Моя неприличная Греция

Други, в том, что греческие боги те еще приколисты, я убедился достаточно давно. И полагал (о, святая простота) — удивить меня невозможно уже любыми фактами из биографии небожителей. Еще три года назад потрясающая женщина по имени Ариадна поведала мне о половой неразборчивости главного олимпийца Зевса и широких взглядах на свободную любовь богини красоты Афродиты. Но кто же мог представить себе, что и такие солидные персы, как хозяин загробного царства Аид и владыка морской Посейдон тоже при случае не прочь к картошке дров поджарить и слегонца пошалить? Понять черный, ближе к английскому, юморок этих богов, конечно, сходу сложновато, но потом втягиваешься, особенно, если это сопровождается отличным рассказом опытного гида. А на Закинфе мне за достаточно долгий период снова удалось встретить экскурсовода, влюбленного в свое дело. Это та самая Фрекен Бок, о которой я уже упоминал. Знакомство с ней, как и в случае с Ариадной, тоже в начале не задалось. Но если к кипрском гиду я испытал что-то вроде легкой неприязни при первом общении, а потом эти ощущения быстро развеялись, то Фрекен Бок умудрилась с пол-оборота довести до белого каления. И примирили меня с ее существованием разве что вот эти истории про богов, ну а потом знакомство с греческой христианской церковью, от традиций которой я, скажу честно, впал в глубинную фрустрацию. В день моего знакомства с Фрекен Бок на экскурсию мы выезжали рано утром. Еще не рассвело. Как и большинство туристов, я мирно дремал в салоне и очнулся от раздавшегося в микрофон зычного командного вопля, адресованного то ли собаке, то ли черт знает кому: — Акис, голос! — Калимера* — послушно провыл наш водитель-громила также в динамик, подрываясь на месте и вытягиваясь по струнке перед энергично вкатившимся в салон колобком на тоненьких сухопарых ножках. А экскурсоводша уже раздавала новые команды, подтверждая мои худшие догадки о наличии в анамнезе педагогического образования. С таким женским типажом я сталкивался не раз в жизни, и все его обладательницы были особами волевыми, властными и не терпящими неподчинения себе. А с подчинением в силу профессии всегда имелись проблемы уже у меня, поэтому я и напрягся. — Итак (дети — чуть не вставил я про себя), что мы должны ответить Акису? Как мы себя чувствуем и готовы ли мы к приключениям? — Калимера… Калимера… Доброе утро, — полетело фальшиво-бодрое со всех сторон. — Отлично, просто отлично. А мне тут же засвербило поинтересоваться, как по-гречески будет «спокойной ночи». — Для тех, кто считает, что сможет спать у меня в автобусе, пока я не разрешу — калиспера* — выдохнула мадам, под начинающую развиваться у меня паранойю о возможности чтения мыслей. — Если мы еще не знакомы, меня зовут Даздраперма*. Это, конечно, шутка. На самом деле, я самая обычная Чельнальдина** (здесь я поперхнулся, потому что с первого раза не так услышал это оригинальное имя) Бронеславовна. Да-да, родители были большими оригиналами. Читаем еще раз по бейджику. Тинейджеры, как я вижу, пока еще спят, потому во избежание некорректных интерпретаций*, прошу обращаться ко мне Броня. Можно — Фрекен Бок. Я не возражаю. А теперь, что мы видим на этих знаках в салоне? А на знаках собственно имелись перечеркнутые изображения напитков и еды. И, естественно, в этот момент мне также захотелось есть и пить, хотя с утра я никогда не нуждался в обильном завтраке. — Мам, дай бутерброд, —прошипел я, готовясь всеми фибрами души возненавидеть Фрекен Бок. — Но, Слав, нельзя же. Хотя мне тоже что-то захотелось есть, — закивала мать, втихаря вытаскивая пакетик с соком, — ну, в крайнем случае, я могу сказать, этой Членаль… тьфу, и вправду ее лучше Броня называть, что у меня залеченный гастрит, и мне просто необходимо потреблять пищу в небольших количествах через равные промежутки времени. А у тебя, типа, может иметься наследственная предрасположенность… Зашуршали затаенно пакетами и соседи. В воздухе отчетливо запахло едой. На соседнем кресле, нервно озираясь, сразу до середины бургера впился в съестное зубами и Венечка. — Но я провела