***
Так прошло несколько дней. Разумеется, о том, чтобы вернуться теперь не могло быть и речи. Но не только неприятная новость вечно давила на девушку: в конце концов, её опасения подтвердились, и то и дело в голове стали неожиданно появляться голоса так, будто девушке кто-то кричал на ухо. — У Коты уже есть семья, так зачем ему я?! — Всё ещё считаете, что нужно было приехать сюда? — Почему я вообще надеялась… Он такой же лжец, как и раньше! — Хватит, — шипела про себя девушка, как только от чужой болтовни начинала болеть голова: этот раскол ей явно не нравился. Она не любила бывать в людных местах, но питаться чем-то всё-таки нужно было. Сейчас, когда она вновь разделилась с Ню, то сразу перестала говорить на английском языке, да и это было уже не нужно в городе, где подавляющее большинство говорит на японском. Хотя и разговаривать в магазине, уже стоя у кассы было затруднительно, учитывая замкнутость диклониуса по отношению к людям, а также её положение. Да, она бы вполне могла менять дома каждую ночь, да вот только понимала, что лишнее внимание не будет сейчас очень кстати. Поэтому приходилось переступать через себя и идти в магазин за дешёвой, совсем не полезной пищей. И может, ей просто как всегда повезло, но вместе с таким несчастья, как поход в магазин, случилось ещё кое-что не мене шокирующее. Уже набрав столько еды, сколько нужно, она стояла у кассы, с опущенной головой, всё ещё такая с виду мрачная и отталкивающая. Вокруг все суетились, говорили о разных глупостях, произошедшем за неделю, что для Люси было более чем чуждо. Она даже не пыталась слушать, ожидая того момента, как начнут пробивать её лапшу быстрого приготовления, но голос впереди стоявшей девушки довольно скоро вывел её из этого состояния. Диклониус первое продолжала смотреть в одну точку, пока таки не подняла взгляд, а заметив краешек розовых волос, едва закрывающих шею, вновь опустила голову. Её передёрнуло от какого-то странного чувства, страха, что Нана может в любой момент узнать её. Но ничего не произошло, не было никакого резкого движения или возгласа. Силпелит даже не повернулась, а просто собрав купленные продукты в пакет, поблагодарила продавщицу и поспешила к выходу. Погружённую в мысли Люси вдруг снова передёрнуло. Почему я не почувствовала её присутствия? Запоздало начав высматривать её у выхода, Люси вдруг обомлела, когда заметила, что Нана не только без какого-либо чепчика. Она ещё и без рогов. Пытаясь переварить эту информацию, Люси вовремя отвернулась, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Тихо выдохнув, Люси начала делать вид, что пересчитывает деньги. В конце концов, какая разница, как всегда сказала она сама себе. В конце концов, это уже не имеет никакого значения. Люси довольно скоро привыкла к тоске, пусть и была удивлена тем, как сама остро отреагировала на то, что у Коты уже есть любимый человек. В конце концов, после всего произошедшего он… В любом случае, сейчас это было опять-таки неважно: Люси собиралась уехать… Куда? Да куда угодно, лишь бы не знать или лишний раз напоминать себе, что она вновь опоздала, как и всегда. И она наверняка так и поступила бы, если за день до побега вновь мельком не увидела на пляже Юку и Коту, что вновь не оставили Люси без сюрприза: у них был ребёнок. Диклониусу, с виду, было всё равно. Ещё с момента приезда в Камакуру, жизнь словно разделилась на «до» и «после» принятия того, что Кота женат… Того, что хоть тогда, хоть сейчас, вся жизнь девушки остаётся одной сплошной неудачной шуткой. В конце концов, проблемы на этом не заканчивались, и ещё большую тяжесть ситуации, в которую она попала, Люси поняла, когда, проходя мимо доски объявлений на оживлённой улице, не заметила своё фото… Точно такое же, как и на документе, когда она ещё была объектом… Сразу догадавшись, о чём идёт речь на этом клочке бумаге, она мигом сорвала его вектором и позаботилась о том, чтобы он угодил именно в лужу. Почему-то она очень скоро стала жалеть, что совсем перестала вспоминать о Фонде. Зная, что с небольшого городка не снимут подозрения, так как диклониуса впервые поймали именно в Камакуре, Люси в который раз осознала, что прямо сейчас ей стоит бежать. Но и в этот, как и во все другие разы, её что-то остановило. Знаешь… — Что? — наблюдая за бесконечным потоком воды во время дождя, отозвалась Люси, удивлённая тем, что Голос ДНК впервые обратился именно к ней. Тогда у гостиницы и на пляже… Ты ведь могла убить их… Всех, кто помешал твоему счастью. Так почему ты до сих пор… — Не думаю, что, разрушив чьё-то счастье, я сама его обрету… — протёрла глаза девушка, разминая плечи из-за предстоящего сна в одном из старых домов: она каждый раз меняла место для ночлега. — Во всяком случае, ни разу ещё не получилось. Ответом был лишь странный смех, затерявшийся в шуме дождя… В конце концов, это её единственная компания. Так прошла не одна неделя, уже близился конец летнего фестиваля. Хотя об этом Люси узнала случайно, благодаря разговорам прохожих: сама она давно потеряла счёт времени, обычно гуляя