Между ангелом и демоном

Шерлок метался по постели в бреду и что-то шептал, тяжело дыша. - Отпусти... Его руки судорожно сжали одеяло, и Джон с ужасом увидел на тонких запястьях синяки и следы от... наручников? Казалось, Шерлок был в абсолютном беспамятстве, но, воспоминания, настойчиво вклиниваясь в беспокойный сон, обрывками восстанавливали картину последних событий. Flashback: ...В гостиничном номере "Мариотта" просторно и приглушен свет. Прохлада кондиционера бесцеремонно забирается под рубашку и скользит вдоль позвоночника, вызывая легкую неприятную дрожь. На дорогой, отполированной до блеска столешнице - две одинаковые «дорожки». Одинаково белые и рассыпчатые, одинаково будоражащие сознание. В кожаном кресле напротив, с хищным оскалом и масляным взглядом сидит Он. Его персональный дьявол. В ослепительно белом банном халате на голое тело. Он нагло жует жвачку и улыбается так, что холодок в области позвоночника сменяется ледяным оцепенением, парализующим дыхание и отзывающимся резкой болью в ребрах. - Ну же, Шерлок. Смелей. Ты ведь уже делал это раньше... - Для чего тебе все это нужно? - собственный голос звучит гулко и неестественно, точно в дешевом голливудском фильме про параллельный мир. - Ты задаешь слишком много глупых вопросов, дорогуша... - лицо Джима Мориарти искажает наигранное разочарование. - Это будет наш с тобой маленький эксперимент. Ты ведь любишь эксперименты, правда? Он олицетворяет собой знак вопроса, хотя знает ответ наверняка. Молчание висит в воздухе. Мориарти с глухим стуком ставит на стол бутылку. Абсент. Вязкая кислотно-изумрудная жидкость лениво льется в бокалы для скотча. Утомившись в ожидании встречного вопроса, дьявол ухмыляется, обнажая белые зубы. - Все просто. Мы сделаем это вместе. Как капсулу с ядом, помнишь? Только это гораздо безопасней для твоей жизни, мон Шер. Правда, немного рискует пострадать твоя гордость... - он тошнотворно улыбается и прикрывает глаза. - Просто сделаем это одновременно. И подождем. Кто останется в здравом уме последним - тот и Король сегодняшней вечеринки! Его смех возвращает к реальности: истерический, пронзительный, вольно гуляющий в трех октавах. - Зачем я тебе? - Оу, а то ты не понимаешь! - Мориарти демонстративно закатывает глаза и поднимает брови. - Ты рок-звезда, Шерлок, ты мой кумир, а я... Я твой маленький одержимый фанат. И я, не переставая, тебя хочу. Происходящее кажется абсолютно невозможным, но слова этого ирландского психопата звучат чересчур убедительно. -Ну же, Шерли, не робей! Это просто. Сначала нюхаешь, затем пьешь. И ждешь химической реакции! - Цепкие пальцы с идеальным маникюром разрывают маленькие пакетики, высыпая содержимое в бокалы. Ярко-зеленая жидкость мутнеет, порошок оседает на стеклянное дно маленькими крупинками. Рука непроизвольно тянется к бокалу, но усилием воли сжимается в кулак. "Не поддаваться!" Мориарти извлекает из кармана халата две купюры в сто фунтов каждую и умело сворачивает их трубочкой. "Нет, нет. Не вздумай, не смей!" - Давай же! - резкий голос рикошетит от стен и разрывает барабанные перепонки. "Не поддавайся!" - Неужели тебе не интересно, кто из нас сильнее?! "Не надо, Шерлок, не делай этого, прошу!" - звучит в голове голос... Джона? Пальцы сами собой берут скрученную купюру и сжимают прохладное стекло. Синхронный вдох. Зеркальное движение. Горячая жидкость обжигает пищевод, в глазах стремительно темнеет, и картина происходящего медленно ползет под стол, словно кто-то забыл выключить камеру... Мориарти довольно жмурится, и его торжествующая усмешка теряется в абсолютной темноте. - ...