Блудхейвен. Квартира Грейсона. 7 октября. 07:04
Всегда один и тот же сон. Я всё ещё Робин. В самом начале. Я лечу вниз, а этажи небоскребов проносятся мимо. Руки тянутся к небольшому свёртку, что так быстро летит к земле. Ребёнок. Младенец. Звуки улицы становятся громче с каждой секундой, а его плач всё тише. Я продолжаю тянутся, но не могу схватить его. Страховочный трос вот-вот закончится, оборвав мой полёт. И я отпускаю его. Теперь меня ничто не спасёт. Но мне уже всё равно, я продолжаю падать и продолжаю тянуть руки к мальчику. Конец всегда один и тот же. Часы противно пищали, требуя, чтобы я оторвал свою задницу от кровати. Я выполнил команду, как хороший солдат. Отогнав неприятные образы, всё ещё плавающие в моем сознании, я рефлекторно начал разминку. За окном вновь бушевал дождь. Кажется, что этот город не видел солнца уже неделю. Ральфа нет. Только записка на столе. "Ушёл. Вернусь. Отвлекись". Видимо, он спал ещё меньше меня. В мобильном пара пропущенных от Бэтти. Милая девушка. Мы встречались пару раз, но она, кажется, рассчитывает на большее. Секунду я думал о возможности ей перезвонить. Нет. Не сейчас. Я умылся и продолжил тренировку, когда услышал настойчивый стук в дверь. — Грейсон! Я слышу, что ты уже проснулся! Клэнси. Накинув футболку, я отправился к двери. — Доброе утро. — Так, дырок от пуль вроде бы нет. Уже неплохо! Бесцеремонно проскользнув в квартиру, Клэнси тут же упала на мой диван. — Итак, какого же это быть полицейским в самом коррумпированном городе Америки? Уже получил первую премию от мафии? Я лишь усмехнулся. Есть в этой девушке что-то. Может, дело в ирландском акценте, может, ещё в чём, но она заставляет меня улыбаться. — Нет, пока только по местным торговцам прошёлся. — Ну, карьера не сразу делается, — вновь язвит девушка. — Успеешь ещё. Она энергично подскочила с дивана и устремилась на кухню. Открыв пару верхних ящиков, она тут же начала поиски чего-то. — Итак, ты уже раза три обещал мне завтрак, но так ни разу им не удостоил. Но сегодня, когда тебе не нужно бежать на работу или выпроваживать очередную блондинку на улицу, ты не отвертишься! Я вновь улыбнулся. — Пожалуйста, но, боюсь, ты не найдешь там ничего изысканного. — Вот что мужчины всегда не понимают: важен не сам завтрак. Важна компания, — произнесла Бриджет, доставав пачку кукурузных хлопьев. — Если у тебя есть пакет молока, то этого вполне сойдет. — Да, я захватил молоко позавчера после... Чёрт, Грейсон, ты только что чуть не проболтался, как последний новичок? "Ты всегда должен быть осторожен", — один из многих заветов Брюса. Честно признаться, я несколько потерял форму со всей этой ерундой вроде "тайной личности". В последнее время все мои отношения ограничивались... одной ночью. Или в лучшем случае совместным завтраком. Я отвык от разговоров по душам с теми, кто не знаком с моей работой. — Ладно, давай лучше расскажи, как прошла первая рабочая смена? Я присел рядом и быстро проглотил пару ложек хлопьев. —Хорошо. М-м-м, у тебя просто талант. Поделишься рецептом? Клэнси звонко рассмеялась и достаточно сильно толкнула меня в бок. От таких ударов и швы могут разойтись. — Так, ну а теперь серьезно. Как оно? Я замолчал. Что ответить на такое? Рассказать, что полицейский департамент Блудхейвена — кучка воров, убийц и жуликов, прикрывающихся блестящими значками? Сказать, что я пожалел о том, что решил исправить систему изнутри? Что меня пугает, насколько прогнил этот город? — Непросто. Девушка понимающе кивнула. — По новостям постоянно передают про всех этих бедных детей. Я не даю ей закончить предложение. — Мы найдем их, — правда, кто эти "мы", я не уточняю.Блудхейвен. 7 октября. 09:00
Чёрт побери, в этом городе вообще бывают солнечные дни? За те четыре дня, что я торчу в Блудхейвене, тучи ни разу не разошлись над городом. Всё это начинает напоминать фильмы нуар, когда весь мир пропитан серыми красками и наполнен спившимися детективами, что не могут пропустить ни одной роковой красотки. Я решил оставить Дика дома. После вчерашнего ему стоит несколько отвлечься от всего этого. Не сказать, что я одобряю его поведение, но точно его понимаю. Наверное, лет десять-пятнадцать назад я и сам мог выкинуть что-то подобное. Но молодость проходит и забирает с собой желание перевернуть мир. Хорошо это или плохо — несколько другой вопрос. Впрочем, размышления о природе жизни стоит отложить. Я вновь на месте очередного похищения. Но в этот раз всё по-другому. В этот раз есть и жертвы, и свидетели. Белла Марини. Тринадцать лет. Похищена по дороге в школу. Автомобиль, что вёз девочку, сейчас находился у тротуара. Медики осторожно упаковывали три тела в чёрные мешки. Я подошёл к одному из детективов. — Хороший плащ, — усмехнулся он, разглядывая мой видавший лучшие времена наряд. — Ага. Мой любимый. Мне его жена купила. Лет семь, наверное, уже прошло. Последние пять она пытается заставить меня купить себе новый. А уж после того, как пару лет назад меня в нём приняли за бездомного в приюте... Хотя знаете, вот такой, как у вас, я бы, наверное, взял. Выглядит отлично. Он не очень дорогой? С гордостью в голосе полицейский начал импровизированный рассказ о своём плаще. Я его почти не слушал. Мысли мои привлекла машина, из которой была похищена девочка. Это не был обычный серийный автомобиль. Нет, чёрный монстр, стоящий у обочины, скорее напоминал танк или Бэтмобиль, чем обычный Форд. — Простите, это ведь что-то вроде бронемобиля? — спросил я, указывая на машину, которую сейчас изучали эксперты. — Да, — уже более доброжелательно ответил детектив. — Малышка собрана на заказ. Самая настоящая крепость: выдержит даже выстрел из гранатомета. Сколько это стоило и подумать страшно. — Это точно. Мне сказали, что один из тех, кто был внутри машины, выжил? —Да, мистер Бронсон. Он в машине скорой. Получил ножом в плечо. Повезло, что помощь подошла быстро. Мог истечь кровью. — Порой удача спасает жизни, — кивнул я. "Мистер Бронсон". Было что-то не то в этой интонации. Уважение? Или страх? Приблизившись к машине скорой, я начинал догадываться о причинах такого тона детектива. Мистер Бронсон оказался ещё сравнительно молодым мужчиной европейской наружности. Чёрные волосы обильно смазаны гелем, тонкие черты лица покрыты грязью и пластырями, а дорогой пиджак, испачканный в крови, лежит рядом аккуратно свернутый. Руки, явно не знакомые с грубой работой, часы стоимостью двадцать тысяч долларов и отсутствие кобуры. Всё говорило о том, что "мистер Бронсон" не был простым охранником. — Здравствуйте, мистер Бронсон. Меня зовут Ральф Дибни. Я частный детектив, помогаю полиции с этим делом. Вы в порядке? Вы кажетесь довольно крепким человеком, но рана всё же довольно серьезная. Я надеюсь, вы не будете против, если я задам вам пару вопросов? Мужчина, сдержанно кивнул. — Конечно. Зовите меня Эдуардо. Я дружелюбно улыбнулся и достал блокнот с карандашом. — Как я понял, вы подвозили Беллу до школы? — Да. Уверенный тон. Собранное выражение лица. Нахмуренные брови. Сейчас, находясь вблизи, я вдруг понял, что Бронсон