***
Далеко немногие знали, что больше всего изводило Солнце в проклятии. И ещё меньшее количество ведало об одной способности киллера: ломать любые преграды на пути к необходимому. К тому моменту, когда Вонгола Ноно поручил своему хорошему знакомому заботу о будущем Каваллоне Дечимо, у самого этого знакомого намечалась весьма интересная ситуация. Дело в том, что известный в определенных кругах Трайдент после падения своего Неба не разорвал контактов с мафиозным миром и, подобно Реборну, сам обзавёлся «подопечным»: в знак доверия отца Хаято к Вонголе, и доверия Вонголы к так внезапно перешедшему в разряд «одиночек» Шамалу. Всё – бизнес. Вы спросите, что Реборн делал в поместье Гокудера? Ответ прост: Реборн ставил эксперимент. Это тело, это чёртово детское тело отравляло его существование. Он скучал по собственной силе, его бесили проблемы на таможне, невозможность достать что-то с верхней полки в магазине. Бесил собственный голос. Бесила необходимость шить одежду на заказ. И ещё женщины. Он очень скучал по женщинам. Детское сознание потихоньку притупляло воспоминания о прошлой жизни, заставляя забывать «те» ощущения, «те» эмоции. Он с ужасом понял, что это «Аркоболено» вытесняет их собственное «я». Они становились тем, кем их все видели – детьми. А их пустышки словно… да, пожирали их нутро. Нет, органы были целы: это Реборн проверил в первую очередь. А вот своё НАСТОЯЩЕЕ имя он благополучно забыл. Он помнил, что слово «Реборн» образованно из первых не то слогов, не то букв имени, но даже это было уже не точно. Но именно страх за собственную душу впервые натолкнул киллера на существование оной… и на ещё одну интересную мысль: а что, если эту штуку обкормить? Раз она ест, значит может и переесть? Луче рассказывала ему о пламени… Луче. В-общем, на данный момент, Реборн занимался тем, что усиленно кормил эту штуку своим, как выяснилось «Солнечным», пламенем. И это сработало. Он с удовольствием размял руки и шею, резко встал, подошел к зеркалу. Уже, как школьник, готов был прыгать от счастья… Очнулся на полу. Луче говорила, что пламя – в том числе и жизненная энергия. Не лгала: шатало его прилично. Как с после одной пьянки в году этак… Костюм сидел, как с иголочки. Стоп, костюм? Он не переодевался… Судорожно расстегнув пуговицы рубашки, Реборн обнаружил на груди что-то, напоминающее ярко-желтую кляксу. Клякса слегка мерцала, давая понять, что пока судьбу обмануть не удалось. И всё же, сколько он так продержится? Ждать конца отсчета в комнате казалось кощунственным и киллер, наклонив голову в шляпе к по-прежнему миниатюрному Леону и дав тому взобраться на поля, пошел бодрым шагом.... Куда-нибудь. То ли следящие проглядели, то ли вмиг побежали докладывать хозяину, но "хвост" за ним исчез практически сразу как только киллер хлопнул дверью отведённой ему комнаты. Как приятно было так быстро преодолевать расстояния! За окнами летали бумажные самолётики… и раздавались взрывы. Не его проблемы. Какие, оказывается, у него большие ноги… Как ребёнок, радуется! - … и что, мне бояться этого ребёнка?! – раздалось за одной из дверей, - … даже, если он – великий киллер… Реборн притормозил. - … да что мне сделается? Я ведь не ты… - продолжал капризный девичий голосок, - … у меня всегда припасены особые штучки… даже этому Реборну не устоять… - Хм? – недоверчиво взглянул Реборн на дверь. Боже, голос… ты божЭственен. Реборн прокашлялся. Открыл дверь и вошел. Она обернулась. Стоя в кружевном нижнем белье. Медленно отвела телефон-раскладушку от уха - Бьянки! – успел вырваться из динамика мальчишечий возглас, прежде чем раскладушка захлопнулась. Итак, она была симпатичная: тёмные серо-зелёные глаза, блестящие розоватые волосы, пухлые губы. Фигурка - просто загляденье – лет через пять будет та ещё штучка. На щеках зарделся румянец. Рот Реборна против воли изогнулся в ухмылке. Приятно ощущать себя хозяином положения. Конечно, он ничего этой девочке не сделает – зачем ему проблемы с её отцом. Просто стало