***
– Нет-нет и ещё раз нет! – салатовая шерсть Энни встала, словно у кошки. – Энни я же извинился, да и сколько мне ещё повторять, что не хотел я забирать вашу ферму – контракт составлял мой отец. – Не, ну вы на него гляньте! Сорок лет вам батюшка, а всё за вас отцы делают, – при этих словах она постучала своим копытом ему по макушке, – Это мне ещё повезло, что я всегда читаю, что подписываю. – Так, стоп телега! – вклинился оранжевоволосый жеребец, – Вам обоим по сорок, а ведёте себя как дети! Энни прошу, выслушай его наконец. Поверь я умею разбираться в пони и этот господин, точно не может быть жуликом. Вот возьми. Он передал ей конверт. Разорвав оболочку зубами, Смит принялась за содержимое. – Т … т … ТРИДЦАТЬ ТЫСЯЧ?!!!! – Челюсть Энни валялась на земле. Язык пробовал на вкус песок. – А я то думаю, чо запах то такой резкий! – Грин чуть не проглотил свой язык, так и не заметив, что слова эти прозвучали лишь в его голове. – Это ещё не всё, – Рич говорил на удивление спокойно. Внутри также лежал листок, с какими-то таблицами, графиками и громадным вступлением в начале. Потратив на него целых полчаса, Энни раз пятнадцать успела изменить своё выражение лица. – Эх, вот жеж кляча! Всё продумал, от молодец! Так и быть, я согласна. Но как говорится: «Возражать не придётся, а во сколько обойдётся?» – Цена проста – первая проба вольт-яблочного джема достаётся мне. – И всё чтоль? Ты серьёзно? – Абсолютно. – Т О Г Д А З А Д Е Л О ! ! !***
Через три дня площадь города преобразилась до неузнаваемости. Увешенная флажками и фонарями из светлячков, она смотрелась очень достойно. Тот листок, что Стинкин Рич передал Энни, помимо обширного извинения, содержал также таблицу с полным списком расходов, которые потребуются для организации ярмарки. Потому неудивительно, что от той, столь громадной на первый взгляд суммы не осталось и бита. Но зато веселье вышло мама не горюй! Ведь не только Эплы, но и весь город смог похвастаться своей выпечкой. У кого были отбивные из яиц, у кого морковные блинчики, а у кого кабачковые оладьи. Ну а Гринхуф успел за эти три дня закатить целую бочку вишнёвого ликёра, как раз по рецепту его отца. – Ну, ты даёшь Грин! Слышь, пока мамка не запалила, может расскажешь как ликёр делают? – Эпл Бак в тот момент походил на маленького подпольного гангстера. – Чо ты тут узнать у него хотел, а? – малыш аж побледнел от страха, – Даю десять секунд и чтоб я твоих подков тут не видела. Не успела последняя фраза закончиться, как от ежонка не осталось и следа. – А ты молодец Грин, далеко пойдёшь, – она похлопала его по плечу, словно он ей был как младший брат, – Чем теперь займёшься? – А какие есть варианты? – Ну, ты можешь остаться и провести вечер с нами или взять семена и идти. Мешочек если чо я те уже заготовила. – А знаете, я, пожалуй, на денёк останусь. Хоть посмотрю, как в чужих городах праздники справляют. – Кстати, вот отведай, как обещала вольт-яблочный сидр. И тут понеслось! Выпив всего глоток, у Грина все внутренности прошибло током от наслаждения. Вкус, тот самый вкус, что он себе представлял все эти годы, был ещё более прекраснее, чем он мог себе представить. Но через секунду после вкушения, у него резко заболела голова, словно его вдарило в хмель. – Если чо, то я до я добавила туда пару-тройку фляжек водочки, токо ты ни иго-го, лады? – Да, я ващ-щ-щ-ще! – ответил тот, рухнув на землю, – Ох … тыж (отрыжка) бл**ь … Музыканты разыгрались не на шутку. Большинство из них было любителями, прибывшими из Кантерлота. Сегодня их имена известны каждому из нас из учебников истории, но в те времена их мало кто знал даже в лицо. Взять хотя бы семью Мелоди – что Оперетта , что её небезызвестная внучка Октавия, все они были музыкантами-любителями. И что примечательно обе они играли на виолончели. Вот