Моя неприличная Греция

Похоже, выспаться в ту ночь из-за Венечки не удалось никому из нас. После Брони мне позвонил, а потом и заглянул в номер встревоженный дядя Вова, сдуру брякнувший Валере, что мы якобы действительно гуляем всей честной компанией по Афинам. Белорус с чего-то вдруг решил — я и Фрекен Бок добровольно прикрываем кобелирующего Вениамина и просто забыли предупредить всех остальных. А быть может, именно в таком ключе выстроил диалог сам Валерий, которому, скорее всего, до чертиков не хотелось верить в коварное предательство своего нищего любовника. С дядей Вовой мы сначала объяснились на более чем повышенных тонах, а потом мне пришлось лезть в шкаф и доставать из чемодана заныканный коньяк, чтобы совместно выработать «общую концепцию». Около трёх ночи мы осторожно переместились на балкон и обнаружили, что свет на моей стороне горел в окнах практически у всех «наших». Видимо, к этому времени новость о пропаже Венечки уже успела облететь русскую часть отеля, и теперь её со смаком обсуждали, судя по обрывкам разговоров, то и дело доносящихся сверху и снизу. Мать тоже звонила мне пару раз, жаловалась на внезапную бессонницу и интересовалась, удалось ли обнаружить как сквозь землю провалившегося Вениамина. В итоге мы все чуть не проспали завтрак, а когда пришли в столовую, увидели крайне мрачную Броню и… не затыкающегося ни на минуту возбужденного Венечку, походу наизусть цитирующего справочник по всем достопримечательностям Афин и сыплющего подробностями нашей несуществующей ночной «экскурсии». Валерка счастливо и довольно улыбался, а у матери окончательно отвисла на пол челюсть. — Слав, так все-таки, где ты был этой ночью? Это, конечно, абсолютно не мое дело, но так глупо ты не врал мне даже в детстве. А главное, я не понимаю — зачем! — возмущённо воззрилась на меня родительница. — Может, уже объяснишь, наконец, что происходит?! Последнее время ты очень взвинченный и нервный, так нельзя на отдыхе! — Объясню уже наконец, — рявкнул я, подлетая со стула и чувствуя, что пора валить, пока и Валера не приступил к перекрёстному допросу свидетелей. — Жду тебя в своем номере после завтрака. Приятного аппетита. — Но ты же даже ничего не съел! — изумленно уставилась мать на мою полную тарелку. — Слав, ты точно вчера не вляпался ни в какие неприятности? Быть может, Вениамин все это рассказывает, чтобы прикрыть именно тебя? — Нет, мама, нет! Я клянусь тебе, что у меня все в полном порядке… — Вот-вот… именно после этих слов я всегда и понимала, что меня ждет вранье! Хорошо, буду у тебя минут через десять. И уж постарайся мне все объяснить, потому что я не люблю, когда меня держат за идиотку. Тем более — собственный сын! Отвлекусь еще немного на рыб и признаюсь честно, что с попытками врать родительнице, как типичному представителю этого знака зодиака, и держать ее за идиотку я закончил где-то лет в одиннадцать, осознав для себя всю тщетность подобных начинаний. Будь вы семи пядей во лбу, Артуром Конан Дойлем, Агатой Кристи, Жоржем Сименоном в одном флаконе по навороченности выдуманных сюжетов, вы все равно не сможете обмануть истинных Рыбок. У них как будто внутри смонтирован переносной детектор лжи, тут же выдающий несоответствие данных. В процессе выявления этой самой лжи у Рыб нет никакой логики, они не анализируют информацию, но, благодаря своей великолепной интуиции, почти мгновенно точно знают, что им вешают лапшу на уши, и если уважают вас, то не постесняются сказать об этом в лоб. А если до вас нет никакого дела, то деликатно промолчат, но вам все равно дадут почувствовать — ваша карта бита. Сами Рыбы с по-настоящему близкими людьми лгут только в исключительных случаях, предпочитая не договаривать. Матери, рожденные под этим знаком, не будут юлить и честно скажут своему отпрыску, что дядя-стоматолог сделает очень больно, а вот после того укольчика синяк не сойдет с попы около двух недель. Зато в обмен на мучения Рыбы-родительницы обязательно пообещают вкусную шоколадку или ту машинку, на которую дите заглядывалось уже несколько недель. И обязательно выполнят обещание, даже если с деньгами очень и очень туго. И не дай Бог, если по каким-то своим причинам Рыба все-таки решила врать вам. Вы никогда не прищучите ее в мутной водичке. Вы будете ловить их на несостыковках деталей, фактов, событий, а рыбешки, честно хлопая своими огромными глазами, только начнут выдавать вам одну версию за другой, и вы потонете в пучине информации, проклиная себя, что ввязались в этот словесный водоворот. И уж тем более у меня не было никаких причин так