выглядит жутко уставшим. Синяки под глазами, желтоватый оттенок кожи, впалые щёки. В последнее время ему пришлось не легко. — Вы всегда так делаете? — Нет. Только последние пару дней. Из-за всех этих похищений мистер Марини попросил меня об этом. Антонио "Ангел" Марини. Глава криминального мира Блудхейвена. По слухам, контролирующий в этом городе всё и всех, в том числе комиссара и мэра. Бронсон, очевидно, занимает не последнею позицию в организации Марини. Но зачем просить именно его доставить дочь? Дело в том бронированном монстре, что стоит у дороги? —Простите, мистер Бронсон, но почему именно вас? Недовольная гримаса проскочила на уставшем лице и тут же пропала. — Из-за машины, детектив. Я очень забочусь о своей безопасности и, как вы можете заметить, пользуюсь особым видом транспорта. Я кивнул с мыслью, что девочку это не спасло. — Но похищение всё же состоялось. Вы не могли бы рассказать мне о том, как всё произошло более подробно? Ему явно не нравился этот разговор. Но возможно, он просто предчувствовал, что в скором времени ему предстоит ответить перед боссом? — Да, конечно. Я заехал к Ангелу утром. Мы обсудили дела, и я вновь забрал Беллу и её телохранителя. Я делаю так уже несколько дней. Мы были где-то на полпути, когда девочке стало плохо. Водитель остановился. Белла выбежала из машины, её тошнило. Я вышел следом, как и два охранника. — Простите, а где именно они встали? — перебил я. Казалось, Бронсон на секунду растерялся. — Эм... по бокам от меня и Беллы. Это оживлённая улица. Вокруг было много людей, охрана следила, чтобы нам не мешали. Я понимающе кивнул. —И вдруг я увидел, что кто-то напал на охрану. Два человека. Они напали одновременно. Они зарезали профессиональных телохранителей как свиней. Мой телохранитель едва успел выкрикнуть что-то, как его горло перерезали. Я тут же схватил Беллу и попытался забросить её в машину, но один из похитителей швырнул мне нож в спину. Я потерял равновесие и упал. Всё, что я помню дальше, это картинка, как один из них хватает Беллу. Я не мог им помешать. — А ваш водитель? — Да... Он выскочил из машины, когда увидел, что я упал. — И его тоже убили. — Да. Кажется, тоже метательным ножом? — А вы не видели кто это был? — Что? — вновь в голосе мафиози проскользнули недовольные нотки. — Ну вы сказали, что нападавших было двое, верно? Они убили вашу охрану, ранили вас и затем забрали девочку. Но кто из них убил вашего водителя? — Не знаю. Я был ранен. Медики сказали, что мне повезло. Наверное, они посчитали, что я уже мёртв, поэтому и не стали добивать. — Да, но вы сказали, что видели, как один из них схватил Беллу? Значит, почти наверняка этот человек был перед вами? А тот, кто находился позади вас, убил вашего водителя, верно? — Да. Наверное. Какое это имеет значение? — Просто пытаюсь выстроить картину произошедшего, мистер Бронсон. Что ж, спасибо за сотрудничество. Теперь я оставлю вас, вам явно нужен отдых. Интересно. Я подошёл к одному из тел, уже упакованных в чёрные мешки, спросил у медиков разрешение осмотреть тела. Чистая работа. Один умер от точного удара в сердце. Второму перерезали горло. Но больше меня интересовал труп водителя. По всей видимости, нож метнули точно в горло. Очень хороший бросок. Бронсон прав, работали профессионалы. Я подошёл к машине, чтобы ещё раз осмотреться. Вот они вышли из машины. Девочку тошнит. Бронсон рядом. Охрана стоит в метре от них. Ограждает от прохожих. И тут нападение. Оба умирают почти мгновенно. Бронсон хватает девочку и пытается забросить её в машину, но получает нож в плечо. Водитель, выхватив пистолет, выскакивает из машины. И тут же получает нож в горло. Даже выстрелить не успевает. Интересно. Бронсон был всего в метре от убийцы, но получил нож в плечо. А водитель, стоявший гораздо дальше, умер на месте? Может, боялись задеть девочку? Увидев, как Эдуардо Бронсон садился в чёрный Линкольн, я решил, что пора прогуляться. Глюкоза полезна для мозга. Ну или так я убеждаю себя в том, что моя любовь к мороженному вполне обоснована. Я сидел на скамейке в парке и мок под дождем, пытаясь открыть упаковку мороженного. Телефон в кармане встрепенулся и начал распевать "You're My Best Friend" голосом известного солиста группы Queen. — Привет, дорогая, — произнёс я, облизнув мороженное. — Только не говори, что ты опять ешь сладкое. М-да, она слишком хорошо меня знает. — Хорошо, не скажу, — отвечаю я, ещё раз облизывая мороженное с орехами. Сью лишь нарочито фыркнула, таким образом высказав всё, что она думает о моей силе воли. — Как дела в Блудхейвене? — Ещё несколько дней здесь, и я стану совершенно другим человеком. Я просто вижу, как её губы изгибаются в изящной улыбке. — Оу... а знаешь, мне в общем-то нравился старый. — Дорогая, это самое милое, что ты сказала мне с тех пор, как я решил не разводиться с тобой, чтобы отсудить у тебя половину твоих денег. — Прошу тебя, любимый, ты никогда на это не решишься. Ты слишком боишься меня. — Нет, я просто решил подождать, пока ты станешь ещё богаче. Забавно, сколько маленьких традиций, особенных шуток или ритуалов может появиться после десяти лет брака. Мы со Сью прошли, кажется, через все возможные ситуации. Она становилась королевой инопланетных захватчиков, а я терял память и два месяца жил под мостом, она спасала меня из лап суперзлодеев, а я чуть не спустил всё её состояние на подпольном аукционе. Таинственным образом мы всё ещё вместе. Наверное, это та самая тайна, что мне никогда не разгадать. В основном потому, что мой главный подозреваемый вне досягаемости. Хотя, возможно, я однажды всё же уговорю Чудо-Женщину познакомить меня с Купидоном. — А если серьезно? Как расследование? — Если серьезно, то, кажется, я нашёл кое-что, но пока не уверен. Следующие пять минут я потратил на пересказ всего, что нам удалось узнать. — Ну, что скажешь, величайший автор детективов? Даже по телефону я слышал, как вертятся шестерёнки в её красивой головке. Наверное, это было первым, что я оценил в ней. Взгляд. Умный, волнующий, любопытный. Это был взгляд авантюриста. Шикарные ноги были вторым. Но именно эта искра во взгляде заставила меня обратить на неё внимание. — Скажем так, если бы я писала это, то он точно был бы виновен. Он, конечно, не организатор, но явно замешан. Если эта машина крепость, то зачем нападать на неё? Не проще ли похитить девочку в школе? И они напали ровно тогда, когда ей стало плохо? Совпадение? Не думаю. Но вот если он помогал похитителям, это всё объясняет. И нападение на машину, и внезапность тошноты, и то, что он выжил. — Да, ты права. Три случая — это уже закономерность. — И что теперь? Допрос с пристрастием? — Не сегодня. Но завтра ночью, полагаю, к нему придётся наведаться, — я сделал паузу и быстро добавил: — Ты ведь понимаешь, что это не считается? — Дорогой, я думала, что после того, как я решила дело быстрее, чем вы с Брюсом, мы все пришли к выводу, что из нас троих я — лучший детектив. — А я думал, что после того, как ты узнаешь, что Бэтмен читает твои книги, ты перестанешь поднимать свою самооценку, унижая меня. Она засмеялась. — Будь осторожен. Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю.Блудхейвен. Пентхаус Эдуардо Бронсона. 8 октября. 23:21
