10 этаж

10 этаж. Ночной город - как на ладони – отсюда сверху видны размытые очертания горизонта, такие легкие и невесомые, что кажется, будто верхушки небоскребов упираются в самое небо, едва озаренное последними лучами умирающего солнца. Мегаполис растворяется в призрачном свете игриво мерцающих фонарей, а откуда-то доносится звук резко тормозящих шин и раздраженный сигнал нетерпеливых водителей. Он устал, смертельно устал от своей жизни. Ему бесконечно осточертело проваливаться в какую-то не свою, ирреальную действительность, навязываемую виртуозными манипуляторами. Даже сейчас, на крыше безымянного здания чувство неосязаемой зависимости не покидало его ни на секунду. - Безумие, - окончательно решил парень, свесив ноги с парапета крыши. И безмолвная бездна, равная семнадцати этажам, была с ним согласна. В тот момент он не думал, просто оценивающе посмотрел на маячившую внизу автомагистраль с цепочкой сумеречных огней. Свежий ветерок трепал порядком отросшие пряди волос, пробегая прохладой по оголенной шее. Дышалось легко и свободно, как в детстве, в редкие минуты блаженного одиночества в тени цветущей, сладко пахнущей сакуры. В голове появилась неожиданная мысль о матери. Переживет ли? Сможет понять и простить? "Сможет, - презрительно фыркнул внутренний голос, - раньше ведь могла спокойно закрывать глаза на правду." Саске не знал, какие мотивы двигали им в этот момент. Он не осознавал, было ли это желание доказать, что он в состоянии принять первое в жизни самостоятельное решение или обыкновенное безрассудство. Возможно, сейчас, находясь на грани жизни и смерти, это была попытка убежать от проблем и свести на «нет» бесполезные старания разобраться в себе. Учиха никогда не отличался слабохарактерностью или безволием. Наверно, наступило то время, когда необходимо расставить все точки над «i». И что-то внутри него сломалось, как старая полка, рухнувшая под тяжестью пыльных книг. Саске горько усмехнулся и поднялся на ноги. Проклятое шаткое равновесие. Он подумал, что нужно сказать на прощание пару слов, подвести итог всему жизненному пути и в последний раз обернуться назад. - Ещё один лишенный фантазии кретин. Звучный баритон, словно гром среди ясного неба, громко и насмешливо прозвучал в ушах Саске. С возможной в данном положении осторожностью Учиха повернул голову, чтобы увидеть нарушителя его предсмертного спокойствия. На лестнице, спускавшейся с верхней площадки крыши, оперевшись локтями о перила, стоял парень, окруженный ореолом света от прожектора. Выражение его лица выражало что-то между вселенской скукой и презрительным отвращением, а взгляд был сосредоточенно устремлен на Учиху. - Какого…? – только и смог выдавить Саске, опешив от подобного вмешательства в столь щепетильный процесс. Парень проигнорировал удивленный тон будущего самоубийцы. - Тебе не кажется, что это довольно эгоистичный способ самоуничтожения? – неожиданно спросил он, спускаясь на одно площадку ниже, - ты, понимаешь ли, эффектно сбрасываешься вниз, а несчастным рабочим убирать за тобой размозженные останки бренного тела, а? Тут Саске перестал понимать что-либо: какой-то чудак, неизвестно как попавший на закрытую территорию, пробрался на крышу и рассуждает о мозгах Учихи, которые в скором времени окажутся на гладкой поверхности асфальта? И почему-то именно сейчас в голове возникла кровавая картинка замаячившего будущего. Его передернуло. Видимо, на нервной почве, он окончательно сошел с ума. - Что? - Вечные «Что?» да «Почему?», - разочарованно протянул неизвестный, с каждым шагом приближаясь к Саске, - придумай что-нибудь пооригинальнее, наконец. - Какого черта ты здесь