There's no one that cares about you

― …Эдгар Аллан По страдал душевным расстройством, манией преследования, провалами в памяти, боялся темноты, видел галлюцинации. Он подарил нам «Убийство на улице Морг» и «Тайну Мари Роже» ― одни из самых величайших детективных романов мира. Ницше был шизофреником, но сейчас едва ли мы сможем найти человека, который не был бы знаком с его идеями о новой морали и сверхчеловеке. Хемингуэй – человек, написавший книгу «Старик и море» ― страдал острой депрессией и нервными срывами, а в конце жизни, не способный больше писать после нескольких перенесенных сеансов электрошока, выстрелил в свою голову из двустволки. «Мужчина не имеет права умирать в постели. Либо в бою, либо пуля в лоб». Кафка мучился ярко выраженным неврозом, мгновенной возбудимостью и резкой апатией. Джонатан Свифт – болезнью Альцгеймера. Симптомы нарастали, и в конце жизни он был слабоумен. Жан-Жак Руссо – паранойя, Гоголь был болен шизофренией и психозом, у Ги де Мопассана наблюдался прогрессивный паралич мозга, он страдал припадками буйства, бредом, галлюцинациями. Вирджинию Вульф всю жизнь мучали кошмары и депрессия. Какой из этого следует вывод? Если вы пишете великолепные тексты – ставлю тридцать процентов на то, что вы страдаете каким-либо психологическим расстройством, ― Блейн, закончив свой монолог, сел на место и положил голову на сложенные на парту руки. Учитель кивнул ему, улыбнувшись уголками губ, и вызвал к доске очередного мученика. Эрика повернулась к нему и похлопала несколько раз по плечу. Блейн поднял голову, и она показала ему большой палец, он улыбнулся в ответ, и, пытаясь не привлекать к себе внимание, снова лег на парту. Всю ночь он писал этот чертов монолог, пытаясь сделать его как можно лучше, советуясь с Куртом, параллельно спрашивая его о совершенно нелепых вещах – «Что на тебе надето?» (лишь после того как Блейн отправил это сообщение, ему стало стыдно. Совсем чуточку), «На мне? На бедрах ― пижамные штаны, на плечах ― два куска ткани, которые к завтрашнему вечеру должны стать юбками». Это было довольно весело. Блейна их общение затягивало все больше и больше, и каждое утро, только открыв глаза, он проверял сообщения – теперь уже на своем Facebook профиле – и всегда находил там одно. «С добрым утром, Монтана!» Он всегда спешил ответить. «С добрым утром, Нью-Йорк!» Затем заваривал зеленый чай, клал в него яблоки и вишню, наливал в термо-кружку и шел в университет, по пути успевая выкурить одну сигарету и обязательно облиться. Одним таким туманным осенним утром как раз в тот момент, когда Блейн допивал свой чай, докуривая «последнюю, я клятвенно обещаю себе» сигарету, он услышал знакомый голос позади себя: ― Блейн Андерсон собственной персоной. Что пьете? Виски, бурбон, ром, что-то покрепче? Блейн вздрогнул, вылил на себя остатки уже остывшей жидкости и посмотрел на своего преподавателя, выпучив глаза. ― Мистер Филлипс? Вы..? Тот покачал головой. ― То, что я ваш преподаватель, не значит, что я не человек, ― он достал из кармана пиджака электронную сигарету. – У меня тоже есть вредные привычки, ― Джон Филлипс поравнялся с Блейном. ― Но вы пытаетесь бороться. ― Каждый пытается или захочет приложить усилие, чтобы их побороть. Что если твоему Доминанту будет противен запах табака? ― У меня никогда не будет Доминанта. Джон вздохнул. ― Не обольщайся так, ― он вытянул вперед свою правую руку и задрал рукав рубашки. На его запястье было красное пятно – не такое уродливое, как у Блейна, но имени там также не было. – Я нашел ее. Уже прошло целых девять лет и я... Я не жалею ни о чем. ― Как? ― Я не делюсь такой информацией с учениками, ― Филлипс улыбнулся. – Ты толковый парень, Блейн. Позаботься немного о себе или найди Дома, у которого также нет на руке метки. Он смог бы о тебе позаботиться. Ты этого заслуживаешь, ― он похлопал Блейна по плечу, и для последнего это значило намного больше, чем тысяча поцелуев с Николасом (которых у них не было). – Твой монолог о психических расстройствах заслуживает похвалы. ― Спасибо, ― кинув сигарету на асфальт, Блейн наступил на ее носком ботинка, пытаясь не обращать внимания на трясущиеся руки и