Последний удар отправил ещё одного охранника Бронсона в нокаут. Честно сказать, порой приятно размяться на мафиози. Сейчас я и Ральф проникли в пентхаус правой руки Ангела, чтобы узнать, насколько велика его роль во всех похищениях. — Доброй ночи, мистер Бронсон, — как всегда вежлив Ральф. — Я надеюсь, мы вас не разбудили? Думаю, вы меня помните? Меня зовут Ральф Дибни, я детектив. Мы разговаривали сегодня днём. Но боюсь, учитывая, что вы были не до конца честны со мной, мне пришлось пригласить друга. У него талант убеждать людей. Ну, в вашей сфере подобных людей много. — Что вы хотите? Он стоял в ночной рубашке, сжимая трясущимися руками пистолет. Ральф был прав: выглядит консильери не слишком хорошо. — Мы просто хотим знать, зачем вы помогли выкрасть дочь своего босса. И что ещё вы сделали. — Я не понимаю. Я ничего не знаю. Я не виновен. Я отнял его пистолет, пока дрожащие руки не привели к трагедии. Толкнув Бронсона на кровать, я прислонился к столу рядом, позволив Ральфу дальше вести допрос. — Вы лжёте, мистер Бронсон. Я точно знаю, что это вы помогли похитить Беллу. Но я не знаю, кто заставил вас. Расскажите, что ещё вы делали для них? Зачем им дети? Где они?! Неожиданный крик Ральфа словно сломал барьер. Бронсон начал быстро что-то бормотать. — Они говорили, что я должен просто помогать им. Они обещали, что в замен, когда он придёт, я буду в безопасности. Я только помогал им доставать всё подряд. Наркотики, корабль, животных, клуб, вызвал нужных им людей. Я не знал, что дойдёт до этого. С каждой фразой речь Бронсона становилась всё невнятнее. — Где дети? — Ральф даже сейчас не позволил своим эмоциям взять над ним верх. — Вы не понимаете. Эти дети прокляты! Они должны умереть! Так велит Книга! Но теперь... теперь, когда я рассказал вам это, они придут за мной. Я должен понести наказание! Но я не хотел этого! Я не хотел! Мужчина сорвался на крик и пал на колени. Тело его била крупная дрожь, слёзы выступили из глаз, а сам он лишь повторял "я не хотел". — Я думаю, в страхе нет необходимости, Эдуардо. Низкий голос, раздавшийся за моей спиной, заставил меня вздрогнуть. Высокий мужчина, появившийся в комнате, говорил медленно и спокойно. Ростом под два метра, с широкой спиной и мышцами бодибилдера, в небольшой комнате он выглядел гигантом. Бритая голова и уродливые шрамы на лице завершали образ человека, с которым не хочется встречаться в тёмном переулке. — Кто ты? — тут же спросил я, уже приготовившись к бою. Но великан словно и не заметил меня. Медленно и величественно проходя в глубь комнаты, он смотрел лишь на Бронсона. —Помни, обманом мы спасаем себя от иллюзий истины. —Да, мастер Флей, — произнёс Бронсон. Как только великан обратился к хозяину апартаментов, тот мгновенно взял себя в руки. Пропала дрожь и слезы, голос же словно вовсе стал безэмоциональным. — Ты ведь уже знаешь, что должен делать? — всё тем же завораживающе спокойным голосом поинтересовался Флей. — Да, мастер. Я знаю, — отстраненно пробормотал Бронсон. В ту же секунду подскочивший на ноги мужчина с душераздирающим криком бросился к открытому окну. Спустя несколько секунд Эдуардо Бронсон замолчал навсегда. Поражённый увиденным, я вновь выкрикнул всё тот же вопрос. — Кто ты, чёрт возьми? — Думаю, мистер Бронсон уже представил меня. Можете звать меня Флей. — Это ты организовал все эти похищения, — это был не вопрос. — Где дети? — Там, где им предначертано быть. И боюсь, вас там не ждут. — Ты не уйдешь отсюда, — я сильнее сжал жезлы, готовясь к бою. — Ты думаешь, что остановишь меня? И что потом? Доставишь меня в полицию? — Я думаю, что доставлю тебя в больницу, если прямо сейчас не скажешь, где дети, — я не шутил. Я редко хочу причинить кому-то боль. Но сейчас я хотел переломать всё его кости. — Сколько веры в голосе. И ты, конечно, считаешь, что ты герой, спасающий беззащитных детей? — А кем считаешь себя ты? — Я — пастух, что ведёт паству к цели. — Я ходил в католическую школу в детстве, поэтому многим мои взгляды могут показаться слишком консервативными. Но я не одобряю религий, что поощряют человеческих жертвоприношений, — вдруг произнёс Ральф. — Религий?! — впервые в нашем собеседнике вспыхнула неприкрытая злоба. — Все ваши религии лишь мусор. Своды правил, придуманные, чтобы держать людей в их стойлах. Не делай то, не скажи это, не возжелай того. Грехи, пороки, проступки. Вы запрещаете людям быть теми, кем им положено быть по натуре. Но даже это вы не можете делать хорошо. Ведь когда нужно, о всех правилах можно забыть. Убийство — не грех, если во имя религии? Воровство — не грех, если выгода идёт церкви? Вся история человечества доносит до нас одну простую мысль — люди не могут сами управлять своими жизнями. Есть лишь один грех — грех свободной воли и хаоса, к которому она приводит. Но очень скоро человечество будет очищено от него. Скоро придёт единственный истинный Бог. — Мне надоели все эти церковные бредни. Я опрометчиво бросился вперёд. За что тут же и поплатился: словно отбойный молоток, кулак Фрея выбил из меня дух. Он быстр для своих размеров. И силён. Я всё ещё не могу перевести дух. К счастью, меня выручает Ральф, который тут же напал на великана справа, пока я лишь пытался встать на ноги. Ральф может казаться беззаботным и не слишком подготовленным физически. Но на самом деле он знает, как за себя постоять. И в первую очередь потому, что знает, как использовать свои силы в бою. Его практически бесполезно бить. Но Флей и не думает бить Ральфа. Фанатик подхватил один из моих жезлов и, переключив его в режим шокера, отправил Удлиняющегося Человека в нокаут. Моя очередь. Серия быстрых ударов в грудь, чтобы сбить дыхание. Сильный хук в челюсть, чтобы выбить из равновесия. И подножка, чтобы уложить соперника на пол. Но удар коленом отправляет меня в стену до того, как я успеваю закончить комбинацию. — Вы жалки. Вы считаете себя войнами, но боитесь своей силы. Если ты не можешь забрать жизнь, ты не достоин иметь её. Я почти успел встать, но вдруг Флей подхватил меня и, подняв над головой, швырнул в окно. Разбив стекло спиной, я отправился в падение. Я летел вниз, а этажи небоскребов проносились мимо. "Не бойся падения, бойся остановки". Но вдруг что-то схватило меня за талию, медленно останавливая падение. Я поднял взгляд вверх, чтобы увидеть Ральфа, растянувшегося на несколько десятков метров.Блудхейвен. Квартира Грейсона 9 октября. 02:04