воспитательную беседу с Акисом об особенностях русского менталитета, — как ни в чем не бывало, продолжила Броня после театральной паузы, — и наш водитель после долгих препирательств был вынужден согласиться со мной. В частности, я объяснила Акису, что русским запрещать бесполезно, иначе мы просто делаем все назло. Он долго сопротивлялся, даже пытался ездить с другими непрофессиональными гидами, которые били туристов по рукам за еду. Но в итоге Акису все равно приходилось драить автобус потом по два-три часа от крошек и разлитых напитков и разыскивать обертки, засунутые в самые неожиданные места. Поэтому у нас в салоне можно все. Но едим аккуратно и обязательно убираем за собой. Акис, голос! — Нее, — радостно заорал водила, больше напоминающий средневекового пирата из-за богатой шевелюры и гигантских рук-клешней на руле. Желание есть завяло на корню. — Учим еще одно слово. «Нее» — это по-гречески «да». У них все наоборот. И предупреждаю тех, кто решил стать моим врагом, — прищурилась в сторону галерки Фрекен Бок, где как раз и окопался я, а также Валерка с Венькой, — как видите, с Акисом я справилась играючи. Потому что до Закинфа я проработала десять лет гидом в Турции, а там выживают только товарищи с акульей хваткой. И не стоит будить хищника во мне. А главным фаворитом среди греческих богов кровожадной Фрекен Бок как раз и оказался Аидушка, как она любовно обозвала его. Кстати, как считают сами местные жители, на Закинфе у этого властителя имеется небольшая надземная резиденция — для редких выходов на Олимп, поскольку гость он там с некоторых пор не совсем желанный. Полюбила же Броня Аида за полет творческой фантазии при выдумывании наказаний смертным и достигнутые высокие профессиональные результаты. Выражения «сизифов труд» и «танталовы муки» хоть раз в жизни употреблял или хотя бы слышал каждый работающий человек. Могу добавить от себя, что о такой цитируемости можно только мечтать. Дальше будут приводить отрывки из рассказов Брони, переработанных на ходу в ремейки греческой мифологии с учетом большого количества тинейджеров в нашем автобусе. Хотя я и сам с удовольствием выслушал такую необычную версию событий с нехитрыми педагогическими выводами, которые в заключение делала Броня для малых и взрослых детей. В общем, царствовал себе Аидушка в удовольствие и слыл очень даже адекватным челом среди богов и смертных, коих после попадания в свое подчинение с легкостью отпускал погулять на землю, да и вообще смотрел сквозь пальцы, кто там, где шляется в его владениях… пока не решил жениться. Точнее, не обзавелся на свою шею тещенькой, превратившей бессмертное существование бога в прижизненный ад. После чего характер у Аида и начал катастрофически портиться, его потянуло на гадости всем и вся, а душу он стал вкладывать в придумывание этих самых изощренных наказаний для подопечных. Как видите, со времен античности ничего не изменилось, и если хотите понять, с чего вдруг мужчина так радикально переменился — ищите женщину. А идею жениться Аиду толкнул маленький поганец по имени Эрос. Воспользовавшись очередным романом своей невнимательной мамки Афродиты, сей пострел стал регулярно таскаться в подземное царство и нудеть его владельцу, что тоска там стоит смертная в прямом смысле этого слова. Затем пошли истории из раздела, вот те, значит, съехались, живут гражданским браком, вот эти поженились, и только ты, Аидушка, сидишь сыч сычом. А ведь, вроде, внешне вполне ничего себе мужчина, ну, не Аполлон и не Брэд Питт, конечно, но и похуже тебя свои вторые половины находили. Да и знаешь, дорогой товарищ, тут на Олимпе слушки пошли, мол, ты гомосексуалист латентный или педофил вообще. Если это правда, так я не против. И такое подогнать могу. — Да ты, что, охренел совсем? Лет-то тебе сколько, засранец, чтоб такое взрослому человеку говорить! Мать тебя давно ремнем не драла как сидорову козу?! — взорвался Аидушка.