интересно, что за штучки у неё припасены. Так сказать, детское желание "позырить, чё будет". И неожиданно девочка стала вести себя не по сценарию. Обрамленные пушистыми ресницами глаза смотрели… оценивающе. Она сама к нему присматривалась. А следующая фраза напрочь стёрла ухмылку с лица Аркоболено. - Вот уж не подумала бы, что великого Реборна тянет на малолеток… - она снова оглядела его сверху вниз, затем ухмыльнулась так, что если бы это был мужчина, Реборн бы потянулся за пистолетом. - Мне радоваться или вы таки устыдитесь? Киллер взялся рукой за шляпу… наклонил вниз, отгораживаясь и принимая решение… и таки приподнял в знак приветствия. - Вот уж не думал, что, синьорина, в вашем положении можно быть настолько невозмутимой. Чёрт, как ему нравится собственный голос! - А я не невозмутима! – по-детски насупилась Бьянки. - Просто это ВЫ пришли в МОЮ комнату… и я ведь не ошиблась? Честь имею лицезреть Реборна? - Именно так, - скрестил руки на груди Реборн, прислонившись спиной к стене, - как угадали? - По шляпе… - наклонила голову Бьянки, - … дадите померить? Реборн ухмыльнулся. Медленно подошел к ней. Снял с головы шляпу – Леон заполз в рукав пиджака – и надел на голову прикрывшей глаза девочке. Когда ресницы распахнулись, то она сразу же столкнулась с металлическим взглядом тёмно-серых, практически чёрных глаз. И отшатнулась. А затем придерживая шляпу двумя руками, подошла к зеркалу. - Хм... а мне идет... - нарочито-капризно заявила Бьянки, открыв дверь шкафа и достав оттуда лимонно-желтое платье фасона "взрослая маленькая леди". Реборн встал с колена. - Не поможете? - девичья попа скрылась за тканью. Молния на спинке - естественно... всё же по-взрослому. Подойдя к подростку, Реборн "невзначай" задержался ладонью на обнаженной спине. Девочка отреагировала сразу. Таким же нарочито-капризным "Хм". - Хм, - ответил Реборн, рывком застегнув молнию. - И, всё-таки, очень уж заинтриговали некие "штучки", сеньорина. Бьянки развернулась к нему, пробуя выдержать на себе его взгляд, от которого по затылку бежали мурашки. Это оказалось непросто. Но проигрывать она не любила, поэтому, резко развернувшись, схватила с подоконника вазочку с кексами и протянула киллеру. Святая наивность - можно было просто признать, что тяжело смотреть в глаза убийцы. - Вынужден отказаться... - пожал плечами Реборн. - Не попробуете, я обижусь. Она старалась не смотреть в эти сумеречные глаза, она смотрела на раздраженно дрогнувшие брови. На руку с длинными пальцами, взявшую один кекс. Но не заглянуть в его глаза, когда он поймет, ЧТО съел... Его губы так и не коснулись кекса. Он заподозрил. Глаза впивались в её кукольное личико, в этот черничный/ежевичный/ромовый кекс ядреного фиолетового цвета. Рука медленно отвела угощение в сторону. Против воли она вжала голову в плечи. Он победил. Что было дальше? Не так интересно. Он потерял сознание от боли. Очнулся среди плюшевых мишек на кровати с розовыми простынями. Подумал, какой огромный миленький, пушистенький медведь. И что он хочет его себе. Вот с этого момента киллер, отродясь не любивший всю эту плюшевую мерзость, понял, что его время вышло. Она сидела на подоконнике. Всё в том же желтково-желтом платьице. - Совсем не подобает вам, сеньорина, сидеть, как нашкодивший мальчишка. Какой гадкий детский голос. Она оборачивается. И снова ухмылка, которая больше подошла бы мужчине. - И у вас нет вопросов? Реборн выбрался из плюшевого завала, придерживая шляпу. Похоже... - ...вы меня спрятали, сеньорина? Кивнула. - За вами - должок. Глаза-пуговки уже не так угрожающи. По-крайней мере, если в них не смотреть. - И что же вы хотите? - Сделайте так, чтобы мои "штучки" не знали осечек. Реборн присвистнул.***