Мои родители редко говорили о Боге. Брюс не говорил никогда. Наверное, поэтому, когда кто-то спрашивает верю ли я в Бога, это ставит меня в тупик. — Это из-за того, что сказал Флей? — Отчасти. Отчасти мне просто интересно. Ральф Дибни всегда любил странные вопросы. Помню, как-то он сказал, что это лучше помогает узнать человека. Сейчас мы сидели в моей квартире, обрабатывая ссадины, оставленные Флеем. "Нельзя оставлять рану необработанной. Насколько бы незначительной она не казалась". — Не знаю, полагаю, я верю в добро. Добро в мире. Добро в людях. В каждом из людей. Божественное ли оно или природное, честно говоря, меня мало волнует. — Я сам, честно говоря, не верю. Католическая школа отучила, да и по натуре я скептик. Но вот Сью верит. Она иногда молится по ночам, когда думает, что я не слышу. Молится за родителей, за меня. Молится о ребёнке. И знаешь, наверное, от этого, когда я вижу, как люди вроде Флея пытаются использовать религию в своих грязных целях, я просто выхожу из себя. — Вы хотите завести ребенка? — спросил я, впервые задумавшись о том, что и Ральфу, и Сью уже больше тридцати. — Очень хотим. И уже довольно долго пытаемся. Не слишком успешно, к сожалению. Порой я думаю, что может это просто не для нас. На несколько секунд повисла неловкая пауза. По правде, я понятия не имею, что говорят в таких случаях. — Знаешь, Ральф, моё детство сложно назвать обычным. Цирк, потеря родителей, Бэтмен и Робин. Но когда вы со Сью приезжали, чтобы помочь Брюсу в расследовании, а затем ты и Брюс пропадали на несколько дней, Сью водила меня в кафе-мороженное на окраине города. И я чувствовал себя обычным ребёнком. И мне это нравилось. Так же, как когда ты брал меня на расследования всех тех загадок, что устраивала Сью на твой день рождения. Вы будете замечательными родителями. Я знаю. Вы были одними из тех, кто воспитал меня. Честно сказать, я сам от себя не ожидал такой истории, но к счастью, Ральф, видимо почувствовав моё смущение, тут же перевёл тему. —Я предлагал завести какую-нибудь генно-модифицированную собаку, чтобы можно было учить её говорить, но Сью сказала, что нас и так достаточно сравнивают с Ником и Норой. — С кем? — задал вопрос я. — Ник и Нора, Чарльз? Тонкий человек? Старые фильмы? Я лишь молча покачал головой. Ральф, казалось, был поражен моей неосведомленностью до глубины души. — Ну, они были женатой детективной парой, своеобразными предшественниками всех последующих детективных пар, вроде Дженнифер и Джона Харт. — Всё равно не понимаю, о ком ты. Ральфа это не остановило, и он продолжил сыпать именами. — Ну Мэдди Хэйс и Дэвид Эддисон? Лаура Холт и Пирс Броснан, Коломбо и миссис Коломбо?! — Кто? — всё так же беспомощно переспросил я. — Да вы что вообще смотрите? Все эти сериалы с обнаженными телами, кровью и сквернословием совсем выместили классические шоу? Хорошим фильмам вся эта порнография не нужна. Я скучаю по старым детективам. Серьезно, сейчас детективы делятся на два типа: тот, где всё решает невоспитанный, но гениальный консультант, который явно не умеет вести себя в обществе, и тот, где всё решает высокотехнологичная "магия". Мне не хватает старых классических детективов, где главным был запутанный сюжет, а не то, какое смешное оскорбление придумает главный герой. А после сезона пятого это же вообще смотреть невозможно, большая часть серии посвящается тому, что главные герои наконец переспали и теперь не знают, что им делать. Я вопросительно поднял вверх бровь. — Что? — притворно возмутился Ральф. — В нашей семье зарабатывает женщина, так что у меня много свободного времени. Я молча кивнул, невольно представив Ральфа, развалившегося перед телевизором. — Не то чтобы мне был не интересен твой взгляд на современное телевидение, но все же, может, нам пора решить, что мы будем делать дальше? После того, как ниточка Бронсона оборвалась? — А я уже подумал. И с чего ты решил, что она оборвалась? То, что Бронсон мёртв, не значит, что мы не сможем ничего выяснить. Скажи мне, Дик, ты давно заходил в гости к главе мафии?Блудхейвен. Особняк Антонио Марини. 9 октября. 23:06
— Вы не против поговорить, мистер Марини? Вместо ответа мужчина достал пистолет и навёл его на меня. Мы находились в личном кабинете криминального лорда Блудхейвена. В соседней комнате раздавались выстрелы, крики боли и звуки борьбы. Я решил, что не стоит мешать Дику разбираться с охраной особняка. — Оу... Я бы попросил вас убрать это. Моя жена взяла с меня слово, что я не оставлю её вдовой. Хотя, по правде сказать, она слишком богата, чтобы оставаться вдовой долго. И я думаю, вы знаете кто я? Может, дело было в том, что моя добродушная улыбка была слишком необычна для мира, в котором жил Антонио Марини, может, в чём другом, но немного подумав, глава мафии положил пистолет на стол. — Я вас слушаю, мистер Дибни. Марини было немного за сорок, крепкие широкие плечи, стильная стрижка, грубые руки, несколько лишних килограммов. Он производил впечатление человека поднявшегося с низов, но уже привыкшего к роскоши и положению. — Благодарю, — кивнул я, всё с той же улыбкой на губах. — Итак, первое. Скажите, вы когда-нибудь слышали о Лиге Справедливости? Замешательство промелькнуло на лице Ангела, но спустя пару секунд он сказал "да". — И я полагаю, вы слышали о Бэтмене? Ещё одно сдержанное "да". — А о Робине вы слышали? В этот раз Марини не выдержал: — Робине? Мальчишке Бэтмена? — Да, мальчишке. Знаю, некоторые люди вашей профессии считают его мифом, придуманным пиар-менеджерами Лиги или вроде того. Но уверяю вас, мистер Марини, он более чем реален. Фактически вон тот молодой человек, что сейчас выписывает вашим людям больничный, и есть самый первый Робин. И знаете, что я вам скажу, мистер Марини? Это ваш худший кошмар. Этот мальчик был супергероем с детства. Он вырос среди людей, что могут сдвигать горы. Большинство из них воспринимает его как приёмного сына. А теперь представьте, что произойдёт, если, не дай Бог, его найдут убитым в вашем городе? Если он пропадёт в вашем городе или попадёт в кому в вашем городе? Они все явятся сюда. И я говорю не только о Бэтмене. Нет — Супермен, Лига Справедливости. Все, кого вы когда-либо видели по телевизору, и те, о существовании кого вы даже не догадываетесь, придут сюда. Они перевернут этот город. И ни один закон, ни один политик или коп их не остановят. И тогда вам конец. Всему вашему бизнесу. Но знаете... это не самое худшее. Потому что я чертовски удивлюсь, если Джокер лично не придёт за вами. У этих психопатов, знаете ли, очень развито чувство собственничества. Так скажите мне, зачем ваши люди продолжают стрелять в него? Марини лишь молча взял телефон и нажал пару кнопок. — Прекратите. Да, оставьте парня в покое. Я сказал прекратите! — Большое спасибо, мистер Марини. А теперь я бы поговорил о том, зачем мы сюда явились. Об Эдуардо Бронсоне. Марини сел за стол, и, достав из ящика бутылку виски и стакан, налил себе и сделал пару глотков. — Никогда бы не подумал на Эдди. Мы вместе выросли. Вместе поднялись. Он был моим другом, чёрт побери! Я не верю, что он решился продать меня. Он был... честным. Насколько это возможно в нашем бизнесе. — Не думаю, что он вас продал, мистер Марини. Честно говоря, после моего короткого столкновения с мистером Бронсоном, я бы сказал, что он попал под влияние некого культа. — Культа? — переспросил итальянец. — Да. Скажите, вы не заметили изменения в его поведении? Что-то необычное? Марини несколько раз уверенно кивнул. — Да. Он был семьянином. Даже жене не изменял. Но в последние пару месяцев он зачастил в тот бордель. "Дочери Лилит", кажется. Спустил кучу денег непонятно на что. Месяц назад он купил корабль. И не какую-нибудь там яхту, нет, целый грузовой корабль. Я спрашивал, зачем это ему, но он только отшучивался. Я не предал этому значения. Решил, что у него случился кризис среднего возраста. Я задумчиво потёр дергающийся нос и произнёс: — Большое спасибо за сотрудничество, мистер Марини. — Верните мне мою дочь, мистер Дибни. Я не был хорошим отцом, но она лучшее, что я сделал в этой жизни. Верните её.Блудхейвен. 10 октября. 00:27
