Психи тоже любят

      По стелам колотит ливень. Он настойчиво возвращает мое избитое сознание в реальность. Нехотя я просыпаюсь, но не открываю глаза. Щурюсь, словно на улице ярким фонарем горит летнее солнце.       Я чувствую, как на тяжелую голову мягко опускается теплая женская ладонь. Боль на удивление ослабевает, позволяя мне выдохнуть. Губы невольно растягиваются в улыбку, и я приоткрываю сонные глаза.       Увиденное повергает меня в шок и радость. От этого бросает то в холод, то в жар. Резко вдохнув, я перехожу в положение сидя и ошарашено пячусь назад, царапая запястье об угол прикроватной тумбочки. В стенах давно уже приевшейся мне комнаты на краю кровати сидит любимая няня, застенчиво и неуклюже поджав ноги под себя. Она обеспокоенно смотрит на меня и учащенно моргает.       Я на секунду зажмуриваюсь, чувствуя, как видевшееся мне раньше становится невыносимой обузой. - Приляг, дорогая. Врач сказал, что тебе нужно больше отдыхать, - дрожащим голосом просит меня знакомый голос.       Я приближаюсь к Еве и всматриваюсь в знакомые черты, не веря своим глазам. Воспоминания возвращаются с дикой скоростью, смея друг друга. Следующая станция – работа. Я же звонила и сказала, что болею. Однако отпрашивалась я только на сутки. - Я должна позвонить на работу, - вспоминаю я. - Нет работы. Ты никогда не работала. Я говорила тебе вчера. - Но я помню, что… - Не заставляй меня повторять тебе то, что я рассказывала тебе вчера, - плаксиво умоляет меня девушка.       Заметив мой блуждающий взгляд, Ева мотает головой и закладывает выпавшую прядь за ухо. - Я всегда помнила тебя веселой, доброй, улыбчивой девчонкой, в глазах которой горел неподдельный интерес и какое-то коварство каждый раз в магазине при виде мармеладных мишек. Поверь, ты навсегда останешься для меня такой. Но год назад все изменилось, - няня никнет головой и замедляет рассказ. – Ты впервые накричала на свою мать и ударила её. Можно было бы списать на переходный возраст, если бы потом ты не сказала, что ничего не помнишь. – В глазах девушки блестят слезы, а руки сжимают простынь. – Потом это повторилось. И мать отвела тебя в больницу. У тебя тогда диагностировали расстройство личности. А врачи шептались между собой, называя тебя шизофреничкой. – Ева всхлипывает, иногда размазывая слезы по щекам.       Я сижу неподвижно, даже пошевелиться не могу. Эти слова действуют на меня как гипноз.       Я хватаюсь за голову, пытаясь хоть что-то вспомнить за прошедший год. Работа, Билли, Макс… Мне страшно от того, что этого не было. Но еще страшнее от того, что этого и не могло быть никогда. Сухой комок подкатывает к горлу, а глаза намокают. Тщетно пытаться вспомнить целый прошедший год, если даже не помнишь, что было вчера.       Тишину тревожит звонок в дверь. Я со всех ног бросаюсь к двери и распахиваю её. На пороге стоит темноволосый парень. При виде меня он широко улыбнулся, пусть и волосы мои походили скорее на копну рыжего сена, а под глазами еще не высохли недавние слезы. - У нас соль закончилась. Не одолжите? – Он поправляет сперва мной не замеченную фиолетовую прядь.       Я узнаю его. Психам ведь все равно, что о них подумаю, поэтому я осмеливаюсь сделать то, на что мне не хватило сил даже во сне. Прикоснувшись обеими руками к его лицу, целую парня так же отчаянно, как когда-то он меня. Пусть это было лишь очередным плодом моей фантазии.