по всему городу, наслаждаясь свободой перед страхом, что её довольно скоро смогут также, как и всегда отобрать. Она бы рада бежать: да теперь не только некуда, но и смысла нет, ведь её всегда по пятам преследует горе, которое она уже решила разделить сама с собой… Ну, ещё со своими разговорчивыми «тараканами» в голове, разве что. Подолгу всматриваясь в небесную и водную гладь, Люси пыталась насладиться свободой, вздрагивая от воспоминаний о белых стенах Фонда, из-за которых у девушки едва не появилась клаустрофобия. Тома же чаще всего вспоминала Ню, хотя и отказывалась это признавать, скучая по большему счёту по каким-то докторам, что с ней работали. На Люси всё произошедшее в «очередном изоляторе» также отразилась: она никогда бы теперь не согласилась надеть какой-либо комбинезон. Вздрогнув и очнувшись, словно от лёгкой дрёмы, Люси таки оторвалась от перил на возвышенности у пляжа и поспешила вернуться в город, когда ветер начал набирать силы и грозился вновь растрепать её волосы. В целях собственной безопасности минуя многолюдные улицы, Люси начала возвращаться в лес, в который раз проходя мимо приюта и явно не в последний раз ухмыляясь тому, что его закрыли. Дойдя до нужной поляны, склонившись под деревом, Люси присела на корточки перед сделанным ею когда-то надгробием. Камень не успел зарасти мхом и даже не сдвинулся из-за дождевой воды, что не удивительно, ведь Люси не в первый раз за неделю сюда пришла. В этот раз, присев, она даже ничего не сказала, а стала всего лишь рассматривать каждую трещину или неровность на камне, хотя в детстве рассказывала щенку каждую беспокоящую её проблему. Хотя и сейчас это была просто тревога, странное предчувствие, что вскоре должно что-то произойти. Поэтому Люси с особым волнением бродила по местам, подобным этим. Напряжённость не покидала девушку ни на секунду, пусть и последние два месяца в Камакуре казались девушке длинней ей старой жизни. Поэтому, уже собираясь уходить, она застыла, стоило ей расслышать вдалеке чей-то голос. Первой мыслью на это счёт в её помутневшем сознании было «Нужно спрятаться!» Но успев лишь прислониться к дереву с другой стороны, она замерла, готовясь выпустить векторы, пока её, и не только, поток мыслей прервало следующее: — Папа, ты здесь ждёшь друга? Не успела Люси закрыть рукой рот, чтобы не выдать себя чересчур громким вздохом, как за вопросом последовал ответ. — Да, верно. Здесь мы играли вместе, когда были маленькими, и пообещали друг другу, что встретимся в конце летнего фестиваля. Я уже не один год жду встречи… Так он не забыл… На протяжении всей реплики, Люси ощущала, как внутри что-то переворачивается, начинает колоть, напрягается, и… В ней снова просыпается жизнь! Слёзы не дают ничего толком разглядеть, она их вытирает, сжимая руки в кулачки и морщась от болезненного тепла. Она готова выскочить, броситься к нему в объятья… Если бы она только знала, что он не только простил, но и не забыл её… Внезапным ярким всполохом в её голове загорается мысль, а точнее её собственная фотография на доске розыска, могила щенка, причиной смерти которого был, если углубиться, именно диклониус… Да даже тот самый момент, когда бойцы едва не сломали половину гостиницы, а Юку и Коту прижало досками… О… Всё очень скоро складывается в одну картинку, а точнее в вывод, который нужно было усвоить ещё очень давно: она не должна выходить.***
— Папин друг всё не идёт… — шепчет ребёнок Коты спустя около часа. — Да… Что ж, пойдём, — соглашается Кота, вставая. — Мама будет ругать, если мы поздно вернёмся домой. Девочка, так похожая на Юку, улыбается и хватает отца за руку, чтобы позволить увести себя из леса. Люси ещё немного продолжает сидеть, прежде чем, грустная, покрасневшими от слёз глазами, медленно встает, пытаясь игнорировать тот факт, что у неё уже затекли ноги. Было очень сложно побороть себя, игнорировать чужие реплики так, чтобы никто не заметил, что кроме Коты и его дочери в тишине леса затаился кто-то ещё. Почему ты не вышла?! Мы могли бы хотя бы попрощаться с ним! Люси на ватных ногах выходит к широко лестнице и садится, опуская голову на колени, пытаясь собраться с силами, чтобы ответить Каэдэ. — Он сам сказал, что ждал слишком долго… Думаешь, внезапно нас найдя, он бы так просто отпустил? Повисшая тишина наконец даёт прийти в себя, согреться только от внутреннего тепла и мерцающих вдали огней фестиваля. — Каждый раз, когда я возвращаюсь, то навлекаю на Коту одни беды… Уже поднимаясь, Люси вдруг собирается с силами, чтобы вздохнуть полной грудью и насладиться открывшимся ночным пейзажем. — Он уже нашёл своё счастье, и я не хочу опять разрушать его жизнь своим появлением. Тишина в голове уже взята за правило у них, как согласие. Вид ночного города не в первый раз вдохновил и напомнил ей о тех городах, что она видела, пока добиралась в Камакуру. Поэтому Люси выпрямляется, уверенная в своём выборе, и разворачивается, чтобы вернуться за вещами перед своим окончательным уходом, подбадриваемая внезапным нежеланием смириться с неволей. Ей пора идти.