— И что теперь? — Теперь пришло время тебе посетить парочку борделей. — Мне? Почему мне? — Ты что, шутишь? Я не могу пойти в бордель. Если Сью узнает, что я хотя бы приблизился к подобным заведениям, а она узнает, она меня убьёт. Серьезно, ты понимаешь, как это опасно — злить женщину, которая целыми днями придумывает идеальные способы убийства? Да, для детектива более позорной смерти придумать нельзя. Нет уж, мой друг, в этот раз вся работа на тебе. — Эм... — Ладно, сперва в любом случае придётся проверить его финансовые счета. Говорят, что в последние месяцы жизни Бронсон полюбил сорить деньгами. Следующий день у нас ушёл, чтобы определить, на что именно тратил деньги Бронсон. Большинство трат были либо непримечательными, либо незначительными. А вот суммы наличных, снятых Бронсоном за последние месяцы, впечатляли. Но всё же нам удалось узнать, какой именно корабль он купил. Это оказался относительно небольшой сухогруз, прибывший в Блудхейвен почти три недели назад из Восточной Европы. Сейчас он всё ещё стоял в порту. Но что интереснее, прямо сейчас на нём велись какие-то работы. Охраны на корабле практически не оказалось. Лишь несколько человек, бесцельно бродивших по палубе. Основная же часть занималась вскрыванием оставшихся на борту контейнеров. Судя по всему, самое важное с корабля вывезли неделями ранее, и теперь здесь осталось не так много. Семь человек столпились возле одного из контейнеров, двери которого, по всей видимости, заело. Спрятавшись неподалеку, мы с Ральфом обменялись парой жестов, решив дождаться, пока они откроют его. Как раз в этот момент самый низкий из людей, пытавшихся вскрыть контейнер, отошёл в сторону и достал телефон. — Это Гильермо. Да. Да. Пришлось привлечь несколько отбросов со стороны, Флей сказал, что к началу церемонии корабль должен быть пуст. Разумеется, разберусь. Да, Флей предупредил, что вас не будет на церемонии. Что ж, дочери всегда считали себя выше нас. Да, уже скоро. Хорошо. Я загляну к вам на днях. Очевидно, из всех только этот коротышка в коричневой куртке имел представление о том, что происходит на самом деле. Жестом указав Ральфу, что им займусь я, я подошёл чуть ближе, чтобы разглядеть, что находится в контейнерах. — Долго ещё? — нетерпеливо выкрикнул Гильермо. — Уже готово, босс, — ответил кто-то за мгновение до того, как двери контейнера со скрипом открылись. Честно признаться, я не был уверен, что ожидал увидеть, но всё же содержимое контейнера меня удивило. — Камни? — недоумённо спросил один из воров. — Я думал, тут будет что-то ценное, типа техники. Контейнер был заполнен всевозможными булыжниками самых разных форм и размеров. Но на всех были выбиты какие-то символы. —Эти камни самое важное, что ты видел в своей жизни, поэтому будьте с ними осторожны. Пришла пора остановить всё это. — Как я вижу FedEx вас не устроил, джентльмены? Нож пролетел в сантиметре от моего правого глаза. — А ты у нас не разговорчивый, да? — спросил я, увернувшись от ещё одного ножа. Ральф взял на себя пять оставшихся бандитов, пока я лишь пытался подобраться к брутальному коротышке, демонстрировавшему чудеса меткости. В прыжке увернувшись ещё от одного кинжала, я замер, скрестив жезлы перед грудью. — Слушай, я не слишком хочу избивать тебя до полусмерти. Поэтому давай сойдёмся на том, что ты мне просто добровольно всё расскажешь? Отпрыгнув на пару метров назад, он с улыбкой скинул с себя куртку, продемонстрировав три десятка метательных ножей, прикрепленных к его телу. — Вы что, с Капитаном Бумерангом в одну школу ходили? Похоже, сейчас моё природное обаяние мне не поможет. Многие любят играть с ножами. Но мой парень явно занимался этим профессионально. На самом деле, я ещё не видел подобной техники. Он метал ножи один за другим с такой скоростью, что я даже не успевал заметить его движения. Как всегда меня спасала лишь моя ловкость. Но надолго этого не хватит. Прыжок, отскок от стены контейнера, кувырок. Нельзя останавливаться. Один отбил в полёте, увернулся от второго и пригнулся от третьего. Теперь бросок вперёд. Нужно сократить дистанцию, но при этом не нарваться на один из кинжалов. Следующий нож едва не лишает меня глаза. Да сколько их у него? Но этот лишь отвлекал внимание. Я понял это, уже когда лезвие впилось в мою ногу. Боль на мгновение ослепила. Меня учили справляться с вещами похуже. Потеряв равновесие, я машинально перекатился в сторону, на миг разминувшись с ножом, что срезал несколько волосков с моей головы. Время ближнего боя. Но раненая нога сковывала движения, предоставляя моему противнику фору. Лезвия мелькали перед моим лицом. Я едва успевал отбивать их. Мои же удары лишь рассекали воздух. Первый порез. Второй. Третий. Наконец он достал меня, всаживая нож в плечо. Попался. Я выхватил один из ножей на его груди и тут же вонзил лезвие в его предплечье. Он потерял контроль и закричал от боли. И я этим воспользовался. "Порой победу приносит умение терпеть". Два быстрых удара в челюсть. Ещё один в грудную клетку. Удар в пах и подсечка. Я придавил его к полу и заломил раненную руку. — А теперь говори! Что задумал Флей!? Где он держит детей!? Появившийся из-за моей спины Ральф помог обездвижить противника. Но вместо страха я увидел в его глазах лишь радость. Звучный смех, смешанный с адской болью, разлетелся над кораблём. — Это демонские исчадья! Нечистые отребья лживых богов! Они лишь… — Где они!? Что Флей собирается сделать с ними?! Я кричу и ещё сильнее давлю на руку. Он тоже кричит сквозь боль. — Уже скоро! Всё как гласит Книга! "Среди кровавых небес в год до пришествия тринадцать детей тринадцати демонов возопят от боли и проклянут отцов. И когда кровь их оросит сокрушенный дом ложного Бога, мир обрушится на них!" Я теряю терпение. — Хватит этого религиозного бреда! Где он держит их? Где!? Я ещё сильнее вдавил его в землю и ещё сильнее надавил на его руку. Слишком сильно. Я слышу, как рвутся мышцы и ломаются кости. Новый истошный крик, и вместо ответа Гильермо теряет сознание от боли. Чёрт.Блудхейвен. 12 октября. 15:17
