Султанша Ангелов. Часть 1. Самая счастливая

Стражники прочесывали каждый закоулок, опрашивали каждого свидетеля, который мог бы знать, куда направилась женщина с ребёнком. Некоторых особо несговорчивых Ибрагим Паша допрашивал лично, порой не брезгуя рукоприкладством. Все постоялые дворы окружались, пока грозный османский визирь лично беседовал с хозяевами. Но всё безрезультатно – Нигяр и Эсманур словно сквозь землю провалились! Ибрагим Паша уже с трудом балансировал на той черте, что отдаляла его от припадка гнева. - Проклятье! – выкрикнул он. – Эта ведьма меня выставила дураком! Ох, Нигяр, - великий визирь сжал кулаки, - ох, попадись она мне в руки… - Паша, не будьте так строги к ней. – осторожно промолвил Матракчи Насух Эфенди, придворный художник, писатель и близкий друг Ибрагима. – Нигяр Хатун можно понять. Она ведь мать и лишь желание быть рядом со своим ребёнком толкнула её на столь безрассудный поступок. - И за это неуёмное желание она заплатит самую высокую цену, это я тебе гарантирую. – прорычал Ибрагим. Едва Матракчи собрался что-то сказать Ибрагиму, как к тому подбежал стражник с докладом. - Паша Хазрет Лери! – обратился он к Визирь – и – Азаму. - Говори, Джалык Ага. - Мы опросили всех судовладельцев и капитанов турецких кораблей. Про женщину с ребёнком никто ничего не знает. Говорят, никто из них не посмел бы принять на борт такого пассажира, ибо слишком заметно. Ибрагим выпрямился и закинул руки за спину. Похаживая взад – вперёд, он тщательно обдумывал следующее решение. В конце – концов, речь шла о местоположении его ребёнка, и с каждой минутой найти девочку становилось всё сложнее. Что задумала её отчаянная мамаша? Одному Создателю известно, но лишь бы с ними не случилось ничего худого. - Тогда следует немедленно допросить всех иностранцев. – строго сказал паша. – Особенное внимание обратите на европейские корабли. - Паша, неужто вы думаете, что Нигяр Хатун рискнула бы увезти вашу дочь в Европу? – изумился Насух. – Да ей же там жизни не дадут! - Если бы ты убегал с ребёнком, думал ли бы ты о том, дадут тебе жизни или нет, когда на горизонте замаячило потенциальное убежище? - Нет. - Ну вот, ты сам знаешь ответ. Ну что за женщина свалилась на мою голову, как снежный ком! При этих словах внутри Матракчи что-то кольнуло. Конечно, он понимал, что паша раздосадован, можно даже сказать, разгневан на Нигяр, но что значит «свалилась, как снежный ком»? В эту минуту Насух, как никто другой, одинаково сочувствовал как Ибрагиму, так и Нигяр, но он ни за что бы не сказал такого вслух о матери его ребёнка. - Послушай, Матракчи. – обратился к мастеру Ибрагим, немного подумав. Он положил другу руку на плечо и отвёл в сторону. – В последнее время меня что-то беспокоит. Засыпаю плохо, а когда это случается, то вижу тревожные сны. И мигрени стали мучать. Такого со мной ещё не случалось ни разу. Да ещё и с Хатидже Султан стал ссориться из-за этого. - Так обратитесь к лекарю, паша. - Не в хвори дело. Меня не покидает ощущение, будто за всем этим стоит некая женщина. Понимаешь меня? - Аааа, вы подозреваете, что Хюрр… - Тшшш, ни слова больше. - Так к чему вы начали этот разговор? - Моя дочь, моя Эсманур… - тихо промолвил Ибрагим. – Из всех детей она мне дороже и ближе. За неё я боюсь, как за самого себя, и даже больше. Ты лучше всех знаешь, что многие желают мне зла, в том числе и одна женщина, особо приближённая к Повелителю. Я опасаюсь за жизнь моей девочки, ведь ты помнишь, как вероломно она однажды использовала беззащитное дитя в своих грязных играх. Если ей удастся найти и запугать Нигяр… Даже боюсь вообразить, что будет! - Что я должен сделать, паша? - Разыщи мою дочь, Матракчи. Если со мной что – то случиться, оберегай её. Не оставляй её. - Хорошо, паша, я обязательно найду её. – согласился Матракчи и, немного подумав, неожиданно спросил. – А что же с Нигяр Хатун? Что с ней будет? На это Ибрагим не ответил. Всего лишь отвёл глаза в сторону. - Просто сделай, что я прошу. – скупо ответил он. - Паша… - Это всё, Насух. Разговор окончен. С этими словами Ибрагим направился со стражниками к докам, опрашивать приезжих. То же самое он поручил и Насуху, только в другой части порта. Мастер покорно отправился исполнять поручение. На улице стояла невыносимая духота, что уже много дней причиняла неудобства жителям Стамбула. Торговцы не преминули воспользоваться погодной обстановкой, и на каждом углу предлагали выпить чарку чистейшей родниковой воды. Некоторые, особо настырные, цепляли прохожих прямо за рукав. К Матракчи и пристал один такой, настойчиво требовавший, чтобы тот оценил его воду с пряностями, и всего за два акче. - Да ты что, людина, совсем спятил? – возмутился мастер. – За что тут два акче платить-то? Ни один щербет столько не стоит, сколько ты за воду требуешь! - Помилуй, эфенди, я же неспроста такую цену назначил. Когда попробуешь, сам поймёшь, за что не зря переплатил. - Эй эй, ты мне зубы-то не заговаривай! Смотри, как бы я на тебя кадию не пожаловался. - Да полно тебе, эфенди. Не сердись, а лучше испей водицы моей. Небось, тебе тоже дышать нечем. А ведь этот сморщенный, с хитрыми, как у лиса, глазёнками, старик прав. Пришлось Насуху раскошелиться. Вода с пряностями на вкус действительно отличалась от обыкновенной, но не настолько, чтобы стоить целых два акче. Распробовая напиток, Матракчи озирался по сторонам, в поисках того, с кем можно было бы переговорить насчёт Нигяр Хатун. - Послушай, ага, - завёл для начала разговор мастер с торговцем, - ты не видел здесь одинокую хатун с девочкой трёх лет? - Хатун с девочкой? – удивлённо переспросил торговец? – Если бы видел, сразу бы запомнил, ведь такое не каждый день увидишь. - А не знаешь, кто бы мог видеть? - На конце суконщиков поспрашивай. Там торговцы на одном месте не сидят, постоянно туда – сюда хаживают. Может, кто хатун ту и заприметил. Только Матракчи собрался что-то сказать торговцу, как в поле его зрения попал Рустем Ага, заправляющий султанской конюшней. Он так же искал Нигяр Хатун, но вовсе не из-за беспокойства о ней или о её дочери. Она умыкнула у него несколько мешочков с монетами, так что главный конюх (и по совместительству доверенное лицо Хюррем Султан) тревожился в первую очередь о деньгах. Рустем обратился к богато одетому человеку, очевидно, иностранцу, и тот отвёл его за задний двор посудной лавки. Спешно расплатившись с торговцем водой, Матракчи последовал за ними. Что-то показалось мастеру подозрительным в этой беседе. Что могло столь уважаемого и состоятельного заморского господина привлечь в таком человеке, как Рустем? Вряд ли они сейчас обсуждают коммерческую сделку или политику, иначе зачем им скрываться от посторонних глаз? Насух осторожно завернул за угол лавки, но Рустема с иностранцем там не застал. «Ну всё, упустил», - пронеслось в голове мастера. Только он собрался уйти, как заметил, что дверь чёрного хода закрыта не до конца – маленькая щёлка свидетельствовала об этом. Как можно тише Матракчи подобрался к двери, но сразу открыть её не решился, ведь так можно спугнуть Рустема. Предварительно он решил послушать, о чём он говорит с иностранцем. И хорошо, если по-турецки. Маленькое желание Насуха сбылось. Однако таинственный иностранец говорил с ярко выраженным акцентом, и разобрать отдельные слова было довольно трудно, тем более, что произносил он их полушёпотом. - Говоришь, деньги украла? – вопрошал иностранец. - Представь себе, какая нахалка. – отвечал Рустем. - И ты, конечно, хочешь вернуть себе своё? - Это самое главное желание. И ещё, Хосе. – голос Рустема стал походить на шипение змеи. – Я хочу вернуть паршивку раньше Ибрагима Паши. - Почему же, позволь поинтересоваться? - Потому, что он – отец её дочери. В воздухе повисла многозначительная пауза. Трудно было определить, какие мысли витают в голове иностранца, но явно добра он Нигяр не возжелал. - Насколько я понял, твоей патронессе выгодно держать её на привязи и использовать соплячку в качестве приманки? - Ты правильно понял, Хосе. Но дело не только не в моей патронессе, это выгодно и Династии. - Ну, хорошо. Допустим, я смогу поймать бабу с ребёнком. Допустим, вы выжмете из неё все соки. А что дальше? - А дальше пусть и катится на все четыре стороны… Хотя… - Рустем призадумался. – Если она тебе понравится, можешь забрать себе. Волосы чёрные, глаза зелёные, губы ярко – розовые… - И лиловый плащ на неё накинут, не так ли? – неожиданно спросил Хосе. - Как ты узнал? – искренне удивился Рустем. - Я видел эту женщину с малявкой. Она просила меня, чтобы я взял её с собой в Валенсию. - И что ты ответил? - Отказал, конечно. - Давно вы мило беседовали? - Около часа назад. - Значит, она ещё где-то здесь? - Я не был бы в этом столь уверен. Я не единственный иностранец в стамбульском порту, она могла напроситься к кому-нибудь ещё. - Если она уже не отчалила в какую-нибудь Венецию. Рустем был крайне разочарован. И Нигяр упустил, и деньги. От злости всё его нутро наполнялось жаром и обострилось желание выплеснуть обиду на первого встречного. - Я чувствую, что меня обманули, как тупого, никчёмного барана. – прорычал он, не скрывая раздражения. - И я