Раздевайся. Ну же, Шерлок, или мне тебе помочь?! - Раздраженный голос выхватывает его из темноты, обдавая ментоловым дыханием. Резкий рывок. Шелковые нити не выдерживают натиска, и пуговицы рубашки одна за другой рассыпаются по паркету, точно мелкие монетки. Слабость овладела всем телом. Безумно хочется уничтожить это исчадье Ада, но нет сил, даже пошевелить рукой. Головокружение и невыносимая тошнота. Земля летит из-под ног. В прямом смысле. Легкий толчок в грудь и короткое падение на что-то мягкое и приторно-гладкое. Атласные простыни. Кровать в люксе "Мариотта" кажется больше, чем вся квартира миссис Хадсон. Мориарти коротко усмехается и бесцеремонно садится сверху в своем вальяжно распахнутом халате. Его глаза пожирают живьем. Его пальцы чуть сдавливают и обжигают шею, но давление внизу живота обжигает еще больше. - Смотри мне в глаза. В его глазах пылает огонь, и пляшут черти. Они готовы сжечь по первому приказу, но неожиданное столкновение с вековым льдом вселяет в них сомнение. - Хотя нет, пожалуй, не стоит... Легкий дискомфорт от неожиданного переворота на живот. Скользкий атлас подушки, горячее дыхание в затылок и обжигающий холод, до боли сковывающий запястья. Металлический скрежет и легкий перезвон цепи. Попытка освободиться. Беспомощность. Шерлок сжался в комок и сдавленно застонал. "Проснуться..." Но воспоминания не отпускали. Они были навязчивыми и липкими, пропитанными ментоловым ароматом Его жвачки. ...Казалось, он больше не принимал участия в происходящем. Он просто стоял в двух шагах, как сторонний наблюдатель, забрав себе лишь чувства и мысли Шерлока Холмса, обездвиженного злейшим врагом и абсолютно беспомощного. Он видел себя со стороны. Видел, как Мориарти яростно сорвал с него одежду и накрыл его своим телом. Чувствовал тяжесть этого ненавистного и одновременно желанного тела, грубые прикосновения, моментально оставляющие синеватые отпечатки на бледной коже и пульс горячей каменной плоти, где-то в районе поясницы. Джим вошел в него внезапно и резко, без прелюдий и подготовки. Проник до упора и, не давая перевести дыхание, повторил это снова и снова. Боль расколола сознание на тысячи мелких осколков. Шерлок мысленно с силой сжал эти осколки в руках. Стало немного легче. Все казалось иллюзорным и нереальным. Мориарти сотрясал его яростными и безжалостными толчками, каждый из которых отзывался болью во всем теле и лязганьем металла в изголовье кровати. Его пальцы вцеплялись в волосы, сжимали, душили, острые зубы впивались в плечи и шею. Когда казалось, что грань уже близка, он ненадолго останавливался, и все начиналось сначала… Это безумие продолжалось сорок восемь часов. К концу второго дня, Джим, казалось, стал немного…нежнее. Но Шерлоку было все равно. Он потерял счет времени, не помнил чисел, не замечал смену суток. Иногда он ненадолго впадал в забытье и терял сознание, но ледяная вода и новая доза белого яда приводили его в чувство. В какой-то момент он окончательно перестал воспринимать происходящее, просто покорно принимая в себя своего злейшего врага и бездумно содрогаясь в такт его ударам. Мориарти, заметив, некое безучастие своего партнера с силой сжал его в стальных объятиях и, проникая в самое сознание, коротко шепнул ему на ухо: - Кончишь позже меня - и я убью твоего питомца. Шерлок забился в исступлении, чувствуя, как, произнося это, Джим сжимает его член в руке и неистовыми движениями ведет его к финалу. Острый оргазм накрыл внезапно, Шерлок со сдавленным стоном задрожал в объятиях Мориарти. Пальцы непроизвольно сжали металлическую решетку кровати, он коротко всхлипнул и упал на подушку без сил, не помня себя. Очнувшись, Шерлок почувствовал на себе пристальный взгляд. С трудом разлепив мокрые ресницы, детектив приоткрыл глаза. Джим сидел в кресле и смотрел на него со странной смесью торжества и сочувствия. Шерлок слегка приподнялся на постели и тихим, почти безвольным голосом спросил: - Ты получил то, что