только Оперетте знаменитые родственники не помогали, более того она вообще от своих сбежала, в надежде на лучшую судьбу. Суть в том, что её родители хотели, чтоб она стала художником-портретистом, однако ту тянуло больше к музыке, к «звукам птиц и красок света», как она любила выражаться. Примечательно, что если бы не этот случай, то возможно эта единорожица никогда бы не получила своей метки. Прогуливаясь по площади и слушая музыку, Грина невольно тянуло в пляс. Хотя, скорее всего виной тому был сидр, которого тот выхлебал уже три стакана. – ЭЙ! Кого я вижу! – голос принадлежал светло-сиреневой пегасочке. – Блоссом! Блин, я тя всю неделю не видел! Где ты пропадала?! – Работала. За овёс платить надо, знаешь ли, – она смотрела на него как на старого друга, – А ты я так погляжу, уже успел себе найти друзей. Как думаешь, сможешь в будущем стать Эпл Баку старшим братом? – Может тебе ещё мужем? Завтра от меня в этом городе не останется ни следа, ни памяти. – Из-за того что все будут пьяные? «В десятку», – подумал жеребец, но промолчал. – Кстати, а тут ты что делаешь? – спросил он. – Посмотри на небо, – на её лице появилась улыбка. Небо было абсолютно чистым без единого облачка. Зато, какие красивые звёзды, мерцали в ту ночь. – Наша работа. – Впечатляет. Кстати, раз такое дело, то как насчёт потанцевать? – Правда! Буду очень рада! – это был её первый танец. – Только, чур, не летать. – Думаешь пегасы не умеют бегать?! – А то! – он сделал шаг назад, готовясь пуститься вскачь. – А вот и нет! Они бежали через всю площадь друг за другом как малые дети. Влюблённые, что с них взять … Они были единственными, кто танцевал без костюма, но их это даже не волновало. Лунный свет, прежде освещавший всю землю, теперь лил свои лучи лишь на них двоих. Словно сама Ангел Темноты, смотрела на них. Энни балдела от такого зрелища, даже не скрывая своих чувств. Ну, а Гринхуф и Блоссом Раш … они просто ничего вокруг не замечали … кроме глаз друг друга.***
На следующий день Гринхуф не уехал … и на следующий …и через месяц. Он так и остался в Понивилле, завёл себе вишнёвый садик и зажил счастливо со своей женой, постоянно переписываясь со своей семьёй и отправляя им посылки. Спустя несколько лет, у них на свет родилась прелестная малышка, которую родители недолго думая назвали Чери Свит. Да, да та самая! Но не смотря на свой бойкий нрав и красивые глазки, у этой девчушки была одна очень большая проблема – она с рождения болела болезнью Паркинсона, но пока у родителей хватало денег на стимуляторы, недуг, к счастью, обходил её стороной. Единственный пони, который знал обо всём этом, был Годен Райт. Возможно, поэтому Чери и относилась к нему более тепло нежели к остальным. Однако в последнее время её голову забивали лишь мысли о Скуталу и о том как ловко она проучила Филси. Особенно этой ночью. Она сама давно мечтала врезать этому зазнайке, как можно более изобретательнее, а потому ей в какой-то степени даже было обидно, что это сделали за неё. – Л Е Ж И ! ! ! И Н Е Д В И Г А Й С Я ! ! ! – прогремел чей-то голос. Чуть не умерев со страху, девчонку начала охватывать судорога. – Кто здесь?! – спросила она и тут же пожалела. – М О Л Ч А Т Ь ! ! ! На спинке её кровати сидело существо, отдалённо напоминавшее птицу. У неё было три светящихся жёлтых глаза и серебряные, осткрые как лезвия крылья. – Я С О В А В Е Л И К О Г О С У Д А ! ! С Л У Ш А Й Ж Е М О Й П Р И К А З ! ! ! Конвульсии усилились. Не выдержав, Чери Свит упала в обморок. Но даже находясь в этом состоянии, она продолжала слышать этот холодный, как сталь голос Совы. Очнувшись утром, она всё ещё помнила этот кошмар, хоть и не могла никак, выстроить хронологию событий. Когда же она посмотрела на часы, то чуть вновь не рухнула без сознания – она проспала учебный день …