Норико

Глава 4. Друг?         Первым, что увидела Норико, проснувшись, была темная и совершенно не знакомая ей комната. Обставлена она была не богато, небольшой шкаф, письменный столик и футон, на котором и находилась Узумаки, темно-изумрудные обои без каких-либо узоров, и плотно задернутое черными шторами окно.       — Что случилось? И где это я? — пробубнила себе под нос девочка и тут же вздрогнула от неожиданного голоса.       — Тебе еще рано пользоваться, той силой, которую тебе подарила Кушина. Да и мою чакру ты еще плохо переносишь. Насчет того, где ты, это особняк клана Нара, я так и чую этот извечный запах лени,  — усмехнувшись, ответил на вопросы Норико лис.       — Не пугай меня так больше! — мысленно крикнула Узумаки. — Я еще не привыкла, что ты можешь со мной разговаривать!       — Тц, не тебе, козявка, говорить, что мне делать, — эта наглая мелочь одним предложением разозлила его, Великого и Ужасного Демона Лиса, чем еще больше напоминала Мито.       Норико вышла из комнаты, огляделась по сторонам и, не зная куда идти, почесала затылок.       — Ксо! И как мне выбираться отсюда? — спросила сама себя блондинка, тут она услышала тихие голоса доносившиеся слева по коридору. Рассудив, что там может быть выход, девочка осторожно стала продвигаться на голоса. Подойдя почти в плотную к двери, она, наконец, смогла разобрать о чем говорят голоса, а говорили они о ней.       — Сын, ты вообще, чем думал, когда принес к нам Норико, вот так открыто? — с нотками негодования  и недовольства на не сообразительность сына, поинтересовался Нара старший.       — Ты же сам просил… — начал было Шикамару, но отец перебил его.       — Да, я  просил тебя присмотреться к ней, постараться найти общий язык, но принести ее в дом, вот так средь бела дня, да еще пронеся ее на руках через несколько клановых кварталов, может, стоит нам некоторых проблем, — закидывая руку за голову, раздраженно цокнул Шикаку. — Ты пока даже не представляешь, какие они могут быть. На нас попытаюсь надавить другие кланы, да и Третий совсем не одобрит нашего к ней интереса. Не делай такие глаза, со стороны оно так и выглядит.       Его недовольство и раздражение при упоминании Сарутоби и других кланов девочка с легкостью уловила в голосе главы клана.       — Но это полбеды. Ты представь, что будет, если твоя мать узнает, что ты привел к нам девушку? Да ладно бы привел, принес на руках! — тут уже Шика побледнел и нервно сглотнул, а старший Нара нервно сжал кулаки. — Сам понимаешь локальный апокалипсис на наши с тобой голову обеспечен.       — Я…я не подумал отец. Но, что мне оставалось, бросить ее там? — совладав с собой, перешел в наступления уже младший Нара.       — Нет, ты правильно поступил, просто слишком открыто, — тяжело вздохнув проговорил мужчина, давно почувствовавший чужое присутствие.       — Да и скажи мне, что плохого для клана может сделать то, что у нас погостила обыкновенная сирота? Что в ней такого особенного, что могло бы вызвать у нас проблемы? Чем она так важна для кланов и старой обезьяны? — задал уже давно мучившие его вопросы Шика. У него были некоторые догадки по поводу девочку, но все же из-за нехватки информации он не мог сложить полную картину.       — Я не могу тебе раскрыть данную информацию, пока ты не займешь мое место, это приказ, как ты выразился, старой обезьяны, и не мне его нарушать, — устало потер переносицу Шикаку, ожидая реакции замершей за тонкой дверью девочки.       — Я джинчурики девятихвостого, — зайдя в помещение, которое оказалось кухней, спокойно произнесла Норико, обратив на себя внимания.       — Вот значит как, ты узнала об этом, — наигранно удивился глава клана, хотя она и не смогла этого понять, смотря на новое действующее лицо, разворачивающегося действа, его мозг уже просчитывал множество вариантов его продолжения       — Да, совсем недавно, можно сказать из первоисточника, — наблюдая за реакцией Шикаку, продолжила Узумаки.       — И кто этот первоисточник? — изогнув бровь, поинтересовался мужчина, которого забавляло все происходящее.       — Мне все рассказал Кьюби, о причинах того, почему ко мне так относятся, — уверенно проговорила Норико, решив про родителей не рассказывать.       — Хе-хе, мелочь, ты только глянь на них! Да белый лист бумаги на их фоне смотрелся бы, прям, как яркая радуга, — хохотнул Кьюби, от увиденной картины, но после серьезно добавил. — Вот только ты на это не ведись, этот старый шрамомордый ленивец, нефига не боится, ибо страха от него я не ощущаю, лишь неподдельный интерес и азарт. А вот паренек похоже напуган, хоть и неособо, ему даже бояться лень походу!       — А, что у тебя с глазами? — первым от услышанного отошел Шикамару. Он хоть и знал, кто такой Кьюби, но не был свидетелем тех разрушений, которые он сотворил восемь лет назад, и причин бояться слишком сильно не видел.       — Это моя плата. Он помог мне с одной проблемой и потребовал взамен возможность смотреть на мир моими глазами, — подойдя к стулу, уселась на него Норико.       — Ты заключила договор с демоном? — оживленно поинтересовался Шикаку.       — Да, он вернул мне нечто очень ценное и я не жалею об этом, — смотря в глаза отцу Шикамару, ответила Норико. — Я очень благодарна вам за гостеприимство, но мне пора идти.       