делаешь, ублюдок? – прошипел Учиха. - Я пришел посмотреть шоу, - спокойно ответил парень, облокачиваясь на ограду чуть правее от горе-самоубийцы. - Проваливай отсюда, - прорычал Учиха, вкладывая во фразу всю накопившуюся злость. - … можешь отпустить мне свои грехи и попросить прощения, - парень словно не слышал его, продолжая увлеченно нести всякую чушь. Его забавляло покрасневшее от гнева лицо, тяжелое, сбивчивое дыхание стоявшего на краю пропасти человека – так жалко и беспомощно выглядел этот темноволосый паренек перед обстоятельствами. - Ладно, - неожиданно оборвал себя незнакомец и оттолкнулся от перил, - было приятно пообщаться с тобой, везунчик. - Что, не попытаешься меня спасти? – Саске истерически хохотнул и опустился вниз, прижимаясь спиной к холодной поверхности. Силы окончательно покинули его, как физические, так и эмоциональные. Слишком разнообразный спектр эмоций для человека, привыкшего держать свои переживания в себе. И этот парень, как накрывающая с головой снежная лавина. На место злости пришла блаженная опустошенность. - А зачем? – удивленно поинтересовался незнакомец, - разве ты уже не решил все сам? В воздухе провисло напряженное молчание. Ничего он не решил. Пока не решил. - Ты ведь этого и добивался, правильно? – понял Саске, ухмыльнувшись собственной догадке, - что ж, виртуозно. Пепельноволосый пренебрежительно фыркнул. - Думай, что хочешь. - А если бы я прыгнул?.. - Не прыгнул бы. Саске резко повернул голову и возмущенно уставился на незнакомца. - Возомнил себя Богом? Его слова сочились ядом. Больше всего он терпеть не мог самоуверенных придурков, бросающих бессмысленные слова на ветер. - Такие как ты не прыгают, - голос парня был спокоен и холоден, - они считают себя жертвами, мучениками, избранными испытать на себе вселенскую боль. Но не умирают, потому что слишком любят жизнь. Слова незнакомца задели Саске. Было ли это самолюбие или что-то более глубокое и осознанное, он не знал. Просто неожиданно захотелось дать хорошего пинка человеку напротив, который рассуждал о нем, будто бы читал открытую книгу. Рассуждал о том, кого видит первый раз в жизни и, может, уже не увидит никогда. И это злило. До дрожи во всем теле, до тупого изнеможения. Учиха не понимал и не желал этого делать – голова разрывалась на части от ноющей боли в висках. Ещё пару минут назад он готов был прыгнуть, ни единой мысли не вертелось в безвольной пустоте разума. А сейчас парапет крыши остался позади, и, что-то благоразумное подсказывало Учихе, что его нога больше не переступит холодное, железное ограждение. Только не сегодня. - Что за выражение лица? – без тени насмешки спросил парень, с неприкрытым беспокойством оценивая состояние собеседника. - Пошел к черту. - Как грубо, - прыснул пепельноволосый, - впрочем, мне ли удивляться. Все вы такие. - А сам-то кто? – парировал Саске. - Психолог, подрабатывающий на общественных началах, - беззлобно ответил парень, - работенка пыльная и нервная, зато весело. Разбавляет скучные, серые будни…. Незнакомец задумчиво почесал подбородок, видимо, обдумывая следующую фразу. А Саске бесцельно наблюдал за его действиями, пытаясь найти в последнем часе своей запутанной жизни хоть какое-то рациональное зерно. Впрочем, как оказалось, все, что произошло с ним, не желало поддаваться никакому объяснению. Холодный воздух, звук проезжающих мимо машин, спящий на столе сторож, мелькнувшая тень страха в зеркальном отражении, слишком яркий свет в лифте, слишком тяготящая атмосфера на этой чертовой крыше. Слишком странный молодой человек, бесцеремонно ворвавшийся в его жизнь. Логика была. Определенно. Только не в этом случае.