туман, застилающий голову. – Правда. Спасибо. Я старался написать хорошо, чтобы вам понравиться. Хотелось быть любимчиком хотя бы у одного учителя, раз другие меня ненавидят, ― он нахмурился. – Вам не пора на урок? ― Все будут лишь рады, если я не приду, ― усмехнулся Джон. – Нужно много работать, чтобы быть в любимчиках у учителя. ― Знаю, ― Блейн кивнул. Они обменялись рукопожатием, и тот направился в сторону входа в здание университета. ― И все-таки, что у тебя в кружке? – он услышал крик позади себя. ― Зеленый чай с вишней и яблоками, ― Блейн также прокричал в ответ и улыбнулся. День обещал быть замечательным, несмотря даже на небольшую головную боль, которую легко купировать парой таблеток обезболивающего. И он был таким. Во время обеда Блейн чересчур громко пытался доказать свою правоту Нику и Джеффу – эволюционная теория Дарвина – бред чистой воды, и эволюция физически не могла происходить с одинаковой и равномерной скоростью. Затем они начали орать друг на друга «а могла ли обезьяна вообще стать человеком?», и своеобразная дискуссия продолжалась до тех пор, пока Ник не кинул в Блейна учебником по хирургической стоматологии, приказывая всем замолчать. ― Кто-нибудь идет завтра на вечеринку к Чаку? ― В здание их общины зета-зета-зета-я-не-помню-сколько-там-зет? Да у них там крысы, ― Джефф сделал глоток апельсинового сока. ― В названии их общины нет ни одной «зеты», спешу тебе сообщить. Зато у них есть пиво, ― Ник улыбнулся. ― Я иду! – Блейн поднял в воздух свой стакан кофе. – Как я могу отказаться от бесплатного пива? ― Обожаю университет, ― Джефф с восхищением произнес, и все согласились с ним. Пиво в университете и правда было невероятным. «Ловите момент. Дышите им, делайте ошибки, курите, бросайте курить и снова начинайте, переходите на вегетарианство, а затем с криком набрасывайтесь на кусок бифштекса, бейте посуду, найдите себе Доминанта или сабмиссива, с которыми можно заниматься сексом без обязательств ночи напролет, гляньте на Эйфелеву башню и Таймс Сквер, купите просроченный гамбургер в МакДоналдсе, прогуляйте несколько пар, отключитесь прямо в автобусе, смените специальность, устройте марафон Сумеречной Саги, забыв про реферат, который нужно подготовить к завтрашнему дню. Живите. И пейте пиво». Новый день встретил Блейна усиливающейся головной болью, разрывающей голову на части. Его тело болью отзывалось на каждое, даже самое незначительное прикосновение, в воздух, казалось, был наэлектризован до невозможности. Курт не выходил из своей комнаты уже два дня, начиная потреблять кофе чуть ли внутривенно, и Рейчел наконец решилась предпринять отчаянные меры. ― Курт, я очень волнуюсь за тебя. ― Мне нужно работать. ― Ты можешь позволить себе отдохнуть несколько часов. ― И не успеть к сроку? ― Курт, ты же почти не спишь! – она села на кровать, всплеснув руками. – Я не хочу произносить речь на твоих похоронах. ― Когда-нибудь придется, ― Курт повернулся и подарил ей изможденную улыбку. – Что ты скажешь? ― У него было немного друзей, огромный талант и ни капли любви к себе, ― Рейчел вздохнула. – Пожалуйста. Курт вздохнул. ― Что ты хочешь от меня, женщина? ― Я хочу, чтобы ты поднял свою тощую задницу со стула, натянул на нее самые узкие джинсы, какие только найдешь, надел рубашку – если я увижу на тебе еще раз майку, ты очень пожалеешь об этом! – и вышел наконец из своей комнаты, из этой гребанной квартиры и выпил со мной чашку чая! – к концу свой речи Рейчел, уже вскочив с кровати, начала кричать, уперев руки в бока. Курт послушно кивнул и пошел собираться, хоть и понимая в глубине души, что Доминант не должен так вести себя – подчиняться сабмиссиву, но ему не хотелось расстраивать Рейчел. И вовсе не потому, что она его подруга, а просто потому, что Рейчел Берри была и останется очень страшна в гневе. ― Ты должен мне доллар, ― Рейчел улыбнулась, поднеся чашку кофе к губам. – То платье, которое ты выбрал, стоит намного больше, чем пятьсот долларов. ― Но ты можешь себе его позволить, ― Курт нахмурился. – Почему ты не купила его? ― Я не хочу больше зависеть от своих родителей, ― она наконец сделала глоток, и на ее лице расплылась блаженная