стараться из-за Венечки. Тем временем резко засобирались на выход и белорусы, у которых тоже внезапно «пропал» аппетит. Я столкнулся с ними в дверях, а потом мы почти бегом рванули к лифту, чтобы разлететься по своим комнатам. В номере я маленько накатил для храбрости перед разговором с матерью и принялся подбирать деликатные конструкции, для того чтобы раскрыть характер непростых взаимоотношений, сложившихся между Венькой и Валеркой. Видит Бог, сливать сладкую парочку мне не хотелось до последнего, но Вениамин вконец достал меня, и я надеялся, что после объяснений мать брезгливо подожмет губы и больше не будет педалировать «тему». За время поиска необходимых фраз и эвфемизмов я успел два раза покурить и, с изумлением глянув на часы, принялся названивать родительнице. Прошло почти сорок минут. — Мам, ну, ты где? — Как где? Сижу у тебя в номере на балконе. Кушаю бананчик, который взяла у тебя с полки, — недовольно отозвалась она. — А вот где гуляешь ты, я не понимаю. Мы же договаривались… — У меня нет и не может быть в номере бананов, я же тебе сто раз рассказывал про Майорку, — похолодел я, нервно озираясь по сторонам. Матери я в упор нигде не видел. После моего двухнедельного отдыха на Майорке, эти фрукты, которыми я там, в основном, питался, больше категорически не лезли в меня. — И прости, как ты попала ко мне, если меня там нет?! — Просто. Постучала, ты не открыл. Потом увидела уборщицу и объясняла ей на жестах, что здесь живет мой сын, и мы договорились встретиться, — не менее раздраженно буркнула мать. — Мы, женщины, всегда можем друг с другом договориться, даже если не знаем языков, как некоторые! — Мать, а теперь резко вышла за дверь и назвала мне номер комнаты, где ты находишься, — прошипел я, чувствуя, как меня прошибает одной нехорошей догадкой. И хренея с безалаберности местного греческого персонала. Как и на всех курортах, ценные вещи перед походом на пляж я старался оставить в сейфе гостиницы, хотя меня и уверяли практически все гиды, что местное население и пальцем не притронется к чужим вещам опять же в силу чудовищной лени. Теперь, выходит, я это делал все-таки не зря. С учётом того, что в номере мог оказаться запросто кто угодно. — Ну, четыреста сорок пятая. Слава, не надо считать меня слабоумной, я прекрасно помню, как к тебе идти. Здесь даже такой же серый чемодан как у тебя лежит и планшетник. — Мама, я живу в триста сорок пятой! — Ой… — коротко прервала разговор мать, с грохотом напоследок хлопая чужой дверью. — Как думаешь, меня теперь арестуют за хищение банана и проникновение в чужой номер? — Обязательно. Не ори только так по мобильному. И давай по-тихому вниз. А уже у меня в номере все собственные деликатные заготовки и речевые обороты полетели к чертям. Ещё трясущаяся от ужаса родительница принялась объяснять мне, что попутала этажи из-за нефтяной магнатши, подсевшей матери плотно на уши и растрепавшей, что Венечка уже который день жалуется на неприятные ощущения в области спины и таза. — Как ты думаешь, что у него все-таки может болеть? Может быть, посоветовать наших семейных врачей. Ты же знаешь, отец знаком со многими ведущими специалистами в го… — Задница у Веньки болит, и все! — гаркнул я, отбрасывая эвфемизмы в сторону. — Мать ты, что, не понимаешь? Эти двое являются сожителями. Со-жи-те-ля-ми. И имеют регулярные половые сношения. Анальные. Через эту самую задницу! Родительница, как я и рассчитывал, надолго замолчала, а потом выдала такое, что рухнул в кресло уже я. — Господи, Славочка, что ты говоришь, какой ужас. Несчастный мальчик. Это все от бедности, я уверена. Тут кому хочешь зад подставишь. — Это Венька-то несчастный? — вышел я из себя окончательно. — Да его любовник на море привёз, кормит, поит, одевает за свой счет и… — Да, и трахает так, что бедный ребёнок потом еле на стуле сидит, — деловито продолжила за меня мать, кивая собственным мыслям. — Поверь мне, как женщина и как мать, я тебе могу с полной ответственностью сказать — такому лосю, знаю я их, изучила в свое время, как этот Валера, секс постоянно требуется, и одним минетом за ночь тут явно не отделаешься. Родительнице я верил более чем охотно. С учетом собственного опыта. Но не говорить же было об этом прямым текстом… — Господи, мама, ты точно жила в советское время?! — Да, и хочу тебя уверить, хотя все твердили тогда, что секса в СССР нет, но, по-моему, мы им занимались намного чаще, чем вы. Если смотреть, по крайней мере, на тебя. — Так, давай уже сменим тему. Мама… каким-каким лосям? — Слава, а ты собрался уже? Мы через три часа выезжаем.