Конечно, эта история не была рассказана ученикам, для них у него были припасены увлекательные истории бичевания Дино отравленной кулинарией, женской логикой, походами "за стратегическими запасами" в магазины одежды и прочими, изобретенными женщинами, орудиями пыток. Два ученика в один период - это так тяжело, что именно тогда Реборн обзавелся привычкой забираться повыше для лучшего созерцания спектакля и всегда брать с собой видеокамеру. - ... А потом знаешь, что было?! - взахлеб жаловался Дино. Иетсуна продолжал лежать звездочкой под восседавшим на нем Реборном. - Она использовала меня как тренировочную грушу! Газировка с кислотой и сливки с щёлочью каждое утро вместо будильника! Прямо на постель! Я до сих пор ожоги татуировками забиваю! - Шрамы украшают мужчину, дубина. - прокомментировал Реборн. Каваллоне передернуло. - Они напоминают мне об унижении. - Ну тогда... - киллер отпил чайку, - ... ей сейчас около семидесяти, но нет лучшего финансового вымогателя, чем она... Даже лохматый затылок Иетсуны выглядел удивленным.***
- "Флэш Рояль"... - обладатель шкодливых бакенбард откинулся на стул, швырнув перед собой карты. По такому случаю он даже закурил сигару. - Козырь - "червы", - она сошла бы за благовоспитанную или даже за монахиню, если бы не выигрывала у него уже в пятый раз. По настоянию зрителей, широкие рукава были закатаны по локоть. У неё были изящные руки с тончайшими запястьями и длинными пальцами. К сожалению, из-за её монашеского плаща больше ничего нельзя было разглядеть. Зато изрядно взвинченный высокими ставками голос давал понять, что перед киллером женщина. Луче клятвенно ручалась, что Вай не будет использовать иллюзии. - "Вист", - едва не разжевал сигару Реборн, снова утвердившись локтями на столе. Учитывая, что они оба мухлевали с картами, то менять игру по ходу партии было уже просто новым уровнем. - "Распас", - интимным тоном сообщила она, соблазнительно пожевав губами. Сигара перекинулась на другой уголок рта. Он отдал ей две карты. - Держи 11... к своему тузу. Она слегка давится вздохом, когда карие глаза их Урагана перекидываются от Реборна к ней. Затем, на удивление изящно изогнувшись вперед, позволяет сопернику увидеть веки с залегшими тенями, и пушистые ресницы, обращенные вниз. Шея нежна, губы чувственны - и киллер так и не запомнил, какого цвета глаза иллюзионистки. И здорово, что он не слышит, как скрипнул зубами Фонг. Вай резко вскидывает руки, одним движением собрав и его и свои карты. Перемешивает на манеру фокусника и раскладывает их перед оппонентом. - Считай за "Стрит". Луче сидит с противоположной остальным зрителям стороны, между ними. Не давая подраться. Он выдыхает дым и стягивает со стола две карты - и уже никого не волнует, что цвет их рубашек изменился. На Вай смотрят пиковые Король и Дама. - "Марьяж"! - "Ведьма", - ухмыляется иллюзионистка. - Мельком увидела зеркало? - Реборн достаёт из колоды даму треф. - Перевожу, - три карты ложатся перед иллюзионисткой и киллер не без удовольствия перекладывает ей весь остальной "Стрит". - И тебе нечем крыть.... Вайпер бьет кулаком по столу и тут же ойкает, встряхивая ушибленную руку. Скалл подскакивает, визжа, как девка, за что получает ботинком от Реборна, но успевает смахнуть очки с носа Верде. На колени Лар Мирч, чем ученый не упустил воспользоваться. Военная быстро просекла фишку и устроила потасовку. - Завяжу в узел, - Скалл честно не хотел падать на колени китайцу, но... Не обращая внимание на драку в лучших традициях какого-нибудь бара с участием профессионального каскадера, майора-женщины, очень увертливого ученого и китайца, способного буквально пересчитать тебе все кости и совсем как-то забыв о женщине с глазами цвета лазури и о том, что его оставили без брюк( зато в ботинках, пиджаке и шляпе - у Тумана своеобразный юмор), Реборн обходит столик и наклоняется к Вай, красноречиво потерев пальцами воображаемую наличность. - А брюки не нужны? - поднимает голову Вайпер. Кукольное лицо. Кто-то носит капюшон, чтобы скрыть своё уродство. Вайпер носила, чтобы скрыть свою красоту. И Реборн ловит себя на мысли, что это даже больший грех, чем пользоваться ею - мастер вложил столько сил, чтобы сделать это слегка детское фарфоровое лицо с глазами, где каждая линия радужки видна