улыбка. – Знаешь, каждый птенец когда-нибудь должен вылететь из гнезда, и я, как и Рейчел Грин, решила, что настал тот самый момент. ― Значит, тебе нужно научиться готовить и работать, Рейч, ― Курт усмехнулся, грея замерзшие пальцы о кружку с чаем. ― Это все придет со временем. К слову, ― она взглянула на его руки, ― что ты пьешь? Никогда не видела, чтобы ты пил что-то, кроме кофе. ― Зеленый чай, ― он отвернулся. – Зеленый чай с вишней и яблочными дольками. Друг посоветовал. ― Друг, ― Рейчел села прямо и положила руки на стол, словно образцовая школьница. – И кто же этот друг? ― Парень, ― Курт взглянул на нее с удивлением. – Мой друг из Монтаны. Ничего необычного. ― Как вы встретились? – Рейчел заправила прядку черный волос за ухо. – Он приезжал сюда на стажировку? А где вы познакомились? – чуть подумав, она добавила: ― Почему ты не сказал об этом мне? ― Потому что здесь не о чем разговаривать, ― Курт усмехнулся. – Он написал мне пару раз и сказал, что ему нравится мой блог на тамблере. Затем мы обменялись еще парой сообщений, и теперь я… ― Ты не представляешь своей жизни без общения с ним? Ты слышал его голос? Господи, а ты видел его? Вы созванивались по скайпу, а он… ― Я ударю тебя, Рейчел, перестань задавать так много вопросов. Все вовсе не так пафосно, мне просто нравится иметь человека, с которым можно было бы обменяться парой умных фраз за день. Я не слышал его голоса, мы не созванивались по скайпу. Я знаю, как он выглядит лишь по его аватару на facebook, и это все. ― Но он привлекательный? – глаза Рейчел загорелись. ― Очень, ― Курт прошептал и спрятал глаза за кружкой чая. ― И что тебе мешает? – она спросила чересчур серьезно для своего жизнерадостного настроя. ― Мешает сделать что? ― Увидеться с ним и попробовать «это». ― Перестань «это» так называть. ― А как мне нужно называть «это»? ― Уж точно не так. ― Хорошо. Тогда тебе нужно встретиться с ним и попробовать завести отношения, ― голос Рейчел становился все громче и громче, ― основанные не только на сексе на одну ночь, чтобы удовлетворить свои животные и грязные доминантные потребности! Последние предложения услышало все кафе, и Курт знал, что это было сделано специально. И начал немножко жалеть о том, что согласился жить в одной квартире с будущей бродвейской актрисой. ― Я не хочу разговаривать об этом с тобой, ― он нахмурился, ― и прошу тебя не лезть в чужие проблемы, Рейчел Берри, а постараться решить свои. Телефон Курта возвестил о новом сообщении коротким противным звуком, и он поспешил прочитать то, что наверняка написал единственный человек, который всегда понимал его и старался не лезть в чужие проблемы. «Как у тебя дела?» Блейн написал, надеясь на то, что общение с Куртом сможет хотя бы немного унять дрожь в коленях. «Довольно неплохо. Я впервые за несколько дней вышел на улицу, и мир кажется таким диким. Как поживает Монтана?» «Сегодня Монтана не хочет говорить о себе». «Нью-Йорк требует ответа». Но ответа не было. «Я требую ответа. Блейн». Дрожь еще больше усилилась из-за того, что в голове Блейна прозвучал жесткий голос. Я требую ответа. Словно настоящий приказ. «У Доминантов бывают кризисы?» «Что бывает?» «Кризисы». «Если ты расскажешь мне об этом поподробней, я смогу ответить». «Это случается очень редко, а у кого-то такого не бывает вообще. Это состояние лишь ухудшается со временем, и его можно исправить лишь одним единственным способом». У Курта в груди что-то щелкнуло. «Жестким, бурным сексом с Доминантом, который должен причинить тебе как можно боли и не позволить погрузиться в состояние сабспейса. Я слышал об этом». Затем Курт решил написать еще одно сообщение. И это был первый раз, когда предлагал свою помощь от чистого сердца. «Я могу что-то сделать?» Блейн шумно выдохнул. «Вряд ли. Я справлюсь». «Пожалуйста, напиши мне, когда все будет позади, хорошо? Я должен знать, что у тебя все нормально». «Обещаю». Вечеринка, которую устраивал Чак Дрестон, должна была начаться через несколько минут, а Блейн все еще лежал на кровати в одних лишь черных хлопковых боксерах, пытаясь мастурбацией облегчить свое состояние. Это помогало совсем ненадолго, и, испытав оргазм, уже через