - Виии?! – завозилась Ёши, кубарем покатилась по траве, затем-таки смогла нормально встать на шаткие ролики. - Па-а-арня? – с долей удивления протянул Мукуро. -Хи-и-и?! – замахала руками Ёши. - Мы не встречаемся!!! - Да он без ума от тебя… - кокетливо наклонила голову итальянка. – Или ты имеешь что-то против его чувств? Последнее – уже угрожающе. Мукуро честно размышлял над своей реакцией. Что же ему не нравилось в этой девушке? Татуировка на плече? Скорпион… Голос? Он тоже. Девушка вообще ему ничем не нравилась. Хлыст. Каждая ли японка носит с собой хлыст? Да и по росту она – совсем не японка. - Или я тебе плохо готовлю? – продолжала та. – Или тебе мы кажемся подозрительными? - Ну чуть-чуть… - мяукнула Ёши. - … мы же едва знакомы, Гокудера-сан! С чего это она её по фамилии назвала? Ведь та сама велела называть её по имени… На «Гокудеру-сан» Бьянки выразительно приподняла бровь. Дескать, с человеком, который пытался тебя убить, можно не вести себя столь официально. «Сеньорита Гокудера» - да она чуть её череп не размозжила… при первой встрече. Так что считай, нынче родные люди. Взгляд иллюзиониста метнулся на уровень ботинок. Скорпион Бьянки. Приперлась вслед за братцем. Весь город кишит мафиози… Вроде конкретно иллюзионисту пока ничего не угрожает. Да-да, расслабься ещё… И тебя сцапают, последний Василиск. И всё-таки она – девушка Динамита? Такая, скорее, игрушка… похоже, если она станет главой Вонголы, то будет просто излагать чью-то волю. Может, главы Гокудера? Синяк на заклеенном пластырем лице. Уже указали на её место. - Похоже, ваш брат в пролете, - Мукуро обошел итальянку, перекинул через плечо остолбеневшую Ёши. – Я – парень Ёши, и делиться ею не собираюсь. С этими словами он начал подниматься по лестнице, впрочем, продолжал искоса поглядывать на Скорпиона. - Я ему передам, - прищурилась Бьянки. – Впрочем, ты очень даже ничего… жалко будет потерять такого красавчика… - Хи-и-и?! – опомнилась Ёши. Но Гокудера уже отвернулась и, прицепив хлыст на пояс, подобрала велосипед, а поравнявшись с поднявшимися по лестнице подростками, добавила: - Но чисто по-женски я твой выбор... одобряю… - послав иллюзионисту воздушный поцелуй, она отправилась прочь. Он это надолго запомнит. Рокудо таки поставил Саваду на ноги. Такой красной Ёши не была никогда. С минуту она просто стояла и краснела, когда, наконец, «вдруг»: - Ананасик!!! – в этом было всё. И стыд, и шок, и возмущение, и непонимание, и вопрос. Это было весело. Её суета, её паника. Её раскрасневшиеся от возмущения щеки. Её копна сена на голове. Как нашкодивший ребенок. - Хо-о-ма?! – передразнил Мукуро. - У тебя есть па-а-арень? «И он – мафия?» - застряло в горле. Ёши замотала головой. - А я уж испугался, что у него проблемы со вкусом… – продолжил ломать комедию иллюзионист. Она стала хватать ртом воздух. Нет, конечно, она страшненькая, но зачем об этом напоминать? - Так он тебе нравится? – он был безжалостен. - Нет! – продолжала краснеть она. - И ты тоже нет!!! Да, Мукуро был в шоке. - Это почему же?! – не сказать, что это задело его самолюбие, но всё-таки слышать такое… После попыток М.