После того, как новость о похищении дочери Антонио Марини стала достоянием общественности, город охватила самая настоящая паника. Все знают кто такой Марини. И если крупнейший криминальный лорд города подвергся нападению — никто не в безопасности. Кто мог уже увёз детей. Все школы города закрыты "до выяснения обстоятельств". Что это значит на самом деле? Пока похитителей не поймают. Страх сожрал этот город за несколько часов. Весь день полицейское управление трещит по швам. После того как я показал, что на самом деле творится в полиции Блудхейвена, всё встало с ног на голову. Журналисты федеральных каналов требуют интервью и обыскивают наши мусорные баки в поисках сенсации. Отдел внутренних расследований, присланный разобраться в происходящем, допрашивает всех причастных. Простые жители требуют от полиции выполнять свои работу и тем самым лишь мешают её делать. Все были здесь. Меня уже несколько раз допросили. Они хотели отстранить меня на время расследования. Я попросил этого не делать. Городу как никогда нужны люди в форме. Затем они предложили мне сменить управление. Я отказался. Я пришёл в полицию, чтобы бороться с гнилью изнутри. Может, это и не лучший способ, точно не самый безопасный, но он действенный. Честно сказать, я был удивлён, сколько копов встали, когда я вошёл в участок. Сколько пожало мне руку. Возможно, я был не прав, когда думал, что здесь всё прогнило? Но здесь не только репортёры и копы. Перед зданием собрался небольшой митинг. Напуганные люди требуют от полицейских то, для чего мы предназначены. Защиты. Но правда в том, что и полицейские напуганы. Об этом не говорят, но видно, как каждый переживает за своего ребёнка. Я вижу, как Эми перезванивает домой каждые два часа. Она тоже боится. Но всё же она делает свою работу. Мы вышли на мой первый пеший патруль. На улицах сейчас больше полицейских, чем когда-либо. Но это не помогает. Пока мы задерживали пару обкуренных подростков, пришла новость об очередном похищении. Тим Хантер, одиннадцать лет. Приехал с семьей из Лондона из-за работы отца. Пропал из номера отеля. Теперь их тринадцать. Когда я наконец вернулся домой после смены, часы показывали без четверти двенадцать. Ральф ждал меня внутри. Я хотел было спросить, что ему удалось найти, но увидел по лицу, что это меня не обрадует. — Куда сегодня? — спрашиваю я, начиная переодеваться и запивая очередную порцию обезболивающих. Не люблю таблетки. Но порой без них не обойтись. После того как мы связали всех, кто был на корабле, и вызвали полицию, Ральф помог мне перевязать раны. Повезло, что не одна из артерий не была задета. Но всё же боль была весьма ощутимой. — На самом деле, я думаю, сегодня тебе стоит остаться дома. Этого я не ожидал. — Ральф, я в порядке. Как говорят в таких ситуациях, моя гордость пострадала сильнее, чем тело. — Тебе нужен отдых, Дик, — детектив на удивление серьёзен. — У меня нет времени на отдых. Мы потеряли ещё одну нить, Ральф. А время не ждёт. Судя по разговорам, что бы Флей не задумал, всё это произойдёт совсем скоро. — Это дело выматывает тебя не только физически, но и эмоционально. — Если ты о том, что я сделал с Гильермо… Ральф лишь покачал головой и сел в кресло напротив. В его голосе была какая-то отеческая забота. — Я понимаю, иногда приходится прибегать не к самым приятным способам. Но, тем не менее, это не лучший путь. И главное, это не твой путь. Ты не Брюс, Дик. И, по-моему, ты очень давно это понял. Смерть родителей не сделала с тобой то же, что она сделала с Брюсом. Но даже тебе нужно иногда отвлекаться от борьбы с преступностью. Я слышал, что после смерти Кид Флеша… — Я не хочу об этом говорить, Ральф. — И, тем не менее, я скажу, — Ральф был настроен серьёзно. Видимо, он планировал этот разговор после того, как мы найдём детей, но ситуация в порту заставила его высказаться сейчас. — После смерти лучшего друга многие теряются. Но ты ведь решил взять отпуск? Так ты сказал друзьям? Поэтому ты не попросил Команду о помощи? Обратился сразу ко мне. Ты не хочешь их видеть? — Не в этом дело, — сухо возразил я, понимая, что в определённом смысле он прав. — Ты винишь кого-то из них в смерти друга? — Нет конечно! — Значит, винишь себя? Произнесённая вслух фраза заставила меня замолчать. Так ли это? Кажется, что все эти месяцы я прятал эту мысль так глубоко как мог. — Нет, — наконец неуверенно ответил я. — Не по-настоящему, по крайней мере. В смысле, я понимаю, что я не мог этому помешать. — Но всё же ты его не спас? Я молча кивнул. — Дик, я многое могу сказать по этому поводу. И правда в том, что наш разговор вряд ли что-то изменит. В жизни не всегда всё так просто. Но нельзя всё брать на себя. Если ты начнёшь винить себя в смертях, в которых не виноват... обратной дороги не будет. Эта боль поглотит тебя и уничтожит всё то хорошее, что ты ещё мог бы сделать. Нельзя требовать от себя слишком многого. Я видел, как это ломало очень многих хороших людей. Я вижу, как это начинает ломать тебя. Ты уже винишь себя, что не спас этих детей. Поверь, я знаю, о чём говорю. Ты даже не представляешь, как часто я сам был на этой грани. Но у меня всегда была та, кто спасала меня. Сью была моим ангелом, что напоминал мне о том, что жизнь это не только боль и смерть. Я не говорю, что знаю, что ты должен делать. Я лишь говорю, что знаю, чего ты не должен делать. Ты не должен взваливать весь мир на свои плечи. Как бы силен ты ни был, если ты будешь один, рано или поздно это раздавит тебя. Сокрушенный… Вдруг словно молния прошибает меня. Вот оно! — Постой-постой! — кричу я, бросаясь к своему архиву. — Ты помнишь, как он сказал "сокрушенный дом ложного Бога"? — Да. Ты что-то понял? — Возможно. Перед тем как обосноваться в Блудхейвене, я дотошно изучал город. Историю, архитектуру, инфраструктуру. И вот что я сейчас понял. Здесь осталось всего две церкви. Обе построены не больше полувека назад. Но есть придание, что церкви не задерживаются в Блудхейвене. Наконец я нашёл одну из городских карт. Скинув всё на пол, я развернул её на столе. — Это связано с тем, что первые три церкви города так или иначе были разрушены. Первая была признана слишком опасной почти сразу же после открытия. Вторая сгорела дотла ещё на стадии строительства. Сейчас на месте обоих жилые кварталы и торговые центры. А вот третья... её открыли в 1900 г. Но уже в 1913 она пострадала при крупном землетрясении. Фундамент устоял, но реставрация церкви стоила бы дороже, чем постройка новой. Тем не менее, христианская община требовала, чтобы церковь восстановили. Из-за этого здание так и не снесли. Перед великой депрессией и после открытия новой церкви здание наконец решили перестроить, и открыть там театр. Но тридцать лет назад театр тоже закрыли из-за какого-то инцидента и открыли заново уже в качестве ночного клуба "539" спустя почти десять лет. Клуб, в свою очередь, вновь закрыли года три назад. Он считался наркоманским притоном и якобы принадлежал китайской мафии. И серьезно пострадал во время войны за территорию. И сейчас здание должно быть заброшенно. Ральф присвистнул. — Вот уж правда, сокрушённый дом бога. И ты полагаешь, Флей может использовать его как убежище? — С точки зрения религиозного фанатика вроде Флея это должно быть идеальным местом для его церемоний? Ральф кивнул. — Но мы не можем просто сообщить об этом полиции. —Да, не можем, — согласился я, понимая опасность. — По крайней мере, сразу. В этом городе продажных копов больше чем честных. Если Флея предупредят, то мы можем уже никогда не найти детей. Полицию можно вызывать только после того, как мы окажемся внутри. Нам придётся сделать это самим.Блудхейвен. 12 октября. 23:54