несколько минут все начиналось по новой. Блейн чертовски завидовал Себастиану, у которого кризисов не было совсем. Его тело прекрасно подчинялось ему, и, только почувствовать первые признаки наступающего «кризиса», тот сразу находил себе Дома и трахался с ним до тех пор, пока симптомы не исчезали совсем. Блейн игнорировал все сигналы своего организма, списывая головокружение и усталость на плохой сон и ужасное питание. Головокружение и усталость – не единственные симптомы «кризиса». Непосредственно при его наступлении, у сабов наблюдается повышенная возбудимость, головные боли, далее – невменяемость и галлюцинации. Лекарство – максимально продолжительный половой контакт и запрет на вход в сабспейс для самого саба. Себастиан зашел в комнату и, увидев Блейна, распластавшегося на кровати в позе трупа, понял все без слов. Это случалось уже в третий раз, и в третий раз ему приходилось вытаскивать друга из того дерьма, в которое тот сам вляпался. ― Давай, приятель, вставай. Надевай джинсы, мы идем на вечеринку, ― он поднял Блейна с кровати и поставил перед собой, положив руки ему на плечи. ― Я не смогу, ― Блейн покачал головой. – Там будет слишком много парней, Доминантов, мужчин… ― Многим из них ты нахрен не сдался, Блейн. Одевайся, я найду человека, который сможет тебе помочь. Через полчаса они были уже у здания общины Сигма Пси Бета. Блейну с каждой секундой становилось все тяжелее контролировать себя, и он сжимал руку Себастиана намного сильнее положенного. Блейну срочно нужно было найти Доминанта, потому что чем позже они сделают, тем более ему придется вынести, чтобы выйти из кризисного состояния. ― Трахни меня, ― он прошептал Себастиану прямо в ухо. – Я хочу тебя. Давай. Бастиан, сделай это по-дружески, ты же знаешь… ― дальше речь Блейна было невозможно разобрать, и тот окончательно понял, что дела плохи. ― Я найду человека, хорошо? Только чуть-чуть потерпи. Блейн обессиленно кивнул и повис у Себастиана шее, начиная покрывать его шею поцелуями. Тот отодвинулся от Блейна на максимально дальнее расстояние. ― Держи себя в руках, пожалуйста. ― Ты не представляешь, как это тяжело, ― он пробормотал. – Я словно… Разрываюсь изнутри, меня разрывают на части. Это невозможно контролировать, Бастиан, сделай что-нибудь, помоги мне, ― прорычал Блейн, и Себастиан похлопал его по плечу. Он отыскал глазами Майкла Питерсона – Доминанта, будущего магистра философских наук, человека, за ночь с которым половина университета могла отдать бы жизнь – светлые волнистые волосы, собранные в хвост, пронзительные глаза и удивительная способность прекрасно обращаться с веревками и плетками. ― Майкл, ― Себастиан позвал его, пытаясь перекричать толпу. – Питерсон! ― Слушаю, ― Майкл появился рядом с ним через полминуты, держа в руках красный стаканчик со светлым, пенящимся пивом. – Я и мое пиво тебя слушаем. ― Одному молодому человеку очень нужны твои «срочные услуги», ― Себастиан схватил Блейна за подбородок и приподнял его голову, повернув ее сначала в левую сторону, а затем и правую. Ему казалось, что он показывает Майклу дареную лошадь. ― Без проблем, ― тот притянул Блейна к себе за шею. – Ты довольно неплохой экземпляр, ты знаешь это? Мне очень интересно, каким же послушным сабом ты будешь в постели. ― Трахни меня, ― Блейн навалился на Майкла всем своим телом, вцепившись пальцами в его плечи. ― Он всегда такой? – тот спросил Себастиана, запустив пальцы в кудрявые волосы Блейна на затылке, отчего тот протяжно застонал. ― У него не было секса уже несколько месяцев, а ты знаешь, как это действует на сабов. Особенно на незаклейменных, ― он наклонился к Блейну. – Майкл позаботится о тебе, доверься ему. В комнате становилось все жарче. Толпа скандировала чье-то имя, группа людей, истерично смеясь, играла в пивпонг, справа от них целовались две девушки, а на диване в углу комнаты еще одна пара уже дошла до третьей базы. Блейн, не имея другого выхода – хотя на секунду его посетила мысль, что если бы их с Куртом не разделяли сотни километров, тот мог приехать и помочь ему справиться с проблемой ― кивнул и позволил наконец своему мозгу отключиться, полностью отдаваясь своему Доминанту.