Соскочив со стула, и, пока ее не стали задерживать, быстро направилась к двери.  Уже у самого порога, дверь перед Норико распахнулась. Там стояла взрослая темноволосая женщина с пакетами в руках, которая расширенными от удивления глазами смотрела на неожиданную гостью в ее доме. Норико поздоровалась с Ёшино, обогнула застывшую в изумлении женщину направилась домой.  Уже дойдя до калитки она услышала громкий, женский голос, зовущий Шикамару, и звуки ударов, а затем еще один, в этот раз похоже досталось самому главе клана. Норико улыбнулась, все же Шикаку был прав, самое страшное случилось.       Добравшись до дома уже поздно вечером, Норико завалилась спать ведь завтра опять в академию, а опаздывать снова не хотелось.        Утро было прекрасным. Норико выспалась, успела в академию и, самое замечательное, Учиха как только видел ее поблизости  старался либо прикинуться ветошью, либо свалить куда подальше. Странно себя вел Ирука-сенсей, он, что ли смотрел как-то по-другому, словно ему стало известно что-то больше о девочке. В взгляде, направленном на нее, стало заметно меньше ненависти и злости, что очень удивляло и обескураживало. Первая часть занятий подошла к концу и вот настал обед. Норико как обычно поднялась на крышу, чуть погодя пришел и Шикамару.       — Знаешь, я думала, ты больше не станешь сюда ходить, — повернув голову в сторону Нара, сказала Узумаки.       — Индюк тоже думал, — буркнул мальчик, растягиваясь на крыше. — И почему я должен был отказаться от лежания на теплой крыше и любованием облаками в твоей компании?       — Ну как же, ты теперь знаешь, кто я и должен, как все, меня ненавидеть, — погрустнела девочка.       — Это ты меня сейчас так попыталась оскорбить, записав в ряды безмозглых дегенератов, вроде большей части населения нашего селения? Мне хоть и восемь лет, но я совсем не глупый. Я прекрасно понимаю, что тебя не за что ненавидеть в этом нет твоей вины, — смотря в небо, продолжил Шикамару. — Единственное за, что я должен тебя ненавидеть так это за то, что попалась на глаза моей матери. Ты даже не представляешь себе, каких нам она с отцом распродажу звиздюлей наставила, — сделав грустную мину, он повернулся к смеющейся Норико.       — Это да, я вчера даже возле калитки слышала, как вам достается, — утирая выступившие от смеха слезы, проговорила Норико, смотря на небо.       — Нечего смешного тут нет. Кстати, поговорив с отцом, мы решили оставить вчерашнее в тайне. Так что я не вижу смысла избегать тебя, как остальное стадо барашков, — прикрыв один глаз, проговорил Нара, который был явно не лучшего мнения о жителях Конохи.       — Спасибо тебе, Шикамару, это для меня очень много значит, — посмотрев в глаза Шикамару и поняв, что он не врет, Норико впервые в жизни широко и радостно улыбнулась кому-то. Возможно, это еще не было дружбой, но это уже было больше, чем нейтралитет.       Занятия подошли к концу, и Узумаки привычным шагом направилась к полигону.       — Ну и зачем ты заставил меня прийти сюда? Я сегодня отдохнуть хотела, — недовольно бурчала себе под нос девочка.        — Ты слаба, ты даже не можешь использовать цепи, что подарила тебе мать. Я уже не говорю о моей чакре. Ты от самой крохи потеряла сознания и это — мой джинчурики, — в голосе лиса была вселенская скорбь. Но он был прав, ей нужно стать сильнее. — Даже Кушина через год после моего запечатывания в ней, могла больше, а ты со мной уже восемь лет живешь, и чуть не упала в обморок перед этим выродком,  от самой крохи моей силы.       — И, что я должна делать? — раз тренировки не избежать, то нужно узнать хотя бы, что делать.       — Хех, правильные вопросы задаешь. Ближайшие годы, где-то лет пять, ты должна привести свое тело в отличное состояние, а не это жалкое пародию на шиноби, что у тебя сейчас. Силовик может из тебя вышел бы и неплохой, но не женское это дело на врага с кунаем наголо бросаться, значит будем тренировать скорость и гибкость — это тебе пригодится в будущем с цепями. Так же стоит серьезно поработать над выносливостью и контролем чакры — это уже поможет тебе с управлением моей чакрой. Так что, привыкай, будешь заниматься от рассвета до заката, — описал ей планы на будущее лис. Норико не была восторге, но понимала, что это необходимо для ее же выживания.        — Я спросить все хотела. Что это за цепи такие и как ими пользоваться? — поинтересовалась Норико.        — Что ж, это своего рода Кеккей генкай, который тебе передала Кушина. Эти цепи состоят из твоей чакры, но они прочнее любого металла. Они способны удержать некоторое время даже меня. Насколько я смог понять, Кушина смогла их настроить так, что бы они всегда защищали тебя. Даже без твоего участия, своего рода абсолютная защита. Но они могут еще и быть оружием, очень смертоносным оружием. Кушина в свое время этими цепями превращала врагов в фарш. Но ты не сможешь их использовать в качестве оружия, пока не приведешь себя в должную форму, иначе будет повторяться вчерашнее недоразумение. А теперь бегом восемьдесят кругов по полигону, — рявкнул лис и Норико побежала.       Побегав по полигону, отработав удары и растяжки, уставшая Узумаки направилась домой, по пути зайдя в магазин, закупив продуктов у добродушной бабульки, которой  было, похоже, совершенно все равно, кто покупает ее товар, главное, чтобы платил.