– Ты невест-то моих видел? Им сто лет в обед. — Ты, дядь, со словами полегче. А то стрелы в руки возьму, вот в козу и влюбишься. И с невестами не проблема. Сейчас на сайт знакомств влезу, и мигом все найдем, — подмигнул Эрос, — я там под видом взрослого знакомлюсь. Такие горячие фоты присылают, закачаешься. — Да… вот оно подрастающее поколение, — покачал головой Аид, — ну, женюсь я, допустим, и что дальше? — А, дальше счастье тебе будет, движ каждый день. Ссоры, скандалы, ремонты, переезды, бурное примирение в постели. Заживешь, наконец, как человек. А то тишина у тебя стоит мертвая. Аж жутко делается. Короче, не мытьем, так катаньем уговорил сорванец. Да и невесту подобрал, что надо. Умницу, красавицу, спортсменку, отличницу по рукоделию. Вот только о том, кем является потенциальная теща, умолчал. Глянул на девушку Аид, и понял, что пиши «пропало». Готов жениться хоть сейчас. Подсказал Эрос, и как обтяпать это дельце побыстрее: — Ты ей цветочки какие-нибудь пошикарней подари с помощью матушки Геи, а пока девушка восхищаться будет, вот и лови момент. Дело-то это нехитрое. Раз-два и готово. — И, что, сработает? — засомневался Аидушка. — Как-то неприлично. — А ты не думай, а делай. Подкараулили они в итоге вместе девицу на поле. Аид для нее тут же цветок заморский аленький сваял (по одной из версий, кстати, это был мак). Девчушка сомлела, растеньице сорвала. А тут Аид из-под земли в полный рост нарисовался: — Ну, что, красавица. Цветок-то мой. Пройдемте, расплатимся за попытку хищения чужой собственности? Тебя, кстати, как зовут, милая? — Персефоной мама кликала. — А, не важно. Там разберемся. Вот так и поженились, нарушив все традиции предварительного знакомства семей. На чем и погорел бедный Аидушка, потому что вляпался потом в такую переделку с другими богами из-за тещеньки, хоть свет туши. Еле ноги унес, после того, как ему всем Олимпом по бокам вломили. А тещей оказалась не какая-нибудь там второсортная олимпийка, а сама Деметра, покровительница плодородия на Земле. Потеряв дочь и нигде не сумев отыскать ее, богиня онемела и поседела от горя. Перестала она и посылать свое благословление смертным. На Земле воцарились холод и голод. А люди, в свою очередь, не смогли больше приносить дары богам. Небожители послали к смертным Гермеса, а тому, значит, на пустой холодильник (погреб) и указали. Мол, сами, второй месяц на бобах сидим. Вот тут на Олимпе-то все и засуетились, рванули к Зевсу, мол, дорогой товарищ громовержец, делай, что хочешь, но мы без подношений никак не можем. Мы ж, боги, таки или где? После такого прессинга по секрету проболтался матери и Эрос, что утворил. Афродита его, конечно, оттаскала за ухо, но за ремень опять не взялась. Опять-таки, своя рубашка ближе к телу, да и как такого ребенка воспитывать, у которого стрелы волшебные за плечами. Ты ему — нельзя кушать мороженое перед обедом, а он — бах — и ты уже по барану какому-нибудь двуногому сохнешь, и хорошо, если двуногому. Перед стрелами-то все равны, что боги, что смертные. Короче, когда все выяснилось, Аидушку дернули на ковер в Олимп и заставили во всем признаться. Тогда же Зевс и вынес вердикт: полгода Персефона будет находиться в подземных владениях своего супруга, уж коль скоро записались, а еще шесть месяцев жить с матерью Деметрой. С тех пор и появилось чередование времен на земле. Когда Персефона покидает мужа, ее мать бурно радуется и наступает весна, а когда расставание с дочерью все ближе, богиня снова впадает в депрессию и начинается осень. Бухтят Зевсу теперь и регулярно портят Аиду карму зимой и все другие боги, потому что даров становится меньше. Вот поэтому не очень-то и ждут его на Олимпе. А мораль сей басни, как подытожила Фрекен Бок, самая простая. Никому и никогда нельзя нарушать установленные традиции. Даже греческим богам. Вот познакомился бы Аидушка заранее с тещенькой, как все приличные люди, просватал дочку путем-дорогой, глядишь и проблем было бы в половину меньше. А мы бы с вами жили без осени и зимы. И если кто-то думает, что в Греции ее нет, то он ошибается. В Греции есть все. Так, горный поселок Калаврита в ее центральной части считается одним из лучших горнолыжных курортов, а монахи в монастыре по соседству закупают русские валенки, чтобы не мерзнуть в этот самый зимний период.