М. обратить на себя его внимание, после некоторых других девушек… да хоть после слов этой итальянки! И от этого нелепого существа… нет, Рокудо никогда не ставил свою внешность во главе всего, но своим обаянием не пренебрегал нигде. А тут почти хорошее дело сделал – явно не от восторга визжала, когда скатывалась в реку. А если учесть, что она так и так станет марионеткой в чьих-то руках, можно утешить себя тем, что в случае «альянса» с бандой Мукуро она будет в бессознательном состоянии и не поймет происходящего вокруг ужаса. Это даже милосерднее: нужно только подгадать удобный момент и, скрывшись от «охраны»(которая, несомненно, есть), захватить её тело. Убить её душу. И забрать её с собой – навсегда. Как он однажды и хотел. - Потому что мы друзья! – уверенно сказала Ёши. Пауза. Ироничная улыбка. - Мы знакомы всего день, – напомнил о здравом смысле иллюзионист. И он – твой ночной кошмар. Он жизнь отдаст, чтобы убить тебя. Как Хибари Кёя – чтобы убить его. - Зато ты поступил как настоящий друг! – не унималась Ёши, затем насупилась. – Я правда её немного побаиваюсь. - Это потому, что её брат к тебе неровно дышит? – не унимался Мукуро. - Да нет же… - Ладно… верю, – довольно залыбился иллюзионист. - А что вы вообще о них знаешь? Что, ему бы стало легче, если бы она призналась? И стал бы он открываться первому встречному? Впрочем, «он же – друг», а не какой-то там монстр. - Да ничего, если честно… - пожала плечами Ёши, - мы идем с Хаято-куном одной дорогой в школу, но не разговариваем, - она задумалась. - Бьянки-сан всего третий раз вижу… надо побольше с ними общаться. Лгунья. Поэтому с ней можно поиграть, тем более, что это и в самом деле забавно. - Ты ведь не думаешь, что я выручил тебя за просто так? - Ась? – удивилась Ёши. Мукуро елейно улыбнулся. Пора начинать постановку. - Раз мы с тобой друзья… - Тебе совсем плохо? – тихо спросила Ёши. А ты – неплохая актриса, Савада Тсунаёши. Или может, ты настолько глупа, что действительно не осознаешь своего положения? Может ты и впрямь про мафию не знаешь? Глядя в эти лживые рыбьи зенки – веришь. - Отвратительно. – Рокудо глянул на ролики. - Тебе по жизни не хватает происшествий? - Это я координацию тренирую… - и тут Ёши шлепнулась, чудом не сев на шпагат. Мда, координацию… Интересно, у неё всё так же ужасно выходит? Наверное да. Не зря же Никчемная Ёши… Мукуро даже помог встать. Вторая рука потянулась за трезубцем. Можно ведь даже отпустить её домой… пусть делает вид, что ничего не изменилось. А он посмотрит её глазами на мафию изнутри. - Спасибо, – в по-щенячьи счастливых глазах мёдом отливало солнце.***
Бьянки остановилась в ближайшем переулке и нашарила в кармане мобильник. Этот парень ей не нравился. Этот парень не удивился, увидев девушку с хлыстом, едва не утопившую другую девушку. И он имел виды на Ёши. « - Если тебе попадется человек, ростом чуть выше Хаято, с собранными на макушке волосами, сообщи мне. Сама не вмешивайся.» И Бьянки не вмешивалась. Бьянки вполне могла играть послушную девочку. Фонг сидел на крыше в позе лотоса, глядя на мирно идущих по набережной подростков. Парень подходил под сделанный обзьянкой-шпионом набросок. Пришел звонок от Бьянки. - С ней рядом подходящий под описание парень, я буду следить издалека. Зачем она это сказала? Просто, если с этой чучундрой что-то случится, Хаято зазря лежит в больнице. А может дело в том, что она и впрямь ни в чём не виновата, и поэтому её... банально жалко. Фонг был не против. Она сдержала слово. Но Мастер не привык доверять свои дела посторонним. Сила Неба Вонголы пробуждалась в Ёши сама, без её участия. Точнее, та малая часть силы, которую не стал блокировать Девятый Дон Вонгола, чтобы не убить девочку. И Ёши выбрала этого парня. Не с проста. Или к Саваде тянет лапы один из беглецов из Вендиче, или она просто купилась на его уловки. В конце концов одежда была похожа на тех бандитов из Кокуё. А может этот парень – просто везунчик, не попавший под массовый гипноз. И такое бывает. Если он всё же один из тех нескольких, кого «потеряли» Стражи, то правильнее подождать, когда он посчитает себя безнаказанным и утратит бдительность. Тогда он выведет их на всю банду. Или Фонг сломает его лично.