Вороньи драбблы

Звук маленького колокольчика, зазвеневшего при открытии двери, был настолько знаком, что рот наполнился слюной еще до того, как до носа дошел царивший внутри аромат. Если бы Тсукишиме пришлось выбрать что-то нелогичное, вроде его любимого места — им стала бы эта пекарня, ведь визит сюда был лучшей частью любой субботы. Ему нравилось сидеть за маленьким столиком в заднем конце магазина, спрятанным ото всех, но способным наблюдать за бесконечным потоком неважных незнакомцев, идущих снаружи: лица, внимания на которые он не обращал, жизни, которые и рядом не стояли с его собственной и оказывались забыты сразу же, как пропадали из его поля зрения. Он сидел там наедине с музыкой и наслаждался самым вкусным клубничным слоеным тортом в городе. Субботы — субботы были хорошими деньками. Вот только не сегодня. Только было Тсукишима открыл рот, чтобы сделать заказ, как позади него раздался грохот, за которым последовали визг и обильные извинения, и честно, обычно он даже не повернулся бы. Может, он сделал это потому, что узнал тот голос — и когда он повернулся, его опасения подтвердились, когда он увидел ее лицо. Ячи, та первогодка, находившаяся под крылом их менеджера. Похоже, энергии у нее было столько же, сколько у Хинаты, что ей нисколько не помогало, но в то же время он испытывал к ней некое скупое уважение за все то, что она сделала для организации их поездки в Токио. И, возможно, именно поэтому он взял несколько салфеток и наклонился, давая их ей, пока она изо всех сил пыталась убрать бардак. Выражение ее лица было открытым и рассеянным на мгновение, пока она не узнала его, а потом словно перешло в защитный режим, пытаясь выдать что-то похожее на объяснение. — А-ах! Ты! Из клуба! С-спасибо! Извини! Я просто… я упала и… посмотри на этот беспорядок, мой торт испорчен, — она неслышно что-то пробормотала, и прозвучало это подозрительно похоже на «пожалуйста, не делай мне больно». Тсукишима осознал, что жалкое, раскрошившееся месиво на полу когда-то было клубничным слоеным тортом. Несмотря на то, насколько же утомительная у нее была личность, у Ячи, похоже, был великолепный вкус. — У меня даже нет денег, чтобы купить новый… Она сказала это с такой грустью, что Тсукишиме хотелось лишь развернуться и проигнорировать ее. Но его рот каким-то образом решил иначе. — Если хочешь, я могу одолжить тебе денег. Она посмотрела на него так, словно он только что показал ей лестницу в рай. — Э-э, но я не же не могу!.. — Ну, ты же мне их вернешь. Просто позже. Ничего особенного. Девочка действительно так утомляла его, он хотел лишь сбежать из этой ловушки, в которую сам и забрел, и чем быстрее она примет его предложение, тем лучше. У него и так было немного терпения, и кончалось оно невероятно быстро. Ее лицо озарилось улыбкой, такой яркой, что Тсукишиме, наверное, стоило надеть очки, и он снова спросил себя: как люди это делали, как они на самом деле вот так существовали. Всегда отдавали происходящему 100% себя, пускай это было впустую, пускай мир не давал им взамен ничего, кроме горя. — Ты такой добрый! Никогда бы не подумала, ты казался таким задумчивым и неприятным! Я вроде как боялась тебя раньше! Больше всего Тсукишиму обидело то, что он не чувствовал себя таким обиженным, каким должен был. Но в какой-то мере, ему нравилось то, как легко и искренне эта девочка говорила чистую правду, ведь для кого-то она могла стать смертельным оружием. Вот так он — абсолютно не по своей воле — в итоге съел клубничный слоеный торт с Ячи Хитокой, их менеджером-практикантом, и оказалось это даже вполовину не так плохо, как он ожидал. Тсукишима чувствовал себя изможденным, а в голове у него все гудело, когда он, наконец, сбежал от нее. И все-таки, он не считал, что заставить ее заткнуться стоило всего из этого вытекающего, как и с их сверхъестественным дуэтом в команде, так что это было уже что-то. В конце концов, эта суббота не стала полным провалом.