чётко, приглушенно мерцая в свете от лампочки и растворяя его в себе. А она спрятала всё это великолепие под плащом и частенько выдаёт себя за мужчину. - А тебе не жалко? - пальцы перебирают по столешнице, о которую Лар уже успела стукнуть Верде. Луче убрала карты со стола - и вовремя - Скалл использовал его как щит против разъяренного Фонга. - Ну подумаешь, обезьяне хвост завязал!!! От стола оторвали кусок. - Я тебя сейчас ЗАВЯЖУ В УЗЕЛ! - Мне всегда жалко, - Вайпер скромно положила руки на колени, - их можно, в принципе, продать... Значит, она их уже куда-то продала. У Реборна дернулась бровь. Когда?! Вообще-то они тут все были... с талантами. Он уже успел это понять. - Ты меня по частям продать хочешь? - он выпрямился. - А сколько ты стоишь? - встала со стула Вайпер. Стул тут же был перехвачен Грозой и запущен в затылок Урагану. Тому было как-то без разницы... Реборн ухмыльнулся и даже уже готов был назвать цену, как тонкие пальцы ухватились за его бакенбарды и дернули вниз. Больно, между прочим! Она была вкусная. На губах у неё было что-то горьковатое - Реборн чувствовал запах кофе. Ядреного крепкого кофе. Который пьют не спав ночами. Держа здоровенную кружку из глины невообразимо тонкими руками, глотая жадно и, подчас, с причмокиванием, так, что горячая струйка баснословно дорогого кофе стекает по подбородку, заставляя шипеть от ожога на ключице. Или от того, что Реборн уже сам впивался в неё, как она в этот редкий кофе из дешевой кружки? Или, может, от того, что его шершавые руки скользнули под плащ и одна, путаясь в жиденьких волосах, уже придерживала затылок обманчиво послушной иллюзионистки, отрезая возможность прервать поцелуй, а вторая уже бродила по спине, рискуя поцарапать, будто наждачкой? Её ледяные пальцы быстро отпустили бакенбарды, ненадолго задержались и, от лица киллера, медленно скользнули к шее, постепенно согреваясь. Становясь одной температуры. Игра перешла на новый уровень: кто не выдержит первым? Кто захочет другого настолько, что повалит прямо здесь? В них полетел вырванный у Скалла стол. Случайность? Реборн предпочитал не верить в случайности и расстрелял деревяшку без сожаления. Потасовка замерла. Выскользнувшая из цепких объятий, Вай стояла в дверях с зажатой между пальцев кредиткой, которая обычно всегда лежит во внутреннем кармане пиджака киллера. Прислонила её к припухшим, нет, обкусанным до крови губам, промокнув кончиком пластмассы стекавшую с них багровую струйку. - Так и сколько ты стоишь? Знаете, что такое Реборн в гневе? Это значит, что там, где пробежала иллюзионистка, не было ни сантиметра бетона/дерева/стекла, куда не было бы всажено с десяток пуль. Но киллер всё равно остался без брюк.***
Что было дальше? Они занимались грабежом. Банальным и примитивным. Нужно разнести казино в Лас-Вегасе? Реборн и Вайпер, не сговариваясь, вставали из-за стола и, угнав самолет и предварительно разорив ближайший охотничий магазин, сеяли хаос и убытки. Обеспеченный ночной клуб Шанхая? Лучший театр всей Европы? Завод по производству детского питания в России? Она взламывала системы и договоренности персонала, он разносил всё остальное. И, попутно, пытался пристрелить её. Не помогало... У Дино медленно вставали дыбом волосы, делая его всё больше похожим на Саваду. - А когда мы ограбили одну авторитарную страну... - Реборн осекся. У выпрямившегося Иетсуны что-то хрустнуло в спине. Дино сдержался, чтобы не пощелкать перед носом у замершего репетитора. - А! - бодренько заявил карапуз, - Её убили, расслабься!***