чувствую… - промолвил Хосе и замолчал. - Что? – с подозрением спросил Рустем. Матракчи до такой степени увлёкся подслушиванием разговора Рустема и Хосе, что повисшая пауза его вовсе не удивила. Он стоял у двери, прижавшись ухом к щёлке. То, что случилось потом, повергло его в маленький шок. - Что нас подслушивают! – крикнул Хосе и с силой толкнул дверь. У Насуха была всего одна секунда, чтобы убрать от двери лицо. Но это не помогло ему убраться на безопасное расстояние. Удар был такой силы, что повалил мастера с ног. - Я же говорил! – торжествовал Хосе. Рустем во злобе скривил рожу. В глубине души он был готов к тому, что кто-то из окружения заклятого врага захочет выследить его и узнать, что он замышляет, но что б этот… Можно было бы расхохотаться, если бы ситуация не была столь тревожная. - Ты что здесь делаешь, Лопух Эфенди? – саркастично спросил он, не переставая скалить зубы. - Тот же вопрос я могу и тебе задать, конюх ага. – проворчал Матракчи, с трудом сдерживая накатывающееся на него желание навалять выскочке по морде. - Я-то ищу свою жену, так как беспокоюсь за неё, - продолжал язвить Рустем. – а вот ты для неё – чужой человек, у людей складывается ощущение, будто ты мне рога наставить собираешься. Хосе злобно посмеивался. - Рустем, представь мне этого достопочтенного сеньора. – попросил он друга. Матракчи заметил, что по части сарказма иностранец не слишком-то отличается от Рустема. Да и по моральным качествам тоже. Мастеру стало крайне не по себе от того, что он находится в такой компании. - Ой, точно, я же вас не представил друг другу! – пропел Рустем, изобразив удивление. – Познакомься, Насух Эфенди, это сеньор Хосе Перес, знаменитый испанский мореплаватель, искатель приключений и без пяти минут дворянин. Сеньор Перес, вы имеете честь беседовать с Матракчи Насухом Эфенди, писателем, художником, картографом, историком, математиком, мастером по изготовлению оружия и непревзойдённым игроком в матрак, словом, на все руки докой. - О, действительно, подружиться со столь выдающимся умом нашей эпохи – большая честь для меня. - театрально произнёс Перес и протянул Насуху руку для пожатия. Однако тот не спешил отвечать на его жест. Что-то внутри подсказывало Матракчи, что раз этот человек водит дружбу с Рустемом и замышляет вместе с ним что-то связанное с Нигяр Хатун, то от него следует держаться подальше. Заметив, что новый знакомый вовсе не светится от счастья, испанец моментально переменился в лице. - Не очень-то любезно с вашей стороны, сеньор. – подчёркнуто холодно произнёс он. – В Испании ваше поведение расценили бы, как оскорбительное. Между тем в беседу, которая рисковала перерасти в серьёзное выяснение отношений, подключился ещё один участник. Ибрагим Паша собственной персоной. Глаза Хосе вспыхнули ненавистью, он ощутил привкус крови во рту. Что касается самого Ибрагима, то он испытывал сходные чувства. - Кого я вижу? – раздражительным тоном произнес он. – Разве я не запретил тебе, Перес, являться в Стамбул? Из-за твоих грязных делишек казна Османской Империи не досчитывается внушительных сумм в части экспорта, проклятый контрабандист. - А ты сперва поймай меня за руку, и уж потом оскорбляй и обвиняй, в чём вздумается. – парировал Перес. - Однажды поймаю. – прорычал Ибрагим. – И когда это случится, ничего тебе не поможет – ни выкрутасы твои дурацкие, ни бегство в Испанию, во Францию, в Геную и куда ты там ещё убегаешь. Ответишь за всё, да по полной строгости! - Пока у тебя нет доказательств, то и грош цена твоим угрозам, Дон Ибрагим Паша. – прорычал в ответ Хосе. - Найдутся доказательства, будь в этом уверен. - Ну удачи, Дон Паша. Последние слова Хосе произнёс с откровенным пренебрежением. Рустем слегка улыбнулся, едва скрывая злорадство. Ибрагим и Хосе пожирали друг друга ненавидящими взглядами. - Убирайся с глаз моих долой. – прошипел Ибрагим. - С радостью. – ядовито сплюнул испанец. Поклонившись собравшимся, Перес зашагал прочь от лавки. В том, что его беседа с Рустемом ещё не окончена, он намекнул одним – единственным переглядом. Что касается последнего, то он всё понял правильно, и, изображая вежливость, поспешил удалиться, чтобы лишний раз не сердить Ибрагима Пашу. - Советую тебе, Матракчи, запомнить этого человека и не связываться с ним. – после непродолжительной паузы произнёс Ибрагим. Насух и хотел было сказать, что эти двое что-то замышляют против Нигяр, но словно ком застрял в горле. Ещё неизвестно, как Паша отреагирует на эти сведения. Так что лучше сейчас промолчать, не то великий визирь заподозрит его в участии в сговоре.