хотел? Улыбка дьявола ослепила его. - Мы оба этого хотели, мон Шер... И тебе ведь понравилось. Признай это, наконец. Папочка уже утомился ждать. Шерлок почувствовал, как что-то обрывается внутри. Крепкая и, казалось, бесконечная связь с самым дорогим человеком на свете внезапно ускользала. Терялась в коварной паутине, опутавшей его изнутри за эти два дня. Он собрал остатки сил, чтобы скрыть слезы отчаяния за ледяным спокойствием и дрожащим голосом медленно произнес, ставя смазанные точки в конце каждого слова: - Хорошо. Ты прав… Я признаю… - Он закрыл глаза, чувствуя, как внутри образуется бесконечная пустота, и почти шепотом добавил, - Отпусти меня… Мориарти прохладно усмехнулся и равнодушно пожал плечами. - Да я тебя и не держу. Шерлок посмотрел на свои руки и только сейчас осознал, что последние несколько часов они были свободны. Он вспомнил, как обнимал в порыве необъяснимой страсти этого человека, сидящего перед ним, этого дьявола Джеймса Мориарти, сломавшего его волю и укравшего его душу. Вспомнил, наконец, о Джоне, которого он так безжалостно и так… осознанно предал. Поток слез хлынул внутрь, заполняя пустоту едкой солью. Он чувствовал себя абсолютно пустым и… выжженным насквозь. Заторможено поднявшись с кровати, Шерлок пошатнулся. Тело было ватным и липким, ноги не слушались, руки дрожали. С трудом надев разорванную одежду, которая не сумела спасти от навязчивого истерического холода, он медленно направился к двери и, не обернувшись в сторону Джима, вышел из гостиничного номера. Мориарти ухмыльнулся ему вслед и сжал пальцы, словно удерживая в руке невидимый поводок. *** …Джон некоторое время сидел на кровати, рядом с Шерлоком, наблюдая, как тот мечется во сне, стонет и что-то бессвязно говорит. Из всего потока звуков ему удалось уловить только отдельные слова: «Отпусти», «Хватит», «Не трогай его». В порыве ярости и гнева, доктор не замечал ничего вокруг себя, таща на себе неподъемное тело из ванной, но сейчас мысли в голове начали проясняться, и профессиональная наблюдательность врача взяла верх. На запястьях детектива, при ближайшем рассмотрении, и правда оказались следы от наручников, которые, судя по сильнейшим потертостям, дошедшим практически до состояния пролежней, были надеты на нем все эти два дня. Джон, боясь, что его опасения сбудутся, дрожащими руками стянул с Шерлока одеяло вниз. Так и есть. Сердце бывшего солдата зашлось в приступе боли и жалости. Тело его любимого социопата было просто истерзано: многочисленные укусы и синяки разной степени давности (от нескольких часов до нескольких дней) были практически везде, не оставляя живого места на идеально сложенном теле; следы пальцев (чужих пальцев!) более отчетливо выделялись на ягодицах и внутренних сторонах бедер; под глазами сине-черные круги; слизистая рта и носа гиперемированы, явная сухость… Джон видел такое и раньше, и страшный вывод в одночасье обжег сознание, словно раскаленная лава вливалась сейчас прямо ему в череп. Не надо было быть великим детективом, чтобы понять, что Шерлока нещадно насиловали все эти двое суток, и что он находился все это время в состоянии наркотического опьянения. И не сложно было догадаться, что сделать подобное мог только один человек – Джеймс Мориарти! Джон выскочил в гостиную, не помня себя. Слезы ярости и бессилия стекали по щекам, обжигая кожу, словно кислота. Он подлетел к стене и в исступлении начал бить по ней кулаком, разбивая костяшки пальцев левой руки в кровь и оставляя красные потеки на обоях. Когда кисть уже потеряла всякую чувствительность, доктор медленно стек по стене на пол, где просидел несколько часов, физически ощущая нахлынувшую пустоту внутри. Он не помнил, как на ватных ногах зашел в спальню, лег на край кровати, не раздеваясь, и уснул в позе эмбриона…