- Эй! - совместное занятие разбоем и сидение на обломках разрушенных зданий ни капли их не сблизило. - Убей меня, а? Зажженная зажигалка замерла в руках. Серо-чёрные глаза взглянули из-под полы шляпы. - Только за секс. - Ты вроде не некрофил... - в хрипловатом голосе снисхождение. Он таки закурил. - А ты вроде не меценат. В связи с чем такое счастье этой планете? Подошел Фонг и привел под руку Луче. Не смотря на беременность, она так же выезжала на задания от человека, которого междусобойчиком уже называли Клетчатым или, с подачки Скала, Шахматоголовым. Лар Мирч с "ученичком" проверяли периметр. Верде и Скалл были заняты обработкой украденных данных и поиском транспорта соответственно. Разговор замялся сам собой. Как и тот поцелуй с отжиманием денег и тратой пятнадцати обойм. А после наложения проклятия она была убита. Реборн не испытывал боли - 15 повесток из суда как-то её отбивали. Раздутые долги убивали "дружбу". А всё же жаль. Иногда ему снились губы, фарфоровое лицо и тёмно-фиалковые "нарисованные кем-то" глаза. Иногда ему снилось то казино в Лас-Вегасе. Он валялся на покосившемся столе для покера и пересчитывал, кажется, рубли, она, открыв окровавленный портсигар, закурила новую сигару, и даже не поперхнулась. А пройдя мимо него просто запихнула эту прелесть ему, в последний раз выдохнув дым в потолок. Он, едва коснувшись губами пальчиков, тут же зажал сигару зубами и вдохнул дым. Она отключила сигнализацию ещё до начала погрома. Загипнотизировала несколько охранников, а новая штука Верде подавила все телефоны, коих в то время можно было пересчитать по пальцам, да и мало кто умел ими пользоваться... Вокруг них валялись трупы где-то пятисот человек, а спустя час не было даже намека на полицию. Реборн смотрел почти с обидой на лежавший рядом разряженный автомат. Ничего, запасные патроны ещё есть. Они тогда были словно пьяные. Вайпер швырялась фишками, накинула на плечи боа какой-то шлюхи и иногда обращалась к какому-нибудь банкиру, завязывая воображаемый разговор. Труп с ней не спорил. Реборн включил на шикарном проигрывателе Нэнси Синатру. (Nancy Sinatra - Bang Bang. Чтоб совсем не лень было:http://www.youtube.com/watch?v=T5Xl0Qry-hA) Шахматоголовому нужны были только кольца. Он, за весьма редким исключением, всегда хотел какие-нибудь кольца. Тогда Реборн не понимал, что именно нёс ему. Они могли забрать сколько угодно денег отсюда. И даже Вайпер швырялась ими, как если бы это было конфетти. Особенно, когда Реборн поднялся по лестнице и высыпал их на манер дождя. Она танцевала со своим боа. Он прикуривал от денег. Ей пришла идея расстрелять весь бар и поджечь это казино к чёртовой матери. Ему пришла идея... куча идей: сделать из бутылок мишени, посоревноваться в дальности забрасывания бутылок, залить алкоголем массивные перила лестницы и ту баррикаду, что не позволяла копам ворваться в казино и испортить им пляски под Нэнси Синатру. Они могли осушить весь бар. Вместо этого Реборн набрал каких-то жалких два чемодана денег и вышвырнул в окно на головы полицейским и местным гангстерам, бившимся в забаррикадированные двери. Редкое единство раздражало. Она стояла напротив этой самой баррикады и докуривала сигару. Выбросила в баррикаду, и та занялась дивным пламенем с удушающим дымом... Они были пьяны. Они ушли оттуда ни с чем. Хотя нет. Пять пачек "зеленых" - у киллера. Пакетики с наркотиками, три портсигара с первоклассными сигарами и пара кредитных карточек - у неё. Портсигары иллюзионистка в итоге продала Реборну. Наркотики сбыла где-то на стороне. Как ярко горело то казино... Как смешно взрывались дорогие машины на его парковке. Они были пьяны. Они мчались из Вегаса на украденном байке, обнаглевшие настолько, что сделали это без применения иллюзий. Вдоль шоссе бежали бездомные собаки. А позади, так далеко, что звуки до них не доносились, сияла красно-голубым полицейская машина. И Вайпер у него за спиной мурлыкала Нэнси Синатру. Когда её убили, Реборн стал замечать едва уловимый запах алкоголя. Теперь он знал, чем глушат своё "жаль" китайские бойцы. К тому моменту Фонг тоже научился на время "перекармливать" пустышку. Правда, судя по всему, платил за это больше. Впрочем, Реборну не было до этого ни-ка-ко-го дела. Ему снилось, как она отплясывала на столе с рулеткой, босыми ногами швыряя на пол фишки. Как едва заметно ухмылялась, вновь и вновь уворачиваясь от выпадов Фонга. Как провокационно изгибалась, почти интимным тоном говоря "у меня... жаба лучше в покер играет". И великий киллер забывал, что она мертва.***