Порой мне кажется, что в этом городе всегда идёт дождь. Иногда крупный и сильный, иногда мелкий и едва заметный. И сейчас капли воды обрушиваются на спящий город, словно кто-то там наверху надеется, что водой можно смыть всю грязь и грехи Блудхейвена. Боюсь, это не сработает. Небольшое здание заброшенного ночного клуба, когда-то служившие театром, а построенное чтобы быть мостом для связи с всевышним, выглядело необычайно тихим. Если бы не шесть человек, круживших вокруг него, я бы даже подумал, что моя догадка оказалась ложной. — Шесть минут до полуночи, — произнёс Ральф, взглянув на часы. — И по опыту общения с культами, могу предположить, что начнётся всё ровно через эти самые шесть минут. — Отлично. Значит, у нас есть ещё четыре минуты, чтобы обсудить какую пиццу закажем, чтобы отпраздновать победу, — закончив не самую удачную шутку, я спрыгнул с крыши шестиэтажного дома. Теперь нужно просто позволить рефлексам действовать за тебя. Зацепится за выступ двумя этажами ниже и отпрыгнуть на балкон соседнего здания. Ещё одно сальто вниз и точное приземление на крошечный выступ на втором этаже. Несколько секунд ожидания, пока один из охранников не завернёт ко мне в переулок. Бесшумно спрыгнув вниз, я подкрадываюсь к нему со спины и провожу захват. На бессознательном теле оставляю звуковой бэтаранг и тут же перебираюсь на соседнее здание. Спустя пятнадцать секунд бэтаранг с противным писком взрывается, привлекая к себе внимание. Это как раз то, что мне нужно. "Разделяй и властвуй". Пользуясь неразберихой, я спрыгнул вниз и, выхватив жезл, бросился прямо на охранника, отбившегося от остальных. Но он заметил меня слишком рано. Теперь мне уже всё равно. Пригнувшись от пистолета, направленного на меня, я снёс его в подкате. Прежде чем верзила успевает подняться, я отправляю его в нокаут. Но выстрелы привлекли ко мне внимание. Оставив на теле вспышку, я в два прыжка забрался на ближайший балкон. Охранники появляются спустя несколько секунд. Вспышка взрывается подобно небольшой свето-шумовой гранате. Прыжок вниз. Удар коленом в грудь. Бросок жезла. Подсечка и точный удар в лицо. Минута тридцать. Теряешь форму, Грейсон. В здание мы попали через окно на втором этаже. Внутри нас ждали ещё два охранника, но с ними быстро разобрался Ральф. Наблюдать, как его руки в мгновения ока обвивают их шеи, сдавливая сонные артерии, всё равно, что всматриваться в ожившие картины сюрреалистов — главное не делать это слишком долго. Но от мыслей об эстетических особенностей суперсилы Удлиняющегося Человека меня отвлёк мужской голос, раздавшийся внутри клуба. Я узнал его. Флей. — Осталось совсем немного, друзья мои. Я рад, что сегодня вы смогли присутствовать здесь. Его холодный голос отскакивает от каменных стен и, кажется, заполняет всё здание целиком, создавая чувство, будто он стоит прямо у тебя за спиной. — Все эти святоши говорят, что человека отличает его способность творить добро. Я так не думаю. Доброта и сострадание присущи всем живым существам. Кошка может заботиться о щенке, потерявшем мать, дельфины спасают тонущих... Нет. Зло — вот она, истинная божественная искра в человеке! Абсолютная жестокость и аморальность — вот что отличает нас от всего мира. Это то, что позволило нам подняться над всеми живыми видами. А теперь они пытаются отнять это у нас? Запретить нам быть теми, кем мы должны быть? Но к счастью Господин уже близко. И скоро всему этому придёт конец. Мы с Ральфом подбираемся поближе к источнику звука. С крошечного балкона на втором этаже, открывается жуткая картина, словно из очередного фильма Ларса Фон Триера. Небольшой зал, забитый людьми в тёмных балахонах. Три десятка людей стоят на коленях перед тем, что раньше служило театральной сценой. Сейчас по ней проходит Флей. Он одет в одну лишь набедренную повязку, а тело его покрыто слоем засохшей крови. Он держит в руках какую-то книгу, что показывает своей пастве. Но самое жуткое во всем этом — лица тринадцати испуганных детей, привязанных к своеобразному алтарю, украшенному чем-то вроде древнегреческих символов. — Что скажешь? — шёпотом спросил я. — Не знаю, как-то это всё слишком... клишировано. Прямо кино-штамп "сатанинская месса № 5". Я ждал чего-то пооригин… — Сейчас не до шуток, Ральф. —Хорошо, хорошо. Наш план? У нас ведь есть план, правда? Да. Явиться сюда, совсем не имея плана, было бы сущей глупостью. Как раз в моём духе. Но, как всегда говорила Барбара: импровизация — это именно то, в чём я силен. — Обходишь справа и ждёшь моей команды. После — начинаешь спасать детей. Я отвлеку внимание как смогу. Как только дети будут свободны, быстро уводишь их из здания. Неважно где буду я, ты уводишь детей! Ясно? Полиция должна быть здесь уже через 5-7 минут. Не дав Ральфу ответить, я тут же бесшумно перебираюсь на другой балкон. Флей так занят своей пафосной речью о природе добра и зла, что вряд ли заметил бы меня, даже будь я в пяти метрах от него. — Сегодня, как и гласит Книга, мы оросим проклятый город кровью демонов и ложных Богов. И в этой крови земля будет очищена для… — Слушайте, вы не думали найти сценариста получше? А то всё как под копирку. Тут же громогласные крики "неверный" разлетаются по клубу. Некоторые вскакивают на ноги, готовые броситься и растерзать меня на куски. Флей останавливает их одним жестом. — Спокойствие, братья. Просто маленький герой пришёл, чтобы "спасти" невинных детёнышей. Ведь я прав, Найтвинг? — Простите, я знаю, что все говорят не судить книгу по обложке. Но знаете, вот эта ваша штука, кажется, сделана из человеческой кожи. Так что, я думаю, это исключение. Флей лишь усмехнулся. — Это не просто книга, это величайшее творение человечества. Но, как и все, ты — лишь дурак, гоняющийся за собственным хвостом. И не сможешь оцени… — Ой, да хватит уже болтать! — прервал его я и тут же бросил в сторону толпы пару гранат. Свето-шумовая взорвалась с яркой вспышкой и жутким грохотом. Дезориентированный противник всегда лучше сконцентрированного. Но это было лишь первым шагом. Как заставить покинуть помещение два десятка фанатиков, не боящихся даже смерти? Заставить их боятся чего-то другого. Немного модифицированный газ Пугала справился с этим как нельзя лучше. Паника, охватившая толпу приспешников Флея, была практически мгновенной. Люди в чёрных балахонах тут же бросились к выходу, ломая скамьи и снося факелы. Огонь с них тут же перекинулся на огромные гобелены, оставшиеся здесь со времён театра. Пожар в мои планы не входил. Впрочем, так же в них не очень вписывался Флей, который, видимо, и не думал сбегать. Великан лишь встряхнул головой, словно отмахиваясь от назойливых образов, возникших в сознании, и бросился к алтарю. Мелькнувший в его руке кинжал тут же проскользнул по коже одной из девушек. К счастью, Ральф, появившийся сверху, успел остановить руку Флея, не дав лезвию войти глубже. Перекинув противника через бедро, Ральф бросил на меня тревожный взгляд. В ответ я лишь указал ему на детей. С Флейем я разберусь сам. — Пришла пора второго раунда, — это лучшее. на что я способен? Серьёзно? Флей взревел и бросился в мою сторону, точно разъярённый бык. Я увернулся в последний момент. Он силен, но скорость — моя сильная сторона. Но в следующее мгновение я поплатился за излишнюю самоуверенность. Флей развернулся и одним ударом отправил меня в нокдаун. Я падаю и тут же выполняю кувырок в сторону, пытаюсь встать как можно быстрее. Но Флей уже возле меня. Пытается познакомить мою челюсть со своим коленом. Я блокирую его удар жезлами и без жалости бью его в пах. Что, кажется, лишь злит моего противника. Но это даёт мне время встать на ноги. Его удары словно отбойный молоток: каждый раз у меня темнеет в глазах. Но, к счастью для меня, я гораздо быстрее. На каждый его удар я наношу три. Правда, я не уверен, что это имеет смысл. Он словно сделан из стали. Вновь я не успеваю увернуться, и одним ударом он выбивает мне плечо. Без правой руки я покойник. Новый удар, и два сломанных ребра следом. Боль захлёстывает меня с головой, а ноги подкашиваются, заставляя упасть на колени. Следующий удар приходится в челюсть. Это хуже, чем отбойный молоток. Я падаю на пол, слушая, как Флей тяжело дышит, стоя надо мной. Он выдохся. И дым, заполнивший помещение, лишь усугубляет положение. Но это отсрочит мою смерть лишь на несколько минут. Нет, сегодня я точно не умру. Воспользовавшись паузой, я сбиваю противника с ног. Флей падает со звуком рухнувшего небоскрёба. Я не останавливаюсь. Три быстрых удара правой ногой ломают ему нос и выбивают челюсть. Но даже этого не достаточно. Что ты принял, чёрт побери? Но теперь я не могу дать ему прийти в себя. Левой ногой я бью его в грудь, чтобы лишить воздуха. Я ловлю его в захват, сдавив шею ногами. Флей пытается вырваться, я едва удерживаю его одной рукой. Но спустя минуту великан начинает терять сознание. В голове проскакивает мысль — "не отпускать". Просто не отпускать его ещё полминуты. Нет. Не так. Я разжимаю хватку и отталкиваю бессознательное тело Флея в сторону. Теперь нужно уходить. Здание скоро сгорит дотла. Огонь распространился на строительные балки, и когда всё здание рухнет — только вопрос времени. Нужно уходить. Я пытаюсь подняться, но вместо этого лишь падаю обратно. Как минимум три ребра сломаны. Возможно, потянул сухожилия. Левое колено разрывается от боли. Правая рука практически обездвижена. С каждой секундой всё труднее думать, я пытаюсь ползти к выходу... точнее просто пытаюсь ползти. В этом дыме я не уверен, где выход. Даже если я оставлю Флея здесь, вряд ли смогу выбраться. Я начинаю терять сознание, не продвинувшись и на три метра. Перед глазами проносятся размытые образы. Ребёнок падающий с высоты. И маленький Робин, летящий за ним. Он знает, что не сможет спастись, но всё равно летит. И его это устраивает.Блудхейвен. Квартира Грейсона. 13 октября. 11:16
Ненавижу сломанные ребра. Ты не можешь сидеть, ты не можешь стоять, ты не можешь согнуться. Ты даже дышать глубоко не можешь. Впрочем, мне ещё повезло, что осколки не попали в лёгкое. После того как Ральф вытащил меня и Флея из горящего здания, прошло уже одиннадцать часов. Десять из которых я проспал. Сейчас же я просто сидел перед телевизором, обмотанный бинтами с ног до головы. По новостям продолжали крутить комиссара Редхорна, который на фоне рухнувшего здания ночного клуба рассказывал о великолепной работе его подчинённых. Что ж. в определённом смысле это была правда. Полиции удалось повязать всех членов культа Флея. Сейчас всех их, вместе с самим Флейем, допрашивало ФБР. В квартире раздался звук открывающегося замка. Ральф наконец-то вернулся из больницы. Час назад он ушёл, чтобы навестить спасенных детей и убедиться, что никто из них не получил серьёзных травм. — Как они? — поинтересовался я. — В порядке. У большинства небольшие ушибы или ссадины, но ничего серьезного. ФБР переворачивает ваш Департамент с ног на голову. Видимо, кто-то в Вашингтоне очень не доволен тем, что никто не заметил действия сатанинского культа. Я лишь довольно хмыкнул. — Как самочувствие? — Недели через четыре буду в полном порядке. — Хорошо. А что потом? — Ну, работы у меня много. Как мы знаем, далеко не все члены культа были на церемонии. Полагаю, следует присмотреться к этому борделю "Дочери Лилит". И к инспектору Соумсу тоже. Я так и не понял, что за игру он ведёт. Ральф удовлетворённо кивнул. — Хорошо. Что ж, полагаю, теперь я уже могу вернуться к жене. Один Бог знает, где она сейчас. И во что впуталась. Но перед этим, Дик, я бы хотел сказать, что та моя небольшая речь… — Была именно тем, что было мне нужно. Я на самом деле позволил миру опуститься на мои плечи. Но теперь с меня хватит. Мне всё равно не идёт весь этот "тёмный и жёсткий". — Я тоже самое твержу Вопросу уже лет пять! Нет ничего ужасного в том, чтобы иногда отпустить пару хороших шуток! Я не вольно смеюсь, тут же вспоминая о сломанных рёбрах. От дальнейшей беседы нас отвлекает телефон Ральфа. — Привет, дорогая. Ты видела новости? Что? Похищена коллекция бриллиантов? На круизном лайнере? Постой, кто это сделал? Призрак? Обожаю сверхъестественное! Давненько у меня не было ничего подобного. Да, мы уже здесь закончили. Я вылетаю. Да, что-нибудь придумаю. Люблю. Отключив телефон, Ральф вновь повернулся ко мне. Его нос привычно дёргался, извещая о "тайне". — Кажется, у меня есть работа, — чуть ли ни радостно заявил Удлиняющийся Человек. — Ральф, я знаю, что спрашивал об этом раньше. Но я должен сделать это снова. Детектив лишь смеётся. Он уже знает вопрос. А я уже знаю ответ. — Валяй, парень. — Твой нос правда дёргается каждый раз, как чувствует тайну? — Ты всё ещё надеешься, что я скажу что-то другое? — Ты ведь в курсе, что никто в это не верит? Все думают, ты сам это делаешь для рекламы. — Я знаю одного молодого человека, который верит. — Он верил, когда ему было десять. — Я детектив. Так что поверь мне, я знаю, что он верит.Блудхейвен. Полицейское управление 13 октября. 14:11
Комиссар кричал так, что бокалы, стоящие на стол, казалось, готовы были лопнуть. Впрочем, инспектора Соумса это мало волновало. Он спокойно сидел в кресле и потягивал бренди из этих самых бокалов. — Да, у меня сейчас весь департамент трещит по швам! Как я должен работать, когда в здании федералов больше, чем моих людей! На следующей неделе приходит две тонны! Китайцы меня в порошок сотрут, если всё не пройдет без запинки! — Вам вредно так волноваться, комиссар. Лучше глубоко вздохните и выпейте. Это ваш лучший бренди. Соумс великодушно протянул Редхорну второй бокал. — К чёрту это всё! — комиссар выбил алкоголь из руки подчинённого с такой силой, что стакан врезался в стену. — Это ты посоветовал принять этого Грейсона! Ты! Так какого чёрта он тут устроил?! Это всё он виноват! Достав платок и аккуратно начав сметать им осколки стекла со своего костюма, инспектор всё также спокойно ответил: — Не беспокойтесь, шеф, мистер Грейсон ещё сыграет свою роль, я вас уверяю. У меня большие планы на этого молодого человека.