- А кто первая? - спросил апатичный Тунец - Ты на чьей стороне? - в тон ему спросил Дино. - Первая... - Реборн выдержал паузу.***
Она смотрит на звёзды и улыбается. И у Реборна возникает ассоциация с умалишенными. Безумцы. Чистой воды безумцы. Которые привязывают к себе настолько, что без них ты, кажется, и не живешь? Она оборачивается и сдувает прядку чёлки со лба. Совсем как маленькая. И, глядя в её глаза, ему становится стыдно. У их отношений нет названия. Она заставила его зависеть от одного её взгляда, как хороший психолог, читать полунамёки опущенных ресниц и улыбок: вот она чуть прищурилась, но пока улыбается, а вот уже поджала губу. Как спусковой крючок. Он убивает без жалости и сожаления, стоит ей лишь поджать губы и позволить ему это. Потому что он - плохой человек. Эгоистичный. И, в принципе, всем доволен. Хотя, иногда он всё же стыдливо прячет глаза, возвращая дымящийся ствол в кобуру. Она смотрит... не с осуждением. С сожалением. И Реборн готов броситься на колени и спорить, доказывать, ругаться отборным итальянским матом. Он был прав! С каких это пор ему понадобилось её одобрение? С каких это пор он стал кому-то что-то доказывать? У их отношений нет названия. Она сделала его мягкотелым. Безумная, она улыбалась, сидя за одним столом с такими ублюдками, как они. И тогда он их возглавил. Стал координатором, приткнул этого придурка Колонелло в общую схему действий при "заказах" - всё равно постоянно поблизости ошивается. И сам не заметил, как стал пить с ним по четвергам. Как этот вояка перестал быть придурком. Как этот придурок делал то, на что сам Реборн никогда не решался. И этот придурок заслужил его уважение. - Восхищаюсь тобой, - вот это поворот от пьяного снайпера! - Чем же? - Реборн ещё слишком трезв для этого, надо заказать ещё. - Она беременна, но ты всё равно... как бы это сказать... эй... - Давай уже пить... - киллер звякнул стаканом. Ещё он тут будет слова подбирать. Как бы и без него знает, что... Что у их отношений нет названия. Он просто тот, кто стал её защитником, хотя его об этом никто не просил. Он стал бояться её больше огня. Но, в самые страшные моменты жизни, в его голове звучал её голос. Он никогда не сможет смириться - "Это было неизбежно, не стоит тебе терзать себя". Он ненавидел свою жизнь настолько, что иногда хотел умереть - "Большим подарком от всевышнего, чем смерть, является только сама жизнь. Не капризничай." Он никогда не брал на себя роль судьи и сам ни у кого не спрашивал разрешения - "Законы мира до того просты, что становятся не очевидны и забываются". Ему было отвратительно её смирение, а она смотрела на него печальными глазами... и сказала "Не сдавайся". Ему стыдно за собственное существование; стыдно, что он смотрел на неё с вызовом и мольбой. И на прощание, в последний раз, когда они виделись, она сказала "Я счастлива, что повстречала тебя, человек с забавными бакенбардами!" При встрече с её дочерью он узнал, что та зарекомендовала его, как "человека, на которого стоит полагаться во всём". Кажется, киллер впервые в жизни... нет, не заплакал. Всплакнул. У их отношений не было названия. Она - нечто невозможное. Он - тот, кто почему-то в неё поверил.***
- ... Савада Тсунаёши! Идеально! - прохохотал Реборн. Парни едва не сиганули вниз. - Чего к сестре пристали?! - истерил Иетсуна - Нет! Это моё веское слово, как брата! - А для босса это выгодный контракт! - Но она же ещё совсем ребёнок! - взмахнул руками Дино, едва не отправив в полет Энцо. - Вырастет! - припечатал Реборн, - И сам же сказал, что она в твоём вкусе! - Не было такого! - Было. - севшим голосом подтвердил Иетсуна. - ЭТО БЫЛА ШУТКА!!! Потенциальные зять и шурин уставились друг на друга. Пауза затянулась. А киллеру подумалось, что, учитывая все обстоятельства и его личную любовь портить окружающим жизнь, это и вправду неплохая идея. А что?! Как говорится, два дебила... Леон отбросил хвост.